Любимец Смерти

Паб «Пьяный пикси». 16 августа 1993 года.       Джеймс сидел в тёмном углу самого грязного, дешёвого и вонючего паба Лондона. Пол заменяла вязкая жижа из смеси дохлых тараканов, плевков и крысиного дерьма, а под видом пива, похоже, продавали смесь болотной жижи и креозота с собачьей мочой. Хозяин заведения сам варил эту бурду и очень ей гордился, в основном потому что «все пьют и ничего, никто ещё не помер».       В общем, омерзительное местечко, но был у него один плюс – авроры сюда не совались. Не потому, что боялись или брезговали. Нет. Просто это было абсолютно бесполезно, из той хибары, в которой сейчас сидел Джеймс, при желании можно было выйти прямо через стену, настолько гнилой та была, а затем уйти и спрятаться в лабиринте пригородных трущоб, а искать там спрятавшегося человека - занятие заведомо проигрышное, всё равно что пытаться выковырять клопа из щели.       Джеймс сунул нос в кружку, на секунду скривился, а затем сделал вид, что пьёт, хоть за ним сейчас никто не следил, но в любом случае лучше было не расслабляться. Утерев испачканные пойлом губы, он отодвинул кружку и глубоко задумался.       Сперва он не хотел проверять свои схроны, опасаясь поимки, но затем решился и не прогадал. То ли его никто толком не искал, то ли служители закона за последние десять лет успели облениться и отупеть настолько, что не нашли его тайники и не устроили засаду, однако факт есть факт - его никто не поджидал. Так что теперь у него были кое-какие запасы, деньги и даже кое-что сверху. Но только это и радовало.       Старый дом в Годриковой лощине был закрыт, из-за клятв, которыми его опутал Грюм, он не мог никому даже жестом намекнуть на то, кто он на самом деле, а сам старый параноик вот уже десять лет как лёг в землю. А выйти на того невыразимца, который накладывал на него эту личину, было попросту невозможно. От горечи и злости Джеймс сжал кулаки и опустил голову, практически ложась на стол. События той ночи, когда всё полетело к чёрту, всплыли в его памяти с болезненной чёткостью. Тогда он тоже сидел в пабе, почти таком же паршивом, как и этот, разве что пиво там было получше.       Джеймс хмыкнул. Забавно, тогда, десять лет назад, хватило только приветствия от старого друга, чтобы всё разрушить.       ***       Паб «Драконья печёнка». 10 октября 1983 года.       - Сохатый?       Грязные стены, грязные окна, грязный воздух и грязные люди, но этот человек отличается. Одежда не слишком новая, но достаточно аккуратная и чистая, к ней относятся бережно, не слишком умело подстриженные, начинающие седеть на висках волосы чисты, на усталом лице нет той набившей оскомину, застарелой озлобленности, как у всех вокруг. Этот человек здесь чужой, белая ворона, местные хорошо это чувствуют и сторонятся его.       Джеймс сделал вид, что не услышал вопроса, одним глотком допил пиво и швырнул на стол несколько позеленевших от времени медяков. Сейчас нужно уйти. Не обращая на старого друга внимания, не глядя на него, не показывая даже на мгновение, что увидел его и узнал. Не вышло. На его плечо легла рука стоящего позади мужчины.       - Тебе чего надо, прыщ? – Джеймс сбрасывает руку и оборачивается к тому, с кем он знаком с детства и кто, каким-то шестым, чёрт бы его побрал, чувством, понял, кто находится под личиной Бутча.       Люпин, волей случая оказавшийся на этой помойке, слегка наклонил голову и, не сводя с Бутча напряжённого взгляда, принюхался.       - Джеймс?       - Приятель. Ты. Обознался, - отчеканил Поттер, с каждым словом тыкая старого друга в грудь. Этого мало. Местные уже начали недобро поглядывать в его сторону, ведь любой из них уже дал бы Люпину по морде за такие вопросы и непрошенное внимание. То, что он делает, подозрительно и ненормально. - Не отвалишь, и я тебе твои клешни грязные поотрываю.       - Кхм… Да. Наверное, вы правы, - Люпин улыбнулся этой своей мягкой, обезоруживающей улыбкой, которая сейчас почему-то вызывала только бешенство, и примирительно похлопал собеседника по плечу.       Джеймс на мгновение закрыл глаза и вздохнул. Люпин всегда был самым смышлёным и рассудительным в их компании, но за то время, что они не виделись, он видимо сильно отупел. Ведь никто, ни один нормальный умный человек, понимающий, где он находится и что происходит, не будет буквально умолять об избиении. Ждать больше было нельзя.       От души размахнувшись, Джеймс вмял кулак в скулу Люпина, так он отделается только ссадиной. Бутча тут знали как драчуна, и поступи он иначе, уважение местных было бы утеряно. А без этого жить тут было можно, но очень непросто.       - Ты в первый раз что ли, не понял?! – гаркнул Джеймс и для острастки пнул ошалело мотающего головой, извалянного в грязи и ставшего очень похожим на здешнего завсегдатая Люпина. - Баррран!       Джеймс развернулся и, пьяно пошатываясь, вышел из паба. Одного удара было мало. Внутри не было людей с меткой, но доносчики там были точно. Каждый второй, если быть точным. И если хоть одному из них придёт в голову, что со старым добрым Бутчем что-то не так, то ему придётся несладко.       А вот если кто-то из тех, кто носит метку, узнает о чьё лицо он так ласково кулак почесал, то будет попросту плохо. Настолько, что придётся сворачивать операцию, рвать отсюда когти и трясти связных в надежде, что так получится быстрее выйти на Грюма. Ну а сейчас… сейчас ему лучше было не выходить из роли.       Оказавшись на улице, Джеймс сплюнул на землю и, подняв воротник, пошёл прочь, по привычке не отходя далеко от стен липнущих друг к другу домов. Погода вот уже неделю стояла отвратительная: ясная, тёплая и буквально умоляющая сбросить с себя лишние слои одежды. Настоящее испытание для маргиналов и мутных личностей. На небе ярко мерцали обычно скрытые тучами звёзды.       Настороженно поглядывая по сторонам, Джеймс шёл вглубь трущоб. Унылые кирпичные дома сменялись обветшалыми цехами и заводами, на тротуарах валялись кучи мусора, в которых тут и там копошились крысы и облезлые, тощие псы. Этот район не был таким, как Косая аллея или Хогсмид, нет. Он скорее был уродливой копией Годриковой лощины, тут также сосуществовали маги и маглы, только понять кто есть кто было почти невозможно, ведь живущие здесь люди были одинаковы. Грязные, опустившиеся, ничего не значащие и ничему не придающие значения. Те, кому уже наплевать.       Джеймс остановился возле неприметного переулка и неторопливо осмотрелся по сторонам, должно быть это выглядело так, будто он переводит дух и просто отдыхает, впрочем, его и правда слегка мутило. На деле же мужчина искал слежку, однако, на этот раз за ним, похоже, никто не наблюдал. Стукнув себя в грудь и натужно рыгнув, Джеймс нырнул в переулок.       После плутания по лабиринту захламлённых закоулков и подворотен Поттер отворил неприметную дверь и нырнул в темноту уходящей вниз лестницы. Проход вёл в сухой и тёплый подвал, одну из немногих ночлежек, где можно было поспать спокойно, не отдав за ночь оброк в виде высосанной клопами крови и исчезнувших из карманов денег. Место это было простым, но зато чистым и безопасным.       Подойдя к отделяющей половину помещения деревянной перегородке, Джеймс стукнул по ней кулаком и стал ждать. За стенкой кто-то завозился, скрипнули плохо смазанные колёса, а затем в перегородке, с лёгким звяканьем задвижки, на уровне живота Поттера открылся маленький лючок.       - А, это ты, - донёсся с другой стороны заспанный мужской голос, - принёс?       - Чего бы я сюда припёрся тогда?       - Хорошо, заходи, - щёлкнул засов, и рядом с Джеймсом отворилась неприметная дверь.       Оказавшись внутри, мужчина покопался в карманах и бросил на конторку монеты. Два галеона, двенадцать сиклей и четыре кната. Кто-то сказал бы, что этого слишком много за постой в паршивой ночлежке, но Джеймс мог бы с ним поспорить. Каждая монета имела значение. Галеон значил, что данные всё ещё в силе, сикли дату, а кнаты время. Двенадцатого октября, в четыре утра, состоится передача крупной партии контрабанды. Ну а лишний галеон… Старику Эштону сейчас, похоже, эта монета будет очень кстати.       - Кто родился? – спросил Джеймс, когда инвалид подкатил к нему на своём старом кресле-каталке и сгрёб деньги себе в карман.       - Девочка, - сварливо ответил старик, но не удержался и улыбнулся, - внучка.       - Ну, поздравляю, - Поттер хлопнул хозяина ночлежки по плечу и кивнул на початую бутылку виски, стоящую возле книжного шкафа, - один-то осилишь?       - Пф. Уж без твоей помощи как-нибудь управлюсь.       Крутанув колёса каталки, Эштон подъехал к шкафу и жестом собственника подхватил бутылку.       - И так вся пенсия на неё ушла.       - Пен-си-я, - по слогам произнёс Джеймс, присаживаясь на краешек конторки, - в который раз уже слышу, но никак в толк не могу взять, что это.       - Всё у вас не как у людей, - старик махнул рукой с зажатой в ней бутылкой на одиноко стоящий у стены стул, - наколдуй себе виски, или что вы там пьёте.       - Выпивку нельзя наколдовать.       - Ха! Не можете, значит. А, ни черта вы не можете.       Старик снова махнул рукой, на этот раз устало. Джеймс приземлился на стул и расслабился. Здесь и сейчас он мог себе это позволить. Эштон Купер, бывший военный, знал кто он, не по имени конечно, но о роде деятельности Джеймса старик по меньшей мере догадывался, ведь именно он передавал добытые данные дальше по цепочке. И если за ними следили здесь, то значит всё уже кончено.       Старик привычно начал рассказывать о чём-то, но Джеймс не слушал. Эштон уже давно не выбирался из своего подвала, и поэтому все его разговоры всегда крутились вокруг политики, королевы Елизаветы, дураков-ведущих на радио и, изредка, застарелых болячек. Пару раз он упоминал о дочери, через которую и был связан с миром магии, но было это достаточно давно для того, чтобы Джеймс успел забыть даже то, как её зовут.       - Почему дочь сюда не притащишь?       - А то она меня послушает, - фыркнул старик, - сидит на этой вашей помойке и всё носится со своим уродом-ухажёром.       - Лучше бы тебе её убедить, в Лютном женщине с ребёнком не место.       - Ну, видимо ей лучше жить там, но с магами, чем здесь, - Эштон присосался к горлышку бутылки и на некоторое время замолчал, - и ведь чем-то её это всё цепляет…       - В нашем мире много чудес.       - Видел я их, на службе особенно хорошо насмотрелся, - старик фыркнул и показал себе на горло, - и они у меня вот уже где. Такие чудеса везде одинаковы.       - Ну не скажи. Маги много такого умеют, что маглам не доступно.       - Что, ноги мне могут вернуть? Или молодость? – ехидно поинтересовался Эштон. - Нет? Я может и не слишком много чего у вас там видел, но вот что я тебе могу точно сказать. Нищие там такие же, как здесь, да и богачи ничем не отличаются. Я вот горбатился всю жизнь, и дочь моя тоже будет до старости вкалывать, как и внучка. Мозги что у вас, что у нас одинаково работают, - старик выразительно постучал себя пальцем по лбу и снова приложился к бутылке, язык у него уже начал заплетаться, - поэтому-то ни хрена и не меняется.       Джеймс смерил взглядом вновь начавшего активно вещать что-то об обществе и несправедливости старика, слегка отшатнулся назад, когда тот, экспрессивно взмахнув рукой, чуть не заехал ему бутылкой по носу, вздохнул и поднялся на ноги.       - Ладно, что-то устал я сегодня, хватит с меня посиделок, - похлопав Эштона по плечу, Поттер пошёл к проходу, ведущему в узкий коридор с рядом тесных коморок, сейчас пустующих, - не перетрудись тут.       - Слабая молодёжь пошла, - проворчал старик, но Джеймс этого не услышал, дверь в комнатушку за его спиной уже закрылась.       ***       Хогвартс Экспресс. 1 сентября 1993 года.       С полным безразличием на лице, Дафна выложила на стол последнюю карту и, похлопав себя по коленям, посмотрела на Гарри.       - Может как-нибудь по-другому рассчитаемся? – спросил парень, взглянув на образовавшуюся комбинацию.       Блондинка в ответ лишь иронично изогнула бровь. Гарри откинулся на спинку лавочки и, запрокинув голову, выдохнул, Гермиона же, пришедшая, когда игра уже была в самом разгаре, с недоумением наблюдала за этой пантомимой. Спустя десяток секунд, Поттер всё-таки что-то решил и, привычным движением взъерошив волосы, пересел к Дафне.       - Ладно, уговор есть уговор.       Немного отодвинувшись в сторону, он развернулся, лёг на скамью и, умостив голову на коленях девушки, смиренно закрыл глаза. Гермиона от удивления несколько раз моргнула и подалась вперёд, будто надеясь, что это поможет ей лучше рассмотреть происходящее. Пока она, постепенно розовея, медленно считала про себя в попытке успокоиться, Дафна зловеще улыбнулась и запустила пальцы в волосы Поттера.       - Г-Гарри, что?..       - Я продул, - ответил парень и, открыв глаза, посмотрел на Гермиону, а затем перевёл взгляд на склонившуюся над ним блондинку, - ты всё слышала, да?       - Даже больше, чем хотелось бы. Хотя это было познавательно, - промурлыкала слизеринка, - ты ведь не собирался мне ничего рассказывать?       - Нет.       - Чем будешь оправдываться, м? Заботой? Или может чем-то другим, же-ни-шок.       - Ничем, - серьёзно ответил Гарри, - я не твой отец, и в играх этих участвовать не намерен, чего и тебе советую.       - Жених?! – В голосе Гермионы смешались негодование и обида, а в уголках глаз блеснули слёзы.       Она уже вскочила с места, собираясь выскочить из купе, как Гарри, молниеносным движением руки поймав её за запястье, заговорил:       - Отец Дафны решил, что наш брак будет выгоден.       Он приподнялся было, но блондинка, грозно сощурившись, дёрнула его за волосы и Поттер повалился обратно к ней на колени, утягивая за собой отчаянно брыкающуюся Грейнджер. Гриффиндорка барахталась, ругалась и стучала парня кулаками по груди, пытаясь вырваться, но всё без толку. Спустя пару минут она запыхалась, а ещё через пяток и вовсе затихла, основательно подрастеряв запал и позволив Гарри переложить себя к стеночке, откуда стала сердито пыхтеть и гневно сверкать глазами в тщетных попытках скрыть смущение.       - Она ужасно миленькая, когда сердится, - Дафна отпустила шевелюру Гарри и ласково погладила Гермиону по щеке, отчего та покраснела пуще прежнего и попыталась спрятать лицо за волосами.       - А уж когда смущается, ммм… - Гарри отодвинул в сторону чёлку подруги и поймал её взгляд, - прости уж, но такие вот мы, змеюки, нас тянет к теплу.       - И так уж вышло, что от твоего лица сейчас можно прикуривать, - поддакнула Дафна, снова зарываясь пальцами в волосы Поттера.       - Нр-нравится надо мной издеваться, да?       - Нет.       - Разве что немножко.       В коридоре за дверью уже давно суетились ученики, пытаясь отыскать знакомых и не отбить друг другу ноги громоздкими чемоданами. На платформе появлялось всё больше народа, до отправления поезда оставалось не так много времени и люди старались использовать его с пользой. Впрочем, в их купе никто пока соваться не спешил.       - Ладно, я, пожалуй,…       - Лежи, - отрезала Дафна, вновь пресекая попытку Поттера подняться, - я всё ещё недовольна, - грустно улыбнувшись, она посмотрела на Гермиону, до сих пор пребывающую в смятённых чувствах и, покачав головой, с трагичным придыханием добавила: - Гарри не хочет брать меня в жёны. Наверное, я ему не нравлюсь.       - Уф, это уже удар ниже пояса.       - Уверена, он хочет быть с другой, той, что запала ему в душу.       - Что бы я ни ответил, останусь в дураках, - рассудительно пояснил Гарри, скосив взгляд на прижатую к его боку гриффиндорку, - мои слова в данном случае не играют никакой роли, и каждый мой шаг будет неверным.       - Быть может, будь я красивей…       - Сириус советовал в таких случаях затыкать девушке рот поцелуем, но в данной ситуации этот вариант выглядит нереализуемым, - продолжал рассуждать вслух Гарри.       Гермиона продолжала слушать этот обмен кажущимися несвязанными между собой фразами и всё сильнее убеждалась, что либо она чего-то не понимает, либо слизеринцы общаются меж собой на каком-то птичьем языке, лишь по прихоти судьбы напоминающем английский. Причём от этой пикировки с множеством скрытых смыслов и подтекстов оба явно получают удовольствие. Впрочем, через несколько минут она вспомнила, что вроде как расстроена и вновь попыталась освободиться, но Гарри держал её всё так же крепко.       - Нас кто-нибудь может увидеть.       - Вот и прекрасно, - Дафна, наконец, прекратила мучить шевелюру Поттера и, откинувшись на спинку скамейки, взяла со столика книжку в кричаще-яркой обложке, - мне очень интересно, как отреагирует отец, если до него дойдут слухи.       - Вот видишь, Гермиона, Дафна не хочет выходить за меня замуж, - пожаловался Поттер, ехидно щурясь, - наверное, я ей совсем не нравлюсь.       Гриффиндорка вновь прикрыла лицо волосами, только на этот раз она старалась скрыть смех. Дафна, в свою очередь, некоторое время смотрела на Гарри с нечитаемым выражением на лице, а затем, открыв книгу, накрыла ей голову парня.       - Это не слишком вежливо.       - Лучше молчи, Поттер.       - А что это ты зарумянилась? – спросил Гарри и, сдвинув книжку в сторону, озорно сверкнул глазами. - Не получается ответить не обидев или не соврав?       - Пф.       Дафна сдвинула книгу на место и заскользила глазами по строкам. Некоторое время пролежав неподвижно, Гарри не глядя протянул руку и начал щекотать блондинку за ушком.       - Хватит.       Поттер хмыкнул и переключился на мочку уха. Дафна нахмурилась, но мешать ему не стала.       - Прекрати.       - Твои просьбы звучат неубедительно.       - Гарри, я серьёзно, - голос девушки слегка подрагивал, но она всё ещё старалась сохранять серьёзность.       - Ах, я уже не Поттер. Неужели ты становишься мягче, не-вес-туш-ка?       Пока слизеринцы беззлобно переругивались, Гермиона вздохнула, устроилась поудобнее и закрыла глаза. Гарри вновь превратил ситуацию в фарс, привычный и даже комфортный. Умом она понимала, что тут всё непросто и надо бы хорошенько это обдумать, разобраться в собственных эмоциях и решить, что делать дальше, но под боком парня было так тепло и уютно, что делать этого не хотелось. После острова Ямы, с его раскалённым солнцем и жаркими ветрами, она всё время мёрзла даже в тёплом осеннем Лондоне. Девушка сама не заметила, как уснула.       Разбудил её негромкий разговор.       - Маггловедение? – Дафна нечасто говорила так, как сейчас. Не холодно, а скорее спокойно.       - Обязательно, - Гарри хмыкнул, но без ехидства, а скорее с предвкушением, - Квирелл занятный экземпляр, думаю, на его уроках получится лучше понять общество магов, особенно тех, кто постарше.       Из соседних купе доносились обрывки чужих разговоров, убаюкивающе стучали колёса. Раздался свист паровоза, и Гермиона окончательно проснулась.       - Я слышала, что он много знает.       - Знает, но не понимает. Я был на одном из его занятий, в тот раз он высмеивал экономическое планирование. Государства и корпорации планируют на десятилетия вперёд, а он не понимает зачем. Ведь всё и так работает. Можно ведь не напрягаться и плыть по течению, как это делают маги. А ведь он, вроде как, прогрессивен. Так что да, от маггловедения я ожидаю многого.       - Прорицания?       - Шутишь?       - Лааадно, - в голосе Дафны проскользнула насмешка, - ты такой добряк. Никогда не насмехаешься над юродивыми и решил не мучать Трелони своим присутствием.       Гермиона едва удержалась от смеха и продолжила лежать рядом с Гарри, не открывая глаз и размеренно дыша. Хочешь смутить Поттера – поймай его на наличии у него совести.       - Это просто ниже моего достоинства – смеяться над теми, над кем подшутила природа.       Гарри попытался реабилитироваться, но ему не поверили. Ни Гермиона, ни тем более Дафна. Очередная попытка показать, что он хуже, чем есть на самом деле, провалилась.       - Конечно-конечно, - Дафна едва слышно рассмеялась, а Гарри заворчал, жалуясь на жизнь, - как насчёт арифмантики и рун?       - Почему бы и нет.       В коридоре кто-то зашумел. Гермиона напряглась, а Гарри просто вытянул ногу и подцепил носком ботинка дверную ручку, так что, когда кто-то дёрнул за неё с другой стороны, дверь даже не шелохнулась. Стало понятно, почему в купе они одни.       - А Гермиона?       - Ну, выбрать она не смогла, так что будет изучать всё.       - Занятно.       Судя по звуку, Дафна взяла гребень и начала расчёсывать волосы. Гермиона, всё так же продолжала притворяться спящей, может из-за стеснения, а может из-за того, что лежать вот так было неожиданно удобно, да и чего уж таить, довольно приятно. По крайней мере, так было, пока Гарри не дунул легонько ей в лицо и, приблизившись к её уху, не прошептал:       - Я притворюсь, что не заметил, как ты подслушиваешь.       Вот теперь ей стало неловко и немного стыдно.       - Сколько я спала? – Гермиона поднялась и потёрла глаза.       - Пару часов, - посмотрев на подругу, Дафна торжествующе улыбнулась, - а вот когда я подглядывала, Поттер меня не заметил.       - Да-да, ты молодец, - Гарри протянул блондинке конфетку, - держи.       Девушка зарычала, но угощение взяла. Впрочем, в следующую секунду она попыталась спихнуть голову Поттера со своих коленей, однако тот не обратил на её потуги ровным счётом никакого внимания и даже устроился поудобнее. Гермиона провела рукой по волосам, посмотрела на уже нагретое местечко под боком друга, а затем с сомнением скосила взгляд на дверь.       - Ты ведь никого не пустишь?       - Отнюдь, негоже держать гостей на пороге, - Гарри вновь потянул девушку на себя и уложил рядом, после чего пару раз пнул дверь и заорал: - Малфооой, заходи уже.       Дверь откатилась в сторону, и в купе вошёл Драко, а сразу следом за ним, мягкой, танцующей походкой вплыла Луна и, обведя мечтательным взглядом пристроившуюся на скамеечке троицу, примостилась напротив и принялась задумчиво накручивать на пальчик платиновый локон. Драко же, скрестив руки на груди, был занят тем, что угрожающе нависал, иначе это описать не получалось.       - Ну иди сюда, - Гарри раскрыл объятья и состроил умильную рожицу, - я так соскучился, не стесняйся, друг, тут хватит места на всех, ложись рядышком.       - Иди к чёрту.       Упав на скамеечку рядом с Луной, он одарил Поттера ещё одним мрачным взглядом, а затем отвернулся к окну.       - В поезде мой брат.       - Какая досада, - Гарри вальяжно закинул ногу на ногу, - бедному мальчугану достался такой родственничек.       - Это не смешно.       - Возможно. Чего ты хочешь?       Драко отвёл взгляд от окна и посмотрел на друга. Некоторое время он просто молчал и, похоже, размышлял о чём-то, на лице его мелькали эмоции, которые он никогда прежде не показывал: смятение, неуверенность, даже печаль. Впрочем, принятие окончательного решения не заняло у него много времени. Оглядев напряжённо замерших Дафну и Гермиону, он облизал пересохшие губы и заговорил:       - Я хочу, чтобы ты присмотрел за… Мной. Не хочу сделать чего-то лишнего.       - Нет.       Драко отчётливо скрипнул зубами.       - Поттер, не заставляй меня унижаться ещё сильнее.       - Она, - Гарри указал пальцем на Луну, - присмотрит за тобой гораздо лучше. Луна, золотце, ты же сильно огорчишься, если Драко сделает что-нибудь плохое со своим братом?       Девочка активно закивала и улыбнулась. В купе будто бы стало светлее.       - Вот так. К тому же мне есть чем заняться, кроме как круглосуточно таскаться за тобой и твоей пришибленной семейкой в роли охранника.       Драко от злости едва ли не задымился, но Луна, обвив ручками его плечо, вздохнула так выразительно, что он тут же потух. Не говоря больше ни слова, Малфой встал и вышел из купе, а Луна последовала за ним. На проходе она задержалась и обернулась, а затем, глядя будто бы на всю троицу разом, обронила с таинственной улыбкой:       - Они будут черноволосые.       Дверь за Луной закрылась, Гарри как-то странно закашлялся, и Гермиона, переведя не него непонимающий взгляд, увидела редкое, можно даже сказать уникальное зрелище – Поттера в смятении. Чтобы понять, что именно послужило тому причиной, много времени не понадобилось.       - Мама сказала рано! – пискнула Гермиона и, вскочив на ноги, прижалась спиной к двери, мне до двадцати нельзя детей!       Гарри выпучил глаза и посмотрел на Дафну.       - Прими ответственность, Поттер, - мило покраснев, произнесла блондинка и прикрыла рот ладошкой.       Подорвавшись прямо из положения лёжа, парень в прыжке открыл форточку и вылетел через неё рыбкой наружу. В купе ворвался дым, стук колёс и холодный ветер. Гермиона быстро пришла в себя, закрыла форточку и села напротив Дафны, которая, достав расчёску, уже начала приводить свои длинные платиновые волосы в порядок. Некоторое время гриффиндорка молчала, но затем, справившись с неловкостью, спросила:       - А у вас, что, уже что-то было?       Дафна не ответила, только с каким-то мечтательным выражением на лице разглядывала противоположную стену. И только заметив, что Гермиона уже едва не плачет, она пришла в себя и, всплеснув руками, подсела к подруге и приобняла её за плечи.       - Гермиона, ты вроде умная, но временами такая дура, - сказала она, с силой прижимая гриффиндорку к себе, - ну неужели тебе не понравилось, как он смутился?       - Не очень, - буркнула Гермиона, - он с поезда спрыгнул. Вдруг он поранился?       - Поттер?       Дафна рассмеялась, и Гермиона, поддавшись хорошему настроению слизеринки, улыбнулась.       - Поттер не поранился, и у нас с ним, конечно же, ничего не было, - Дафна откинулась на спинку скамеечки и, запустив руки в волосы Гермионы, принялась распутывать непослушные пряди, - пока что, - не удержалась она от маленькой шпильки, - а ну не дёргайся!       - Там опять всё плохо, да? – устало поинтересовалась гриффиндорка. Этим утром она в очередной раз попыталась привести причёску в порядок и снова испытала горький вкус поражения. Только мама смогла привести её в божеский вид, но, увы, ненадолго.       - Давай гребешок, - Дафна требовательно вытянула руку и, получив требуемое, приступила к работе, - я, кажется, наконец поняла, как тебя нужно расчёсывать.       - Грубо вырывая мне волосы?       - Примерно так, - пропыхтела Дафна, сдувая упавшую на лицо чёлку, - Асторию причёсывать гораздо проще.       - Она тоже едет в Хогвартс?       - Да, - слизеринка прервалась и немного удивлённо посмотрела на развернувшуюся к ней вполоборота Гермиону, - она захотела посмотреть на других первокурсников.       - А ты можешь и нас, кхм… Познакомить? – Гриффиндорка смущённо улыбнулась. - Просто ты моя подруга, а я про тебя толком ничего и не знаю.       - Конечно, она будет рада, - Дафна ответила на улыбку и убрала пару выбившихся из причёски белокурых прядей за ухо, - я ей про тебя рассказывала.       Гермиона замерла, позволяя блондинке сосредоточиться на её непослушной причёске. Некоторое время она молчала, только изредка морщась, когда Дафна случайно вырывала волосок-другой, а затем тихо, будто боясь, что кто-то подслушивает, произнесла:       - Я про тебя рассказывала родителям. Не всё, конечно. Ты им понравилась!       Зная, что Гермиона не видит, Дафна смущённо улыбнулась и стала собирать первую косу.       ***       Гриммо 12. 1 сентября 1993 года.       Подхватив со столика звякнувший льдом стакан с виски, Сириус рухнул в кресло перед камином, блаженно застонал и стряхнул с ног сапоги. День выдался тяжёлым и каким-то безрадостным. Гоблины и бюрократы профессионально пили из него кровь, бумажки, которыми его заваливали в каждом кабинете, уже вызывали отвращение, а стойкое желание убивать, растущее с каждым проведённым в министерстве часом, начало основательно бить по мозгам. Основать собственный фонд оказалось легче сказать, чем сделать.       - Если так пойдёт и дальше, то я точно кого-нибудь прибью, - проворчал Блэк, покачав стаканом перед глазами.       Кубики льда вяло покачивались на дне стакана и ненавязчиво стучали об стенки. Сириус прикрыл глаза, вытянул ноги вперёд и глотнул виски. Рядом раздался тихий хлопок.       - Хозяин Сириус Блэк сэр чего-нибудь желает?       - Тишины и спокойствия, - эльф уже собирался исчезнуть, как Сириус, словно что-то вспомнив, щёлкнул пальцами, - хотя нет, есть кое-что. Где Кричер?       - На чердаке, хозяин Сириус Блэк сэр. Вилли должен позвать старого Кричера? – от усердия эльф аж задёргался, порываясь сорваться с места.       - Нет! – рявкнул мужчина, а потом, уже спокойно, повторил: - Нет, пусть там и остаётся. Хотя бы до следующего утра.       - Будет сделано, хозяин Сириус Блэк сэр.       Когда ушастый коротышка испарился, мужчина облегчённо выдохнул и окончательно растёкся в кресле. Впрочем, долго расслабляться ему не дали. Угли в камине затрещали, взметнулись искры, и из языка изумрудного пламени появилась голова Фрэнка Лонгботтома, ныне пониженного в должности и поставленного на место Сириуса.       - Ты когда своё барахло заберёшь из моего кабинета? – сходу поинтересовался Фрэнк, недобро зыркая на хозяина камина.       Блэк сдавил пальцами переносицу и едва слышно зарычал.       - Я уже год тебя прошу разгрести эти завалы, - продолжал Лонгботтом, - неужели это так трудно?       - Да просто спали всю эту дрянь к чертям! – воскликнул Сириус, не в силах больше терпеть увещевания бывшего начальника, - там всё равно только старые дела, да записи Грюма.       - В них может быть что-то важное.       - Нет там ничего, - Блэк махнул рукой и отпил из стакана, - всё зашифровано и единственный, кто это мог прочитать – лежит в могиле. А старые дела надо просто оттащить в архив.       - Вот и займись этим, - отрезал Фрэнк, - у меня и без этого есть чем заняться. Доброй ночи.       Голова Лонгботтома исчезла в вихре зелёных искр, а Сириус, выудив из кармана ломаную сигарету, прикурил и лениво затянулся. Вдохнул дым, выдохнул. На лице его появилось умиротворённое выражение. В дверь постучали.       - Да чтоб вас всех!       Вскочив на ноги, Блэк, гневно печатая шаги, прошёл через гостиную в коридор и оттуда в прихожую. К тому моменту, когда Сириус оказался у входа, он уже был взбешён в достаточной мере, чтобы открыть дверь пинком, ничуть не заботясь о том, кто за ней стоит. Раздался вскрик.       - Кто туогосподицветочектывпорядке? – протараторил мужчина, подскакивая к лежащей на земле подруге.       - Нет, - Лили поморщилась, смаргивая набежавшие на глаза слёзы, и потёрла лоб, - меня ударили дверью, - она приняла руку Сириуса и позволила ему поднять её на ноги, - когда я найду того, кто это сделал – склею ему задницу на недельку.       Блэк нервно засмеялся и, подхватив злобно шипящую на него Лили под руки, ввёл её в гостиную, где бережно, словно фарфоровую вазу, усадил в кресло.       - И накормлю слабительным, - добавила она.       - Я сейчас эээ… Принесу льда.       - И аптечку, - Лили достала палочку и уже начала колдовать над своим лбом, - она мне нужна примерно так же, как и лёд.       - Хм-м…       Мужчина глубокомысленно покивал и аккуратно, бочком, просочился в коридор, исчезая в направлении подвала. Лили убрала ссадину и уже начавшую оформляться шишку, осмотрелась, сцепила руки в замок на животе и, нетерпеливо притопывая ногой, стала дожидаться возвращения хозяина дома. Но тот знал свою гостью слишком хорошо, поэтому сперва послал к ней эльфа с вазочкой шоколадных конфет, а сам вернулся только тогда, когда Лили уже подрастеряла запал.       - Гарри в этот раз решил поехать в Хогвартс на поезде? – как ни в чём ни бывало спросил Сириус, ставя на столик перед креслом бутылку вина и пару запылённых бокалов.       - Да, - Лили на мгновение сощурилась, а затем запустила Блэку в лоб лёгкое жалящее проклятье и мстительно улыбнулась, - его кое-кто упросил.       - Интересно, кто же эта милая юная особа.       - Обе.       - Обе? – Сириус улыбнулся, как обожравшийся сметаны кот. - Хорошие девочки, скоро начнут им вертеть по полной.       - Кобелина, - протянула Лили с улыбкой, - завидуешь?       - Ничуть. Я своё отгулял и теперь понимаю, что обычный эльф отлично заменяет в хозяйстве женщину.       В лоб Сириусу прилетело ещё одно жалящее.       - Цветочек, ты уникальна и незаменима. Позволь мне за тобой поухаживать.       Наклонившись вперёд, Сириус подхватил бутылку, одним сноровистым мановением руки выдернул пробку и заполнил бокалы. Лили наблюдала за его действиями со сдержанным интересом, но, когда он по привычке применил беспалочковые чары, чтобы откупорить бутылку, брови её невольно поползли вверх.       - Обширная практика, - ответил на невысказанный вопрос Сириус.       - Что-нибудь ещё умеешь? – Лили приняла бокал и, закинув ногу на ногу, приготовилась к шоу.       Размяв для вида пальцы, Сириус с важным видом откинулся на спинку кресла и поднял руку ладонью вверх. Первое время ничего не происходило, затем наверху, над гостиной что-то зашуршало и загремело, а уже спустя десяток секунд, Блэк сжимал в кулаке пару носков, пыльных и грязных. Наверное, последние несколько лет они провели спокойно лёжа где-нибудь под диваном.       - Ну а теперь… - Сириус положил носки на стол и, патетичным жестом помахав над ними ладонью, гордо приосанился, - вуаля!       - Чистые потерянные носки, - Лили коротко кивнула, - определённо, без женщины, но с эльфом, ты открыл новые грани своей личности.       Сириус хмыкнул и, улыбнувшись, пригубил вино. Лили же прикрыла глаза и стала водить кончиком пальца по краю бокала. Некоторое время они молчали и слушали тишину. С улицы доносился шум большого города, вечно двигающегося и странно живого тысячами не замолкающих ни на секунду машин и пешеходов. По комнате хрустальным звоном разливалась песня застывшего в руках Лили бокала, а Сириус непринуждённо играл с её волосами, пропуская огненно-рыжие пряди между пальцев.       - Гарри ведь прав, да? О нас, – спросил Сириус, протяжно вздохнув, - ты ведь тоже это чувствуешь?       - Нет, - Лили бросила на Блэка быстрый взгляд, а затем, отвернувшись, нехотя признала: - Да.       Сириус опрокинул в себя содержимое бокала, поднялся на ноги и стал ходить по гостиной, звеня протезом. Лили некоторое время просто наблюдала за его метаниями и, чуть погодя, поймала его за руку. Посмотрев ему в глаза, она просто улыбнулась и чуть сжала ладонь.       - Сириус, мы ведь можем остаться друзьями. Мы не предаём его. Ты его не предаёшь, - произнесла она, наблюдая за тем, как на лице друга одна за другой сменяются совершенно разные эмоции: грусть, надежда, неверие. - Всё может стать как раньше, правда ведь?       - Да, - ответил Сириус, облегчённо выдохнул и рассмеялся своим резким, лающим смехом, - да, ты права.       Проведя рукой по волосам, он отбросил на затылок растрепавшиеся волосы и с размаху рухнул в кресло, сразу же закидывая ноги на стол. Глядя на то, как он расслабленно болтает, шутит и смеётся, хвастается чем-то, поочерёдно указывая то на протез, то на волшебную палочку, а затем шевелит серебряными пальцами, Лили улыбалась. Давно в её жизни не было таких вечеров: тихих, спокойных и домашних.       - …а потом он решил оттоптать мне ногу, думал, я отвлекусь, - Сириус увлечённо взмахнул руками, - но его ждал сюрприз!       - Сириус, - перебила Блэка Лили и на мгновение замолчала, задумчиво покачивая бокалом и всматриваясь в играющие внутри бордовые блики. Неуверенно вздохнув, она продолжила: - Ты ведь так и не рассказал, как потерял ногу.       - Это… Будет не самая приятная история, - мужчина резко растерял всю свою весёлость и, стрельнув глазами в Лили, виновато потёр шею.       - Ну, это же не Гарри тебе её отрезал, - Лили попыталась разрядить напряжение шуткой, но, увидев, как вытянулось лицо Сириуса, едва не выругалась. - Чёрт бы тебя подрал…       ***       Закат за окном догорел, и Сириус развёл в камине огонь, в голове шумело от вина, а по телу текли приятные волны неги. Начало разговора было непростым, однако, постепенно им обоим стало легче говорить и слушать. Лили сперва не могла понять, почему на этот раз из Блэка приходилось буквально вытягивать каждое слово, но потом она поняла – мужчина стыдился произошедшего. Стыдился тех чувств, что испытал тогда. А ей самой пришлось увидеть и принять другую сторону сына, ту, с которой она прежде не сталкивалась и которую не воспринимала всерьёз.       В действиях Гарри, когда он отнял ногу Сириуса, холодный расчёт граничил с жестокостью. Лили, узнав о произошедшем, испытала восторг и страх одновременно, сама не понимая, чего же в ней больше. Тогда не было другого пути и не было времени, выход оставался только один, и Гарри, не сомневаясь ни секунды, сделал то, что должен был. И сама она не знала, смогла бы на его месте поступить так же.       - Мне даже не было больно, - Сириус говорил чуть медленнее, чем обычно, и только это выдавало, насколько он пьян, - так быстро он это сделал. Только холод успел почувствовать, а потом меня уже взяла в оборот Поппи.       Лили поднялась на ноги и, нетвёрдым шагом подойдя к сидящему в кресле мужчине, опёрлась о высокую спинку. Под ногами её звякнули пустые винные бутылки.       - Бедный ты, бедный, - слегка пошатнувшись, она наклонилась вперёд, протянула руку и аккуратно коснулась кончиками пальцев скулы Блэка.       Тот как-то странно дёрнулся и, повернув голову, поймал её взгляд.       - Знаешь, Лилс, ты, наверное, устала, да и поздно уже.       - Я-я в порядке, - заплетающимся языком произнесла женщина.       - Впервые в жизни я трезвее тебя, - буркнул Сириус куда-то в сторону, а после с нажимом проговорил: - Лили, ты пьяна.       Женщина поджала губы и отстранилась, а затем, немного поразмышляв, со вздохом пожала плечами и произнесла:       - Да, ты прав, я, пожалуй, п-пойду домой.       - Ну нет, сейчас я тебя никуда не отпущу, - Сириус поднялся, обошёл кресло и, взяв Лили за плечи, повёл её к лестнице, - выспишься здесь.       - С-сириус, я в порядке, - залепетала Лили и попыталась упереться, но мужчина был неумолим, - я смогу до дома добраться.       - Я тебя ни на улицу не пущу, ни в камин.       - Не хочу тебя стеснять, - она уже перестала сопротивляться и теперь с сомнением смотрела на уходящие вверх ступени, казавшиеся сейчас серьёзной преградой.       - Чушь! Уж комнату я тебе как-нибудь найти смогу, - возразил Сириус, а затем рявкнул так громко, что Лили оступилась, - Вилли! Приготовь гостевую комнату.       На втором этаже задвигалась мебель, что-то загрохотало, и вниз по лестнице скатилась волна пыльного, затхлого воздуха. Где-то в доме подобострастно заверещал эльф, сообщая, что гостевая комната для гостьи Сириуса Блэка сэра, готова. Лили закашлялась и нехотя последовала за другом, который уже потащил её наверх со своим фирменным энтузиазмом.       Добравшись до поворота лестницы, Лили похлопала Сириуса по плечу и прислонилась к стене, переводя дыхание. Из-за верхней ступени на мгновение высунулась уродливая, сморщенная, как изюм голова старого домового эльфа. Кричер скривился, ощерился и скрылся из виду. Лили замутило.       - Тебе плохо?       Лили фыркнула и покачала головой. Переход от взбалмошного Сириуса-хулигана к заботливому Сириусу-наседке был как всегда очень забавен. Впрочем, случалось это нечасто, и женщина искренне наслаждалась каждым таким моментом.       - Я в порядке, - уверила она мужчину и, опёршись о его руку, шагнула на следующую ступеньку.       Ладонь Сириуса была широкой, шершавой и очень горячей. Лили даже сама не заметила, как сжала её и начала ощупывать. На его пальцах мозоли – он никогда не держит палочку, сжимая её в кулаке, так делают только начинающие и неумёхи, нет, Сириус колдует с изяществом и стилем, волшебная палочка порхает в его руках, выписывает сложные фигуры и петли. Крепкая и надёжная рука.       А вот его ладонь гораздо мягче. Пытаясь успокоить гулко бьющееся сердце, Лили на мгновение прикрыла глаза и облизнула губы. Их пальцы переплелись. Сириус тихонько, с присвистом, выдохнул.       Говорить было незачем, молчание куда ценнее. Сколько они так стояли, Лили не знала, единственное, что сейчас имело значение – это то давно потерянное, почти забытое чувство, которое она испытывала раньше лишь с одним человеком. Ей было очень хорошо, в затхлой, пыльной тишине старого дома наедине с Сириусом она, наконец, чувствовала себя цельной.       И ему тоже было хорошо с ней.       Сириус развернулся и прижал её к стене, он был так близко, что Лили могла почувствовать через одежду жар его тела. Поймав взгляд мужчины, она застыла, а затем неосознанно потянулась вперёд и положила одну руку ему на щёку, в то время как другая забралась под его рубашку и заскользила по горячей коже. На лице Блэка, обычно живом и выразительном, сейчас не отражалось ни единой эмоции, оно было пустым и каким-то неживым. И только его глаза, яркие, едва ли не сияющие, казалось, готовые вспыхнуть внутренним огнём, выдавали те чувства, что сейчас бушевали внутри.       - Сириус… - прошептала Лили, сама поражаясь звучанию собственного голоса: хриплого, срывающегося от неудержимого желания.       Женщина снова облизнула губы и с трудом сглотнула, пытаясь избавиться от застрявшего в горле сухого и колючего кома. Мужчина не ответил, и тогда она подалась вперёд, обвивая руками его шею. Кровь набатом стучала в висках, дыхание Сириуса обжигало кожу, от него пахло табаком, потом и вином. Резкий, но приятный и желанный запах. Уже почти не осознавая, что она делает и что происходит вокруг, она зарылась пальцами в его волосы и, встав на цыпочки, впилась поцелуем в его губы.       И сперва он ответил. Жадно и страстно, так, как приказывала его вспыльчивая и нетерпеливая натура. Но затем Блэк отстранился. Лили, кажется, даже не поняла, что произошло: её глаза всё ещё были закрыты, грудь часто вздымалась, а рыжие пряди, свободно падающие из растрепавшейся причёски, липли к покрывшимся испариной лицу и шее.       Сириус же, прижав к себе дрожащую всем телом женщину, просто упёрся лбом в прохладную стену, размеренно дыша.       - Я должен уйти, - тихим, бесцветным голосом произнёс он. - Вилли, позаботься о гостье.       Выскользнув из объятий Лили, он с видимым трудом отодвинулся от неё и, всё сильнее ускоряясь, сбежал вниз по лестнице. В гостиной прогремели его шаги, затем хлопнула дверь, и всё затихло. Лили сползла на пол, притянула колени к груди и опустила на них голову. Она даже не знала, должна ли сейчас злиться на Сириуса или благодарить его.       ***       Проснувшись, Джеймс выровнял дыхание и прислушался. Не было слышно ни возни заключённых, ни ругани охранников, вдалеке не шумело море, а ветер не свистел в решётках и бойницах. Последние десять лет каждое его утро начиналось именно так и сейчас ему приходилось в очередной раз напомнить себе, что он больше не в тюрьме.       Мужчина открыл глаза, медленно сел и спустил ноги на холодный пол. Матрас был слегка сырым, подушка пахла плесенью, а одеяло заменил старый, побитый молью плед, но сейчас эта постель была для него лучше даже королевского ложа. Слишком давно он не спал спокойно: в Азкабане это было недоступной роскошью, даже охранники были этого лишены.       И теперь, когда он мог просто выспаться, не просыпаясь каждые полчаса от чувства, будто что-то заползает под его кожу холодными липкими щупальцами, Джеймс был почти счастлив.       - Ну, доброе утро мне.       Поднявшись на ноги, он прошлёпал к дальней стене и, присев на скрипнувший под его весом ящик, взглянул в закреплённое слишком низко зеркало. Из отражения на него смотрела всё та же опостылевшая рожа. Главная причина, по которой он провёл десять лет в тюрьме, бежал оттуда, а теперь просиживал штаны здесь, в заброшенной ночлежке, коротая ночи на кровати давно умершего инвалида. Джеймс уже сбился со счёта, сколько же раз ему хотелось содрать с себя это фальшивое лицо, только вот это всё равно было бы бессмысленно. Даже изуродовав себя, он не добьётся желаемого.        Ещё пару минут посверлив взглядом собственное отражение, мужчина наклонился и, зачерпнув горсть воды из стоящего перед ним тазика, бросил её себе в лицо. Бывший хозяин этого места – Эштон, инвалид-колясочник, приспособил всю мебель под свои нужды, и поэтому Джеймсу приходилось умываться сидя. Впрочем, вчера ему посчастливилось обнаружить на ближайшей помойке, куда он оттаскивал хлам, оставшийся от живших здесь ещё недавно бездомных, довольно неплохой стул. Правда, столов в старой ночлежке почему-то не было вовсе, видимо кому-то они очень понадобились. Так что теперь он мог, кроме сна, редких приёмов пищи и размышлений о жизни ещё, и по-человечески посидеть, глубокомысленно глядя в стену.       Хотя, кто знает, может быть, без этих редких моментов полного расслабления и остановки постоянно мелькающих мыслей он уже давно бы рехнулся.       - И что же мне делать? – обратился он к своему отражению. – Предположим, я пойду к Лили, даже просто найти её будет непросто, но предположим. Я всё равно не смогу ни о чём рассказать, - Джеймс посмотрел на свою руку, которую оплетали невидимые петли клятв, - а даже, если смогу, с чего бы ей мне верить? А Сириус тем более мне не поверит.       Мужчина поморщился, как от сильной боли и порывисто встал. Такими вот разговорами и размышлениями он изводил себя с тех пор, как выбрался из тюрьмы, и все они рано или поздно упирались в простой факт – ему нужно было добраться до вещей Грюма. Ему нужно было найти ключ. Этот крошечный, уродливый кусочек резной кости стоял между ним и его прошлой жизнью.       Джеймс смахнул с лица последние капли воды, провёл руками по волосам и, размеренно дыша, обошёл комнату по кругу.       Слишком много допущений. Каждый его шаг опирался на зыбкое основание из смеси везения и чужой доброты. Ему повезло встретить единственного сердобольного аврора в Азкабане, повезло найти путь наружу, повезло, что врач решил вылечить его, а не сдать властям, которые его, похоже, не очень-то искали, а часть старых заначек даже осталась на месте, так что теперь у него хотя бы были деньги на еду. И каждое его дельнейшее действие требовало всё того же: удачи. Одно лишь то, что Грюм оставил ключ в своём кабинете на видном месте, а не спрятал в каком-нибудь одному ему известном тайнике, было бы чем-то сродни чуду.       Впрочем, и не такое в жизни Джеймса случалось.       Быстро освежившись при помощи всё того же таза и полотенца, он оделся и выбрался из комнаты. Сидеть весь день на одном месте было слишком трудно: навязчивые мысли, тяжёлые, чёрные, забивали мозг и давили так сильно, что болело в груди и становилось трудно дышать. Поэтому каждый день он выбирался наружу. Благо, даже в магическом Лондоне было много мест, которые он может посетить и погреть уши. Это было не слишком разумно и, наверняка, опасно, но Джеймс сейчас был готов на многое, лишь бы не оставаться больше наедине с собой.       Сегодня он решил, что уже обнаглел достаточно для того, чтобы проведать Лютный переулок. Среди добропорядочных магов это место слыло гнилой клоакой, рассадником криминальной заразы и домом для подонков всех мастей. По большей части они были правы, место это действительно было гнилым и страшным, только вот, в отличие от других злачных мест, за Лютным присматривали. Даже в самые тяжёлые времена авроры хоть одним глазком, но следили за творящимися тут делами.       Причём большая часть тех, кто этим занимался, стремились просто стрясти с преступников побольше денег. Впрочем, для Джеймса это ничего не меняло: попадаться бывшим коллегам в руки ему не следовало, и то продажные они или нет, значения не имело.        Поплутав немного по улицам и закоулкам, больше для того, чтобы держать себя в форме, нежели пытаясь сбить кого-то со следа, он крутанулся на месте и с хлопком исчез.       ***       Очередной паб, как брат близнец похожий на тот, что он посещал вчера, или позавчера, или на прошлой неделе. Посетители были непритязательны, а хозяева не отличались богатой фантазией, так что и выдумывать что-то оригинальное не спешили. Зато именно в таких местах можно было узнать много чего интересного. Главное было уметь смотреть и слушать.       Джеймс поднял кружку и стал неторопливо пить, из-под полуприкрытых век оглядывая зал. Чуть в стороне, прямо у единственного открытого окна небольшая компания играет в кости: один шулер, два заводилы и трое лопухов, из которых медленно, но верно, выкачивают монеты. За соседним столом тихо накачиваются пивом пара завсегдатаев, они, кажется, уже давно приросли к стульям и стали частью паба. Рядом со стойкой слоняется какой-то доходяга с не раз сломанным носом, он был явно из тех, кто, выпив, лезет в драку, но, судя по походке, удар, что его свалит сегодня, нанесёт алкоголь.       В углу, откуда просматривается весь зал сидят два старика, с ними никто не разговаривает, даже в их сторону стараются лишний раз не смотреть, разве что иногда кто-нибудь из вошедших в паб людей приближается к ним, вежливо здоровается, а затем тут же отходит. Это смотрящие. Они следят за соблюдением негласных правил и законов, тех, которые в ходу тут. Местные поголовно уважают и боятся их, стараясь не привлекать к себе внимания.       А вот того человека, что появился в дверях, Джеймс здесь увидеть не ожидал, такие, как он, обычно не появлялись в местах наподобие этого. Дорогая, с муарово переливающейся подкладкой мантия, чёрный, без полутонов кашемировый сюртук, безупречно чистые брюки и лишь немного запятнанные оксфорды с глянцевыми мысами. Аристократ. Молодой, уверенный в себе, уже не раз бывавший именно в этом пабе, чувствующий здесь себя хозяином. Для того чтобы это заметить не нужно было обладать особыми знаниями или наблюдательностью, достаточно было взглянуть на него всего лишь раз.       Не смотря по сторонам, он пошёл к сидящим в углу старикам, легко лавируя между тесно стоящими столиками, причём остальные посетители паба даже не смотрели в его сторону, либо привыкнув к его визитам, либо просто боясь. Ну а то, что смотрящие даже не поленились встать, чтобы поздороваться с ним, только укрепило Джеймса во мнении, что этот молодой мужчина – важная фигура, по крайней мере в Лютном. И, кажется, он даже догадывался, к какой организации тот принадлежит.       Облокотившись о стол, Джеймс быстро прикончил пиво и, стараясь двигаться как можно более непринуждённо, поднялся.       - Вы куда-то торопитесь? – прозвучал за его спиной голос, в котором слышалось нескрываемое презрение. - Неужели не желаете остаться и засвидетельствовать почтение борцам за права настоящих магов?       - Конечно, господин.       Джеймс вперил взгляд в пол и, не совершая резких движений, опустился на стул, а аристократ сел напротив. С полминуты он внимательно всматривался в лицо бывшего заключённого, после чего взмахнул рукой и принял расслабленную позу, у стойки тут же засуетился трактирщик, гремя бутылками и ища чистые стаканы. Зал, погрузившийся было в напряжённое молчание, вновь зашумел.       - Моё имя Гарибальди Стивенсон, ну а ваше, как мне сказали знающие люди, - аристократ кивнул на смотрящих и тонко улыбнулся, - Бутч.       - Они не ошиблись, господин.       - Я это знаю и без тебя! – резко бросил Гарибальди. - Когда я не задаю вопросов, таким, как ты, положено молчать!       Джеймс опустил голову ещё ниже, а аристократ, слегка оттянув ворот сюртука, вздохнул. Суетливо переставляя ногами, трактирщик принёс поднос с заполненными виски стаканами и, непрерывно кланяясь, вернулся к стойке.       - В первую войну ты выполнял поручения старших братьев из ближнего круга, это так? Отвечай!       - Да, господин.       - Но провалился, хотя, как говорят, справлялся ты со своей работой неплохо, - Гарибальди хихикнул, пригубил виски и брезгливо сморщился, - впрочем, теперь это не важно, у меня есть кое-какая работёнка для тебя.       Джеймс тихо выдохнул через нос. Это было опасное предложение, но, в то же время, оно позволило бы ему заработать и, быть может, вернуться в обойму, да и продолжать помогать своим клятвы ему не мешали.       - Боюсь, господин, в моём ремесле очень важна репутация и связи. Всё это я потерял, но, если вы дадите мне месяц, я…       - Не смей меня перебивать и не заговаривай мне зубы! – оборвал его Гарибальди. - Мне плевать на твои жалкие оправдания. Ты или возьмёшься за работу, или исчезнешь отсюда, ты понял?!       - Да, господин.       - Нет, я в этом не уверен, - Гарибальди наклонился вперёд и процедил: - ты исчезнешь отсюда, а потом тебя найдут в разных частях Лондона, голова здесь, нога там. Так понятнее?       - Да.       Джеймс замер, ожидая, что же выкинет этот псих. Таких, как этот Гарибальди, он знал даже слишком хорошо, с ними любое слово или жест могли оказаться ошибочными, даже молчание не было гарантией безопасности. Но, похоже, на этот раз всё обошлось.       - Держи, - аристократ вынул из внутреннего кармана мантии приятно звякнувший мешочек и бросил его на стол, - этого будет достаточно для достижения поставленной задачи.       - Что я должен делать, господин? – спросил Джеймс, взвешивая в руке кошель и пряча его за пазуху.       - О, чётких указаний у меня для тебя нет. Можешь забрать все деньги себе или нанять людей, мне плевать. План действий тоже на тебе, только помни, ничто не должно указывать на меня, - Гарибальди уже забыл о вопросе и, судя по лихорадочно блестящим глазам, он был полностью погружён в собственные мечтания, - но учти, что к моему мнению прислушиваются, так что, если провалишься, пощады не жди. Зато, если преуспеешь, награда будет щедрой.       - Так что вы хотите, чтобы я сделал? – переспросил Джеймс, настойчиво ловя взгляд Гарибальди.       - О, это просто, - ухмыльнулся тот, залпом осушая стакан, - ты должен убить Гарри Поттера.