Тьма ваших душ

Герусет, которой душа Герода придала достаточно сил, уверенно вошла в то, что некогда было деревней — везде стояли покосившиеся деревянные дома с истлевшими крышами и дырявыми стенами, частью обрушившиеся, некоторые и вовсе уже обратились в руины, возле которых росли всё те же железные деревья. Ледяные клинки Герода растаяли, поэтому Герусет потратила часть праны, чтобы оторвать почти прямую ветку с шестью-семью такими шипами. К этим деревьям у чёрно-белой появилась симпатия, так как она убедилась в их необычных свойствах. Теперь, держа импровизированное оружие под крылом, Герусет чувствовала себя вполне уверенно — первые победы, пусть и доставшиеся её через боль и кровь, подбодрили её. Если один из этих судей смог умереть — то и другие тоже. Внезапно она замерла, оглядываясь по сторонам. Омертвевший глаз Герусет видел то, что было недоступно другому — потому она прикрыла правый глаз и закрутила головой. От увиденного Герусет вскочила на задние, сжав «дубинку» в лапах и ошарашенно оглядываясь по сторонам — отовсюду, из тёмных провалов дверей и окон старинных зданий к ней стекались призрачные дымчатые силуэты, на ходу обретавшие большую чёткость и… Реалистичность. — И кто же вы? — вопрос Герусет задала без капли страха, который так умело внушала другим. То, что теперь и другой глаз распознавал появившихся драконов, её очень подбодрило, поскольку против всего физического у неё была дубина, а против душ — прана, только и ждавшая приказа. Неужели же она не справится с какими-то жалкими духами? Но призраки, не отвечая ни слова, постепенно окружали Герусет плотным кольцом, и чем больше их становилось, тем с большей скоростью когти самки стучали по дубинке. Они сошлись кольцом — проявившиеся до такой степени, что стала видна каждая шерстинка, и едва уловимые даже левым глазом, обычно не видевшим их. Пушистые и чешуйчатые драконы, дарманы, разных возрастов и окраса мертвецы. И все смотрели на Герусет лишёнными всяких чувств глазами. — Дорогу! — решилась самка и двинулась на духов. Один из «телесных» сделал шаг к ней, и Герусет без промедления снесла ему голову веткой, нанизывая её на шипы. Брызнула кровь, свернувшаяся уже в полёте, страшная вонь ударила в ноздри самки, но она не стала медлить со вторым ударом, а затем выставила растопыренную ладонь на пару ближайших духов, чтобы вобрать их в себя. Они были почти обессиленными, но всё же восполнили затраты, и Герусет продолжила пробивать себе путь. Духи сломали строй, разлетаясь и разбегаясь кто куда, на ходу теряя очертания, и Герусет зашлась визгливым смехом. — Вот так вам! — закричала она. — Я здесь хозяин! И я… Слова застряли у неё в глотке. От Башни к ней двигалась жуткая тень — четыре крыла перемалывали воздух, в то время как объединённые одним белёсым телом две мерзкие головы издавали такие вопли, что кровь стыла в жилах. Герусет отшатнулась — чудовище, напоминавшее крылатую змею, покрытую мехом, с двумя нелепыми и пугающими своим уродством полукруглыми головами с длинными челюстями, пролетело над ней, развернулось и продемонстрировало тысячи небольших ножек на своём брюхе. Герусет сжала дубину, не сомневаясь в том, что этот монстр прилетел по её душу. Внезапно Завет ринулся вниз, прижав крылья к телу и раскрыв чудовищную пасть своей первой головы. Герусет тоже взмыла вверх, полагаясь на быстроту своих крыльев и вес чудовища, и ничто её не подвело: легко увернувшись от челюстей, Герусет отлетела в сторону и повернулась к монстру, когда тот начал делать разворот. Чего совсем не ожидала Герусет, так это того, что, вопреки всем законам физики, чудище вдруг мгновенно остановится — тело его покрылось мерзкими складками, шерсть начала изгибаться волнами, что прошлись по всему телу, и внезапно Завет задней головой помчался на чёрно-белую. Самка нырнула к земле, пролетев мимо почти уцелевшего дома, который тут же был обращён в ничто лапами монстра. Герусет снова пришлось уклониться в сторону, слишком быстро летела тварь Лиманерона, но и на этот раз монстр «вывернулся», и погоня продолжилась. Это вывело Герусет из себя — она распределила энергию, развернулась и кинула свою ветку, словно копьё, метя в пасть монстра. То щёлкнуло челюстями; иглы пробили щёки и челюсти, но монстр всё равно заглотнул в себя дерево, раздирая горло и живот, обливаясь кровью… И мгновенно заращивая ранения. — Мерзкая тварь! — рыкнула Герусет, кинувшись к земле. Может, монстр неплохо летает, но на таких лапках он точно не будет слишком поворотливым! Однако Герусет недооценила тварь — когда она прижалась спиной к одному из домов, Завет опустился на землю и завернулся в собственные крылья. Выглянув из укрытия, самка даже дёрнулась от омерзения — похожий на кусок сырого мяса кокон взорвался, разбрасывая слизь и гниль, чтобы из него выползло обвешанное сукровицей длинное тело, с головой, неравномерно сросшейся из двух. Несколько челюстей щёлкали и скрежетали, толстые клинья лап вбивались в землю, вышедшие из спины длинные спицы покачивались, чтобы затем вонзиться в землю и дать чудовищу возможность перемахнуть большее расстояние, как на ходулях. Казалось, что это порождение кошмаров искупали в первоматерии, высушили, а затем законсервировали в ней ещё на несколько лет. Снова замелькали призрачные тени, спеша убраться с дороги Завета. Сама Герусет затравленно огляделась. Чудище шло в бой, и его явно ничто не сможет остановить в своём стремлении найти дракона и сожрать. Или сделать что похуже. Что же остаётся ему? Драться нечем, бежать… От этого монстра явно не уйти. Но Герусет только разозлило произошедшее — она взмыла в воздух и посмотрела на чудище. — Иди сюда! — завопила она. — С одним уродцем я уже справился, теперь твой черёд! Завет поднялся на своих спинных ногах и перекинулся к Герусет, рухнув брюхом на очередной дом. Вверх взметнулись пыль и обломки, а в следующий момент тварь уже была прямо перед Герусет, раскрыв главную челюсть. Драконесса с диким воплем направила энергию прямо внутрь монстра, отдавая так много, сколько могла. В следующий момент крылатой бы и пришёл конец, потому что вырвавшаяся из неё прана столь же повредила чудище, сколь и ветка… если бы Герусет внезапно не осознала, что ей делать. Словно ребёнок, только познающий искусство прановедения, она растопырила пятерню, распростирая одну лапу над землёй, а другую выставляя в сторону Завета. Внизу духи дрогнули и принялись распадаться на густую дымку, которая вливалась в красные когти Герусет, болезненно волной проходила по мышцам лапы к спине, пробегала по другой лапе и вырывалась потоком ужасающей мощи с пальцев. Ослепительный тёмно-красный луч пронзил чудовище от морды до заднего конца тела, выбив фонтан из крови и кусков мяса, забрызгав всё вокруг. Ещё секунда — и оно упало на землю, дёрнуло всеми конечностями и замерло. Мёртвое. Герусет устало высунула язык и посмотрела на свою лапу — шерсть скрутилась и почернела, от ладони исходил неприятный запах, но больно почти не было. Не став тратить силы на заживление, Герусет потратила несколько секунд, разглядывая чудовище. Внезапно то вздрогнуло и плоть кусками стала слезать с жуткого скелета. — Неплохо. Герусет внутренне уже приготовилась к появлению второго Судьи, но голос Йеона всё-таки прозвучал слишком неожиданно. Она обернулась к нему — красный дракон повис рядом, попеременно взмахивая то верхней, то нижней парой крыльев. — Желаешь отправиться к своему братцу? — рыкнула Герусет. — Я могу это устроить! — О, нет, я вовсе не собираюсь наказывать тебя, — последовал ответ, заставивший самку нахмуриться. — Ты — уникальная особь. Не самая необычная из тех, кого я видел, но и не рядовая. Одолеть Порождение и Завет ещё никому не удавалось, хотя иногда и справлялись с кем-то одним. А эта идея — использовать заточённых ради энергии… — Меньше трёпа, - нахмурилась самка. — Что тебе нужно от меня? — Договор. Это слово вызвало у Герусет уже не хмурость, а зловещую ухмылку. — С чего ты взял, что я собираюсь заключать с тобой какие-либо соглашения? — Потому что у тебя нет выбора, — последовал ответ. — Ты можешь остаться здесь до скончания времён — или выбраться отсюда. Вместе со мной. Живой глаз самки полыхнул ярким пламенем, в то время как омертвевший ещё больше посерел. — Как я понял, в этом и смысл договора? — Оглядись вокруг, — Йеон развёл лапы в стороны. — Думаешь, мне не надоело торчать здесь? Немногие удостаиваются чести попасть сюда и доставить нам развлечение. И совсем редко кому-нибудь удаётся одолеть судью. Это — показатель огромной внутренней силы. И великой слабости! — Слабости? — Герусет фыркнула и кивнула на труп Завета. — Скажи это ему. — Думаешь, ты первая, кому удалось победить одного из нас? — Первый, — поправила Герусет и оглядела своё тело. — Это всего лишь недоразумение. Йеон пристально взглянул в глаза самки, но затем отвёл взгляд. — Пусть будет так. Вернёмся к нашим делам. Ты ведь хочешь выбраться — а я мечтаю сделать это давным-давно. Я видел твою мощь, и я знаю, как её увеличить! Потому я предлагаю заключить союз — ты пойдёшь прямо к Башне и убьёшь оставшихся судей, чтобы я смог без опаски открыть портал, который выведет нас отсюда. Те, кто создал это место, предсказывали, что после гибели Лосомана, Лиманерон прекратит своё существование — что же, оно и к лучшему! Меня тоже влечёт мир живых, мир прекрасных запахов и хорошей еды, мир страстных самок и горячих самцов! — он сжал лапу в кулак. — А тебя влечёт месть и ненависть. Так что ты выберешь — сгорать от этих чувств вечность здесь и после исчезнуть из бытия навсегда, или примешь мою помощь и свершишь задуманное? — Ты правда сомневаешься в ответе? — Герусет поскребла землю. — Нет, — Йеон выставил вперёд лапы, и Герусет увидела, как Завет охватывает пламя, сжигающее тушу. — Я ждал такого ответа — и я не разочарован в нём. А теперь слушай меня внимательно, Герусет, и запоминай. Чтобы стать неуязвимой для Света и Тьмы, ты должна лишиться души. Пусть лишь крупица её живёт в твоём теле — а для остального я сделаю хранилище, которое не вскрыть и не разрушить… Поклянись мне в своей дружбе — и ты обретёшь такие силы, о которых и помыслить не могла! Герусет не слишком долго раздумывала над этим предложением. Йеон даже не стал ждать, когда она откроет пасть. — Твой выбор верен, — произнёс он и указал одним из крыльев на лес. — Иди туда. Я не смогу помочь тебе просто так, пока за мной наблюдает глаза Лосомана, но там ты найдёшь всё, что тебе нужно. Иди в этот лес, взращённый в Лиманероне ещё с первых времён, когда Свет и Тьма были совсем иными. Он подчинён Хароне, а потому не рассчитывай на тёплую встречу, но я приду тебе на помощь в последнюю минуту, когда взор всех судей будет отвращён от тебя... и меня. Там, в глубине зарослей, есть овраг, внутри которого ты получишь мой дар тебе и ключ к свободе для нас обоих. Не ответив, Герусет с силой взмахнула крыльями и полетела прочь от судьи — по направлению, им указанному. — Мне помощь и не требуется, — сказала она напоследок. В этом была часть правды — помощь требовалась предателю, и Герусет казалась ему наиболее подходящей кандидатурой. А чёрно-белая продолжала лететь к городу. Теперь она в полной силе вкусила «прелести» здешнего воздуха. Во время битвы с тварями ей недоставало времени на то, чтобы подышать как следует, теперь же, летя сквозь завесу пыли и грязи, она едва не задыхалась. Такой полёт никуда не годился — Герусет ощутила стойкое желание опуститься на землю, и не была в силах ему противиться. Поморщившись, она стала опускаться на землю. Но когда красная земля разошлась множеством трещин, из которых выглянули покрытые зеленоватой слизью щупальца, Герусет решила, что с пешими прогулками лучше повременить, и снова взлетела повыше. — Мерзкое место, — заметила она. — Но ты меня не достанешь. Она летела в нескольких метрах над землёй, а проклятые щупальца вдруг взвились к ней и прежде, чем Герусет успела опомниться, обхватили её поперёк живота. Даже реакции дракона не хватало на то, чтобы увернуться от стремительного нечто, сокрытого в глубинах Лиманерона. — Да сколько вас здесь… Не успела она умолкнуть, как увидела, что щупальца вокруг неё покрываются острейшими иглами. Рванувшись изо всех сил, Герусет изловчилась и схватилась за державшее её щупальце зубами, откусив порядочный кусок. Рот наполнился мерзкой зелёной жижей, от которой самку едва не вырвало, в то время как перед глазами словно задёрнули серый занавес. И спустя миг пришла боль. Щупальце вспучилось и покрылось сотнями шипов — они пробили грудь и живот, лапы и крылья Герусет, вонзились в горло… Ужасающая боль разрывала самку, но и щупальце пришло в неистовство, продолжая удерживать драконессу и размахивая ею в воздухе, словно игрушкой. Минута тряски — и вдруг Герусет осознала, что лежит на земле. Щупальце убралось прочь. Но другие, извиваясь, словно жуткие змеи, потянулись к самке. Та приподнялась, облитая кровью, израненная, но ещё более злая и решительная. Пришло время действовать! Рыкнув от ярости, она собрала энергию на лапы и обрушила прану на ближайшую тварь. Щупальце оторвало у самой трещины, второе отправилось следом за первым, третье, извиваясь, словно от ожога, убралось под землю. Четвёртое и пятое постигла та же участь, что и первые два, остальные трусливо скрылись. Удовлетворившись своей местью, Герусет наконец обратила внимание на свои раны. Немного энергии, потраченной на самолечение, ушло только на наиболее опасные повреждения. Мелкие царапины заживут сами, а Герусет уже чувствовала себя слишком устало, чтобы обращать на них внимание. Наоборот, жжение от царапин придавало ей больше сил и желания отомстить тому, что сотворило местных тварей. Один судья уже был уничтожен, второй искал с ней союза, оставалось только два других. Причём Харона не казалась Герусет особой проблемой. Нет, единственным, от кого здесь можно ожидать неприятностей — Лосоман. Правда, если он столь же силён, как и его твари, то не доставит особых проблем… Теперь Герусет летела повыше — лучше уж вдыхать гадкий воздух, чем близко знакомиться с местными обитателями. Лес становился всё ближе, но вновь опуститься на землю она решилась, только достигнув первых деревьев. Это было мрачноватое место: огромные деревья, обхватить стволы которых не смогли бы и десять драконов, возвышались до неба, в то время как между них тянулись к свету знакомые колючие деревья. Нет, не к свету — они тянулись к центру Лиманерона, к Башне, склоняя к ней свои вершины. Трава тут почти не росла, если не считать за траву жёлтые проростки, острые, как бритва, на которые вступать голыми лапами было бы крайне неразумно. По счастью, эта трава росла отдельными кусочками, островками, которые вполне можно было обойти. Это Герусет порадовало — опустившись на все четыре лапы, она двинулась вперёд, не суясь к опасным местам, быстро, но насторожив уши и оглядываясь по сторонам, каждую секунду ожидая нападения. Но пока ничего необычного не происходило. — И куда же мне тут идти… — зарычала самка себе под нос, но продолжала шагать просто вперёд. Постепенно лес стал меняться. Знакомые колючие деревья заполонили всё вокруг, вытесняя гигантские стволы, но и они росли не кучно, оставляя достаточно места для того, чтобы оглядеться. Прямо впереди начинался склон оврага, на дне которого росли всё те же деревья… И камень, поднимающийся из земли в кругу деревьев. Герусет нахмурилась — её привлёк нарисованный на камне знак — несколько похожий на руну «Ш», наклонённую и искривлённую. Под светом солнца этот знак не горел — он темнел, словно кто-то взял ночную темноту, обратил её в чернила и плеснул на высеченный символ, залив его первозданным мраком. Это было то, что и требовалось Герусет — чуть расправив крылья, она двинулась вперёд, позабыв об осторожности. И зря. Крик не вырвался из её пасти, но сквозь крепко стиснутые зубы всё же прорвался болезненный стон. Герусет приподняла заднюю правую лапу и оглянулась на окровавленное травяное лезвие. Глубоко втянув носом воздух и на секунду задержав дыхание, Герусет двинулась дальше, но не ступила и шага, как позади неё раздался треск и скрежет. Она немедленно повернула голову, уже предвкушая новую неприятную встречу. Предчувствия не слишком её обманули — с треском разрывался ствол одного из деревьев, кора раздвигалась, мерзко шелестя, в разные стороны расходились искривлённые отростки. Кора ушла в разные стороны и из глубины дерева выступила зелёная фигура — не дракона, а какого-то зверя, на него похожего. Пожалуй, имей оно крылья — сошло бы за жителя Нашара. Но зато вместо крыльев у твари на поясе висел искривлённый клинок, который спустя мгновение оказался в лапе. За ней двигалось ещё несколько — они выходили из деревьев, все такие же бескрылые, зелёные, но безоружные. Хотя длинных клыков и острых когтей им вполне хватало. Двигались они на четырёх, не быстро и не медленно, приближаясь к самке и наблюдая пустыми, безжизненными глазами. Но в свою очередь омертвевший глаз Герусет видел и ещё кое-что — над каждым бескрылым висела туманная призрачная фигура, не принадлежавшая к их душам. Мышцы самки напряглись, злоба заполонила её — и в тот же момент зелёные твари ринулись к ней, все разом, скопом. Что-то подсказало Герусет направить силы не на них, а на их хозяев, и это возымело эффект. Несколько бескрылых рухнули на землю и забились в страшных судорогах, плюясь длинной тягучей слюной и вонзая когти в землю, другие же набросились на Герусет, и со всех сторон на самку посыпались удары. Одно большое чудовище оставило раны на её правой груди, другое вонзило лапы в живот — и тут же разлетелись прахом от удара самой Герусет. Швырнув через себя третьего, самка крылом ослепила четвёртого, но тут же вскрикнула, ощутив сильнейший укус. Вложив в лапу как можно больше силы, Герусет одним взмахом отшвырнула от себя обезглавленное тело, разбросав наседающих противников в стороны. Воспользовавшись короткой передышкой, она схватилась за омертвевшие челюсти и, раня лапы об клыки, сняла с крыла голову. Не успела та коснуться земли, как зелёная стая возобновила атаку. Герусет поняла, что ей пора уходить. Обвив хвостом самого быстрого и наглого, Герусет сломала его шейные позвонки, рассеяла призрака и побежала вниз, к странному камню. Ну и где же тут обещанный сюрприз от Йеона? Она затравленно огляделась по сторонам и подбежала к знаку — со всех сторон к ней спускались бескрылые, легко огибая колючие деревья. Герусет опёрлась передними на камень и ещё раз осмотрелась. Куда ей уходить? Взлетать? Это казалось ей — или ему — единственным разумным решением — прочь из этого места! Наверняка Йеон заманил ЕГО в ловушку как раз для того, чтобы твари разорвали на части, избавив судей от забот! Но теперь-то они поймут, что с Герусет шутить не стоит! Теперь он направится прямо к Башне и заставит судей дрожать от страха! Но внезапно словно тень затмила тусклое солнце Лиманерона. Герусет приподнялась на задние — её мёртвый глаз видел на фоне светила чёрную четырёхкрылую фигуру, в правой лапе которой сверкал клинок. Герусет почти бессознательно протянула к нему лапу — и клинок, сверкнув в пламени самого судьи Закона, влетел в её ладонь рукояткой. Драконесса ловко схватила его и повернула к себе. Это был по-настоящему удивительный меч. Рукоять его состояла из фигур драконов, облепивших охваченный цепью столб и карабкающихся к крестовине, давящих друг на друга лапами, кусающихся и бьющих крыльями. Их морды были искажены страхом и страданием. Клинок был заполнен энергий — и Герусет внезапно поняла, чья эта энергия. Её собственная прана из лапы перетекла в меч. — Этот меч нельзя сломать, ты его не потеряешь и никогда не затупишь в самой жаркой схватке! — пророкотал Йеон. — И сила твоя не иссякнет! А теперь — покажи, насколько ты силён, речат Герусет! Убей их — всех! Чёрно-белая оглянулась на подбегавших тварей и крепко сжала в лапе меч. Зелёных набралось не меньше сотни — они лезли к ней, сопровождаемые тёмными фигурами, о происхождении которых Герусет и не задумывалась. Разозлённая собственной болью, с головой, затуманенной запахом крови, Герусет не раздумывала и секунды — широко расправив крылья, она чёрно-белой погибелью устремилась навстречу первой волне нападавших. Меч в её лапе, казалось, обладал собственной волей, но на самом деле только Герусет управляла им и только ей он подчинялся. Первый удар снёс полдюжины голов, кровь хлынула во все стороны. Работая только запястьем, Герусет вспорола живот седьмому — вся требуха вывалилась из него, а затем меч разрезал и призрачную фигуру. Восьмому Герусет пробила грудную клетку сжатой в кулак лапой, поморщилась от боли, повернула и снова пустила в дело меч. Двое врагов отпрянули — оставшиеся продолжали свою атаку, не обращая ни малейшего внимания на гибель собратьев. Но и Герусет теперь не обращала внимания на их численность. Это было словно… новое рождение. Ещё никогда Герусет не чувствовала себя настолько сильной. Её тело словно превратилось в тот же меч, несгибаемое и несокрушимое. Она уже не ощущала боли от ран, не замечала ударов, что сыпались со всех сторон. Меч её разил врагов, отрубая лапы, головы, вонзались в бока и животы, разрезая и рубя, но и лапы знали своё дело — её когти ещё больше покраснели от крови, крылья оглушали бескрылых, ударяя их по мордам, по глазам, по ушам. На шерсти уже стало не различить, чья именно кровь заливала её, собственная или вражья, но ни одной серьёзной раны самка так и не получила. Внезапно меч её столкнулся с клинком самого первого противника — и разрубил саблю, почти не встретив сопротивления. Герусет даже не удивилась тому, что глаза этого бескрылого были живыми — она просто выдернула меч из тела противника и перенесла свою душу в себя, оглянувшись в поисках новых противников. Их было сто пять. Только мёртвых — изуродованные тела бескрылых усыпали всё под колючими деревьями, некоторые ещё слабо дёргались, пробитые их иглами, другие ещё пытались ползать по земле, но ни одному не было суждено прожить ещё хотя бы минуту. Сущности, висевшие над ними всё время битвы, смогли дотянуть до второй минуты. После которой осталась лишь Герусет. Не чувствуя усталости, она всё же прислонилась плечом к одному из деревьев, и зажмурилась от иглы, впившейся ей в плечо. Такое бессмысленное ранение окончательно заставило сверженного сара рассвирепеть — с диким воплем она врубила меч в дерево и едва не упала вслед за его стволом. Меч пронзил его так же легко, как разрезал саблю бескрылого, как рубил их тела. Ошеломлённая Герусет опёрлась лапой об землю и взглянула на свой новый клинок. — Дрожи… — произнесла она одно-единственное слово. Но к кому оно относилось — к судьям, к Инанне или к кому-нибудь ещё — пока Герусет и сама не знала. Она просто поднялась на задние и оглядела себя. Пора было стереть следы побоища — и отправляться на настоящую битву. По счастью, источник находился рядом — бойкий ручей опасностью не сверкал, лишь чистотой и холодом воды, но Герусет не спешила, хорошо осознавая, что в мире, где к ней враждебна земля, воздух, растения и все местные обитатели, от воды тоже не стоит ждать ничего хорошего. Но засохшая коркой кровь всё равно уже надоела. Не став заходить в воду, Герусет отложила меч в сторону и направила силы на то, чтобы очистить шерсть — вот только без меча у неё не получилось подчинить себе даже ток воды. Слишком мало оставалось сил в теле самки, поскольку всё было отдано мечу. Тогда Герусет вытянула к нему лапу — и снова он сам влетел в её ладонь, волной омыв тело и душу лучше любой воды, но смывая не только кровь. — Пора… — произнесла она и после этого взмыла в небеса, уже не опасаясь густой кроны. Меч в её лапах сверкнул молнией, увлекая за Герусет водный поток, которой её волей был направлен вверх, фонтаном пробив листву и дерево, разбросав их в разные стороны и освободив себе проход. Чёрно-бело-красная тень взмыла в небеса Лиманерона и полетела к Башне.