Жесты

На самом деле, мысль о том, что Эрену нужно было попросить Леви о вылазке в город вылетела из его дырявой головы парня почти сразу, как только он увидел Леви, безысходно путающимся в галстуке. Подумать только - такой человек, как Леви (!), супер-пупер-охренеть-какой-идеальный чего-то не может? Да ну, бред какой, скажешь тоже! А нет, вот, здрасте, сидит на стульчике, сжимает и без того тонкие губы, раздраженный до нельзя, и вяжет узел в бесчисленный раз. Приближаясь к парте, Эрен привычно отмечал мелкие детали. Руки мистера Аккермана чуть дрожат, и средний палец с маленькой мозолью переклеен пластырем, его глаза чуть менее темные, чем обычно, но их бессменные компаньоны - синяки, и мешки, в которые будто бы можно картошку складывать, оставались такими же яркими. Тут Эрен постоянно удивлялся, потому что несмотря на это, лицо мужчины оставалось красивым, и тонкие его черты заставляли многих трепетать. К сожалению это, или к счастью, но Джагер не верил в любовь. Он ни во что не верил, если быть точным. Какая любовь, какая дружба, какой бог, какая честность, где? Это умерло. Вместе с его семьей. И вот я, глупый творец этой истории, заикнулся об этом, но объясню позже. Эрену слишком больно, он одинок, ему страшно и холодно, поэтому, мы подождем. Он завязал галстук, и та покорная робость с которой Аккерман доверил ему свою шею вызвала легкую улыбку, и напоминание о том, что когда-то папа так же носился с галстуком по утрам, и по обыкновению не мог завязать узел сам, но мама, владеючи этой хитрожопой техникой подчинения шелковых змей, исправно выполняла эту функцию, и попутно научила этому сына. После получения сухой, чуть дрожащей благодарности Аккермана, который смотрел на него с невозмутимостью смертника, только что совершившего великий подвиг, и теперь, весь в саже и пыли, потрепанный, лохматый, и наверняка бухой (так, для смелости) делает вид, что это происходит каждый день, пфф, вы вообще о чем? Немного подумав, подросток вытащил из своей шатенистой головы мысль о том, что он вообще за разрешением шел, а бумаги и галстук дело крайнее, но вот, звенит звонок, а Эрен аки легкоатлет срывается как стартовая ракета к кабинету биологии. *** У Эрена очень ловкие пальцы. Аккерман отметил это, слегка отстранено оглядывая класс, в поисках тех отчаянных, кто решил списать тест с интернета. О, хвала глушителям и пизданутой педантичности мистера Аккермана. - Брауз, Спрингер, встать. - Холодно, бесконечно ледяным тоном, как капитан-перфекционист, мечтающий расчленить своих солдат за первый промах при первом же удобном случае. Кареглазый парень с бритой головой икнул, и покорно встал, с его колен упал гаджет, с неописуемо знакомым стуком ударившись об пол. Вздрогнув, шатенка, его соседка по парте, встала, сжимая в руках телефон, и жуя что-то, с крошками на щеках. - Объясни мне, Брауз, почему ты жрешь на уроке. Опять. - Это был не вопрос, не просьба, это был приказ, который не обсуждается, и опровержению не подлежит. Сраный диктатор Леви, с его вышколенным классом цепных псов. Казалось бы - классические загнанные дети, чего в них особенного? Но вот, подавитесь своим эго, мистер кусок говна, который не видит прекрасного в других людях. Классическая физкультура для них - приемы самообороны, упражнения на выносливость, тренировки с оружием (бутафорским, конечно. Пока что). Многие уроки решительно отходили от классической программы, и срать мы хотели на нее. Создавалось ощущение, будто это интернат для киллеров, готовых пойти на пушечное мясо и вернутся обратно даже без царапин, чтобы погладить котика, и только там получить тяжелые колотые раны. Саша сглотнула, и открыла рот, однако ее сосед уже вовсю трещал о том, что это он дал Саше еду, т.к та была голодна, а телефон он достал время посмотреть. Высмотрев всю тираду Конни, прочитав по лицу чистый шок Саши, Леви хмыкнул, и вздохнул. - Ваше домашнее задание удваивается, - и тут прозвенел звонок, такой оглушающий, что половина учеников легла на парту и закрыла уши руками, - Можете быть свободны. Блеклые и не выспавшиеся, словно свежесваренные ученики радостно и вяло встали, расходясь по своим предметам. Наступила большая перемена, на которой нормальные люди должны есть. Дверь класса как по волшебству открылась, и один из учеников прошествовав к парте вытащил контейнер с обедом, и снова вышел, не закрывая двери. Вообще-то, Аккерман добросовестный и педантичный чистоплюй-перфекционист, но то, что он человек, со своими соблазнами и искушениями - неопровержимый факт. И вот сейчас, в голове брюнета поселилось вредное существо, "впадлумне" называется, и вы не человек, если у вас такого не было, а кто-то вообще по жизни в этом состоянии. Именно "впадлумне" позволило Леви продолжать заполнять один из зиллиарда бланков, а не вставать, чтобы закрыть дверь. А вот теперь он чуть повернул голову, как раз вовремя, дабы лицезреть такой охуенный момент. А выглядел он так: Действующее лицо намбер ван: Жан Кирштайн, не так давно помятый от хорошего Джагерского леща, прижимал действующее лицо намбер ту, Эрена Джагера, обладателя премии "Лучший Лещ, данный Коню за всю его жизнь", к белокаменной стеночке, что-то горячо ему доказывая. Эрен выглядел так, словно ему Кирштайна невероятно жаль, и при этом одновременно жаль время, которое он теряет, но он молча слушал первого, бегая глазами по коридору. Далее, Леви стал себя проклинать. Его самокритика рождалась и начинала жить, в те моменты, когда он пропускал что-то будучи способным узнать это, но оставался беспомощно сидеть на заднице, выслушивая порции (вес одной - тонна) ехидных укоров от внутреннего голоса. И вот его раздирало любопытство, и имея два выхода, он не делал ничего, просто наблюдал краем глаза, и лениво шевелящиеся в глубине его глаз эмоции говорили о том, что их хозяин - идиот. - Жан, успоко- - руки Эрена повисли в воздухе, когда он вспомнил, что Жан "не говорящий". Но Джагер схватил Кирштайна за плечи, и легонько встряхнул, принуждая остановить говорильню. Он вытащил из кармана брюк маленький блокнот, и быстро написал что-то, позже протянув Жану, чтобы тот прочел. Коктейль эмоций на роже коня был невозможен, но закончилось все тем, что он неловко посмеялся, и произнеся что-то, протянул руку Эрену. Тот кивнул, и крепко пожал руку в ответ. Они вместе развернулись, и кажется что-то обсуждали, судя по тому, как часто Эрен писал что-то в блокноте, изредка приподнимая брови, а Жан смеялся, быстро говоря ответ. И тут голова Леви с шумом взорвалась, забрызгав серым веществом кабинет. Как бы, здорово, когда твой ученик, особенно такой молчаливый хиккан, как Эрен, заводит друзей, но у Аккермана появилось странное чувство словно он опоздал, чтобы сделать что-то очень-очень важное. И он стал мучить себя, пытаясь докопаться до сути своих намерений. А чего это ты? Увидел немого и сразу решил что он навеки только с тобой? У, какой эгоцентризм! Как же ты жалок, Леви. Ты беспомощен, глух, и морально уродлив, с чего бы ему тебя запоминать? Он молод, условно здоров, возможно красив, и у него есть будущее. В отличие от тебя, так ведь, Леви Аккерман, м? Эгоистичный, ничтожно-беспомощный, маленькое пятно на лице мира. Ты ничего не можешь, жалкий, как маленький жук. Ты не смог их спасти. И ничего больше не сможешь. Ты жало- Кто-то тряхнул его за плечи. Мягко и осторожно, потом чужая ладонь легонько коснулась щеки мужчины, и тот открыл глаза. - Мистер Аккерман, что случилось? Вы в порядке? - Эрен смотрел на него, хмурясь, и продолжая держать за плечи теплыми руками. Что-то расплывалось все пред глазами, и это было охуеть как подозрительно. Так что, Леви сделал все, что мог сделать в такой ситуации. Он оттолкнул Эрена. Господи, какая боль отпечаталась на лице Джагера в тот момент, он словно друга своими руками убил. Леви заметил это, и почувствовал себя просто сказочным долбоебом. - Прости. У меня был тяжелый день. Я немного- - конец фразы утонул в рыданиях. Аккерман треснул по швам, и рыдания полились из него. В его мозгу творилась адская хуйня. Там смешалась сразу много видов хуйни от "херу ли ты такая размазня, какого черта, блять, происходит?!", до "мир ужасен, и самый лучший выход - это смерть". И пока он страдал, подрагивая и с ужасом глядя перед собой, Джагер схватил его, и затолкал в подсобку кабинета, заперев замок, и оставшись с Леви наедине. - Вам нужна помощь? С вами все хорошо? - Эрен подошел к нему, и тревожно заглядывая в лицо, коснулся лба, проверяя температуру. Джагер приоткрыл рот, и беззвучно выругался, не издавая звука. Лицо Аккермана, все еще пустое и холодное, слегка покраснело. Самого мужчину еле заметно потряхивало, и тот постоянно старался скрыть это, словно стыдился. - Все со мной отлично. Проваливай отсюда, мне не нужна помощь. О, блять, давай Леви, это ты можешь, вперед, ухудшай ситуацию! Что ты творишь, серый маразматик?! - Если ты хочешь продемонстрировать благородство, обратись к Микасе, она с радостью тебе поможет. Лицо Эрена исказилось, он задохнулся от возмущения. - Знаете что? - он развернулся к Аккерману всем телом, и выпрямил спину. Его глаза горели яростью, и Леви почувствовал себя мазохистом, когда увидел в этом что-то красивое. - Мне плевать на ваш эгоизм. Я немедленно зову мисс Зое, и вы идете домой. - Джагер! - рявкнул Леви, но Эрен даже не дернул мускулом. Он словно ждал, когда Аккерман сам треснет по швам, и пойдет творить всякую поебень. - Не смей никого звать. Все со мной в порядке. Эрен нахмурился. Очень сильно нахмурился, до такой степени, что Леви разглядел между его бровей морщинку, очень похожую на его собственную. - Что ж, ладно. Хорошо. - Парень глубоко вздохнул, успокаиваясь. Его лицо возвращало спокойное сияние безысходности, тлен наложил на него свои краски. Тихая меланхолия опустилась на него, и железным занавесом закрыла от всего на свете. - Я подойду к вам позже, мне нужно с вами поговорить. Не пугайте меня так больше, пожалуйста. Ну и что ты сделал? Ну зачем? Ну Джагер, ну зачееееем? Леви не хочет никого любить. У Леви есть одиночество. Одиночество бережет его. Но был момент, когда одиночество немного спасовало, и совсем не спасло. Это был первый раз, когда Леви Аккерман ощутил, что за него беспокоится кто-то кроме Ханджи и Ирвина.