Когда-то мы были детьми

Смерть - разлука. Предательство - разлука. Конфликт - разлука. А это ведь самое страшное чувство. Чувство одиночества. Когда ты один, просыпается грусть и тоска, мучительная боль, напоминающая о прошлом. Ты один. Так легко уничтожить тебя, когда ты не представляешь угрозы. Солнечная Флоренция теперь казалась пустой серой дырой, в которой оставалось лишь выживать. Ее слезы капали на небольшой столик в гостиной борделя, а сама Паола несдержанно глотала самое дешевое вино... Кислое... Этот день не мог позволить чего-то сладкого. Сейчас она снова чувствовала себя никем. Девушка с улиц, продажная куртизанка. И только один человек имел на нее влияние. Джованни действительно пробуждал в ней чувство собственной ценности. Она знала, что нужна ему. Он никогда не предаст. Наставник, брат, друг. Это его последнее письмо. Все, что может видеть Паола, так это крупный аккуратный почерк. Ни улыбки, ни темных глаз, а лишь сухой быстрый почерк. Жертва войны - потеря для братства. Он оставил их для дальнейшей битвы, ведь кто-то должен закончить эту нечестную игру Борджиа. Молодые, привыкшие лишь исполнять приказы, но в глазах Аудиторе воинственные и поистине сильные. Она решила не сдерживать слез, ведь сейчас они льются ради него, ради друга. Слезы печали, агония потери. Такая не одна. Наверняка, Антонио получил такое же письмо. И Теодора, Марио... Ла Вольпе. Нельзя было представить, как бились сердца, когда их глаза бежали по строках прощания. Когда-то, будучи совсем юной, ее местом были грязные подворотни, где выжить можно было единым воровством. Джованни подарил ей шанс стать на ноги, дал ей дом и вторую жизнь. Он - наставник, проводник в будущее, за которое он всегда боролся. Ей не стыдно в одиночестве пить вино, которое от несдержанных всхлипов растекалось по тонкому подбородку. Ей плевать на испачканное платье, ведь оно цвета крови. Она бы с радостью пустила свою кровь ради этого человека. Но клятву она дала раньше. И только сейчас поняла, какой приговор вынесла своему спасителю. "- Я уйду в подполье, рано или поздно, - холодно, с полнейшей серьезностью на лице, обратился к Паоле Джованни, присев в одно из кресел гостиной. - Марио все же был прав. Уберто доложил наши планы Паццы, а те переправили все Испанцу, Родриго Борджиа. При одном имени Паола немного морщилась, злостно сжимая тонкие пальчики в кулачки. - Что делать нам? Следовать за тобой? - поинтересовалась Паола, скользнув легкой походкой к диванчику возле кресла, где сидел Аудиторе. - Мои девушки нас не побеспокоят. Говори. Какой приказ ты отдашь нам? - Дай клятву! - уверенно начал Джованни, поглядывая встревоженно на женщину. - Дай клятву, что никто из вас не последует за мной. Лишь будете заботиться о моей семье. Не думай о плохом, милая Паола, - утешил он ее, мягко усмехнувшись. - Ты говоришь это лишь мне? - Нет. Конечно же, для начала пришлось завершить некоторые дела Лоренцо и серьезно побеседовать с... с Лисом. - Как всегда подозрительно упрекал тебя в чем-то? - спросила Паола, скромно присев на диванчике перед Джованни. - Я обещал ему многое. Конечно, он будет злиться. Но он знает, что сейчас не время для конфликтов в семье. Тем более, что злиться он больше на Марио. Но суть одна и та же, - ассасин глубоко вздохнул, резко вскочив со своего места. - Перед своим отъездом, я разошлю письма. Там вы все прочтёте." Бордель опустел. Паола отпустила всех ради полного спокойствия. Случайно зацепив рукой одну из наполненных вином кружек, она вздрогнула, когда кружка упала на пол. Не спеша она наполняла вином другой сосуд. Глаза припухли от слёз, а губы тряслись, как у обиженного младенца. Бледные руки дрожали, будто у заядлого пьяницы, но это всего лишь предательское переживание. Вдруг, во входную дверь кто-то постучал. Звук был коротким и мягким, даже слабым и встревоженный, будто капли дождя этим вечером. Пьяная, совершенно утомленная, разбитая душевно и поверженная морально, Паола медленными шагами подошла к двери, ухом прислонившись к деревянной поверхности. Слышалась забавная мелодия дождя и чей-то еле слышный шорох. Этот "кто-то" просто мнулся с ноги на ногу, а потом снова постучал, от чего Паола понятливо кивнула, всхлипнула и одним быстрым движением открыла защелку. - Это правда? - тихо прошептала она, когда дверь распахнулась. Была бы это не Паола, она бы не узнала в этом человеке того единственного, кого боится уже вся Италия. На его лице будто украли все эмоции. Даже та любимая всеми ухмылка превратилась в отвратительно кривое выражение. Без капюшона и плаща он казался ниже и тоньше. Сейчас на нем была лишь тонкая рубашка, неопрятно заправленная в штаны. Растрепанные темные волосы упали на фиалковые глаза, скрывая их пьяный блеск. - Гильберто... Не стой под дождем, - шепотом попросила Паола, возвращаясь к своему креслу. - А то что? - огрызнулся мужчина ей вслед. - Ты выпил! - А ты не пила? - сделав шаг вперед, он просто смотрел вперед себя, крепко сжав кулаки от проходного сквозняка с дверей. Что было больнее: потерять друга или остаться одному? Или это одно и то же? Или хуже всего жить дальше? Паола молча присела в кресле, где последний раз сидел сам Джованни. С горькой болью она подняла свои темные глаза на Лиса, который так и продолжал стоять у входа, пьяно пошатываясь. - Я когда-то говорил, что готов умереть за него... Почему? - наконец-то сорвалось с уст вора, когда тот медлительно побрел к столику, жадно выхватывая у Паолы кружку с вином. А ведь он ей, словно брат. В голове мадам пронеслись те давние воспоминания, когда еще юношей он стал главой целой гильдии. И в любом упоминании об этом, он возносил и благодарил Джованни. Человека, которого сегодня вздернули на виселице. - Джованни... - неожиданно выдохнул Вольпе, упав на диван, закрывая ладонью глаза. - Что делать дальше? - Жить... - Жить?! - внезапно вскочил он, агрессивно стиснув зубы, - Он поставил нас на ноги! Сделал из нас людей, которыми бы мы в одиночку не стали! За таких стоит погибать, биться! А ты так просто... просто, - занервничал Вольпе, - Паола, - обратился он к ней, садясь на колени у ее ног, замечая, как по бледным худым щекам покатились слезы. - Паола! Не нужно. Прости меня. Прости! В который раз мои слова колкие и несдержанные. - Мы потеряли его по глупости. Но терять друг друга нам нельзя теперь. Ни за что, - наклонившись к нему, Паола крепко обняла Лиса, последними силами хватаясь за мокрую рубашку. - У нас еще все впереди. Она любила его, как младшего брата. Юность прошла вместе. Смех, грусть, победы и неудачи. Джованни всегда объединял их для достижения одной цели. И почти всегда это приносило успех. Становясь тенями, скрытой угрозой, у каждого члена братства просыпалась собственная гордость. Гордость не только за себя, но и за наставника. Джованни Аудиторе... "- Информация полезная. Уберто не скроется от нас. Спасибо, что предупредил, но мы не успеем скрыть половину своих планов до приезда Родриго во Флоренцию, - почесав подбородок, Джованни отвлекся от своей работы. - Говорил же, стоит помалкивать перед этим Альберти! - возмущенно бормотал Лис, оперевшись о столешницу, немного отодвинув бумаги Джованни. - В любом случае нам не выйти победителями... - Что? Ты так просто опускаешь руки? Джованни, это на тебя не похоже! Кто мне говорил, что в жизни все поражения - самые настоящие победы?! Не говори так! - Ты нервничаешь? - ворвался в его возмущение Джованни, легко улыбнувшись. - Я до сих пор не в Братстве... Ты обещал мне. Сколько лет прошло? Или Марио снова что-то во мне смущает? - тараторил Вольпе, широко размахивая руками. - Ты уже часть Братства, раз согласился помогать мне. Ведь, я тебя спас не для этого. Я давал тебе шанс стать абсолютно независимым. Знаешь, - задумался Аудиторе, - твой характер так и не изменился. - Не покидай нас, Джованни! Марио не сможет руководить нами так, как ты. - Свободными людьми не руководят. Вольпе, - Джованни встал из-за стола и подошел к Лису, положив руку тому на плечо. - Ты уже стал Великим человеком. И всего ты добился сам... - Нет, - перебил того Лис, недовольно стреляя взглядом. - Ты сейчас лжёшь. Лжёшь себе самому. - Мой дорогой друг, будь всегда хитрее и опаснее всех. Делай то, что должен. Будь тем, кем являешься. Этим ты мне всегда и нравился. Помни, со мной всё будет хорошо. Вольпе с подозрением прищурился, немного отойдя от Аудиторе. - Глаза лгут. Думаешь, я не умею читать между строк? - с каждым шагом Вольпе все дальше отходил от Джованни, приближаясь к двери. - Без тебя не будет будущего. Нас сломят! А Родриго надругается над нашими костями. Но я не позволю... Джованни всегда улыбался этой персоне. Весь в тайнах и загадках, вечный интриган, но перед Аудиторе всегда он оставался тем самым мелким воришкой, который сейчас наводит ужас на всю Флоренцию. Перед другом Вольпе никогда не умел скрывать острую сентиментальность. Джованни понимал и помнил это. И только поэтому всегда улыбался." Паола видела его слезы впервые. Этот человек, казалось, как неприступная крепость. Но даже стены из крепкого камня иногда рушатся. Джованни отпустил их, как собственных детей. Оторвал от своего сердца, бросив в этой игре одних. Объятия настолько сильные, что Паола время от времени поднимала голову, чтобы набрать свежего воздуха. - Дай слово, что не привяжешься к Эцио, как к его отцу! - строго пробубнила Паола, гладя мужчину по волосам. - Если я не сдержусь, сдержись ты! - Теперь мы всё, что у него есть, Паола! Марио не станет его воспитывать дальше. По себе знаю! - Марио... Поверь, это его племянник. Эцио он примет с любовью. И вообще, не отрицай того, что Марио помог тебе не меньше, Гильберто. - Он всегда оставлял меня наедине со своими проблемами. Его не волновал ни один шрам на моем теле... А теперь я у него на побегушках. Может ты и права... Может за это я и должен благодарить Марио.