Ad Astra

Это охренеть, как странно, но коммандер Шепард обожала проводить свободное время не в кубрике, не на пафосном капитанском мостике или, на худой конец, в пафосной капитанской каюте, а в пилотской рубке, рядом с ним. Стояла и болтала, глядя на звезды, как будто это было жутко важным и полезным занятием. Так близко, что Джокер слышал, как она дышит. Эта ее привычка сделалась на «Нормандии» предметом отдельных шуток. Джокер охотно скалил зубы вместе со всеми. И даже под угрозой расстрела не признался бы, насколько это ему нравится. Как и сама коммандер. Но все, что он мог – просто травить свои шуточки разной степени идиотизма... И ощущать тепло. Однажды Шепард положила руку ему на плечо, а Джокер сделал вид, что не заметил. Хотя с таким же успехом мог не заметить стакан кипятка, выплеснутый в лицо. Он просто не знал, что ему, мать его так, нужно делать? Понятия не имел, как отреагировать. В самом начале их знакомства Шепард спросила: «Слушай, Джефф, ну чего ты сидишь тут все время, будто сыч в дупле? Пошел бы, развеялся, поиграл бы с народом в карты. Неужели тебе здесь не одиноко?» Джокер отшутился, как и всегда. Мол, на себя посмотрите, дорогая коммандер. Не говорить же ей, что он одинок, сколько себя помнит. И совершенно, абсолютно никак не умеет общаться с живыми людьми. А единственный комфортный для него способ проводить время – это работа. Наверное, это было семейным. Его мать тоже просто души не чаяла в своей работе, дневала и ночевала там, оставив сына-калеку на сиделку. Та проводила всякие медицинские процедуры, кормила его, играла с ним в развивающие игры. И никогда не глядела в глаза, прикасаясь своими холодными равнодушными пальцами. В детстве Джеффу постоянно было холодно. И из-за болезней, и из-за одиночества, и из-за того, что его стыдится родная мать. Когда он подрос и научился более-менее стойко держаться на ногах, матушка начала брать его с собой в доки космопорта. Джефф сидел там совсем один, как обычно закованный в лубки, мерз и таращился вверх – на взлетающие корабли. Или по сторонам – на корабли, стоящие на площадках доков. На блестящие серебристые крылья, на стремительные линии фюзеляжей, на мощные раструбы сопел. И думал, что это и есть счастье. Именно поэтому после окончания школы-интерната он и подал документы в летную школу космофлота Альянса. Он шел за счастьем. Над ним, конечно, смеялись – что сокурсники, что преподаватели. А Джефф просто дичайше вкалывал, прямо как его мать. Тренажерные залы, компьютерные классы и аппараты-симуляторы кораблей стали его новым домом. Он пропадал там сутками, забывая про сон и игнорируя проклятый холод, въевшийся в хрупкие кости. Его сраный наставник как-то пошутил: «Малец, ты тут с таким серьезным видом налегаешь на учебу, будто веришь, что у тебя хватит силенок стать пилотом. Максимум, что тебе светит – звание офицера запаса и пожизненные техосмотры. Будь попроще, Джокер хренов!» Кличка прилепилась, все считали, что это очень забавно. Какие уж там приятели – его не шпынял только ленивый. Но к концу обучения Джефф стал лучшим пилотом и обходил на симуляторах не только сокурсников, но и этого козла, и всех остальных инструкторов. И на церемонии выпуска поулыбался вволю. Он, калека и изгой, нагнул всех этих самодовольных придурков! Это ли не счастье? После учебки ему дали назначение в Пятый флот, базирующийся на Арктуре. Пусть вторым пилотом занюханного патрульного корвета – но он, наконец, полетел! Затем был перевод на старенькую и потрепанную «Полтаву», фрегат пограничной флотилии. Потом ее таки списали, а Джеффа пересадили в кресло первого пилота фрегата «Треббия». Он снова был на седьмом небе от счастья. А что холодно было и там, так он уже привык. Хрена с два он понимал, что такое счастье, пока не увидел ЕЕ. «Нормандию». Это была любовь с первого взгляда. Мало того, что она была писанной красавицей. Но Джокер прочитал ее технические характеристики и просто охренел. Это был не корабль, а сущая фея! Он сразу усек, что эту девочку нельзя доверять кому попало. Нет, с ней нужно быть очень чутким и внимательным, нужно понимать, где стоит ей довериться, а где – полностью перехватить управление на себя и не давать воли. И какой-нибудь идиот, из тех, что летают только по инструкции, а не по наитию, запросто мог ее угробить. Мощнейшее ядро «Тантала» для супердолгих сверхсветовых прыжков, делало ее характер чувствительным и капризным. В общем, Джокер понял, что она должна стать его. Иначе зачем ему вообще жить на этом свете? И он рискнул всем и совершил дерзкое преступление – взял и угнал «Нормандию» прямо во время испытаний. Это могло бы положить конец его карьере, а, возможно, и жизни, но вместо этого исполнило его мечту. Джефф сел за штурвал лучшего фрегата Галактики. И едва не подох от настоящего счастья, такого острого, что его можно было перепутать с приступом боли. Он думал, что это – самый край, предел. Что лучше точно не бывает. А потом понял, что бывает. Что абсолютное счастье – это сидеть за штурвалом лучшего фрегата в галактике, когда за плечом стоит Шепард и болтает с ним так, будто они, мать их так, лучшие на свете друзья. И ему тепло – впервые в его гребанной жизни! Джокер даже себе не мог признаться, насколько он благодарен «Нормандии» и Шепард. Двум леди, с которыми он забыл, что такое одиночество. Двум леди, за которых с готовностью отдал бы свою жизнь. Но вместо этого угробил их обеих. Как и почему он не сдох после этого сам, Джокер ответить бы затруднился. Он делал все, от себя зависящее – забросил работу, перестал принимать таблетки, жрать и спать. Вокруг была черная ледяная пустыня. А он сидел, пялясь в одну точку внутри своего черепа, и бухал. Но судьба почему-то решила послать ему еще один шанс. Воскресила и Шепард, и «Нормандию», и снова их свела. И вот тогда-то он точно чуть не откинул копыта – от счастья. Когда он пожимал руку Шепард, впервые после долгой разлуки, он сжал ее ладонь так крепко, что едва не сломал собственные кости. Его пальцы опалило огнем. «Я сделаю ради тебя все, слышишь? – хотел сказать он. – Все возможное и невозможное! Помогу тебе выиграть войну, спасу тебя миллион раз, сам стану, мать его так, героем! Ты только больше не умирай, пожалуйста...» Но, конечно же, не сказал. А просто стоял и улыбался, как идиот. И Шепард улыбнулась в ответ – ласково и чуть насмешливо, как будто услышала весь этот бред. – Ну что, Джефф? Зажжем, как раньше? – спросила она, не выпуская его руку. – А то! – отозвался он жизнерадостно. Ему снова было бесконечно тепло.