Отсрочка по кредиту

      Среди тех, кто собирает долги, приятных людей не бывает.       Жесткий, дерзкий, он был лучший в своем деле. Антону Шастуну было двадцать пять, и он работал в коллекторской службе, выбивая долги со злостных неплательщиков. Он не был похож на своих коллег — шкафообразных амбалов со зверским выражением лица. Оно у него было интеллигентное, глаза красивые — на это и велись дамочки, не заплатившие по кредиту. Они думали, он белый и пушистый мальчишка. Как же они ошибались.        В его задачу входило выбивать из людей долги любым способом, чем он и занимался, не гнушаясь самыми разнообразными методами. Насилие, шантаж, запугивание — все эти способы не единожды были успешно применены на практике и ещё ни разу не давали осечки.       Время было около семи утра. Что может быть хуже, чем хмурое утро понедельника? Пожалуй, только злой не выспавшийся коллектор, пришедший выбивать долги.       Очередной неплательщик, которого доверили ему — лучшему сотруднику службы, знающему своё дело, проживал в спальном районе почти на другом конце Москвы, и этот факт злил ещё больше, чем некто Арсения Попова, которая задолжала банку по кредиту около пятидесяти тысяч долларов. Видимо, эта Попова — тупая блондинка, потратившая деньги на очередные цацки-побрякушки. Антона злили такие особы и не то, чтобы он не любил женщин, скорее, они его раздражали.       Завывал ветер, погода была пасмурной и дождливой как никогда. Сверившись в очередной раз с адресом, Антон оглянулся по сторонам и въехал в один из двориков. Уже через минуту серебристый BMW тормозил у нужной девятиэтажки, наехав при этом передним колесом на клумбу, и из машины вышел высокий парень в надвинутых на глаза очках от солнца, в черной толстовке, серых джинсах. Моросил дождь, и парень, надвинув капюшон поглубже, порысил в сторону нужного подъезда. Звонить в квартиру он не стал, а просто набрал несколько цифр и стал ждать. — Кто? — ответили уже через минуту. — Почта! — бодро ответил приезжий, и дверь, пикнув, открылась тут же. Наивный люд по-прежнему можно было развести не глядя, старым, как мир, способом.       Игнорируя лифт, он поднимается на шестой этаж и, ещё раз сверившись с цифрами, нажимает на звонок двери номер шестьдесят девять, а после бьёт по ней кулаком и прислушивается. За дверью раздаются шаги, минутное замешательство, после чего дверь открывается, являя миру симпатичного невысокого мужчину в темных брюках, светлой незастегнутой рубашке и темно-синем галстуке, что так потрясающе подходил к голубым глазам мужчины. Судя по всему, хозяин квартиры собирался на работу и гостей не ждал. — Здравствуйте, — протягивает он, окидывая взглядом хмурого небритого парня, стоявшего перед ним на пороге. — Здесь проживает Арсения Попова? — игнорируя приветствие, парень хмурится и оглядывается на номер двери. — Кто? — мужчина удивлённо приподнимает бровь. — Вы, вероятно, ошиблись, не Арсения, а Арсений. Арсений Попов — это я. — Да нет, это ты, видимо, ошибся, что родился на этот свет, и, взяв кредит почти на пятьдесят кусков, теперь должен и банку, и мне, — к злости на ужасный день и тупого должника, который оказался мужиком, прибавилась злость и на тех, кто неверно заполнял бумаги на клиента, перепутав Арсению с Арсением. — А вы, простите, кто? — мужчина сделал шаг назад, готовый в любой момент захлопнуть дверь. — Робин Гуд, сука, забираю долги у богатых и бедных, — Антон усмехнулся и перехватил створку рукой, не давая возможности захлопнуть дверь, а затем пихнул мужчину в квартиру и зашел сам, громко хлопая дверью. — Подождите, — мужчина, сглотнув, протестующе вытянул руку. — Не подожду, хватит ждать, долги отдавать надо, разве не знаешь? — усмехнулся высокий парень и, сдернув с головы капюшон, начал осматриваться. — И на что ж ты пятьдесят кусков-то потратил, а? — новоявленный визитер совершенно по-хамски прошел в комнату, даже не соизволил снять тяжёлых ботинок. Интерьер квартиры и впрямь выглядел просто, без излишеств. Обычный шкаф, дальше виднеется мягкий уголок, что тоже особой ценности не представлял. Обычный телевизор, полочки, шкафчики. Стандартная кухня, ванная. Обыкновенная двухкомнатная квартира. Хозяин квартиры, до этого времени изображая соляной столб, наконец, отмер, преграждая хамоватому парню дорогу в спальню. — Остановитесь, вы не имеете права вот так ко мне врываться, я вызову полицию. — О правах заговорил, слышь, мужик, давай ты отдашь деньги — и я свалю. У меня еще кроме тебя забот хватает, — Антон наконец поднял очки на лоб и выжидающе уставился на мужчину. — Ну! — У меня нет денег, они все вложены в бизнес, послушайте, дайте мне еще два дня, — Арсений судорожно застёгивает рубашку и поправляет галстук. — Ну мы же можем договориться, или, быть может, вы дадите мне отсрочку. — Я тебе что, касса взаимопомощи? Что ты меня с утра напрягаешь? — Антон хмурится, оглядываясь по сторонам. — У тебя даже и взять нечего, бизнесмен хренов. — Послушайте, я расплачусь, — Арсений пробует улыбнуться, ведь до сегодняшнего дня это прокатывало. Его улыбка была его главным оружием в любой ситуации, но тут, похоже, ситуация была просто из ряда вон. — Чем ты расплатишься, натурой? — ухмыляется визитер, и наступает зловещее молчание, во время которого Антон, хищно прищурившись, обводит глазами стройное тело, проступающие из-под ткани рубашки мышцы, широкие плечи, красивое лицо с россыпью небольших родинок от левого уха до шеи, синие бездонные глаза и пушистые ресницы. — С паршивой овцы хоть шерсти клок, — довольно цокает языком высокий парень, не сводя глаз с должника. — Ты что! — мужчина в панике делает шаг назад. — Только посмей, слышишь? — длинные руки хватают за чужие запястья и отталкивают к противоположной стене. Попов даже не успел отмахнуться — короткий резкий удар в живот сгибает его пополам, и Антон пользуется ситуацией, срывая с его шеи не до конца затянутый галстук, а после скручивает руки мужчины у него за спиной. — Пусти, козёл, слышишь, пусти! Я буду кричать! — мужчина дёргается, но резкий удар под дых выбивает из лёгких весь воздух, что позволяет парню, схватив его за шиворот, утянуть на довольно широкий диван и там поставить на колени.  — Вот так, а будешь орать — я тебе в жопу кактус засуну, вон, на окошке, я смотрю, симпатичный, — шипел парень, яростно стаскивая штаны с должника, а затем с себя. — Ух, какая жопа пропадает, один живёшь, бизнесмен, некому задницу твою трахать, — Арсений взвизгивает оттого, что широкая ладонь звонко шлёпает по ягодицам раз, другой, третий.  — Больно, — мужчина вздрагивает, дёргая запястьями в тщетной попытке освободиться. — Пусти. — А как ты хотел? За долги нужно платить, а так как из ценного у тебя только твой зад… — звонкий шлепок разрывает тишину, и мужчина, уткнув голову в диванную обивку, глухо стонет, сжимая за спиной кулаки. Следом раздается звон пряжки ремня, и Антон садится на диван, а затем хватает Попова за волосы, тянет на себя, принуждая оказаться между его ног. Темноволосый мужчина рвется, понимая, что сейчас будет, но резкая оплеуха заставляет его дернуться и замереть, тяжело дыша, рассматривая чужой длинный член в опасной близости от его лица. — Что смотришь, отрабатывай свою отсрочку, — коллектор ухмыляется и тянет темноволосую голову вниз. — Давай, сучка, поработай, а покажешь зубки — я тебе их выбью, — шипит он и до боли сжимает волосы, заставляя мужчину насаживаться ртом на уже слегка возбуждённый ствол.       Арсений мычит, прикрывая глаза, и все это кажется ему ужасным и кошмарным сном, когда его рот принимает в себя скользкую головку чужого члена, а после и его весь целиком. Арсений стонет, когда высокий парень, схватив его за подбородок, вбивается в открытый рот, входя до конца. Мужчина давится слюной, чужой смазкой и собственными стонами. Парень тяжело дышит, одной рукой надавливая на затылок мужчины, а второй щипает ягодицы, наотмашь бьёт по нежной коже. Мужчина стонет, и Шастун выгибается, кончая в рот связанному.  — Молодец, — выдыхает парень, поглаживая подрагивающую спину, и вновь шлёпает по ягодицам, заставляя должника вздрагивать. — Ну что, красавчик, понравилось, ещё хочешь? — Арсений тяжело дышит, облизывая губы, испачканные спермой, и, сцепив зубы, мотает головой. — Вопрос был риторический, — фыркает Шастун и резко переворачивает мужчину на спину. — Нет! — мужчина рычит, пытаясь лягнуть насильника, но тот перехватывает его лодыжку, выворачивая ее до предела. Мужчина кричит, и парень, ослабляя хватку, шипит: — Не дёргайся, будет приятно.       А затем, ухмыляясь, проводит рукой по всей длине чужого члена, и Попов замирает, отворачивая в сторону своё красное от стыда лицо. — А ну-ка, давай, шлюшка, хочу услышать, как ты стонешь, когда кончаешь. — Движения парня грубые и резкие, и Арсений вскрикивает, когда вторая рука, несильно сжимая мошонку, начинает перебирать в ладони тяжёлые яйца. Попов дрожит и кусает губы, выгибается, но перед чужой рукой, с остервенением ему надрачивающей, выстоять не в силах. Первый стон слетает с его губ, очередной шлепок по внутренней стороне бедра, тихий стон. Мужчина всхлипывает, тяжело дышит, осоловевшим взглядом натыкается на взгляд, полный самодовольной иронии, и, кажется, ему уже плевать на все. Он со стоном толкается в чужую руку. Парень, словно издеваясь, не даёт ему кончить, пережимая член у основания, до боли сжимает яйца и наклоняется, шепча в приоткрытые губы: — Когда кредит отдашь, красавчик? — Ещё три дняя…а, а а, — Попов рычит, выгибается, и Антон, ухмыляясь, в несколько движений доводит его до разрядки. Арсений со стоном кончает себе на живот, и длинные пальцы сгребают вязкое семя, а затем грубо суют в рот, заставляя проглотить свою же сперму. — Через три дня, говоришь? — Антон достает из кармана складной нож и одним движением перерезает узел галстука, освобождая мужчине руки. Запястья саднят, кое-где стёртые в кровь, и Попов, тяжело дыша, прижимает их к своей груди. — Я, короче, завтра вечером приеду, узнаю, как идёт подготовка к отдаче долга. И только попробуй мне дверь не открыть, красавчик, — Антон оборачивается уже в дверях. — Кредит доверия до завтрашнего вечера, а там посмотрим, что с тобой делать. — Ненавижу! Ублюдок, — Арсений рычит, вздрагивает, словно очнувшись от долгого сна, кидается в парня подушкой. — Ты обещал отсрочку, ничтожество! — в Антона летит вторая подушка, но сам Арсений не подходит, кажется, понимая, чем это чревато. — Тихо-тихо, что-то ты после того, как кончил, осмелел. Может, тебя почаще смелее надо делать? Тогда ты и долги отдавать начнёшь, а, Арсений-как-там-тебя-Попов. Короче, я подумаю, можешь не провожать, — задумчиво произносит Шастун и, надев на нос очки, покидает квартиру, не забыв гулко хлопнуть дверью. Попов остаётся в оглушающей тишине один, и что ему делать дальше, он не знает.       Антон рысцой спускается вниз, толкает тяжелую дверь подъезда и оборачивается на окна, где, по его мнению, должна быть квартира голубоглазого должника. В окне шестого этажа дернулась занавеска, и Антон, улыбаясь, садится в машину. Почему-то он больше чем уверен, что он сюда еще вернется, а в том, что Попов вернет долг, он почему-то не сомневается…