– Твои братья — то ещё осиное гнездо. Я советовал Ему сделать вас сёстрами, тогда бы дела велись более цивилизованно. Он подумал, что я шутил. А это не так.
© Крис Райт, «Шрамы»
Светила тогда ты всем заблудшим, Теплом согревая остывшие души...
© Игорь Тальков, «Звезда»
Сегментум Обскурус, Океанический мир Кенджаной. 12 день 5 месяца 523 года со дня Первого Полёта. «Буревестник» швыряло из стороны в сторону. Вынырнув из слоя свинцовых туч, он резко клюнул носом и ушел в пике. В последний момент воздушный корабль выровнялся и, едва не дав волне лизнуть ощетинившийся плавниками гравов киль, начал набирать высоту. Киван Кириатан, более известный как «Киван — Укротитель Ветров», звонко рассмеялся, поправляя чудом не слетевшую с головы широкополую шляпу. Успели! Обогнали-таки атмосферный вихрь! Точно по плану… Ну, может, не совсем «по плану», но остальным об этом знать не следует. Команда должна быть уверена, что у капитана всегда всё под контролем. Даже если происходящее — чистейшая импровизация от начала и до конца. Десять минут, чтобы выслушать краткий отчет о состоянии корабля и отдать новые приказы. Ещё пять — лично убедиться, что никто не вывалился за борт (воистину, лучший друг воздухоплавателя — моток крепкой веревки). Срочные проблемы решены. Теперь — самое время проверить, как поживает их особый пассажир… Перед дверью гостевой каюты Кивана охватил внезапный приступ ностальгии. Словно он не капитан воздушного корабля, а всё тот же нерадивый студент, каким был десять лет назад. Он осторожно постучал и, лишь услышав тихое «войдите», открыл дверь. Невольно отметил, что сидящий на узкой койке мужчина выглядит не слишком хорошо. Глаза его были крепко зажмурены, а удлиненное лицо с высоким лбом покрылось липким потом и приобрело нездоровую бледность. Чёрные с проседью волосы жалко свисали, обрамляя впалые щеки. — Как вы, профессор Сартано? — Совсем не обязательно звать меня «профессором». Я давно уже не твой наставник, Киван, — тепло и в то же время чуть измученно улыбнулся старик. А потом едва слышно добавил: — Умоляю, скажи, что эта ужасная болтанка уже закончилась. — Из грозового фронта мы вышли, но придется ещё немного потерпеть. Милостью Архитектора, через пару часов будем на берегу. Но вопреки всем ожиданиям, собеседник не выглядел обрадованным перспективой ступить на твердую землю. — Нужно было оставить эту затею сразу, едва Совет отказал в финансировании. И уж тем более не стоило отвлекать тебя от дел, вынуждая подстраиваться под стариковские хотелки… — он сокрушенно покачал головой. — Но нет! Признанный гений нуменерологии Майтэ Сартано плюет на авторитеты! — Да бросьте, профессор! Необходимость сделать крюк и заскочить на пару островов ещё никого не разорила, — деланно беспечно откликнулся Киван. Сказал и наткнулся на понимающий взгляд. Успевшее отойти на второй план ощущение «невыученного урока» резко усилилось. Ради возможности помочь бывшему наставнику он действительно отказался от довольно выгодного контракта, набрав взамен кучу мелких. Чтобы просто окупить полёт. И до недавних пор был свято уверен, что рассеянный учёный никогда не поймет, почему в маршрут «так удачно» вписались все интересующие его места. — В любом случае, когда ещё мне выпал бы шанс поучаствовать в настоящей экспедиции? — В настоящей провальной экспедиции, ты хотел сказать? — худые плечи профессора ссутулились, а лицо сделалось растерянным. — Десять попыток, Киван. Десять… И ничего. Видимо, в мои расчеты закралась ошибка. Укротитель Ветров неодобрительно хмыкнул, подходя ближе: — Что-то вы совсем раскисли. Так не пойдет. — Не сдаваться несмотря ни на что — удел молодых. А я давно уже вышел из возраста, в котором стыдятся признавать ошибки. — Наставник, не прибедняйтесь. Вам ещё нет и семидесяти. — И что же, предлагаешь плюнуть на всё и завалиться в кабак с весёлыми девицами? — Хм… Ваш вариант, конечно, неплох… — Киван нарочито задумчиво помял подбородок и ухмыльнулся. — Но для начала ограничимся прогулкой по палубе. Уверен, свежий воздух вас взбодрит. А там, кто знает… Внезапно в разговор вклинился нарастающий гомон, прекрасно различимый даже сквозь переборки. Переглянувшись с явно не понимающим что случилось профессором, мужчина стремглав покинул каюту и взмыл по лестнице. Команда столпилась на верхней палубе и напряженно что-то обсуждала, всматриваясь в небеса. — Смотрите, Капитан! — восторженно прокричал юнга, первым заметивший прибытие командира. Для наглядности мальчишка вскинул руку, указывая пальцем куда-то наверх. Киван последовал совету и задрал голову. В небе высоко над «Буревестником», оставляя за собой горящую полосу, несся огненный шар. — Метеорус флеймус. Падающая звезда, — благоговейно прошептал кто-то за спиной. — О, прохвессор, тоже здесь! — вновь оповестил окружающих юнга. — Конечно здесь. И не «прохвессор», а профессор, глупая твоя голова. Какой дурак в здравом уме откажется посмотреть на полёт алькарин! — всплеснул руками пожилой усатый крепыш, заведующий корабельной кухней. — А что такое алькарин? — Алькарин, «Звезда надежды». Это же все знают, парень! — Вот и не все! — обиженно шмыгнул носом мальчишка. — Чему вас только на берегу учат… — неодобрительно проворчал кок. — Слушай сюда. Когда благословенный всеми ветрами Архитектор только создал гравы, они не были так совершенны, как нынешние. И задумал он первый полёт на соседний остров… Да только на полпути гравы перегрелись, и корабль начал терять высоту! И быть бы Архитектору добычей морских драконов… Все присутствующие, несмотря на разницу в возрасте, дружно содрогнулись. Кок важно надулся и, ничуть не смущаясь реакции слушателей, тоном заправского рассказчика продолжил: — …да вот не свезло гадам. Небо над первым воздушным кораблем вспыхнуло, как в пожаре! И его рассёк этот… Как профессор по-научному сказал, метеорус, значит. Архитектор как поглядел на него — сразу повелел своей команде следом лететь. Звезда и привела их прямехонько к островку-бельму. Щас там, конечно, лепота, маяк и статуи, граница священной земли — все дела. А тогда Архитектор со своими ребятами высадился на каменюку пустынную. Ни тебе травинки, ни кустика. Но есть где встать, переждать, пока гравы остывают. Что, собственно, они и сделали. А потом полетели дальше, как собирались. Кок умолк на мгновение, наставительно поднимая вверх толстый палец. — А одинокие падающие звёзды с тех пор называют алькарин. Дающая надежду, значит. Слушатели уважительно покивали, соглашаясь с озвученным выводом. А Киван хитро покосился на сделавшегося подозрительно задумчивым наставника: — А ведь точно по нашему курсу идет. Что это, как не добрый знак?***
По собственному опыту Киван знал — каким бы талантливым организатором ты ни был, любая высадка рано или поздно превратится в упорядоченный бедлам. Кажется, что каждый занят важным делом, а на деле все хаотично мечутся между кораблем и сушей. Присутствие насквозь сухопутного профессора лишь внесло в происходящее дополнительную нотку безумия. Вот и сейчас, стоило капитану отвлечься на исполнение непосредственных обязанностей, пассажир пошёл вразнос. Успев забыть о недавнем приступе самоедства, он принялся с азартом тиранить выгружающих оборудование матросов. Парни пока терпят, но поглядывают с явным недовольством. Укротитель Ветров только покачал головой, глядя на эту картину. Положительно, они не знают с кем связались. С другой стороны — он здесь капитан, а значит, отвечает за этих оболтусов. Стало быть, ребят нужно спасать. Причем срочно. — Вижу, вы не сидите сложа руки… — О, да, — воодушевленно закивал учёный, выныривая из столпившейся вокруг накрепко перевязанного ящика группы. — Ты был абсолютно прав, Киван. Несколько неудач — ещё не повод впадать в уныние! Почувствовав под ногами твердую землю, он коренным образом преобразился. Исчезла старческая скованность движений, а в карих глазах вспыхнула нешуточная жажда деятельности. — Сейчас соберём оборудование и можно будет приступать к замерам. Только придется проследить, чтобы молодые люди ничего не испортили… Представь, они уже собрались выгружать лантанские дешифраторы! Да последний тупица знает, что их ни в коем случае нельзя переворачивать! На одном дыхании протараторив свою обличительную тираду, профессор скрестил руки на груди и отвернулся. Ближайший матрос глухо проскрежетал что-то сквозь зубы. Видимо, силясь сохранить нелестное мнение об учёном муже при себе. — Ну-ну, не будьте к ним столь строги, — примирительно поднял руки Киван, словно бы невзначай вклиниваясь между подчинёнными и бывшим наставником. — Как человек, выучивший не одно поколение лоботрясов, уверяю: излишняя мягкость вредит куда больше излишней строгости… Но довольно этого, дорогой друг! Ты вряд ли пришел выслушивать старческое ворчание. — Не то чтобы я был против ворчания… Собираюсь взять пару ребят и лично обследовать окрестности. Если здесь есть что-то интересное, я должен увидеть это первым, — Укротитель Ветров задорно улыбнулся и тоном искусителя продолжил. — И предлагаю вам составить мне компанию. Уловив на лице собеседника тень сомнения, Киван поспешил нанести «добивающий удар»: — Решайтесь, профессор. Вот увидите, к нашему возвращению оборудование будет в целости и сохранности. Правда, парни? Парни с готовностью закивали. Капитан не сомневался, что ради избавления от непрошеного советчика его люди превзойдут сами себя. И, возможно, даже сохранят хотя бы половину таинственных дешифраторов. — Айгло, Нарнэн! Пара матросов, перетаскивающих очередную партию ящиков, остановилась, с легким недоумением глядя на командира. — Бросайте свою поклажу! — начал было Киван, но заметив, как хватается за голову профессор Сартано, спешно исправился: — Кхм… Я хотел сказать, аккуратно положите. И рысью ко мне. Мы идем в разведку!***
Вскоре Укротитель Ветров начал сожалеть о собственной беспечности. Лес, сквозь который пробирался их маленький отряд, был неестественно тих. Не щебетали в кронах птицы. Не пробежала меж корней ни одна тварь… Да что там, не было даже насекомых! А ведь в подлеске должны были роиться тучи надоедливой жужжащей мелочи. А потом они наткнулись на свежий завал. Все деревья лежали верхушками точно к центру острова. — Как после урагана, — уверенно произнес Нарнэн. Широкоплечий и высокий, с пудовыми кулаками, он выглядел способным сломать хребет быку. Но, помимо выдающейся комплекции, его отличало простовато-крестьянское здравомыслие. — Ошибаетесь, молодой человек. Это был не ураган! — профессор обвёл завал лихорадочно блестящими глазами. — Посмотрите на подпаленные верхушки. Это — след нашей звезды. — Капитан, только не говорите, что мы туда попрёмся! В отличие от своего товарища, Айгло был тощ, как щепка. Обделив его статью, природа выдала взамен повышенную вертлявость. Киван напряженно вглядывался в бурелом, задаваясь тем же вопросом: «Неужели попрёмся?» И сам себе отвечал — «Да». Потому что дорогу проложила алькарин. Редчайшее явление, счастливый знак, указующий верный путь… Идти вдоль завала было тяжело, но никто и не думал жаловаться. Разве что Айгло периодически начинал ворчать себе под нос, но сразу затыкался, ловя на себе недовольный взгляд капитана. Совершенно неожиданно деревья расступились, и перед путниками показалась небольшая полянка. Должно быть, раньше это место выглядело весьма живописно. Теперь же посредине открытой раной чернел провал в земле, окруженный пятном выжженной травы. — Потрясающе! Укротитель Ветров поморщился, бесцеремонно хватая ученого за шкирку. Но тот словно не заметил, как сомнамбула шагая к таинственной впадине. — Профессор, имейте совесть. Сейчас я вас туда точно не пущу. Вот вернемся потом с вашими инструментами и… Да куда же вы?! Вывернувшись из хватки бывшего ученика, Майтэ Сартано с несвойственной его возрасту прытью рванул вперёд. Но, вопреки опасениям, упрямый старикан вовсе не собирался немедленно сигануть в провал. Остановившись у самого края, он принялся с интересом всматриваться в темноту. — Учитель, вы… Вы хуже ребёнка! Отойдите, пока не свалились! Всё равно ничего не увидите — у нас ведь даже факелов с собой нет! — Сразу видно, что вы, друг мой, несмотря на все свои таланты — недоучка, — профессор снисходительно улыбнулся и принялся копаться в висящем на поясе кошеле. — Иначе вы бы помнили, что многие древние материалы категорически не переносят огня. Я бы даже сказал, вспыхивают от любой искры… Ага! Вот что нам нужно! С этими словами он извлек на свет потемневший от времени стальной диск, диаметром не больше монеты. И легонько нажал на центр. По ребру диска немедленно прошла белая полоса. Затем он раскрылся, словно раковина моллюска, выпуская на волю светящийся шарик на тонкой серебристой ножке. Пораженно крякнул стоящий чуть поодаль Нарнэн. Айгло выразил обуревающие его чувства куда экспрессивней: — Чтоб мои кишки под килем протащило! Это что же, нуменер?.. — Из самых простеньких, — с ноткой нежности в голосе подтвердил учёный. — Он впитывает свет. А потом — отдает. Киван отчаянно давил желание выругаться. Только что профессор по наивности продемонстрировал вещь, продав которую, можно обеспечить себе пару лет праздного существования… И Кивану очень не понравилась жадность, с которой его подчинённые пожирали глазами диковинный прибор. Похоже, по возвращению в лагерь их ждёт вдумчивая беседа с капитаном. Даже не догадываясь о последствиях своего поступка, старик продолжил эпатировать публику. Он легонько пощекотал огонёк пальцем, вызывая новую серию метаморфоз: серебристая ножка начала удлиняться и истончаться. Это продолжалось до тех пор, пока светящийся шарик не остался болтаться на тонкой и длинной нити. — Вот и всё. Обойдемся без факелов. Профессор начал медленно опускать нуменер в провал. Неяркий свет, исходящий от шарика, освещал лишь малую его часть. Но даже этого хватило, чтобы разглядеть подозрительно ровный пол, покрытый внушительным слоем пыли. — А ведь совсем невысоко, можно спуститься… — задумчиво протянул учёный, косясь на прикрепленные к поясу каждого из воздухоплавателей мотки веревки. — Всё, хватит! — решительно пресек эти размышления Киван. От резкого окрика профессор дёрнулся и выронил светящийся нуменер в провал. Следом нырнул всё это время неотрывно следивший за прибором Айгло. Он приземлился на ноги и тут же осел на пол, хватаясь за колено. До оставшихся наверху донеслись глухие ругательства. — Все видят, к чему приводят излишняя поспешность и жадность? — губы Укротителя Ветров расплылись в не предвещающей ничего хорошего улыбке. — И ведь ничего не поделаешь. Придется возвращаться на корабль, собирать подъемник и уже завтра… — Капитан! Капитан, я всё осознал! Не оставляйте меня в этой драконьей дыре! — Даже не знаю, Айгло. — Я… Я просто хотел вернуть профессору его светящуюся штуку! — Вернуть? А мне почему-то казалось, что прикарманить… — Да никогда! Чтоб меня шайсы задрали, если ещё хоть раз к этим нуменерам полезу… — Свежо предание, да верится с трудом. Ладно… Нарнэн! Сообрази какой-нибудь противовес. — Эт мы мигом, — кивнул гигант. Профессор тем временем опустился на колени, пачкая одежду землей, и, перегнувшись через край провала, заговорил: — Молодой человек, раз уж вы всё равно там, не сочтите за труд осмотреться? — Да что тут увидишь! Стены осыпались, сквозь них корни какие-то лезут! — недовольно выкрикнул Айгло, но тем не менее послушно завертел головой. — Пылища кругом, железяки валяются — проржавели все уже! На каркасы слайдеров немного похоже… Хей, проф! Тут ещё какая-то штука! Отсюда толком не разглядеть, да и засыпало её изрядно… Но это точно что-то большое! Занимательный диалог прервало громкое пыхтение. Это вернулся Нарнэн, волочащий за собой огромную корягу. — Такая точно выдержит, — подтащив груз к самому провалу, пояснил он. — Отлично, — похвалил его Киван. — Теперь привязывай веревку и будем вытаскивать нашего… исследователя-энтузиаста. — Готово, Капитан, — через некоторое время доложился Нарнэн, в доказательство пару раз дернув веревку. Профессор, внимательно наблюдавший за работой, змеёй поднырнул под руку опешившему матросу. Ухватившись за веревку обеими руками, старик с проворством сарви начал спускаться вниз. Киван лишь устало вздохнул. Пример очертя голову кинувшегося в неизвестность Айгло никого ничему не научил. Ещё один… любопытный на его голову. — Спускаемся. Ты вытащишь Айгло, а я отловлю профессора.***
Киван закашлялся, втянув в себя первую порцию сухого безжизненного воздуха. В лучах света, падающего сверху сквозь пролом, медленно оседала вековая пыль. Оставив Нарнэна хлопотать над раненым товарищем, Укротитель Ветров подхватил с пола всё ещё исправно светящий нуменер и отправился на поиски. Айгло не солгал — в древнем помещении царило запустение. Под ногами, вперемешку с осколками кладки, валялись странные железные конструкции. Но даже сейчас, сквозь тлен и пробивающие стены корни, проглядывали следы былой роскоши. Причудливое смешение знакомых архитектурных стилей, образующее на выходе нечто свое, куда более совершенное. Что-то подобное можно найти разве что в Гентиане, построенной на руинах одного из безымянных городов прошлого… Киван встряхнулся, усилием воли загоняя внутреннего учёного обратно в подсознание. Не хватало ещё уподобиться наставнику и начать причитать над ближайшей стенкой: «Какая кладка, эпоха Великого Разлома, не меньше!» Они, в конце концов, не на увеселительной прогулке в дворцовом парке! Профессор нашелся буквально через сотню метров. Стоя на коленях, он целеустремленно очищал что-то от обломков свежеобвалившейся стены. Присмотревшись повнимательней, Киван разглядел в неверном свете нуменера испещренную трещинами продолговатую капсулу. Она смутно походила на миниатюрный саркофаг, в которых находили последний покой архонты. Лишь потомки учеников всеблагого Архитектора удостаивались чести быть похороненными на земле. Для остальных, будь ты богач из знатного рода или последний бедняк, зажигали погребальный костёр, а пепел развеивали над морем. На мгновение у бывшего студента-нуменероведа перехватило дыхание — наставник всё же нашел что-то стоящее! Но уже через секунду восторг сменился беспокойством: одно дело — артефакты далекого прошлого, а вот таинственные саркофаги — совсем другое! Впервые Кивану подумалось, что Университет не хотел финансировать экспедицию вовсе не потому, что не верил в теории Сартано. Напротив, Научный Совет вполне мог опасаться, что драконов гений таки что-то откопает! Внезапно покрытая трещинами крышка саркофага с шипением отворилась, выпуская наружу облако пара. Киван почувствовал, как зашевелились волосы на затылке. Спина мгновенно покрылась холодным потом. Разом вспомнились все когда-либо слышанные страшилки про плохо кончивших исследователей. Далеко не все артефакты древности оказывались столь же безобидны, как профессорский светильник… Схватив в охапку ошарашенного профессора, он отшатнулся прочь. И замер, глядя на неторопливо расползающуюся дымку, готовый в любой момент вступить в бой или дать дёру. Когда пар рассеялся, взору Кивана открылась одна из самых странных картин, какие он только мог представить. В таинственном саркофаге лежал ребёнок, оплетенный сетью тонких полупрозрачных трубочек. Маленькая девочка, лет трех-четырех на вид. Чистое личико, серебристые кудряшки и длиннющие чёрные ресницы, бросающие тени на круглые щёчки. Совершенно очаровательный ребёнок. Возможно — самый симпатичный из всех, каких ему доводилось видеть. В окружающем сумраке казалось, что от неё исходит собственное сияние. Вот только при этом девочка выглядела бледной до прозрачности. Сквозь тонкую кожу у висков просвечивали голубенькие прожилки вен. Всмотревшись получше, Киван с удивлением осознал, что бледные до синевы губки кривятся в мучительной гримасе. Без всяких сомнений, ребёнок был жив… Но как это возможно? Отстранив впавшего в задумчивость воздухоплавателя, профессор вернулся к саркофагу. И начал освобождать ребёнка от его странных пут. — Я не эксперт по детям, но маленьким девочкам положены пинетки и кружева, а не какие-то странные трубки, — тихо пояснил он. — Вы… Вы собираетесь её забрать? — почему-то шепотом спросил Киван. — Конечно, собираюсь, — согласился старик, заворачивая так и не очнувшуюся девочку в свой сюртук. — Нельзя же бросить ребёнка здесь одного! С последним высказыванием Киван был целиком и полностью согласен. Азарт первооткрывателя схлынул, и теперь полуразрушенное древнее помещение больше не казалось ему чем-то прекрасным. Скорей — опасным и сулящим неприятности. Храм Архитектора зорко следил за всяким, проявляющим интерес к прошлому, особенно — истории до Великого Разлома. Каждый найденный реликт должен быть предъявлен Храму и сочтен допустимым к использованию не входящими в круг достойных. В противном случае последствия могли оказаться самыми плачевными… Многие удивлялись, как при таком подходе архонты вообще допускают существование Университета и целой кафедры нуменероведов. — Ребёнок из саркофага-нуменера… Храму такое точно не понравится, — поспешил поделиться своими опасениями Киван. — Храму многое не нравится. Так что лучше ему просто об этом не знать, — профессор хмуро поджал губы. — Ты ведь сможешь заставить двух своих оболтусов держать языки за зубами? — Я найду способ. — Отлично. А для остальных мы просто ушли в лес и вернулись с ребёнком. Никаких древних руин, никаких странных саркофагов… — старик печально вздохнул, снова посмотрел на бессознательную девочку и решительно добавил: — И никаких больше исследований. Мы должны немедленно вернуться на корабль.