Просто чигуки

Я не знаю, когда это началось. Просто в один день мы как всегда собрались на кухне, чтобы позавтракать, впереди тяжелый день. Но что-то было не так. Тишина настораживала, если не сказать, что пугала. Я задержался с утра в ванной, поэтому не понял, что я такого пропустил. - А что, собственно говоря, происходит? – Решил я подать голос. - Гуки, как бы тебе объяснить? Понимаешь, когда люди достигают своей половой зрелости, то у них возникают некоторые потребности. И чтобы их реализовать, нужен еще один человек. Обычно это парень и девушка, но бывает, что парню подходит в этом плане человек его же пола. И это тоже нормально, просто выходит за рамки общепринятых норм. Вот и Юнги с Чимином вышли, так сказать, за эти рамки. – Намджун как всегда простые вещи преподнес так, как будто одну из своих заумных книжек прочитал. - Что-то я ничего не понял. - Да трахаемся мы. Что тут не понятного? – Шуга задолбался слушать этот бред. - А. – Это все на что меня хватило. - Шуга, можно было ка-то по аккуратнее, посмотри на него, он же сейчас в обморок грохнется. – Чимин, как всегда сама тактичность, даже в такой странной ситуации. И как бы они ее не преподнесли, менее странной она бы не стала. - Короче, мне надоел этот цирк. Я конечно все понимаю, но какого хрена вы устроили целое представление из этого. Если вы против, то нам все равно похрен, если за, то мы счастливы до усрачки. Это если понятным языком объяснять. Но ты, Намджун можешь расслюнявить это по-научному, я не против. Пошли, Минни. – И взяв за руку Чимина, удалился. Все сидели открыв рты, не имея понятия, что сказать. Первым голос подал Джин: - Если честно, то я давно догадывался, что между ними что-то есть. Я не против, и вам советую так же отнестись. Они молодцы, не стали отнекиваться, рассказали все как есть. Не знаю что это – молодость, гормоны или любовь. Они сами со временем разберутся, нас это не касается. А вы что думаете? – Обратился он к ребятам. - Мне похрен, это их дело, главное, чтобы на группе не отразилось. А вообще это очень мило, вы когда - нибудь видели Шугу таким спокойным и счастливым? – Вклинился Хосок. Остальные были с ними солидарны. Эти двое еще со времен трейни везде ходили друг за другом. Старший баловал младшего, защищал от нападок менеджера, неуважения Чонгука, да и от мира в целом. Только Чимину можно было находиться в студии, пока Юнги там работал, даже Намджун не удостаивался подобной чести. Все песни сначала проходили жесткий отбор Чимином, а потом показывались всем остальным. Их касания, объятия, жесты, понятные только им двоим, навевали определенные мысли. Но если кто-то осмеливался высказать свои соображения вслух, то натыкался на гневный взор Шуги и неодобрительный Чимина. После этого они обычно под ручку удалялись к себе и не отсвечивали. Со временем все привыкли и решили, что это наверно такая дружба, на грани. А теперь все просто стало на свои места и конечно же радовало. Два любящих сердца соединились, это же так прекрасно. Но не для всех. После этой новости, я не знал, что мне делать. Плакать или смеяться, потому что и то и другое просилось наружу. Истерика не иначе, но мне нельзя, никто не должен знать. Я давно влюблен в Чимин-хена, но у меня не было смелости подойти и рассказать о своих чувствах, а теперь это не имеет смысла. Я разворачиваюсь и ухожу в ванную, там никто не помешает выплеснуть все, что накопилось. Едва дверь за мной прикрылась, я дал волю слезам. О, если бы кто-то смог сейчас видеть мою боль, он бы захлебнулся от чувств, что бушевали во мне. Он всегда был рядом со мной, всегда утешал, обнимал, спасал от одиночества. Я не признавался, но верил, что он навсегда рядом, не уйдет, не бросит. Я был уверен, что он любит, не как брата, а как мужчину. Потому что то, что у них было, казалось особенным, только для двоих. А на деле это была любовь и забота старшего брата и не более того. И если жить в почти неизвестности было более менее нормально, то как теперь? Как смотреть на их объятия, взгляды, мимолетные касания? Теперь у всего есть подтекст. Как заставить сердце молчать? Не знаю, сколько просидел в ванной, но когда вышел, меня ждал сюрприз. Мин Юнги, собственной персоной, как же я ненавидел его сейчас. Глубоко вздохнув, я решил пройти мимо него, но он не позволил. - Постой, малой. Разговор есть. - Да, хен. - В общем не буду ходить вокруг да около. Я знаю, что тебе нравится Чимин, но ты должен уяснить одно: он – мой. – Каждое слово, как ножом по сердцу. - Он не вещь. Он тебе не нужен, ты поиграешься и бросишь. Тебя ничего не интересует кроме твоей музыки. – Я знал, что перегибаю палку, но сил молчать больше не было. - Ты ошибаешься. – Слова прозвучали, как пощечина, от чего я дернулся. Его тон был не просто ледяным, а скорее арктическим. Мы некоторое время смотрели друг на друга со злобой и чувством собственной правоты. А потом он внезапно как – будто сдулся и посмотрев на меня, сказал совершенно спокойно, так, чтобы до меня дошло. - Я люблю его. Я, правда, люблю его. – Развернулся и ушел. А я остался стоять на месте, раздавленный и одинокий, с кровавой мешаниной вместо сердца. И осознанием того, что все еще хуже, чем могло бы быть. Потому что каждый знает, что Шуга любит лишь музыку и ничто и никогда не будет важнее, даже собственная семья. Но сегодня он поставил Чимина выше всего, он на первом месте, не музыка, а он. А значит, это навсегда, и как бы я не хотел, я должен смириться. А если нет, то я потеряю его, даже как друга. Не сегодня и не завтра, но однажды наступит день и я смогу. А пока только боль.