Грани сумрака

Второй раз за этот год Линн просыпается счастливой. Второй раз за этот год с утра она не думает о Дилане. Все её мысли отныне заняты лишь им. Джастином. Тем, кто смог растопить холод почти умершего сердца и заново вдохнул в неё способность радоваться жизни. Чувствовать. Быть нужной. Желанной. Дышать. Любить. Энн теперь знает, теперь поняла, в чём дело. Джастин… Он — тот, которого хочется. Тот, который не как все. У него — как и у миллиона других людей — такие же глаза, такие же руки, такой же голос. Только вот он другой. Рядом с ним хочется дышать. Рядом с ним хочется быть. Просто быть. Она ещё не проснулась, но уже хочет уснуть снова, чтобы в своих мечтах видеть его. Чтобы чувствовать будто наяву, как дрожат колени и руки. Как ломается голос и першит в горле. Как горят губы, жаждя его поцелуев. Он такой… вкусный, как райский плод. Такой… запретный, но только не для неё. Такой… властный, когда сжимает своей ладонью её горло, заставляя хрипеть от накатывающей истомы. Ей хочется дышать с ним в унисон. Хочется сливаться с ним в единое целое. Хочется попробовать, как это — заниматься любовью с таким мужчиной, как он. Он сказал, что придёт к ней этим вечером. Значит ли это, что он желает взять её? Счастливая, Энн потягивается в постели и опускает ноги на пол. Совсем обнажена, но сегодня это не кажется ей диким. Интересно, понравилось бы Джастину видеть её такой — заспанной, лохматой, голой? Лежащие рядом лабутены лишний раз напоминают о прошедшей ночи, и девушка поднимает их, чтобы рассмотреть. Она одинаково любит обувь и мужчин. На мыске одной туфли небольшая царапинка, и это на секунду огорчает. Надев их всего раз, умудрилась испортить новые туфли… Пройдясь по комнате, аккуратно кладёт их обратно в коробку и убирает в шкаф, затем достаёт белоснежный конверт, отсчитывает ровно пять сотенных купюр и убирает их обратно в шкатулку под постельным бельём. Слишком, слишком много денег дал ей Джастин, она не может принять их, обязательно вернёт сегодня при встрече. Нужно собираться на работу, но Энн уже изнывает от нетерпения. Хватает свой телефон и поспешно набирает заученный номер. — Алло, — хрипловатый голос заставляет встрепенуться, пробегаясь по коже недавними воспоминаниями. — Доброе утро, — девушка улыбается, радуясь тому, что слышит его. — Энн Линн, — выдыхают на том конце провода, и она уже чувствует, что готова отдаться ему только потому, что он столь интимно произнёс её имя. Она уже готова. Приезжай и возьми её, Джастин. Она вся твоя. Она жаждет тебя. Очень. — Как спалось? — Спалось? — он словно удивлён подобному вопросу, но всё же отвечает, — спалось неплохо. Где ты сейчас? Хочу увидеть тебя. — Я дома, и только проснулась, — Энн улыбается, рассматривая себя в зеркале, — а ты? Ей нравится вести себя, как влюблённому подростку. — Позавтракал и еду по делам. Мне заехать? — Зачем? — боже, как глупо! Но она не знает, что ещё сказать сейчас. — Не знаю, — Джастин замолкает на секунду, — так ты не хочешь? «Очень хочу!», — едва ли не вырывается из груди, но Энн, сочтя это неприличным, решает отказать. — Боюсь опоздать на работу, — с сожалением отвечает она, внутренне изнывая от желания встретиться с ним прямо сейчас, — просто решила узнать, как ты спал. — Когда ты будешь со мной, тебе не придётся работать, — говорит Джастин так, словно уже давно всё решил сам за них двоих, — тогда… до вечера? Ей так много хочется сказать, спросить, возразить, но не хочется портить столь безупречный момент. — До вечера, — улыбается Энн, — я заканчиваю в восемь. — Мне забрать тебя с работы? Он настойчив, и ей это приятно, но девушка не хочет, чтобы Джастин знал, где она работает. Энн ещё не в курсе, что он знает о ней почти всё. — Не нужно, — поспешно отвечает она, — у меня есть пара неотложных дел. — Тогда до вечера? — с грустью произносит мужчина, а она медлит ответить, ведь после этого придётся завершить разговор и вернуться из сказки в обыденность. — Да, — тихонько шепчет Энн, — до вечера. Он отключается, а она сидит с телефоном, глупо улыбаясь и покачиваясь. «Когда ты будешь со мной»… Ей хочется, чтобы он не только был с ней. Ей хочется, чтобы он был в ней. Невзначай или нарочно, но он подцепил её на крючок. Заставил хотеть себя. Пробудил дикую жажду. Жажду близости. Близости с ним. Энн быстро принимает душ и, обернув полотенце вокруг себя, идёт на кухню. Ахает от удивления, обнаруживая там множество еды из ресторана. Видимо, доставили ещё вчера, после того, когда они в спешке покинули заведение. Ей приятна такая забота. Джастин слишком учтив. В то же время Энн не может не задаваться вопросом: что же будет дальше, после того, как закончится тот срок, на который он снял номера в их отеле? Это так странно — она ведь не знает о нём практически ничего. Он — Джастин Дрю Бибер, богатый человек, который смог влюбить её в себя практически с первого взгляда. Человек, который заставил её хотеть себя, не прилагая для этого практически никаких усилий. Он говорил с ней по телефону, а она представляла его губы и то, где они побывали, и ещё могли бы побывать на её теле. Рабочая смена уже не кажется бесконечной, люди — надоедливым и шумными, а погода — отвратительно мокрой. Единственную неприязнь вызывают администраторши на ресепшене. Никто не имеет права хотеть её Джастина. Никто. Сам факт того, что Энн стала невольной свидетельницей сцены самоудовлетворения Кайлы в туалете, ужасно злит, однако девушка утешает себя мыслью о том, что Джастин навряд ли взглянул бы в её сторону. Да, Энн ревнует. Ревнует отчаянно и дико. Ревнует, и даже не желает скрывать этого. Десять пятьдесят четыре и десять пятьдесят пять… Интересно, зачем ему два люкса? Энн ведь соврала ему о том, что у неё есть дела. Интересно, как он отреагирует на приготовленный сюрприз? Она специально чуть задерживается на рабочем месте, переодеваясь. Распущенные волосы, капля перламутра на глаза и губы, чтобы придать им дополнительный блеск — мужчины любят, когда в глазах женщины есть огонёк — и она поднимается на нужный этаж на рабочем лифте, чтобы невзначай не столкнуться с кем-нибудь из посетителей. Сердце так стучит, что боязно — а вдруг услышат? Волнуется, непрестанно поправляя волосы, которые словно специально норовят залезть в рот. Мягко ступает по пушистому ворсу, заворачивает за угол, щёлкая от волнения пальцами… и замирает от открывшейся картины. Он здесь. И он идёт по коридору. Идёт лицом к ней. Энн останавливается, чувствуя сильный удар в грудь. Джастин, её обожаемый мужчина, тот, о котором она мечтает столько времени, идёт в свой номер. Он не один. Он обнимает двух красивых девушек, держит их за талии, шепчет что-то им на ухо, и они поочерёдно целуют его своими отвратительными накрашенными губами в щёки, оставляя на них следы своей помады. Линн часто дышит, отказываясь поверить в увиденное, мотает головой, пытаясь не дать подступившим слезам оставить мокрые дорожки на щеках, смаргивает и зажимает ладонью рот. Это чертовски больно. Больно так, словно лёгкие обожгло горячим паром. Словно кожу ошпарило кипятком. Энн покачивается на месте и, потеряв равновесие, хватается за стену. Он вдруг замечает её. Замечает и вмиг становится серьёзным. Замечает и перестаёт шептать непристойности облепившим его девицам. Энн стоит не шелохнувшись, даже не дыша, стоит, глядя на них в упор. А Джастин, приблизившись к дверям одного из своих номеров, тяжко вздыхает, вынимает из кармана магнитную карточку-ключ, открывает дверь, пропускает внутрь сначала своих спутниц, а затем заходит сам, не удосужившись взглянуть на оставшуюся в коридоре Линн. И если ещё минуту назад она летала в небесах, то сейчас сорвалась и упала в самую глубокую пропасть. Если ещё минуту назад бабочки внутри неё плавно порхали, то сейчас они вырвались наружу, разрезая её изнутри ставшими вдруг стальными кончиками крыльев. Если ещё минуту назад её переполняли сильнейшие чувства, то сейчас она оказалась полностью опустошена. Мертва физически и морально. Разбита вдребезги. Оказывается, даже мёртвые могут испытывать боль. Слёзы одна за другой катятся по побледневшим щекам, и Энн даже не старается остановиться. Он убил её своим предательством. Энн всхлипывает и, хватаясь за стену, идёт обратно. Униженная, раздавленная и никому не нужная вновь. Он не переспал с ней ночью лишь потому что она не привлекает его? И тогда, в ту их первую ночь… Он ведь также не тронул, лишь позволил себе поизвращаться, поиграть немного. Пустышка. Развлечение. Видимость красивых начинающихся отношений. Вот кто она для него. Какая же она идиотка! Дилан всегда был прав. А она… Повелась на красивые глаза и мнимую заботу о себе. Зачем такому богачу такая простушка, как она? Поиграл и променял. Нашёл других за час до их примерной встречи. Видимо, такому, как он, мало одной. Видимо, ему показалась слишком высокой цена, которую Энн поставила за себя, и он нашёл себе подешевле. Двух по цене одной. Энн идёт, спотыкаясь на каждом шагу. Теперь уже всё равно, кто увидит и что скажет. Она уволится отсюда завтра же, вернёт ему деньги, сотрёт из памяти всё, что связано с этим человеком, и напрочь забудет о его существовании. Навсегда. Энн вскрикивает, когда кто-то вдруг подхватывает её, разворачивает, прижимает к стене спиной и начинает целовать. Джастин. Это точно он. — Отпус-ти, — сопротивляется Энн, толкает его, бьёт руками, отворачивается, но мужчина крепко держит её, не позволяя вырваться и убежать. — Не отпущу, ты слышишь? — шепчет он, целуя её везде, куда только можно, — не отпущу тебя. Энн, милая, — выдыхает Джастин, — успокойся, прошу тебя. — Иди к своим шлюхам, ты понял? — задыхаясь от ненависти, кричит она, — отпусти меня! Ненавижу! — Энн, прошу, выслушай, — настойчиво повторяет мужчина, но она не желает и слушать. Тогда Джастин начинает тащить упрямицу обратно. Линн упирается, наступает ему на ноги и пыхтит, сопротивляясь, однако силы не равны. Он буквально запихивает её в дверной проём, шипя от полученной глубокой царапины, и Энн почти сразу замирает, оказавшись в номере. Так много людей… Приглушённая приятная музыка не давит на уши и служит очень неплохим фоном для создания соответствующей атмосферы. Те две девицы, с которыми Энн только что видела Джастина, зажимаются с кавалерами — одна сидит прямо на развалившемся в кресле мужчине, другая стоит на коленях перед другим, тем, что у стены, и Энн невольно отворачивается, чтобы не быть свидетельницей столь непристойной сцены. Здесь накурено, но не вызывает желания зажать нос от табачного дыма, скорее, наоборот, пахнет чем-то сладковатым. — Уже вернулся, — подошедшая к ним жгучая брюнетка держит в руках два бокала игристого шампанского, один из которых протягивает Энн. — Ты быстро! — Конечно, я не так представлял себе это знакомство, но что поделать, — пожимает плечами Джастин, обнимая Линн и прижимая к себе, — Брил, познакомься, это моя Энн. Энн, это Ванесса. Или Бриллиант. Или вообще как угодно, — добавляет мужчина с лёгкой усмешкой, — верно, Брил? — Тебе, — девушка проводит пальчиком по мужскому плечу, — можно как угодно, Джастин, ты же знаешь. Энн хмурится, переводя взгляд с девушки на Джастина. Она ещё не знает всей правды. Не знает, кем приходятся друг другу эти двое. Но это не мешает ей сердиться и ревновать Джастина сейчас. — Мне нужно домой, — говорит она, не сводя глаз с Брил, которая, в свою очередь, сверлит взглядом соперницу. — Джастин, ты не мог бы… — Даже не выпьешь с нами? — интересуется Ванесса, приподнимая нарисованную бровь. — Не сейчас, Брил, — отмахивается Джастин, — принеси лучше мне. Брюнетка кивает и тотчас удаляется, покачивая бёдрами так, что даже в Энн возникает невольное лёгкое желание заняться с ней любовью. — Ты с ней спишь? — спрашивает она, переводя взгляд на Джастина, который неопределённо машет головой. — Неважно, — быстро отвечает он, — у тебя вроде были дела. Я отвезу. — Ты вернёшься? — Энн парой больших глотков осушает высокий фужер, морщась от приятного покалывания пузырьков шампанского на языке. — Сюда? Навряд ли, — Джастин забирает у неё пустой фужер и проникновенно целует, заставляя кровь бежать быстрее, — я ведь обещал эту ночь тебе. Они выпивают ещё по порции спиртного, принесённого Ванессой, и в обнимку покидают этот душный номер под неприкрытый, полный неприязни взгляд ревнующей Ванессы. — А что мы будем делать? — интересуется слегка захмелевшая Энн, когда они вдвоём оказываются в просторной кабинке лифта. — А чего ты хочешь? — вопросом на вопрос отвечает мужчина, без стеснения стискивая её руками и шаря по телу, и Энн краснеет, стесняясь поведать о своих желаниях. Она прикрывает глаза и запрокидывает голову, когда мужчина начинает целовать её в шею. — Смотри, — она берёт его голову и поворачивает в сторону расположенного в кабинке зеркала. Джастин продолжает целовать её, теперь уже глядя в зеркало, и Энн ловит себя на мысли, что это зрелище возбуждает. Причём не только одну её. — Я хочу тебя, — вдруг шепчет мужчина, смотря в её глаза в отражении, — у тебя дома есть зеркало? — В спальне, на шкафу, — Энн буквально выстанывает ответ, захлёбываясь от зашкаливающих эмоций, — ох, Джастин… что ты… делаешь… Боже, он даже целует её так, что хочется кончить от этого зрелища… В ожидающей их машине достаточно спиртного, и Джастин больше не целует Энн, только поит и поит, обнимая, так что, к тому моменту, когда они оказываются у двери её квартиры, девушка едва стоит на ногах. Она не может признаться Джастину, что пьянеет не столько от выпитого, сколько от самого его присутствия. Мужчина ведёт её в ванную и долго держит под почти холодной водой, чтобы Энн немного протрезвела. Он не ожидал, что Линн так быстро опьянеет. — Джастин, перестань! — пьяно хохочет девушка, попадая под очередную струю направленной на неё лейки, вода из которой с каждым разом становится всё холоднее. Мужчина выключает воду, заворачивает предмет своего обожания в попавшийся под руку халат, и несёт на руках в спальню. Энн, пьяная и счастливая, смотрит на то, как он обнажается, снимая с себя так хорошо сидящий на нём деловой костюм. Она охает от удовольствия, когда видит его возбуждённую и давно готовую плоть, предвкушает наслаждение от соприкосновения и скорой близости, и сладостная улыбка на её лице становится ещё шире. Он ложится прямо на неё и начинает целовать так напористо и жадно, что Энн откровенно стонет, изгибаясь всем телом и устремляясь ему навстречу. Нащупывает горячую пульсирующую плоть, сжимает её рукой, отчего мужчина прикусывает её губу, напрягаясь всем телом, и проводит по своей сочащейся соками промежности, желая как можно скорее слиться с ним в единое целое. Но Джастин не позволяет. Рычит, двигая тазом. Отстраняется, прекращая целовать, лишь хрипло дышит, сдерживая рвущиеся наружу стоны. Заветная цель опасно близка сейчас, но у него по-прежнему нет разрешения на владение ею. Линн прижимает подушечку большого пальца к уретре головки, проводит ею по тончайшей линии уздечки, провоцируя мужчину на ещё более резкие и быстрые движения, и он снова начинает целовать её — ещё глубже и жаднее, словно желая трахнуть своим языком её рот. — Энн… — бессвязно хрипит он, убыстряясь, — Энн… — Джастин… — она выдыхает, желая убрать руку, но он не позволяет — перехватывает и продолжает сам, заставляя её ещё сильнее обхватить его жаждущую плоть своей ладонью. — Джастин, боже… я хочу тебя… Джастин… — Линн… Он вдруг отбрасывает её руку, поднимается с постели, кладёт девушку поперёк кровати, чуть свешивая с неё голову, приноравливается и заставляет взять его в рот, шумно и рвано выдыхая через раздувающиеся ноздри. Опешившая от такого поворота событий, Энн закашливается, давясь, закатывает глаза, когда мужчина начинает входить в её рот почти до самого основания, и он с некоторым удивлением останавливается. — Ты не умеешь? — сбивчиво вопрошает он, и Энн отрицательно качает головой, пытаясь отдышаться. Это вгоняет Джастина в ступор, он привык, что девушки, с которыми он спит, умеют делать глубокий минет. Впервые он попал в такую ситуацию. Впервые он не знает, что делать с девушкой в постели. — Я хочу попробовать, — всё же решается он и просит, что Энн снова вобрала его в себя, следя на этот раз за тем, чтобы не сделать ей больно. Девушка стонет от неожиданности, когда мужские губы начинают целовать её там, где всё уже давно разбухло и заныло от напряжённого ожидания разрядки. Это слишком, слишком пОшло — заниматься любовью в позе номер шестьдесят девять, но от одной лишь мысли о том, как они сейчас выглядят со стороны, возбуждает куда сильнее. Она ласкает его упругий зад, гладит кожу бёдер, проводит пальцем по анусу, чуть надавливая, и выгибается ещё сильнее, когда чувствует убыстрившийся темп мужских пальцев внутри себя. Он лижет её языком, создавая вибрацию, входит пальцами ещё глубже, и с удовлетворением слушает, как кричит от наслаждения Энн. Он не настолько эгоистичен — позволил ей кончить нормально, освободив сладкий, полный слюны и его собственной смазки ротик для того, чтобы она могла спокойно дышать сейчас. Он улыбается, поглаживая её там, где только что был его язык, снова поднимается, кладёт Энн ровно, встаёт на постели на колени перед ней, берёт за волосы, приподнимая женскую голову, и снова просит взять его. Она, такая обмякшая и уставшая с непривычки, не смеет отказать, но мужчина прекрасно понимает, в каком она находится состоянии. Он и сам не смог бы тянуть дольше положенного, а потому, крепко сжав волосы Энн, двигает её головой в такт своим движениям. Девушка стонет недовольно, пытается отстраниться, но Джастин уже готов. Ускорившись, он толкается очень глубоко, нимало не думая сейчас о том, каково приходится ей, запрокидывает — как делает обычно, чувствуя приближение желанного оргазма — голову, закатывает глаза, кладёт вторую руку на женский затылок… и сильно содрогается всем телом, изливаясь ей в рот и облегчённо выдыхая.