Грани сумрака

Энн просыпается гораздо раньше Джастина, и долго лежит рядом, рассматривая его спящего.        Красив.        Непозволительно красив.        Непозволительно для такой, как она.        Энн попросту считает себя недостойной такого, как он.        Торопится в душ, чтобы привести себя в порядок.        Джастин снова не трогал её этой ночью.        Почему?        Разве нравится ему заниматься всякими извращениями?        Конечно, Энн — как женщина — возмущена, однако понимает слишком явственно, что не сможет отказаться от него.        Даже если у них не будет секса.        Даже если вся близость каждый раз будет ограничиваться… вот этим.        Набрасывает на голое тело белоснежную футболку Дилана, нимало не вспоминая — что даже странно — о её владельце, смотрит на себя в зеркало и снова спешит туда, в спальню, где на смятых простынях безмятежно спит её наваждение. Именно так. Наваждение.        Страсть.        Безумие.        Отныне имя Джастина и эти понятия стали для Энн равнозначны.        Вновь ложится рядом и гладит тонкими бледными пальцами лицо, запускает их в мягкость растрёпанных волос, проводит по лбу, спускаясь к губам.        Джастин просыпается, открывает сонно глаза, смотрит на неё счастливую, и улыбается.        — Доброе утро, — шепчет Линн, расплываясь в улыбке.        — Доброе, — мужчина пробегается взглядом по её лицу, по влажным светлым волосам, по легко угадывающимся сквозь футболку изгибам и округлостям тела, по голым ногам, и кладёт свою руку на её бедро. — Как спалось?        Энн молча кивает, просовывая под щёку ладонь.        — Ты уже была в душе?        — Только что, — она слегка дёргает плечиком, словно говоря этим, что ответы на подобные вопросы очевидны и совершенно не нужны.        — А разве я разрешал? — вдруг произносит Джастин серьёзным тоном, и Энн хмурится, глядя на его лицо в попытках угадать, всерьёз он, или же нет.        От такого, как Джастин, можно ожидать чего угодно.         — Расслабься, — тут же улыбается он, — я просто пошутил. Я даже не слышал, как ты вставала.        Джастин проводит ладонью всё выше, поднимая край футболки, и с неким удивлением обнаруживает отсутствие на Энн белья.        Сначала это озадачивает.        Затем нравится.        Возбуждает.        Заставляет быстрее проснуться.        Разгоняет кровь по голубым венам.        Ускоряет ритм спокойно бьющегося сердца.        Он ведь по-прежнему хочет её.        Энн стесняется, хватается за край футболки и пытается прикрыться, но мужчина властным жестом пресекает попытки сопротивления.        — Я хочу посмотреть, — полухрипом, будто не своим голосом произносит он, и Энн, всё ещё колеблясь, уступает.        Джастин с удовольствием рассматривает полоску волос на лобке, ведущую вниз, слегка выпирающие кости таза, бёдра, скользит взглядом по половым губам, затем протягивает руку и начинает гладить белую кожу, заставляя Энн сжаться.        Только сейчас она замечает, что мужчина так же обнажён — лёжа на правом боку, он чуть выдвинул левое колено вперёд и, если бы не одеяло, оголяющее добрую половину бедра, то девушка смогла бы увидеть и его.        Энн стыдно признаться самой себе, что ей тоже хочется посмотреть на него.        Девушка охает, когда Джастин, лаская её промежность, как бы ненароком даёт понять, что желает, чтобы Энн раздвинула ноги чуть шире.        Боже, она же просто тает от его прикосновений, как сливочный пломбир в знойный день!        Мужчина просто гладит, не делая ничего такого, а Линн уже готова впустить его в себя.        Скорее…        Как можно скорее…        — Ты возбуждена, — словно удивляясь, произносит мужчина, как будто это не он только что довел её до такого состояния своими умелыми движениями.        Линн прикрывает глаза, стыдясь.        Слишком откровенно говорит он о таких вещах.        Слишком откровенно действует.        Но ей это нравится.        — Ты хочешь? — продолжает он, поднимаясь ладонью по телу, и девушка разочарованно открывает глаза — ей ведь было приятно.        — Да, — она кивает в такт своему ответу, а Джастин, приподнявшись, уже стягивает с неё футболку. Он смотрит на затвердевшую от желания грудь и надавливает большим пальцем на правый сосок, проводя им вверх-вниз.        Ему нравится это. Нравится наблюдать за тем, как она реагирует на него.        Нравится мучить её.        Он ещё не получил её, но делает всё возможное для того, чтобы это случилось как можно скорее.        — Ох, Джастин… — нежно выстанывает Энн, прерывисто дыша и подаваясь ему навстречу.        Ей снова очень хорошо.        Одеяло больше не скрывает мужских достоинств, и Линн неприкрыто смотрит ему между ног, лишь сильнее распаляя себя этим зрелищем.        — Возьми, возьми, — торопливо шепчет Джастин, кладя её ладонь и заставляя обхватить свою твердеющую плоть. Он не позволяет ей убрать руку, и двигает своей ладонью, помогая ей ублажать себя. — Не кончай, поняла? — чуть жёстче командует мужчина, продолжая ласкать её.        Энн охает громче, кивая, двигает телом навстречу его пальцам, находящимся в ней, одновременно с этим помогая ему справиться с утренним возбуждением.        Она чувствует, как его плоть вдруг становится невыразимо напряжённой, как словно вытягивается в струну, и уже через пару мгновений чуть желтоватая вязкая жидкость начинает брызгать на цветастую простыню, оставляя на ней мокрые пятнистые разводы. Энн видит, как содрогается мужское тело, как напряжены под смугловатой кожей упругие мышцы, как закрываются обрамлённые каёмкой чёрных ресниц глаза, и восторгается тем, каким красивым может быть мужчина во время достижения наивысшей точки наслаждения.        Джастин хрипло дышит, открывая глаза, и вдруг резко убирает руку, прекращая ласки.        Он не даст ей того, что только что испытал сам.        Энн стонет с разочарованием, пытается ухватить его за руку, чтобы продолжить, но мужчина непреклонен.        Глядя на неё в упор, он отрицательно качает головой, быстро поднимается с постели и уходит в ванную, оставляя Энн неудовлетворённой.        Энн в предвкушении.        Энн трясёт.        Энн хочет кончить.        Энн не понимает, что происходит.        Обманутая, дрожащая и возбуждённая, она доводит себя до оргазма, пытаясь сдержать слёзы разочарования.        Как он мог столь подло поступить?        Как посмел бросить?        Она лежит, разметавшись на постели, и невидяще смотрит в потолок.        Хватает воздух ртом и даже не собирается вытереть стекающие по вискам слёзы.        Он снова не тронул её.        Почему? Это просто ужасно — заниматься самоудовлетворением, имея под боком мужчину.        Джастин возвращается быстрее, чем она думала, но Энн уже всё равно. С улыбкой ложится рядом и поворачивает её лицо к себе.        Он разочарован.        В её глазах нет того огонька желания, нет блеска, нет сумасшествия.        Он всё понял.        Он хмурится.        Садится, берёт её за руку и смотрит так, что хочется спрятаться, накрыться подушкой и не чувствовать на себе тяжесть проницательного взгляда.        — Я ведь не велел тебе кончать, — жёстко, но достаточно тихо говорит мужчина, — Энн, ты слышишь?        — А я хочу! — женский голос звучит непростительно дерзко, и Линн вскакивает, хватает футболку и одевается, — я хочу этого, понимаешь?! — Голос вдруг становится тише; её трясёт, и Джастин замечает, как вздрагивают худенькие плечи.        — Энн, послушай…        — Уже третий раз, — Линн переходит на шёпот, обнимая себя руками, — третий раз, Джастин! Почему? Почему ты не сделаешь этого? Что с тобой такое?        — А что со мной? — шутливо задаётся вопросом мужчина, оттягивая резинку боксеров и заглядывая внутрь, — что не так?        — Ты прекрасно знаешь, о чём я, — отвечает Энн, — если ты меня не хочешь, то просто так и скажи. Я ведь живой человек, понимаешь? Я женщина, и…        — Я? Не хочу? — мгновенно звереет Джастин. Резко соскочив с постели, он хватает девушку, берёт на руки, закидывая её ноги на свою поясницу, подходит к стене и больно стукает Энн спиной, прислоняя. — Думаешь, я играю с тобой? Чтоб ты знала, — он задирает футболку и просовывает голову внутрь, чтобы жадно исцеловать её грудь, — я хочу тебя так, как не хочет никто на этом свете.        Энн стонет от болезненных поцелуев, прикусывает губу, но чувствует страх. Она боится его сейчас.        Он кажется ей страшным в своём гневе.        — Ещё как хочу тебя, Линн, — продолжает он, засасывая тонкую кожу груди, — но ты ведь сама не хочешь меня. Я хочу обладать тобой, хочу, чтобы ты принадлежала мне, понимаешь?        — Но… ох… — ей и хорошо и плохо, Энн закрывает глаза и стонет, получая какое-то извращённое удовольствие от причиняемой боли. — Я ведь не вещь, Джастин, понимаешь? Я не могу принадлежать, я…        — Можешь, Линн, — мужчина наконец высвобождается из её вещи, прижимается сильнее и шепчет прямо в губы, не сводя взгляда с её глаз, — и ты должна принадлежать мне, поняла? Думаешь, я такой бесчувственный, раз не позволил тебе кончить? Думаешь, я не хочу трахнуть тебя? Да ты даже не представляешь, как сильно я желаю этого, Линн! Чтобы ты знала, — он чуть опускает её пониже, приспускает свои боксеры и, продолжая неотрывно смотреть в глаза, шепчет, — я хочу этого каждую секунду своей жизни.        Энн охает, когда он врывается в неё, стонет, испытывая облегчение от долгого ожидания, и прикрывает глаза, но Джастин не позволяет ей сделать этого.        — Смотри, смотри на меня, — командует он, — смотри мне в глаза, поняла? Чувствуешь? — мужчина выходит наполовину, и Линн разочарованно открывает глаза, устремляясь за ним, чтобы вновь почувствовать себя заполненной им. — Видишь, как сильно я хочу тебя?        Энн кивает, сглатывая, рвано дышит, смотря на него, и начинает качать тазом, чтобы успеть насладиться этой нечаянной, но такой долгожданной близостью.        Ещё и ещё… Ей хочется этого.        Она желает, чтобы он сделал это сейчас.        Вот он — тот момент, которого она так отчаянно ждала!        — Нравится? — Джастин делает несколько проникающих движений, давая ей почувствовать себя, показывая, как страстно желает, проводит большим пальцем по нижней губе, выдыхает, — я до смерти хочу тебя, Линн… — и сразу же выходит из неё, ставя обеими ногами на пол.        Энн тяжело дышит, чувствуя, как дрожат колени, как подступают — дважды за это утро — слёзы, и сползает по стене.        — Ты врёшь, — шепчет она, — врёшь, врёшь, врёшь! Кто хочет, так не поступает. Уходи.        — Я правда хочу тебя, Линн, — таким же шёпотом отвечает ей Джастин, присаживаясь на корточки и убирая светлые волосы с женского лица, — просто ты ещё не готова.        — Чего ты хочешь? — вопрос, больше похожий на всхлип, и мужчина вздыхает, берёт ослабевшую от испытанного стресса девушку на руки и бережно переносит на постель.        — Я хочу, чтобы ты сама попросила меня.               *** Они вместе завтракают и едут в отель.        — Хочу, чтобы ты уволилась, — говорит ей Джастин, — и чтобы больше никакой прислуги, поняла? Ещё я хочу, чтобы ты никуда не выходила из квартиры без крайней необходимости, а она у тебя не должна возникнуть. Всё это время, что я буду находиться в городе, ты должна быть предельно осторожна. Я не хочу рисковать, Линн. Ты ведь понимаешь, что я приехал сюда не развлекаться. Поэтому я не желаю подвергать твою жизнь опасности. У твоей двери будет дежурить мой охранник, если что-то понадобится — обращайся к нему. И звони мне как можно чаще, поняла? Я не хочу расставаться хотя бы на час, — вздыхает Джастин, целуя кончики её пальцев, — потому звони мне, малыш.        — Ты хочешь, чтобы я…        — Да, Линн, именно, — нетерпеливо перебивает её мужчина, — я хочу, чтобы ты начала меня слушаться. Поверь, это для твоего же блага. Я не могу потерять ещё и тебя.        Они в обнимку входят в просторный холл отеля, и Энн кожей ощущает изумлённые взгляды девушек на ресепшене, которые, раскрыв от удивления рты, провожают их растерянными взглядами. Поднявшись на лифте на нужный этаж, вместе идут к управляющему, где тот, также пытаясь скрыть удивление, подписывает заявление об уходе и сразу же предоставляет расчёт.        — Сегодня я не приеду, — с сожалением говорит мужчина, пропуская Энн в открытую одним из охранников дверь своего номера, — так что потерпи один вечерок без меня, хорошо? Обещаю, завтра я заберу тебя к себе, и мы проведём вместе целую ночь. А сейчас мне нужно переодеться. Хочу отвезти тебя кое-куда.        Изнемогающая от любопытства Энн ёрзает на сидении автомобиля, когда они едут в неизвестном для неё направлении, и удивлённо вскидывает брови, когда они останавливаются у магазина для взрослых.        — Пойдём, — ободряюще говорит Джастин, подавая ей руку, и девушка несмело выходит из машины.        Она уже второй раз оказывается в подобном заведении, но всё равно испытывает огромную неловкость.        Магазин заранее был закрыт для остальных посетителей, и сейчас никто не помешает им сделать покупки.        Потупив взор, Энн покорно следует за своим мужчиной, стараясь не смотреть на стеклянные витрины. Девушка-консультант приветливо улыбается, не сводя глаз с симпатичного клиента, и лишь ноткой недоумения во взгляде выдаёт своё отношение к его спутнице.        Неужели таким умопомрачительным мужчинам могут нравиться такие скромные девушки?        Где вообще они умудряются их находить?        — Хочу попробовать с тобой кое-что, — обращаясь с Энн, говорит Джастин, — не волнуйся, милая, я никогда не сделаю тебе больно.        Он выбирает широкие кожаные оковы красного цвета, заковывает в них тонкие запястья девушки, затем привязывает руки к верёвке и поднимает их вверх, фиксируя.        В этом магазине, закрытом по его прихоти, мужчина волен делать всё, что пожелает — он готов платить за удовольствие.        Надевает на глаза шёлковую маску, лишая Энн возможности видеть, и, удерживая её в таком положении, долго и жадно целует под пристальным взглядом девушки-консультанта.        — Тебе нравится? — шепчет он, когда Линн, постанывая от испытываемых ощущений, начинает искать губами его губы.        — Я… ох, да, — отвечает она, на секунду забыв, где они находятся.        Довольный ответом, Джастин развязывает её и велит упаковать покупки, а сам тем временем начинает выбирать откровенные наряды.        — Хочу, чтобы ты надевала это для меня, — показывая Энн пару комплектов, шепчет он ей на ухо, и девушка заливается краской смущения.        Они делают всё так, словно знакомы уже очень давно.        Словно практикуют подобное уже достаточно долго.        Джастин придирчиво выбирает кляп с шариком, указывает на верёвку для бондажа, проверяет её качество. Перебирает в руках небольшие бусины анальных шариков, на что Линн отрицательно качает головой, показывая свой страх и нежелание заниматься этим.        — Не бойся, милая, тебе понравится, обещаю, — говорит он томно, вновь целуя её и замечая краем глаза, как смотрит на них консультантка.        Мужчина придирчиво выбирает смазки, читая их состав, определяется с выбором фиксатора, а затем, увидев небольшой ассортимент женских портупей, ненадолго замирает, приходя в экстаз. — Хочу, чтобы ты это примерила, — указывая на одну из них, говорит он, и просит кассиршу подать им нужный экземпляр.        Джастин стоит, опёршись на один из прилавков, ожидая, пока Линн примерит портупею, и неспешно расстёгивает пару верхних пуговиц на простой рубашке, заставляя продавщицу задохнуться от приступа неконтролируемого желания.        Она с вызовом смотрит на него, накручивая прядь волос на указательный палец, закусывает губы и слишком пОшло отпивает воду из горлышка бутылки.        Джастин уже понял, что она готова отдаться ему.        Энн выходит из небольшой кабинки примерочной, и Джастин придирчиво рассматривает, как кожаные ремешки охватывают женское тело, как красиво контрастирует чёрный цвет портупеи с белизной её кожи, как соблазнительно обтягивают полоски кожи её округлую грудь, как вызывающе блестят в тусклом интимном свете магазинных ламп металлические колечки, соединяющие между собой детали изделия, и понимает, что готов заняться с ней любовью прямо здесь.        — Детка, ты такая… — только и выдыхает он, хрипя от вожделения.        — Мне некомфортно, — честно признаётся Линн, чувствуя себя какой-то жрицей любви.        Это слишком, слишком эротично для такой, как она.        Слишком обнажённо.        Слишком открыто.        Но ей нравится видеть этот блеск обожания в глазах своего мужчины.        — Иди ко мне, — хрипит Джастин и впивается в зацелованные губы, нимало не стесняясь присутствия консультантки, которая уже откровенно течёт, похотливо наблюдая за тем, как бессовестно мужчина запускает руки в женские трусики, до боли сжимая зад своей спутницы.        Они целуются столь эротично, что кажется, будто еще немного — и они отдадутся страсти прямо здесь.        — Чёрт, Линн, я хочу тебя, — хрипит мужчина, понимая, что больше не желает сдерживаться, — поехали домой.        Он что-то говорит своему охраннику, выйдя наружу, в то время как Линн одевается. Они в обнимку покидают магазинчик и продолжают целоваться уже в машине, в то время как его телохранитель рассчитывается за покупки.        Джастин отвозит Энн домой, оставляет все покупки у неё, просит никуда не выходить и обещает позвонить чуть позже.        Вернувшись, молча садится в авто, и водитель везёт своего хозяина обратно.        В секс-шоп.        Джастин быстро входит в магазин, который по его распоряжению так и не открыли для остальных.        — Вы что-то забыли? Хотели? — вежливо интересуется консультантка, внутренне радуясь тому, что этот импозантный мужчина вернулся.        — Тебя, — отвечает он и, притянув её к себе, начинает целовать в шею.        — Подождите, мистер, я…        — Потом, — грубо обрывает её мужчина, — раздевайся.        Они жёстко трахаются прямо посреди магазина, между подсвеченных полочек с фаллоимитаторами, стендов с плётками, витрин со всевозможными товарами и игрушками, предназначенными только для взрослых.        Ему не нравится это, но организм слишком напряжён постоянным желанием близости.        Джастин настолько сильно хочет свою Линн, что не может удержаться от соблазна переспать с первой встречной.        Эту шлюху, что сейчас с большим желанием отсасывает у него, не нужно ждать, чтобы она умоляла взять её — она сделала это давно, одним своим видом, стоило лишь Джастину переступить порог этого места.        Вдоволь наигравшись, он приводит себя в порядок, оставляет на прилавке пачку денег — расплата за её «услуги», и так же быстро покидает магазинчик.        Больше ему здесь нечего делать.        Пора начинать то, за чем он приехал в этот город.