Грани сумрака

Линн сладко спит под действием лёгкого наркотика, которым угостил её ушедший Джастин. Она спит и видит море, в котором плавают большие величественные корабли, слышит шум прибоя и даже почти чувствует солёную горечь воды на своих губах. Линн спит, не подозревая, что где-то в этом городе есть человек, которому также небезразличен тот, кого она уже успела полюбить. Бриллиант. Девушка-игрушка, которой отведено в этой истории не самое завидное место. Брил ходит по номеру, выпивая уже неизвестно какой по счёту бокал спиртного. Она нервничает. Нервничает, потому что знает: Джастин сейчас с той, другой. Могла ли она предположить, что привяжется к тому, от которого изначально желала лишь денег? Брил ненавидит Линн и всё, что с ней связано. Она прекрасно знает, что будет с ней самой в тот день, когда Линн скажет ему «да». Она уже жалеет о том, что не догадалась подсыпать ей тогда в фужер хотя бы слабительного, чтобы хоть как-то подсолить, навредить сопернице. Да, Брил считает, что Линн — её конкурентка. Прекрасно понимает, что это не так, что для Джастина она и близко не находится рядом с Линн, но это не мешает ей строить свои планы на него. Брил звонит и звонит, но абонент недоступен. Она злится, швыряет телефон, плачет от отчаяния, снова хватает сотовый, и всё повторяется вновь. Замкнутый круг. Брил думает, что Джастин сейчас с Линн. Но она ошибается. Сильно ошибается. Джастин сейчас там, где она и представить себе не могла. Воздаёт по заслугам тем, кто совсем недавно напал на безоружного человека, избил его до полусмерти и, отобрав всё до последнего цента, бросил подыхать в придорожной канаве. Если бы Джастин не потерял тогда сознание от сильной боли, кто знает, удалось бы ему остаться в живых. Но он выжил. Выжил и продолжил свой существование. Выжил, и теперь нещадно мстит тому, кто мечтал лишить его возможности дышать. В ту ночь ликующие ублюдки исполняли какой-то дикарский танец, глумясь над ним и глядя, как горит подожжённая ими машина. Теперь же он сам тихо ликует, любуясь тем, как сгорают заживо крепко связанные тела в их собственной машине. Они ещё живы. Они кричат от боли. Но ему плевать. Он никого не хотел трогать. Никому не хотел переходить дорогу. Но его едва не убили. Цена за покушение — собственная жизнь. Законы древних, гласящие, что нужно забирать око за око и жизнь за жизнь, актуальны даже сейчас. Даже в современном «гуманном» обществе. Джастин будет наслаждаться их предсмертными криками ровно до тех пор, пока они совсем не стихнут. Утро настигает его и его людей в пути. Сгоревшая машина со страшным содержимым осталась далеко позади, там, где некогда хотели расправиться с ним самим. Он чертовски устал. Хочется прислониться лбом к стеклу машины и уснуть. Поначалу он хотел вернуться в отель, но теперь понял, что хочет обратно к ней. К Линн. Теперь он постоянно хочет к ней. Забирает у одного из своих людей свой сотовый, включает его и звонит человеку, который остался следить за ней. Она всё ещё спит. На часах почти пять утра, брезжит рассвет, а Джастин думает лишь о том, чтобы не заснуть ненароком в машине. Входит в квартиру, в которой царит покой, сбрасывает верхнюю одежду и идёт в спальню. Линн спит на боку, лицом к выходу, положив под щёку ладонь. Умилительно. Полюбовавшись несколько секунд, отдаёт последние распоряжения, выпроваживает охранника из спальни, закрывает дверь и обессиленно опускается на кровать рядом с ней, думая о том, что утром обязательно примет ванну вместе с Линн. Телефон, непрерывно вибрируя, мешает уснуть, и Джастин недовольно берёт его с тумбочки. Брил. Почему ей не спится? Отчаявшаяся девушка, получив уведомление о появлении абонента в сети, принялась действовать активно. Она почти непрерывно посылает ему свои фото в нижнем белье. Фото без белья. Откровенные короткие видео, в которых бесстыдно ласкает себя, стонет и зовёт его. Вздохнув, Джастин отключает телефон и кладёт его обратно. Сейчас ему хочется только одного: зарыться лицом в светлые волосы, вдохнуть как можно глубже этот запах, обнять желанное тело и провалиться в сон, чтобы поскорее забыть увиденное накануне. Неважно, что произошло там, на дороге. Важно лишь, что он остался жив на этот раз. Его не убили в прошлый раз, не смогли дотянуться и на этот. Его миссия в этом городе окончена. Пора уезжать отсюда. Джастин просыпается оттого, что не чувствует под своей рукой ничего. Линн проснулась и уже ушла. Он открывает глаза и видит лишь пустое место там, где должна быть его Лин. ЕГО ЛИНН. Он боится лишь одного: что Линн откажется уезжать с ним. Линн ведёт себя странно: может заплакать без причины, почти никогда не звонит ему, берёт трубку через раз, и постоянно твердит о Дилане. Дилан. Её бывший, её любовь, её жизнь, её смысл жизни. Сможет ли он сам стать для неё таким же? Сможет ли заменить собой Дилана? Сможет ли дать ей то, чего не дал он? Мужчина нехотя встаёт с постели и идёт на поиски Энн. — Джастин, — мурлычет девушка, выходя из кухни. Она улыбается, глядя на него, скользит взглядом, и вдруг замирает, закрывает ладонью рот и делает шаг назад. — Ты… ты… — шепчет Линн, указывая на него пальцем, и лишь сейчас, оглядывая себя, мужчина видит на одежде небольшие пятна и брызги крови. — Всё хорошо, малыш, — торопливо говорит он, быстро расстёгивая рубашку и снимая её с себя, — просто ночью пошла кровь из носа, вот и всё. Ну чего ты? — Джастин улыбается, подходя к ней, надеясь, что Линн поверит этой маленькой лжи. — Иди ко мне. Соскучилась? Девушка обнимает его и прижимается лицом к телу, трётся об него носом и делает вдох. — От тебя жутко пахнет, — отвечает она, — где ты был? — Энн Линн, — Джастин вздыхает, понимая, что нужно серьёзно поговорить, и что больше нет времени оттягивать это. — Мне нужно уехать из города. Ничего не случилось, просто я закончил все свои дела раньше времени, — предугадав её вопрос, продолжает он. — Я хочу, чтобы ты была в моём номере сегодня. А ещё, — мужчина делает очередной вдох, — я бы очень хотел, милая, чтобы ты поехала со мной. Энн снова отстраняется и смотрит на него так, словно Джастин только что сказал как минимум о нашествии инопланетян. Уехать… С ним… Бросить всё, и уехать. Она качает головой, опуская глаза и снова поднимая их. — Зачем тебе я, Джастин? — спрашивает Линн, опираясь плечом о стену, — ты уедешь в большой город, где на тебя будут вешаться красивые и умные женщины, не чета мне. Это здесь, в нашем городке, тебе интересно со мной, но зачем я нужна тебе там? Что я буду делать там? Сидеть дома, заниматься собой и целыми днями ждать тебя неизвестно откуда, засыпать и просыпаться одна, пока ты будешь проводить очередную ночь в постели с очередной девицей? И не смей говорить, что это не так, — Линн качает головой, — пусть я много раз пожалею о том, что не согласилась, но это всё же лучше, чем обрекать себя на такое существование. Я уже прошла однажды через это. Ты ведь не знаешь Дилана, не знаешь, каким он был. Наверное, ты думаешь, что я просто одичала тут, в четырёх стенах, но поверь мне — я нисколько не страдаю от одиночества. Уж лучше быть одной, поверь мне. — Что ты такое говоришь? — выдыхает Джастин, сгребая Энн в охапку и прижимая к себе, — ты нужна мне, глупая. Я понимаю твои опасения, но даю тебе слово: всё будет не так, вот увидишь. Я всегда буду рядом. Это не просто прихоть или наваждение, которое пройдёт, и я полностью уверен в том, что не подведу и не разочарую тебя. Не буду бросаться громкими речами и говорить, что я не такой и прочее — я всего лишь прошу поверить мне. Если я тебя обижу — право твоё, можешь уйти. Только не отказывайся. — Он проводит носом туда-сюда по её волосам, делая им глубокий вдох, выдыхает и почти шепчет, — я всегда буду рядом, девочка моя. Когда ты со мной, я ничего не боюсь. Когда ты со мной, мне ничто не грозит. — А знаешь, у Дилана ведь не было столько денег, как у тебя, — несколько отстранившись, вдруг произносит Линн, — я не привыкла к роскоши и такой жизни. Как я буду жить там, с тобой? — она осторожно целует его тело, так нежно, что Джастин на секунду словно выпадает из реальности, наслаждаясь этим, затем прижимается щекой к мужской груди и продолжает, — Дилан работал в обычном офисе. Он переспал со всеми женщинами своей фирмы. Конечно, — Энн издаёт горькую усмешку, — молодой, красивый и горячий, почему бы не воспользоваться этим? Он несколько раз получал за свои похождения от мужей и парней всех этих девушек, однако не перестал гулять. Я хотела уйти от него, но Дилан каждый раз валялся в ногах, просил прощения и клялся, что такого больше не повторится. И знаешь, я ведь, глупая, верила ему. Думала, он действительно изменился, а Дилан лишь тщательнее скрывался. Я знала лишь о нескольких случаях измены, но настоящую боль испытала, когда его не стало. Даже не представляешь, каково это — стоять под дождём на кладбище, хоронить любимого человека и видеть, как по нему открыто убивается ещё несколько других женщин, понятия не имеющих о твоём существовании. Это даже чересчур, чем слишком больно. — Энн пожимает плечами, а Джастин прикрывает глаза, обнимая её. — И я не хочу повторения, понимаешь? Не хочу делить тебя с другими. — Обещаю, — даёт слово мужчина, — как только мы будем вместе, я буду только твой, и ничей больше. — Джастин, это так странно, — Линн поднимает голову, улыбаясь, — мы ведь едва знакомы, но у меня такое чувство, что, если ты уйдёшь, я потеряю ровно половину себя. Он ничего не отвечает, лишь берёт двумя пальцами её за подбородок и оставляет чувственный поцелуй на губах. Если бы только Энн знала, что он чувствует сейчас… Он ведь тоже понимает, что не выдержит разлуки. — Я чертовски голоден, — полушёпотом произносит Джастин, — а ещё я хочу принять ванну вместе с тобой. Ты ведь не откажешь мне? Мужчина собственноручно моет ванну и набирает воду, пока Энн возится на кухне. Позвав её, он начинает раздеваться, и девушка с интересом смотрит на его молодое красивое тело, на спрятанные под матовой загорелой кожей мускулы, на разбросанные тут и там татуировки, на полукружия аппетитных ягодиц, на едва напрягшийся пенис, и чувствует, что хочет его. Джастин раздевает её сам, настолько эротично стягивая с ног простую ткань белья, что Энн чуть постанывает, ощущая, как начинает набухать между ног, и мужчина не может не заметить этого: погладив ладонью внутреннюю сторону бедра, чуть раздвигает её ноги и несколько раз целует, вынуждая Энн стонать всё громче. Ему нравится видеть, как она ломается. Ему нравится ломать её. Сейчас не до ласк — нужно привести себя в порядок, поесть и закончить начатое, чтобы уже завтра покинуть границы этого города. Линн разочарованно открывает глаза, когда Джастин, вместо продолжения, берёт её на руки и опускает в ванну. Он располагается сзади. Прислонив её к себе, мужчина неспешно оставляет ровную дорожку поцелуев от линии плеча до самой мочки левого уха. — Мне нравится твоя кожа, — шепчет он, водя под водой ладонями по её телу, — такая тонкая, нежная… Линн не хочет смотреть, она хочет наслаждаться, но разве возможно не наблюдать за тем, как набитые рисунками руки сжимают твою грудь, как скользят по животу вниз, как удобно пристраиваются между ног, вызывая желание заняться чем-то слишком интимным, помимо простого валяния в воде? — Джас… тин… — шепчет Линн, отдаваясь власти чувств, когда он начинает тереть ладонью вверх и вниз, усиливая её желание. Девушка кладёт свою руку поверх его руки, и мужчина послушно останавливается. — Н-не… нужно… сейчас… Энн и сама не знает, почему делает это. Ей хочется, чтобы он перестал, но, в то же время, отчаянно хочется продолжения. Они просто лежат в воде до тех пор, пока она не становится холодной, затем быстро покидают ванну. Вытираются одним полотенцем, тесно прижавшись обнажёнными телами друг к другу. Линн открывает в себе новое, неизведанное. Ей нравится смотреть, как трётся он своим растатуированным торсом о её грудь. Нравится ощущать на себе редкие касания его плоти. Нравится, как перемещаются по телу ладони, вытирая мокрую кожу полотенцем. Нравится, как он разворачивает её спиной к себе, чуть наклоняет вперёд и прижимается пахом, словно пристраиваясь. Он играет с ней в кошки-мышки, но ей нравится оставаться в цепких лапах больше, чем убегать и прятаться. Они облачаются в халаты и идут на кухню. Молча, без лишних слов, будто понимают друг друга, общаясь взглядами. Линн заново ставит чайник и разогревает в микроволновке еду, но Джастин ограничивается лишь парой стаканов — кофе она так и не купила — чая и лёгкими бутербродами. Он собирается дольше положенного, словно не хочет делать этого, словно не желает покидать её. — Я заберу тебя сегодня вечером, — говорит он на прощанье, — постарайся никуда не ходить сегодня, отдохни, закажи еду на дом. И да, — добавляет он после продолжительного поцелуя, во время которого в голову несколько раз приходила мысль бросить всё к чертям и остаться здесь, — я хочу, чтобы ты надела что-нибудь из того, что мы с тобой купили. Энн закрывает за ним дверь и улыбается, думая о сегодняшнем вечере и о том, что Джастин не похож на человека, который врёт. Поднимает с пола его испачканную рубашку, подносит к лицу и нюхает, но тотчас же отворачивается. Это чужая кровь. Не его. Но он ведь не может обманывать её… Решив не углубляться в выяснения, Энн замачивает вещь и идёт готовиться. Долго крутится перед зеркалом, выбирая среди нарядов, надевает под низ портупею, думая о том, что не мешало бы прикупить к ней гартеры*, чтобы был полный комплект. Нужно будет попросить Джастина об этом. Невзирая на его просьбу, она всё же отваживается покинуть свою квартиру. У неё есть деньги, которые можно потратить на себя, чтобы выглядеть хоть немного достойной такого мужчины, как Джастин. У двери её поджидает неожиданность в виде оставленного Джастином охранника, и это смущает Линн. Она звонит ему с просьбой объяснить ситуацию, и мужчина поясняет ей, что это всего лишь в целях её безопасности, а не потому, что он не доверяет ей и выставил слежку. Такой ответ немного успокаивает Энн. Джастин даже оставил ей одну машину, словно знал, что Энн всё равно ослушается его и выйдет из дома. Молчаливый охранник повсюду следует за ней, оплачивая любые покупки. Это стесняет, заставляет почувствовать себя обязанной, и она снова звонит Джастину. — Малыш, пойми, мне так спокойнее, — утешает её мужчина, — к тому же, считай, что он твой слуга, который взял на себя все обязанности и делает за тебя всё остальное, пока ты тратишь время на себя. Успокоенная, Энн едет в торговый центр, где немного обновляет свой гардероб, затем делает себе маникюр, оформляет брови и освежает причёску и цвет волос, затем отправляется на макияж. Джастин педантично отзванивается каждые полчаса, интересуясь, как она. Это льстит. Ей приятно такое внимание. Изрядно уставшая, но очень довольная и не менее красивая, Энн возвращается домой, ведь до времени встречи остаётся не так уж и много. Она уже успела перекусить в одном из кафе, и теперь, сложив покупки в кучу, примеряет новое бельё, регулирует ремешки портупеи, надевает купленный накануне в секс-шопе наряд, следя за тем, чтобы ремешки не выделялись и не торчали, затем надевает широкие тёплые штаны и толстовку, чтобы не замёрзнуть холодной осенней ночью, поправляет волосы и покидает квартиру. Охранник привозит её в тот же отель, и Энн даже несколько жалеет о том, что у стойки ресепшена так много народу, и никто из девушек-администраторш не видит её сейчас. Они поднимаются на лифте и идут в уже знакомый ей номер. И снова, как и в прошлый раз, на пороге её встречает та самая брюнетка. Бриллиант. Энн не знает, кто она такая и что делает здесь, и думает о том, что нужно будет обязательно спросить у Джастина об этом, потому как в номере больше никого нет, а Брил одета так, словно собирается принять участие в съёмке какого-нибудь БДСМ-фильма для взрослых. Глубоко для взрослых. — Джастин ждёт тебя, — с улыбкой говорит Брил, пропуская Энн вперёд и закрывая дверь президентского номера. Девушка тотчас раздевается, но не хочет находиться под пристальным вниманием черноволосой, которая буквально поедает её своим колючим взглядом. Она продолжает улыбаться, но Энн чувствует её неприязнь и сквозящую в улыбке фальшь. Кто эта девушка, и что она делает здесь? Энн остаётся в одном лишь полупрозрачном ультракоротком наряде, и Брил буквально давится слюной, глядя на неё. Она жестом просит следовать за ней, и они проходят через комнаты туда, где стоит джакузи. — Энн Линн, — хриплый мужской голос приятно радует слух, девушка тотчас расплывается в улыбке и поворачивается навстречу входящему Джастину, который держит в руках два наполненных игристым шампанским фужера. — Я скучал. Он подходит ближе и даёт ей выпить, затем долго и проникновенно целует. — Ох… — Линн, чуть пошатнувшись, делает шаг назад, и мужчина тревожно подхватывает её за талию. — Что такое? Тебе нехорошо? — Наоборот, — улыбается девушка, — у меня кружится голова, Джастин. От тебя. Он улыбается в ответ, с неподдельным желанием разглядывая то, во что Энн одета. Облегающий, едва ли не рвущийся на груди топ, короткая прозрачная юбка, из-под которой весьма нескромно выглядывает женский зад, а снизу всего этого великолепия — кожаная портупея как знак принадлежности, подчинения его власти. — Ты выглядишь как богиня разврата, — довольно говорит Джастин, будто сам — с голым торсом и в обтягивающих джинсах — выглядит иначе. Им приносят еду в номер, и все трое ужинают при свете свечей. Энн немного стесняется обслуживающего их персонала, зато Брил ведёт себя более чем раскованно, что не может не раздражать. Девушки сидят по обе стороны от Джастина, но нельзя сказать, что обе получают от него одинаковое количество внимания. Мужчина больше следит за Энн, чаще обращается к ней, больше беседует. Брил же старается перетянуть его интерес в свою сторону, однако получается это не особо хорошо. Джастина волнует только его Линн. — Я хочу в джакузи, — говорит мужчина, гладя Энн по коленке, — хочу, чтобы ты составила мне компанию. Они выходят из-за стола и направляются туда, где уже всё приготовлено для двоих. Снимая с Энн этот невесомый костюмчик, он целует её тело, уделяя отдельное внимание тем местам, где прилегают к коже металлические колечки портупеи. Он просовывает в них свой язык, чтобы полизать женскую кожу, и Линн снова чувствует, как внутри начинает разгораться утренний огонь неудовлетворённости. Ей просто необходимо, чтобы Джастин взял её. Оставив её лишь в белье и не снимая портупеи, мужчина зовёт Энн за собой, и они вдвоём опускают свои тела в пурызяющуся подсвечивающуюся воду. — Я хотел сказать тебе, что завтра планирую вернуться домой, — говорит Джастин, поглаживая её бедро, — Энн Линн, ты согласна? Если нужно, я подожду, я отложу поездку, чтобы ты как следует приготовилась и собралась. Не хочу оставлять тебя здесь одну, — он выдыхает, делает глоток из стоящего рядом на подносе фужера, тянется к её губам, чтобы перелить алкоголь ей в рот и подарить ещё один поцелуй. У Линн кружится голова от происходящего, которое кажется слишком нереальным. — Джастин, я… — Ничего не говори сейчас, — шепчет он возбуждённо, теснее прижимаясь к ней, — Линн, ты даже представить не можешь, как сильно я хочу взять тебя сейчас, — продолжает Джастин, — кажется, я не смогу дождаться твоего согласия. Линн, просто дай мне это… — руки тянут за ремешки, притягивая к себе, — я так хочу… — глубокий поцелуй, от которого теряется рассудок, — Линн… Энн ахает, когда он начинает стягивать с неё бельё, устремляется навстречу жаждущему телу, ласкает ладонью его уже готовую к близости плоть, и закрывает глаза в предвкушении. Вот она, та тонкая грань между тем, что разделит их на две части. И если выбирать, в какой именно части сейчас находится Линн, то она уверенно ответит: В сумраке. Она уже готова. Она посередине. Уже почти перешла на тёмную сторону своих желаний. Осталось совсем чуть-чуть… Мысли взрывают разум, эмоции бурлят сильнее, чем вода в этом дорогом джакузи, тело пробивает разрядами страсти… Он так близко, так рядом, что хочется кричать от нетерпения. Жар страсти сменяется прохладой недоумения, когда чужие губы начинают ласкать её грудь слева. Бриллиант. Без тени смущения касается она тела Линн, и это вызывает двойственные чувства: желание продолжать и желание прогнать её. В замешательстве Линн отстраняется от Джастина, и тот открывает глаза, чтобы понять, в чём причина. Он видит Брил, но, кажется, её присутствие ничуть не напрягает его, наоборот, мужчина словно не против этого. — Иди ко мне, — шепчет он, снова возобновляя свои ласки. Линн переключается на его поцелуи, а Брил встаёт перед ними на колени, берёт рукой мужскую плоть, зажимает пальчиками свой нос и уходит под воду, делая ему глубокий горловой минет. Джастин глухо мычит от получаемого удовольствия прямо в губы Линн, которая ещё не видит происходящего, придвигается к ней ещё ближе и начинает ласкать женское лоно рукой, вводя в неё свои божественные пальцы. Судорожно дёрнувшись, она издаёт томное «А-ах», тянется в ответ рукой к мужской плоти, чтобы сделать ему приятное, но… Энн в недоумении. Изумлении. Шоке. Плеск воды — и голова Брил показывается над поверхностью, чтобы сделать пару глотков свежего воздуха и продолжить начатое. Она тянется к мужчине и с удовольствием принимает его жадный поцелуй, а после снова исчезает под водой. — Чёрт, — нетерпеливо шепчет Джастин, быстро вытаскивает Брил из-под воды, оставив на время Линн, встаёт с места, швыряя туда Ванессу, срывает с неё трусики, приспускает свои боксеры, приноравливается и начинает быстро и жёстко трахать. — Иди ко мне, — обращается он к Линн, хватает её за руку и целует так, что подкашиваются ноги. И если бы это произошло в другой обстановке, Линн сама легла бы под него, переступив через все принципы, но не сейчас. Не сейчас, когда он так вероломно занимается сексом с этой Брил прямо на её глазах. Не сейчас, когда она находится в шаге от истерики. Не сейчас, когда ей так плохо от увиденного, что хочется размозжить голову этой нахальной Брил ведёрком со льдом, в котором охлаждается бутылка шампанского. Не сейчас, когда её мир в очередной раз перевернулся с ног на голову. Определённо не сейчас. Даже Дилан не предавал её столь подлым способом. Линн вскакивает, желая как можно скорее покинуть это место, но Джастин больно хватает её за руку и не отпускает, продолжая трахать Брил. — Подожди, — бормочет он, ускоряясь. Плеск воды, сопротивление Линн, отвратительно-развратные стоны Ванессы, мужской стон — всё сливается в какой-то безумный водоворот сумасшествия, эпично заканчивающимся душераздирающим криком Линн: — Отпусти!!! Ей удаётся вырваться в тот момент, когда почти ничего не соображающий мужчина на мгновение ослабляет мёртвую хватку, кончая. Адская смесь боли, обиды и разочарования выталкивает, гонит её из этого дорогого номера, заставляя бежать. На ходу срывая с себя мокрое бельё, Линн расстёгивает портупею и бросает её тут же. Ничего, ей ничего не нужно от него. Предатель. Чёртов предатель. Пусть горит в аду за своё вероломство! Так вот кто такая эта Брил. Его личная шлюха, с которой он развлекается, уезжая от неё. Предатель! Сердце болит и колотится, боль щемит в груди, и хочется вытащить её, вырвать, выблевать — сделать что угодно, только бы вытащить из себя. Дилан ведь предупреждал… Душа себя собственными слезами, Линн натягивает одежду на голое тело, кое-как обувается и выбегает из номера. — Мисс, вы куда? — вежливо интересуется тот самый охранник, следуя за ней. — Домой! — на бегу отвечает она. Боже, да куда угодно, лишь бы оставаться здесь ни секунды! Линн кажется, что лифт едет слишком долго, а сама она двигается слишком медленно. Она плачет, не скрывая слёз, плачет навзрыд прямо в кабинке лифта, прямо перед охранником, посторонним мужчиной, которого видит впервые в жизни. Слишком красивой была эта сказка. Идеальных не бывает. Она никогда больше не позволит такому, как он, причинить себе боль. Линн бежит через весь холл, подбегает к двери, хватается за ручку и дёргает её, затем толкает дверь наружу, и та открывается. Холодный воздух пронизывает тело, морозит мокрые волосы, но ей всё равно. Уж лучше умереть от пневмонии, чем от невыносимой душевной боли. Линн выбегает на улицу, но почти сразу её сильно дёргают назад, схватив за руку. Джастин. Наспех одетый в спортивные штаны с накинутой прямо на голое тело курткой, с мокрыми, как у самой Линн волосами, с которых капает вода, запыхавшийся, он крепко держит её, не позволяя уйти. — Энн Линн, — его голос звучит с одышкой, но очень строго. — Разве я позволял тебе сбегать?