Забудь всё то, что тебе шептали до этого.
По каким-то едва уловимым изменениям, по странному аппетиту, по непонятному состоянию своего организма, Энн Линн вдруг осознаёт, что внутри неё зародилась маленькая жизнь. Это пугает. Слишком много скопилось проблем, слишком давит на плечи неизвестность, слишком силён страх перед Диланом, а теперь ещё и это… Энн Линн судорожно пытается высчитать хотя бы примерную дату, когда это могло произойти, и вдруг, с каким-то непонятным чувством внутри, понимает, что это — ребёнок Джастина. Иначе не может и быть. Она уверена в этом. Если принять в расчёт все те дни, проведённые с Диланом, вывод окажется очевидным. Но возможно Энн Линн просто ошибается. Просто выдает желаемое за действительное. Этот ребёнок может быть и ребёнком Дилана — ровно настолько, насколько может принадлежать и Джастину. Энн Линн всё же хочется верить, что Дилан здесь не при чём. Не может появиться ребёнок там, где не было любви, где было лишь насилие, грубость и боль, где не существовало даже намёков на взаимность. Джастин любил, а Дилан насиловал. И если это — действительно плод их с Джастином любви, то ей очень хочется сохранить — Энн Линн пока не знает как — его. Хотя бы в память о том, что всё это происходило с ней по-настоящему. Но она ведь знает, помнит, что Джастин — не сон, он был и есть, он живой, настоящий и реальный, и он любит и ждёт её, и у них совсем скоро свадьба, а ещё Джастин должен ей поцелуй, а ещё… А еще даже Дилан говорил ей о том, что знает о Джастине. Значит, её домыслы — не фантастика. Это действительно ребёнок Джастина. И Энн Линн сделает всё возможное ради сохранения этой жизни. Дилан пугает всё больше и больше — заперев её в комнате, не позволяет выходить отсюда, не разрешает открывать окна и раздвигать шторы, когда появляется на пороге, но самое ужасное — этот смердящий запах разложения. Энн Линн, как может, отгоняет от себя все эти мысли относительно этого запаха. Она далеко не глупа, чтобы понять причину. А причина ясна: это Дилан. Дилан, который давно умер, теперь начал гнить и разлагаться. Прямо в их её квартире. И совсем скоро этот ходячий труп попросту развалится на вонючие склизкие куски, которые продолжат вонять и разлагаться во всех частях квартиры. И именно из-за этого запаха Энн Линн начало тошнить. И именно из-за него она поняла, что беременна.***
Дилан не приносит еду уже второй день, и Энн Линн, собравшись с духом, решает выбраться из комнаты, чтобы попробовать разобраться, что происходит. Зажав платочком нос, чтобы не стошнило, Энн крадучись приоткрывает дверь и опасливо выбирается из комнаты. Её поражает темнота квартиры, которую Линн привыкла видеть чистой и светлой. Приходится ступать осторожно, дабы ненароком не наткнуться — на кусок плоти Дилана, например, — на что-нибудь и не выдать себя этим звуком. Энн Линн сначала посещает туалет, затем, осмелев, пробирается на кухню, чтобы поесть чего-нибудь — голод даёт знать о себе урчанием и болью в желудке. Слабый свет от открытой дверцы холодильника вынуждает Энн остановиться и спрятаться, чтобы не заметили. Энн слышит неприятное чавканье и, движимая любопытством, выглядывает из своего укрытия. Дилан стоит около открытого холодильника и с характерными звуками, чавкая и хлюпая, быстро поедает сырой фарш. Энн Линн испуганно отшатывается и закрывает ладонью рот, но Дилан всё же слышит, как урчит в её животе, и этот тихий стон ужаса, успевший вырваться наружу. И он медленно оборачивается на звук. И Энн Линн хочется закричать во всё горло от леденящего ужаса, который накрыл её и приковал к месту. Лысое, бледное с выпученными красными глазами и мертвенно-зеленоватой кожей существо, которое некогда было Диланом, смотрит на Энн Линн безумным взглядом, отбрасывает в сторону сырое мясо и начинает медленно надвигаться на неё. Энн Линн делает ровно один шаг назад, когда мерзкое существо делает такой же шаг в её сторону. И ещё один. И ещё. И ещё… — Посмотри, до чего ты довела меня, — шипит по-змеиному смердящий монстр, угрожающе сверля свою жертву бегающим взглядом. — Разве мало было тебе прошлых смертей? Разве мало было того, что я помог тебе и убрал с твоего пути всех этих шлюх? Вот так ты проявляешь свою благодарность ко мне? Ты так долго не отпускала меня, и вот теперь я здесь, киса, — теперь уже хрипит некогда бывшее Диланом существо. — Отчего я не вижу на твоём лице радости? Мы ведь теперь всегда будем вместе, киса, — мертвец настигает обезумевшую от страха Энн Линн уже в коридоре, хватает своей скользкой рукой, заставляя содрогнуться всем телом от омерзения, прижимает спиной к стене и шепчет прямо в самое ухо: — Отныне мы навечно будем вместе, киса. Ты, я, — кладёт свою покрытую слизью и струпьями руку на живот Энн Линн и поглаживает, заставляя её отвернуться и вскрикнуть от омерзения, — и наш малыш. Энн Линн дрожит всем телом, услышав эти слова, и боится повернуться лицом к тому, кого некогда сама же боготворила. — Это… это… не твой ребёнок, Дилан, — едва слышно шепчет Энн Линн, крепко зажмурившись и стараясь дышать через раз. — И ты прекрасно знаешь об этом. Отпусти меня… пожалуйста. Клянусь, я больше никогда тебя не потревожу. — Поздно, киса, — нервно усмехается то, что когда-то было живым человеком, ещё сильнее наваливаясь на съёжившуюся от ужаса и безысходности Линн. Он добился своего. Он упивается своим всевластием. — Теперь мы всегда будем вместе. Дилан тянется к Энн Линн своими вспухшими сине-фиолетовыми губищами, чтобы поцеловать её. Когда у тебя появится новая страсть и новая любовь, будь готова к тому, что старая может вернуться. С того света. Энн Линн вскрикивает от омерзения, пытается отпихнуть от себя ненавистного Дилана, убрать его руку, но Дилан вдруг с силой хватает её, дёргает на себя, вцепляется в волосы и с невесть откуда взявшейся силой бьёт головой о стоящую в прихожей тумбочку.***
Энн Линн открывает — не без осторожности — глаза. Снова знакомый потолок, снова то же самое окно слева от кровати, снова та же самая комната… Энн Линн вскакивает на месте, понимая, что лежит сейчас на своей кровати в этой же самой квартире. Только вот раздвинуты шторы, приоткрыто окно, а самое главное — нет этого удушающего запаха разложения. — Господи, как же ты напугала меня, милая, — слышится рядом, и кто-то, кого Линн ещё не успела увидеть, заботливо обнимает её и прижимает к себе. — Никогда больше не отпущу тебя одну. — О боже, Джастин… И слёзы льются из серых глаз, и разум отказывается верить в происходящее, но перед ней действительно он — Джастин, дивой, настоящий, улыбающийся, заботливый и нежный. — Энн Линн, поклянись мне, что больше никогда не уедешь одна без меня, — просит он, и Энн согласно кивает, обнимая его до хруста костей. — Я люблю тебя, Джей, боже, как же люблю тебя… Энн Линн поднимает глаза к потолку, сдерживая новый поток слёз, но потом вдруг прикрывает веки, позволяя солёным дорожкам проложить себе путь на её щеках. — Никогда не отпущу тебя, слышишь? — А… что ты здесь делаешь? — будто бы опомнившись, спрашивает Линн и озирается по сторонам. В сторонке у дверей, стоит молчаливый Тод, который едва кивает ей, заметив, что Энн Линн смотрит. — Решил приехать вслед за тобой, — Джастин проводит рукой по светлым волосам Линн и нежно целует ей в губы. — Я так скучал, не поверишь. Но если честно, то я жутко ревновал. Вдруг ты захочешь опять поехать на кладбище к Дилану… Энн Линн вдруг испуганно вздрагивает, сжимается всем телом, цепко хватается за Джастина, словно молчаливо умоляя его спрятать её от целого мира, и быстро-быстро шепчет, уткнувшись ему в плечо: — Пожалуйста, отвези меня домой, Джастин. Я больше никогда сюда не вернусь. Джастин немедленно увозит Энн Линн из этой квартиры, и она ещё долго не осмеливается оглянуться, и молчаливо сидит на заднем сидении в объятьях своего любимого. Неужели этот кошмар закончился? Неужели Дилана больше никогда не будет в её жизни? — Какое сегодня число? Джастин называет дату, и Линн с удивлением понимает, что снова сказалась в том самом дне, когда приехала сюда неизвестно зачем. События описали круг и снова вернулись в тот самый виток, с которого всё началось. — А что… ты делал всё это время? Пока я… ну… была здесь? — Как что? — пожимает плечами слегка удивлённый Джастин, — сначала я улетел по делам, а когда ты позвонила и сказала, что хочешь вернуться, я решил, что не стоит отпускать тебя одну. Взял билет и прилетел фактически следом. Я звонил тебе, чтобы узнать, как ты — хотел сделать сюрприз, но ты не отвечала, и тогда я поднялся наверх, а ты лежишь на полу в прихожей… с тобой ТОЧНО всё в порядке? — Теперь да, — Энн Линн с ужасом вдруг осознаёт, что, если бы не Джастин, она бы точно могла погибнуть. — Никогда не отпускай меня, обещаешь? Джастин целует её пальчики, обнимает так крепко, как только может, и отвечает в тон: — Конечно обещаю, любимая.***
Энн Линн приходится учиться жить заново. Все вокруг ведут себя так, словно она уехала из дома Джастина не ранее, чем сегодня утром, но Энн кажется, будто её не было здесь целую пропасть времени. Она не узнаёт комнат, путается в коридорах, и практически везде слышит убийственный запах разлагающейся плоти. Прислуга вновь дивится столь резким изменениям в поведении без пяти минут миссис Бибер, но молчаливо делает всё, чего просит неуёмная Линн: старательно раздвигают шторы во всём особняке днём и постоянно, раз в полчаса, носятся по дому с освежителями — автоматических ей явно мало. Энн постоянно мерещится отовсюду ехидный взгляд Дилана, но его здесь нет, равно как и не бывало никогда до этого, и собственное отражение больше не смеётся над ней, когда Энн смотрит в зеркало. Кажется, жизнь снова вернулась на свои места. И это не может не радовать — Джастин — такой заботливый и чуткий — постоянно находится рядом, окружая её теплотой и любовью. Только вот Линн никак не может найти ответа на гложущий её, постоянный вопрос: если всё то, что произошло с ней в тот период, когда она была у себя в городе, — неправда, тогда что же это было? Джастин суетится по поводу предстоящей свадьбы, а Энн Линн в раздумьях хочет попросить у него, чтобы отвёз её в больницу. Нужно провериться. Вот уже дважды тест не показывал никаких результатов, и вместо одной или двух полосочек на индикаторе не отображалось ровным счётом ничего. И даже если Линн сошла с ума, то не настолько, чтобы не понимать, беременна она, или нет. Сейчас так сложно отделить новую реальность от произошедшего, что нередко Энн просыпается по ночам от собственных криков. Снова снится страшный Дилан, который пытается её убить. Энн Линн каждую ночь ложится спать только тогда, когда Джастин, закончив все свои дела, возвращается в их спальню. Она попросту боится снова оказаться без него. — Джей, я хотела сказать… в общем… мне надо к врачу, — лёжа на боку, Энн Линн доверчиво смотрит на любимого. — Что-то случилось? Ты плохо себя чувствуешь? Джастин тревожится — оно и понятно, ведь Энн Линн сама не своя после той поездки. Она не пробыла в своей квартире и десяти минут, а вернулась оттуда совсем иной. Слишком чужой для него. Запуганной. Нервной. — Нет-нет, всё нормально, просто… — Энн вздыхает, стараясь подобрать правильные для Джастина слова. — Понимаешь, я не знаю, зачем вернулась туда, но… мне кажется, я прожила там целую жизнь без тебя. Там был… был… Дилан, и он… — Энн вздыхает снова, и прижимается к Джастину, словно опасаясь, что сейчас в их спальне появится откуда-нибудь тот, кого она боится теперь больше всего на свете, и снова утащит её в тот мрачный ад. — Он как будто вернулся, и… и я как будто жила с ним, а ещё я звонила тебе, а телефон был недоступен, и тебя самого как будто не существовало, и всё это было таким странным… Наверное, я сошла с ума, — Энн болезненно морщится, прикрывая глаза, но сразу же — хочется постоянно видеть Джастина рядом — открывает их вновь. — Малышка, послушай, — Джастин медленно целует Энн Линн перед тем, как продолжить, — ты была там около четверти часа. Ты вошла, а потом поднялся я, мы с Тодом увидели, что ты лежишь, и отнесли тебя в спальню, и ты почти сразу очнулась. А потом я забрал тебя, и мы уехали домой. Никакого Дилана там не было и нет, понимаешь? Энн Линн неуверенно кивает. Она и правда хочет верить в это. Искренне желает. — Всё хорошо, милая. Теперь ты здесь, со мной, — шепчет Джастин, забирая свою любимую в плен своей страсти. Он скучал по ней всё это время. Ту неделю, что пришлось им прожить в разлуке, и эти несколько дней, что прошли с тех пор, как Энн Линн вернулась из дома. Он скучает по ней каждый миг, проведённый не вместе. Энн Линн сдержанно стонет, получая ласку поцелуев и жар объятий. Ей снова хорошо. Она снова с Джастином. Мёртвый Дилан остался в прошлом. Отныне и впредь, покуда Джастин будет рядом, её жизни ничто не будет угрожать. Потому что только рядом с Джастином по-настоящему хорошо и спокойно.***
Энн Линн с замиранием сердца наблюдает за движениями врача и честно пытается разобрать хоть что-нибудь на большом экране, но ей ничего не видно на фоне всех этих серо-чёрных пятен. — Сердечко прослушивается, мозжечок в порядке, — негромко и почти равнодушно вещает смотрящий в монитор мужчина в белом халате. — Неплохая активность, плод… — он говорит ещё что-то, но Энн Линн уже не слышит. Она просто счастлива от осознания того, что носит под сердцем ребёнка своего любимого мужчины. И плевать на то, что было раньше — главное, сейчас всё у них хорошо. Энн Линн обязательно влезет в своё подвенечное платье — они успеют сочетаться законным браком до того, как животик начнёт округляться. Энн Линн счастлива настолько, что готова объять целую вселенную. Она и не представить себе не может, что отныне весь этот космос — внутри. Она смогла объять необъятное. Она сможет совершить и нечто большее. Джастин — бледный от волнения — обнимает свою драгоценную невесту, ещё не подозревая о том, что стал отцом. — Всё в порядке? С тобой точно всё хорошо? — шепчет он беспрестанно, с тревогой глядя на улыбающуюся Линн. — Я жду ребёнка, Джастин, — выдыхает Энн и едва не начинает — настолько сильны сейчас её эмоции — визжать от восторга. — О господи, Энн Линн, ты же… не может быть… — шокированный Джастин подхватывает Линн на руки и начинает кружить прямо здесь в коридоре, а у неё что-то щёлкает в мозгу. Каким образом она могла узнать о том, что беременна, если вся та жизнь с Диланом, по уверению психолога, не более, чем просто страшный сон? Каким образом смогла высчитать в том страшном сне почти точный срок, который только что подтвердился в кабинете у врача? Энн Линн вдруг бледнеет, понимая, что что-то в её жизни снова пошло не так. Джастин ставит её на ноги и снова обнимает, а у Линн сердце готово остановиться от до неприличия нехорошего предчувствия. — Хэй, милая, с тобой точно всё в порядке? — снова интересуется Джастин, замечая, насколько сильно побледнела Энн. — Чёрт, не стоило тебя так кружить, прости, просто я весь на эмоциях, это так здорово, я скоро стану отцом, милая… Джастин продолжает говорить и говорить, он обнимает Энн Линн, которая машинально кивает, глядя куда-то в пустоту. Она снова выпала из реальности. Теперь уже насовсем. Когда у тебя появится новая страсть и новая любовь, будь готова к тому, что старая может вернуться. С того света. — Линн? Линн! — Джастин легонько трясёт её за плечо, и Энн, будто очнувшись, переводит растерянный взгляд на Джастина. — Что с тобой такое? — Просто скажи мне, что всё хорошо, — отчаянно просит Энн, бросаясь на шею своему мужчине. Ей просто нужно это услышать. Просто нужно, чтобы кто-то это сказал. Успокоил. — Ну конечно, малышка, о чём ты говоришь, конечно всё хорошо, — Джастин целует Энн Линн в висок и крепко — насколько теперь это возможно — обнимает, доказывая правоту своих слов. — Хорошо, — расслабляется Линн, вздыхает, зажмуривается, чтобы отогнать ненужные мысли, обнимает его в ответ, открывает глаза… И с ужасом замечает краем глаза проходящего мимо по коридору ухмыляющегося Дилана.