Cold bones, yeah that’s my love She hides away, like a ghost Does she know that we bleed the same? Don’t wanna cry but I break that way Cold sheets, but where’s my love?
***
Алиса Вам когда-нибудь хотелось исчезнуть, просто раствориться в воздухе, провалиться под землю? Когда в этой жизни тебе уже ничего не нужно. По телу бежит всепоглощающая боль, не столько физическая, столь душевная. Такое ощущение, что твоё сердце вырвали из грудной клетки и отбросили в сторону. Ты задыхаешься, а по щекам текут слезы. Нет, ты не плачешь. Уже. У тебя истерика. И ты больше не можешь контролировать себя, слишком часто ты это делала, а сейчас то, что ты пыталась удерживать в себе, просто вырвалось наружу. Слезы, сопли, рыдания. Но это больше не помогает. Вот примерно так я могу описать своё состояние в данный момент. И это при том, что я на бешеной скорости лечу по заснеженной трассе в сторону Москвы. Мокрый, грязный снег, брызги летят в лицо. Ветер такой сильный, что ты из последних сил удерживаешься на мотоцикле, но скорость не сбавляешь. Ведь тебе это нравится. Обычно это успокаивает, но не сейчас. Я совсем ничего не вижу, еду вслепую, ведь перед глазами пелена из слез, а мир вокруг теряет краски, всё смешивается в одно огромное пятно. Страшно? И снова ответ отрицательный. Боже, зачем я только полезла в это подземелье? Зачем? Дура. какая же я дура! Вадим. Черт, и что мне принесла мне эта встреча? Ужас, страх, боль и лишние вопросы. Сегодня мы чуть не убили друг друга, а что же будет завтра? Вадим сделал мне дыру в животе. И это тот человек, которого я люблю больше всех на свете. Или не люблю? Ведь если бы любила не убегала бы, не стреляла, доверила бы ему свою жизнь. Но я не сделала этого. А все почему? Потому что я разучилась доверять людям, всем, даже ему. Никому кроме себя я бы не доверила собственную жизнь. Никому. До сих пор его не простила? Возможно, я не знаю. Но в любом случае доверять я ему не могу. Зачем работает на Ингрид? Ответ очевиден, но даже в его правильности я не уверена. Насколько он предан Владлену Петровичу? Он его правая рука, разве еще что-то нужно? Мне нужно. Ведь всё это не просто так, он что-то задумал. С чего взяла? Я слишком хорошо знаю этого человека. А если за эти годы он стал таким же, как эти фашисты? Нет, этого не может быть. Неужели полностью поддерживает их идею? Нет, как же я хочу услышать «нет». Но вот только спросить не у кого. И дедушка и Тамара против того, чтобы я вообще лезла в это дело. Только вот я как обычно никого не слушаю.***
Сворачиваю с трассы на проселочную дорогу. К деду я сейчас поехать не могу. Мне нужно побыть одной, выплакаться и выговориться. Спросите, почему я не могу сделать это с дедом или с папой или с Томой. Не могу. Не хочу, казаться слабой, ведь я сильная. Сильная?! Нет, это очередная маска. Я уже и не замечаю, как ловко меняю их. А какая же я настоящая, уже не знает никто. Ни один живой человек. Хотя, нет, есть два, это Кристина, моя маленькая сестренка, как две капли похожая на меня, и Данька, мой рыцарь. Рядом с ними я не могу притворяться и играть. Наверное, потому что они еще совсем дети и никогда ни за что не причинят мне боль, не воткнут нож в спину. Они не знают слово «предательство». Останавливаюсь у входа на кладбище, заглушаю мотор и слезаю с мотоцикла. Вытираю слезы с лица, которые уже успели замерзнуть. Поправляю волосы, которые по дороге выбились из прически и теперь волнами спадают с плеч, в них полно грязного снега и маленьких камешек. Брр. холодно, обхватываю себя руками и иду по дорожке к нужной могиле. А вот и она. Вся засыпана снегом аккуратно дрожащей и красной от холода рукой убираю снег с надгробия. Уварова Валерия Вадимовна 4.02.2009 — 25.05.2010. По щекам катятся слезы. Девочка моя. 4.02.2009 — Лиса, тужься давай! — Я лежала в собственной комнате. А рядом туда-сюда бегала Тамара. Да, дед с папой твердо сказали, что рожать я буду только дома. Боятся, что со мной и малышом что-нибудь случится, что Ингрид найдут меня. Схватки начались несколько часов назад, как еще долго продлятся я не знаю. Боль сковывает все тело. Такое ощущение, что каждая клеточка тебя разрывается на части, а кости ломаются. — Аааа. — кричу, больше не могу держать эту боль в себе — Тамара, твою мать! Я не мооогу. — Изредка отпускает, но после боль накатывает с новой силой. — Ну, давай, родная, еще не много. — Что серьезно? Такое ощущение, что я не рожаю, а стометровку бегу. — Ааа. бл*ть. п*здец нах*й. — из моего рта потоком идет нецензурная брань, а Света лишь недовольно качает головой. Не, ну вообще-то больно, так что материться мне можно. Такое ощущение, будто она в первый раз слышит такие слова из моих уст. Боль в очередной раз наступает, а после становится намного легче. Неужели это закончилось? Слышу детский плач. Это моя дочь. Моя дочь. Хочу взять её на ручки, но понимаю, что слишком слаба. Руки и ноги просто отказываются двигаться, а глаза слипаются. — Алис, сейчас тебе нужно поспать, малышку я тебе принесу позже. — Где-то далеко слышу голос тети. -Её зовут Лера. — шепчу я и проваливаюсь в спасительную темноту.***
Открываю глаза, солнышко, которое попадает в комнату сквозь окно, ослепляет и я щурюсь. Отрываю голову от подушки и сажусь. Рядом с моей кроватью стоит маленькая кроватка. Улыбаюсь, наконец, я увижу свою дочку, нашу с Вадимом дочку. Аккуратно встаю на ноги, от слабости, которая была до этого, не осталось и следа. Сердце стучит, как бешеное, на ватных ногах подхожу к кроватке и умиляюсь развернувшейся картинке. Завернутое в пеленки, чудо спит там и улыбается во сне. Аккуратно беру на руки и сажусь обратно на кровать. Вдруг Лера открывает глаза, и я невольно вздрагиваю. На меня смотрят темно-карие омуты, прямо как у Вадима. Странно, обычно все дети рождаются с голубыми глазами, а потом они меняют свой цвет. Но моя дочь особенная, и я это знаю. -Ну, привет, солнышко. — говорю я и улыбаюсь. Боже, какая же она милая. На сердце становится так тепло и хорошо. Я самый счастливый человек на свете. Дверь открывается, и в комнату входят папа, дедушка, Тамара и Крис с Даней. Прямо целая делегация. — Ну, покажите-ка мне, наконец, мою внучку. — А мне правнучку. — я улыбнулась. — А мне. — начала Кристина и задумалась. Я же решила прийти на помощь сестренке: — Племянницу. — Вот точно! — Мелкие подбегают ко мне и садятся рядом на кровать. — Ты уже решила, как назовешь? —спросил папа. Я кивнула. — Валерия — Уварова Валерия Вадимовна. Звучит неплохо! — дед улыбнулся и взял Валерку на руки. — Алис, тебе нужно покормить дочку и самой поесть. — начала командовать Тамара — Так что все на выход, а я сейчас схожу вниз и принесу тебе обед. — Спасибо, Свет!.. — Я улыбнулась и, когда все вышли, принялась кормить малышку.***
Воспоминания вызвали огромную бурю эмоций внутри. Но я должна держаться. Вытираю слезы с лица. — Привет, родная! Прости, что так редко прихожу. Я просто. не могу. Валерка, как же мне тебя не хватает, маленькая моя. Знаешь, кем стала твоя мать? Знаешь, но я все равно скажу. Убийцей. И сегодня я пополнила ряды убитых моими руками людей. Пятьдесят один. Сволочь? Я знаю. И то, что эти люди сумасшедшие ученые-убийцы, которые ставили опыты на бедных детях-сиротах, позже на бомжах, людях, которым по жизни и так не очень повезло, это совсем меня не оправдывает. Ведь многие из них работали на Колчина подневольно. Он их шантажировал близкими, родными и даже собственной жизнью. Но и это их не оправдывает. А я. я стала такой же, как и они. Бессердечная тварь, руки которой по локоть в крови. Из глаз снова потекли слезы — Но по-другому я не могу, Лер, я не могу. Эти люди забрали тебя, убили мою маленькую кареглазую малышку. — Я закрыла лицо руками — Прости, я должна была быть рядом в тот момент и защитить тебя. Но вместо этого с пушкой в руках бегала по этому чертовому подземелью тогда, когда тебе нужна была помощь. Какая же из меня мать. — Немного помолчав, я продолжила. Слишком много всего накопилось. — Знаешь, а твоей отец меня сегодня чуть не убил. Правда, я в долгу тоже не осталась. — Я нервно усмехнулась. — А он изменился. Мы не виделись три года, и он. повзрослел что ли. Хотя я тоже больше не та маленькая наивная девочка. Зато он теперь правая рука Вульфа, и я даже не знаю, как к этому относится. Я совсем ничего не знаю и не понимаю. Запуталась. Дура, ведь могла подойти и просто снять капюшон. Он бы узнал, я знаю, что он бы узнал. Но я вместо этого в стрелялки с ним играть начала. Ногу прострелила. Да, вот дернулась бы моя рука немного, и Уваров бы навсегда бездетным стал. — Я ухмыльнулась — Знаешь, а ведь все могло бы быть по-другому. Если бы я просто использовала тот шанс, который мне дала судьба. Только вот я идиотка… — Несколько минут я сидела в полном молчании. Слова кончились, остались только мысли. — Ладно, Лерка, я пойду. — Я провела рукой по надгробию. Холодный камень обжигал кожу и вызывал табун мурашек по коже. Только вот я совсем ничего не чувствовала. Тело окоченело от холода. Я еще сильнее обхватила руками и стала шевелить ледяными пальцами в напрочь промокших кедах, чтобы хоть как-то согреться. Надеюсь завтра я не слягу с ангиной. — Обещаю, что скоро вернусь. Если, конечно, меня не убьют в очередной перестрелке. В этом случае мы встретимся еще скорее. — Я поднялась и отряхнула ноги от снега. Последний раз посмотрела на могилку и пошла обратно по тропинке. Вадим — Чёрт. — Я ударил рукой по дереву. Вот как я мог упустить какую-то девчонку? «Стареешь, Уваров, стареешь.» Ни черта. Странно всё это, для девушки она слишком хорошо бегает и стреляет. Неужели агенты Князя вышли на новый межгалактический уровень и стали суперагентами? Я решил вернуться в школу, а то на улице январь, а я в одном спортивном костюме тут расхаживаю. Но через подземелье не пойду, лучше по лесу, хоть подышу свежим воздухом. Чуть прихрамывая, я направился в сторону школы. Снег под ногами скрипел, а ветер дул в лицо. Еще и нога болит, надо будет Колчину сказать, что препарат не такой действенный, как он думает. А вот и школа! Но туда я тоже не пойду. Опять видеть эти надоедливые рожи коллег, отвечать на их тупые вопросы, у меня нет никакого желания. На стоянке стоял мой черный джип. Спросите, откуда он у меня? В Ингрид неплохо платят. Недолго думая, я залез в машину и завел мотор. Поеду-ка я в одно место. Давно я там не был. Вырулив из школьного двора, я понесся по проселочной дороге в сторону шоссе. Я сильно вжимал педаль газа в пол, люблю скорость. Когда ты несешься по трассе в крови кипит адреналин. Это меня успокаивает. А сейчас мне очень нужно прийти в себя. Не знаю, что, но что-то меня беспокоит. Совесть грызет так, будто я сделал что-то ужасное, но вот проблема в том, что я сам не понимаю, что это значит. Ведь эта девушка, она показалась мне знакомой, хоть я и не видел лица. Но походка, фигура, всё это напоминало мне одного человека. Я достал из кармана кулон и внимательно рассмотрел его, но ничего не нашел. Ни гравировки, ни какого-либо другого упоминания о его хозяйке. Только вот пахнет он очень знакомыми мне духами и шоколадом. А этот запах я не перепутаю ни с чем. «У тебя паранойя. Пара смириться с тем, что она умерла. Три года назад, значит это никак не могла быть Алиса» Да, ты прав. Просто я уже медленно схожу с ума. Но я люблю её, очень, несмотря на время. Она до сих пор в моем сердце. Незаметно для самого себя, я подъехал к городскому кладбищу. Вышел, закрыл машину и потопал по заснеженной тропинки в сторону нужной могилы. Кроссовки промокли насквозь. Да, надо было хотя бы переодеться перед тем, как спускаться в подземелье. Я дошел до надгробия и сел перед ней на корточки. Рукой стряхнул снег с надгробия. Сейчас с черного камня на меня смотрела самая прекрасная девушка на свете. Карие глаза, шоколадные волосы. Смотрю и не могу отвести взгляд. — Ну, привет, Лисенок. — Чуть охрипшим голосом начал я. Алиса Я шла обратно по тропинке. Как вдруг услышала знакомый голос. Я огляделась по сторонам и замерла от ужаса. Около одной из могил сидел Вадим. И я прекрасно знаю, чьё имя написано на надгробие. Я сиганула за первое попавшееся дерево, хорошо, что Вадим меня не заметил. Тихонько скатилась по стволу вниз и села на холодный снег. — Ну, привет, Лисенок. — начал он. На моих губах появилась улыбка. «Лисенок». Так меня называл только он — Прости, что так давно не приходил. Работа. — Вадим усмехнулся, и я тоже не смогла сдержать улыбки. — Да, никогда не думал, что так скажу, но работа в Ингрид очень сильно утомляет. Колчин в последнее время вообще оборзел. Скоро сядет мне на шею и ножки свесит. «Вадим сделай то, сделай сё.» Задолбал! — Я чувствовала, что он улыбается — Малыш, а мне тебя очень не хватает. — его голос дрогнул, а моё сердце, казалось перестало биться… — Все говорят, что я должен жить дальше, но я не могу. У меня было куча девушек, наверное, ты и сама знаешь, но все они становились неинтересны мне после первой ночи. Я никогда ничего к ним не чувствовал. Хотя, наверное, я просто разучился это делать. Превратился в бесчувственного монстра, который собственными руками убил не один десяток человек. Я стал убийцей, Лис, я стал убийцей. Сначала надевал эту маску перед Колчиным, а теперь настолько привык, что не могу ее снять. А что моя жизнь? Постоянная ложь и игра. Уроки Войтевича прошли не зря . Внутри что-то кольнуло. Все эти годы он жил так же, как и я. Стал такой же тварью, как и я. Эти сволочи убили в нас людей, которые могут что-то чувствовать, вытащили из нас все внутренности и оставили, как есть. Теперь мы наглые, самоуверенные манипуляторы, а люди для нас лишь марионетки, за веревочки которых мы так любим дергать. Сломали нам жизнь. Из-за них мы разучились доверять людям, любить людей. Ненавижу. — Зря я, наверное, тогда не застрелился, ведь хотел. — Что ты несешь, Уваров? Не смей так говорить! — Но я поклялся, что отомщу за тебя, малышка. Они еще не осознали какую ошибку совершили, когда забрали у меня самое дорогое. Забыли, наверное, что Вадим Уваров такого не прощает. Они заплатят за все. Будут умирать медленно и мучительно. — Нет, Вадим, нет, скажи, что пошутил. Они же убьют тебя! Не надо, я тебя умоляю. Ведь ты не был убийцей. Ты стал им из-за меня. — Осталось еще чуть-чуть и я, наконец, смогу осуществить свой план. Хотя, если честно я уже очень устал. Порой мне эта идея кажется глупой. — Тебе не кажется! Она и правда дурацкая! — Ведь тебя уже всё равно не вернуть. — В этой жизни всё возможно. Главное — искренне верить в это. — Но когда я вспоминаю твою улыбку, понимаю, что не смогу жить нормально, пока не отомщу. Ты не должен. С кровью на руках ты никогда не сможешь нормально жить, никогда — И я сделаю это даже, если придется пожертвовать собственной жизнью. Я за нее не держусь.– По щекам потекли слезы. Что же ты делаешь, Вадим? — Я бы всё отдал, чтобы просто обнять тебя. Это мой шанс всё исправить. Хочу подойти, просто обнять его и больше никогда не отпускать. Но не могу. Я не могу. Что-то снова мешает мне сделать это. Но ведь все ответы на вопросы я получила. Что это тогда? — Но не могу. Этот урод. Впрочем не будем о нем. Жить ему всё равно осталось недолго. А сегодня меня в очередной раз чуть не убили. Каждый день играю в прятки со смертью и до сих пор жив. Везение? Не знаю. Сначала авария. Да, если бы я тогда снова не согласился работать на Вульфа, остался бы инвалидом на всю жизнь. Что? Какая авария? Мне про нее никто ничего не говорил. То есть. О, Боже! — А сегодня кто-то снова устроил кровавую бойню в подземелье. Вот я и решил поиграть в супергероя, чуть без ноги не остался. — Он усмехнулся. — При чем устроила это всё какая-то маленькая девчонка. — О, Вадим Юрьевич, вы меня недооцениваете. — Глупо, да? Сам в шоке. Не хочу возвращаться в эту школу. Прикинь, я теперь там учителем физкультуры работаю. — Я улыбнулась сквозь слезы и еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Надеюсь, он там детей не переубивал? — Смешно, да? Вот мне тоже. Ну, какой из меня физрук? Еще эти дети визжат, кричат. Ей Богу, у меня когда-нибудь терпение кончится, и я их из пистолета всех перестреляю. Учителя. Боже, какие же они тупые. Это надо видеть. В общем в Логосе все посходили с ума. Еще эти следопыты из одиннадцатого класса всё вынюхивают что-то. В подземелье, можно сказать, уже прописались. Прямо, как мы когда-то, борцы за справедливость, блин. Только вот в нашем случае ни чем хорошим это не кончилось. — Ты прости меня за то, что натворил на выпускном. Хотел тебя спасти, план придумал и только позже понял, как всё это было глупо. Они всегда были на шаг впереди. Да, если бы я тогда не отправил тебя в этот аэропорт, ты возможно была бы жива. Это я во всем виноват. Прости, маленькая моя. Я не хотел. Так получилось. Я всхлипнула. Кто-нибудь закройте ему рот! Я больше не могу это слушать. Я закрыла лицо руками и еще сильнее расплакалась. Ты, не виноват, ты ни в чем не виноват. — Знай, что я тебя очень люблю тебя и всегда буду любить. — Вадим встал с земли и пошел в сторону машины, а я так и смотрела ему вслед. Уваров, какой же ты дурак! А я дура, ведь снова упустила свой шанс. Я резко поднялась с земли и побежала в сторону дороги, но машины там уже не было. Я не успела. Черт! Я закричала. Больно. Ну, почему всё так? Почему?..***
Мотоцикл вез меня домой. Слезы душили, но я старалась не обращать на них внимания. Мне было больно и обидно. Сейчас я чувствовала себя полностью разбитой. Я забежала в дом. В коридоре меня как всегда ждал дед. Сейчас снова будет ругать за то, что без его разрешения поехала в усадьбу, так еще и на его мотоцикле. Но разговаривать с кем-то сейчас у меня нет никакого желания. Заметив в каком я состоянии, дед меняется в лице. — Лиса, что случилось? — В его голосе замечаю нотки беспокойства. Но ответить не могу. Я и сама до сих пор не поняла, что только что произошло. — Не сейчас. — обхожу его стороной и поднимаюсь в свою комнату. Падаю на кровать и уже не сдерживаю себя. Черт, как же больно. Я не могу дышать, я задыхаюсь. Сильнее сжимаю подушку в своих объятиях и до крови закусываю губу, чтобы хоть как-нибудь привести себя в чувство. Но получается не очень. У меня истерика. Вдох-выдох. Я должна успокоиться и всё хорошо обдумать. Слезами горю не поможешь. Вытираю соленую жидкость с лица, беру полотенце и иду в ванну. Там снимаю с себя всю промокшую одежду, которая уже покрылась коркой льда. Горячая вода, кипяток, чтобы хоть как-то согреться. Струйки сбегают по коже и успокаивают. Теперь я могу адекватно мыслить. Выхожу из душа и переодеваюсь. Брюки, блузка, туфли. Смотрю в зеркало, на училку чем-то похожа. И в голову приходит идея. Я должна поехать в Логос. Это единственный выход. Без стука вваливаюсь в дедушкин кабинет. Князь сидит за столом с какими-то документами. Заметив меня, он хотел уже задать так интересующий его вопрос, но я его перебила. — Завтра я поеду в Логос! — Его лицо вмиг меняется. Он смотрит на меня, как на сумасшедшую. Хотя именно ей я и являюсь. — Что случилось? — Это неважно. Но я еду в Логос! — уверенным голосом повторяю я. Знаю, что сейчас будет скандал, но я даже к этому я готова. — Ты с ума сошла? Они же тебя убьют! На тот свет что ли спешишь?! И с чего бы вдруг ты захотела туда поехать? Алиса, что произошло.? — Князь, как называют деда все его агенты, сам не заметил, как повысил на меня голос. — Это неважно. Важно то, что я уже приняла это решение. Мне плевать, я не боюсь смерти! Мне просто надоела эта жизнь. Надоел этот дом, я хочу хоть что-нибудь полезное сделать. — Но ты делаешь. — Ни черта я не делаю. Я умираю в четырех стенах. Мне это надоело! Завтра я еду в Логос, хочешь ты этого или нет. И будь добр, придумай для меня легенду. С этими слова я выхожу из кабинета, громко хлопнув дверью. Я поеду в Логос, и мне никто не помешает. Он. Она. Потеряли слишком много. Но может есть шанс всё исправить?