Они думали, мы упадем.. Часть 2.

В свою комнату вернулась я только ближе к вечеру. Закрыла дверь на ключ, чтобы всякие умники по ночам мне спать не мешали. Как я и думала, Мария уже успела убраться, и никаких признаков моей небольшой слабости здесь не осталось. Только вот неудобных вопросов, в частности, от самой поломойки и тех, кому она уже успела всё растрепать, мне просто-напросто не избежать. Снова придется что-нибудь придумывать. Как же мне это надоело. Я тяжело вздохнула и рухнула на кровать. Как же я устала от всего этого как морально, так и физически. Сил нет даже на то, чтобы встать и переодеться. Глаза закрываются, в последнее время совершенно не высыпаюсь, несмотря на то, что Колчин меня по ночам практически не загружает, в отличие от Вадима. Уваров, можно сказать, там целыми сутками пропадает. Вот сейчас я подниму свою пятую точку, отнесу её в ванную, помою, переодену в свою любимую пижамку и уложу в свою мягкую, теплую, уютную постельку. Я прикрыла глаза и блаженно улыбнулась. Но моим сладостным мечтаниям вновь не суждено было сбыться. Внезапно я вспомнила, что кое-что обещала нашим юным сыщику, точнее одному сыщику с именем Андрей. Я легонько стукнула себя по голове и приняла горизонтальное положение. Как я вообще могла пообещать ему спасти чью-то жизнь? Это ведь почти нереально! Так рисковать из-за каких-то недоделанных детективов. Нет, вы не подумайте, что мне совсем не жалко человека, который возможно сейчас где-то в школе захлебывается в собственной крови. Жалко, и я не желаю ему смерти. Но, как говорится, всех спасти нельзя. И сейчас, когда всё более или менее идет по гладкой дорожке, я не хочу сворачивать с неё на скользкую. Не хочу лезть на рожон! Малейшая ошибка может стоить мне жизни. Да, я наверное эгоистка. Но это моя игра, и правила здесь мои. Недолго думая, я откинулась обратно на постель. Но остатки моей совести, да, оказывается она у меня еще есть, кричали, что я должна помочь этим молокососам. Со мной или без меня, но они всё равно полезут в это дело, и тогда последствия могут быть еще плачевней. Я со стоном поднялась с кровати и села за стол, где стоял мой ноутбук. Вот зачем мне это надо? Куда я лезу? Пытаюсь сохранить жизни компашке подростков, которые, кажется, уже сами не хотят жить. Ну, не могу же я оставить всё это просто так! Хотя. Их грохнут, и Ингрид будут меньше проблем и у меня, не придется следить за тем, чтобы они никуда не влипли. Сплошные плюсы, только вот что-то мешает мне сейчас наплевать на всё и удовлетворить свою физиологическую потребность во сне. Я скинула туфли и залезла на стул с ногами. Включила ноут и уже на автомате ввела код доступа к нему. «Вместенавсегда» Слишком простой? Может быть. Но, как говорится, кому надо, тот влезет, даже если в моем пароле будет больше 50 символов. Несколько нажатий на клавиши, и передо мной уже широкоформатная картинка того, что в данный момент происходит в морозильной камере лаборатории. «Пусто.» — разочарованно выдыхаю я. Вот я бы сейчас с удовольствием посмотрела кино под названием «2011. Опыты нацистов продолжаются.» или нет! «Тайны суперагентов Риттера Вульфа П. Морозова и К. Войтевича.» Если честно, второй вариант мне нравится больше. Ну, ничего и на моей улице будет праздник! Двигаю картинку в сторону, и моему взору предстает картина, которая на несколько секунд вводит меня в шок. Около железной двери на полу сидит девушка, сжавшись в клубок и плачет. Господи, её же всю трясет! Вика, Вика, как же тебя угораздило. Удивляться тому, что увидела, я не стала. Почему она сидит там? Ответ очевиден, просто кто-то не уследил, и дверь захлопнулась. Мы это уже как-то проходили. А как Вика там оказалась, в данный момент совсем не имеет значения. Я захлопнула ноутбук, соскочила со стула, на ходу одевая кеды и накидывая кожанку, вылетела из комнаты, не забыв прихватить с собой пистолет. Мигом я преодолела расстояние до библиотеки, благо там никого не было, в это время все ученики и учителя идут в душ и готовятся ко сну, повернула диск, и задняя стенка камина со скрежетом отъехала в сторону, освобождая мне проход. Еще раз оглядев помещение на случай слежки, я залезла внутрь, и дверь за мной тут же закрылась. В подземелье было ужасно холодно, но я не обращала на это внимания, быстро и плавно перемещаясь по длинным коридорам подземелья, тихо и незаметно. Приближаясь к лаборатории, я достала из-за пояса пистолет и перезарядила его. Ведь я могла не успеть, и Викторию могли обнаружить кто-нибудь из сотрудников Ингрид. Один Бог только знает, кто сейчас находится за этой дверью. Осторожно открываю дверь, которая при этом противно скрипит, и захожу внутрь, ступая тихо и осторожно, чтобы не издавать лишних звуков. Осматриваю комнату на предмет посторонних личностей, но никого нет. Неужели я успела? Свет включен, все шкафчики и полки нараспашку. Эти сыщики вообще знают такое слово, как конспирация, везде за собой следы оставляют. Морозов, конечно, чмо, но не дурак, и два плюс два сложить сможет. Все сотрудники компании Ингрид крайне аккуратны, ведь Колчин терпеть не может беспорядок в лабораториях, следовательно тот, кто устроил погром и обыск в этом помещении, не является фашистом. Вывод напрашивается сам собой, либо это кто-то из агентов Князя, либо наши любимые сыщики. Но убираться здесь я не собираюсь. Пусть отвечают за свои ошибки, в следующий раз головой будут думать, а не задним местом. На носочках, затаив дыхание, направляюсь в сторону двери, ведущей в морозильную камеру, и распахиваю её. Около самого входа, облокотившись о стену, сидит Виктория, обхватив себя руками, по щекам девушки ручьями текут слезы. Я села рядом с ней на корточки и дотронулась до плеча Кузнецовой, но та даже никак не прореагировала. Она была ледяная и дрожала, как осиновый лист. Еще чуть-чуть и девушка потеряет сознание, и тогда вытащить ее из подземелья будет намного сложнее. Значит пора уходить. — Вика! — я с силой встряхнула ученицу, чтобы хоть как-то привести Кузнецову в чувство. Виктория вздрогнула и перевела на меня более менее осмысленный взгляд. Секунда, и её темно-зеленые глаза расширились от ужаса. Несложно догадаться, о чем она подумала, с учетом, что в руках у меня пистолет. — Нет, времени объяснять. Пошли отсюда скорее. Если в лабораторию нагрянут неожиданные гости, мы с тобой трупы, обе! — прошептала я и, схватив Викторию за руку, буквально подняла её на ноги. Взвалив её на себя, я побрела на выход из лаборатории. Похоже всё намного хуже, чем я думала. Надеюсь, хоть обморожения не будет, а то без препаратов Ингрид мне её не вылечить. А воровать лекарства из холодильника, слишком рискованно. Тем более я до сих пор не разобралась, где и в каких помещениях нижнего уровня стоят камеры. А с учетом того, что, именно, из-за этих электроприборов меня в прошлый раз чуть не убили, теперь я очень трепетно к этому отношусь. Сто раз перепроверю прежде, чем совершать необдуманные поступки. Сейчас мне совершенно не за чем рисковать.! — Я просто хотела им помочь. — стуча зубами, начала говорить Виктория, когда девушка постепенно пришла в себя. — Я думала. их могли убить. Сработала сигнализация, компьютер, сигнал. Друзья, когда я пришла, их уже не было. А дверь захлопнулась. — заикаясь, пролепетала одиннадцатиклассница. Я обняла её и успокаивающе погладила по голове. Я почувствовала холод, что исходил от неё. Нам срочно нужно в теплое помещение. — Тихо-тихо успокойся, всё позади. — прошептала я, оглядываясь по сторонам. Обычно охранники верхнего уровня в это время делают обход по всем коридорам, но видимо сегодня, как нельзя кстати, что-то пошло не по привычному графику. И это играет мне на руку. Но всё равно нам нужно поторопиться, не стоит испытывать судьбу. — И не вини их. Если бы они знали о том, где ты, обязательно бы пришли на помощь. — Хотя помоему, сейчас для них намного важнее жизнь третьего зараженного, чем здоровье лучшей подруги. — Ты же теперь как бы не с ними. — Виктория отстранилась от меня и посмотрела в глаза. — Да, просто мне надоело это дурацкое расследование. Постоянные убийства, смерти, опасность. Каждый день рисковать жизнью. Это не для меня. Я просто хочу быть счастливой. А они, они не понимают, что их игры до хорошего не доведут. Когда-нибудь терпение этих уродов закончится, и они убьют их. А я всего лишь хочу жить. Ты осуждаешь меня, да? — В глазах Кузнецовой стояли слезы. Я опустила голову в пол, подбирая слова. Ведь девушка однозначно ждет от меня ответа. А правда, как я отношусь к этому поступку Виктории? — Нет, я не осуждаю тебя. и даже, можно сказать, понимаю. — ответила я совершенно искренне — Перед тобой встал выбор любовь или дружба, счастье или опасность. Ты хочешь быть счастливой. А счастливая женщина та, рядом с которой есть сильный и любящий мужчина, тот за которым ты, как за каменной стеной. Как бы я поступила бы на твоем месте? Честно? Точно также. Мой любимый человек — единственный, кто не отвернулся от меня, когда мне действительно была необходима помощь. — Я грустно улыбнулась, вспоминая то время — Тогда на кону стояла моя жизнь. — Вика широко распахнула глаза. Кажется, девушка явно не ожидала от меня подобных откровений, впрочем я тоже не ожидала этого от себя. Вопрос только, зачем я это делаю? — И он боролся за неё, когда я сама можно сказать кидалась под пулю. Дура была! — Впрочем и сейчас особо ничего не поменялось. — Друзья? Их не было рядом, когда я задыхалась, рыдая в подушку по ночам, в истерике разбивала руки в кровь о белый кафель душевой. Я осталась абсолютно одна, по крайней мере мне так казалось. Но у меня был он, а я дура не понимала этого. Кричала, посылала, обвиняла во всех смертных грехах. За нашими скандалами наблюдала вся школа. — я нервно усмехнулась, теребя в руках подол своего платья. — Подростковый максимализм в купе со скверным характером. Сколько ошибок я тогда наделала! Но я жива, до сих пор жива, только благодаря ему. Тогда Вадя пожертвовал всем — счастьем, любовью, нашими отношениями, даже моей памятью. Правда, что-то в его плане пошло не так, и все эти три года он считал меня погибшей, впрочем как и все остальные. — по щеке скатилась слеза. Вроде Вика не первый человек, которому я это рассказываю, но на душе всё равно как-то плохо. С каждым словом внутри что-то сгибалось от боли, которую приносили эти воспоминания. Похоже теперь пришла очередь Кузнецовой успокаивать меня, и именно так девушка поступила. Вика крепко обняла меня. — Прости. я не хотела. — я вытерла слезы и отодвинулась от ученицы. — Ничего страшного. И вообще я сказала это к тому, чтобы ты поняла, что не всё потеряно. У тебя совсем другая ситуация. Друзья, любовь. Ведь всё это можно совмещать. Почему Олег, как твой парень, до сих пор не сдружился с Максом, Андреем, Ромой?! Ведь это был бы самый удобный вариант! — я вопросительно выгнула бровь. — Я не хочу втягивать Олега в расследование. Всё это может плохо закончиться. — Я понимающе кивнула. — Может быть ты и права.! — Где-то неподалеку я услышала громкие, тяжелые шаги охранника. Схватив Вику за руку, я потащила её по коридорам в сторону камина. — Вот сейчас нам и, правда, пора валить. Только тихо, чтобы нас не услышали. — На всякий случай я достала из-за пояса пистолет и проверила, заряжен ли он. Если что придется стрелять, что мне делать совсем не хочется. Но мне вновь повезло, и через пару секунд мы с ученицей оказались у дверцы камина. Я спрятала пистолет за пояс и нажала кирпич. Стенка камина медленно отъехала в сторону, и мы оказались в теплом светлом помещении библиотеки. Кузнецову до сих пор трясло, так же как и меня. Легкая кожанка не спасла меня от ледяного ветра, гуляющего по верхнему уровню. Мы поднялись на второй этаж, и я повела девушку в комнату девочек, где она кстати и жила. Когда мы вошли, все сыщики были в сборе и что-то увлеченно обсуждали. Но как только они увидели нас, на несколько секунд воцарилось молчание. Все они с ужасом рассматривали подругу. Ну, да Вика, правда, выглядела не очень, бледная, трясется от холода, глаза и щеки красные от слез. Больше похожа на ходячего трупа. Я лишь усмехнулась такой их реакции, посадила Вику на кровать и укутала в одеяла. — Господи, Вика, что с тобой? — О, смотрю у Старковой голос прорезался. Я фыркнула и закатила глаза. — Я просто. я. — Кузнецова не в состоянии была сейчас что-либо ответить, поэтому я решила сменить тему. — Максик, солнышко, метнись пожалуйста на кухню и принеси горячее молоко. да, и мне чай! — я повернулась к Морозову лицом. В его руках я заметила мой пистолет, который он видимо стырил, когда я занималась Кузнецовой. — Вот, когда ты меня так называешь, я уже заранее знаю, что тебе что-то от меня нужно. — с наглой улыбкой на губах протянул парень. — А ты знаешь, что чужое брать нехорошо.? — Я вырвала у Морозова пистолет. — Дам совет, Алиса Владимировна, не наклоняйтесь так сильно, пистолет видно. — Я цокнула. Морозов без своих пошлых шуточек — не Морозов. — Ну, так ты выполнишь мою просьбу? — Макс тяжело вздохнул, но всё же поднялся с кровати и поплелся к двери. — Да, и еще зайди к Тамаре возьми градусник, сироп от кашля, капли и какое-нибудь жаропонижающее. Скажи, что от меня. И еще, что это не значит, что я её простила. — Морозов посмотрел на меня, как на самую наглую девушку в мире. А я послала ему воздушный поцелуй. — Вик, что с тобой произошло? — Я упала на кровать между Ромой и Андреем и положила голову Авдееву на плечо. Старковой кажется этот жест не понравился, но я так же, как и Андрей, предпочла проигнорировать её ревнивый взгляд. — Вы ходили в лабораторию. Я увидела сигнал в компе Морозова — Так, мне вот интересно, а что Викуля делала в кабинете директора? — и пошла вас предупредить, но в итоге сама оказалась запертой там вместе с трупами. — О Боже! И сколько же ты там просидела? — Вновь воскликнула Дарья. — Несколько часов. Если бы не Алиса, то я умерла бы от холода. — Все взгляды устремились на меня. — С чего бы вдруг ты такая щедрая? — прищурившись спросила Старкова — Будешь шантажировать нас теперь? — Я усмехнулась. — Да, что с вас взять то? Ни одного дела до конца довести не можете. — Я ухмыльнулась — И да между прочим, Андрей, я твою просьбу выполняла. — Сыщики посмотрели на Авдеева, как на предателя. — Андрюх, а что это у тебя за дела с врагами народа? — поинтересовался Павленко. Вот он между прочим сам далеко от меня не ушел. В отличие от Ромашки я не предаю друзей. — Ромыч, заткнись! Ну, и как успехи? — Я пожала плечами. — Никак. На камерах ничего нет. — Хотя я кино так до конца и не досмотрела, но чуйка подсказывает мне, что там больше нет ничего интересного. — А на прямую спросить не пробовала? — Я мотнула головой. — У кого? — Хотя тут не так много вариантов, вернее сказать всего лишь один. — Ты знаешь. — Я нахмурилась. Не хочу я этого делать. Н.Е.Х.О.Ч.У. — Я подумаю, но обещать ничего не могу. — Я тяжело вздохнула и на секунду прикрыла глаза. — Алис. — я подняла взгляд на мирно сидящую напротив меня Викторию — спасибо тебе! — Я мило улыбнулась — И еще я хотела спросить. То что ты мне рассказала. это ведь Уваров, да? — Я хмыкнула. Неужели это так очевидно? — Да, это Вадим. это он! Мы любили друг друга.! — Я опустила глаза в пол. — А сейчас? — Я закусила нижнюю губу, обдумывая ответ. А правда, что происходит между нами с Уваровым? Нас тянет друг к другу, сильно тянет как магнитом. Когда он рядом у меня перехватывает дыхание, а в животе порхают бабочки, и я не в силах противостоять этому влечению. А Вадим. он всё прекрасно видит и открыто пользуется. А я стараюсь не поддаваться его провокациям. — Ты любишь его? — Я усмехнулась. — Просто Вадим однозначно что-то чувствует к тебе. Его влюбленные взгляды, ухаживания даже слепой заметит. — Я хмыкнула. — Знаешь, Вик, что я тебе скажу. — я тяжело вздохнула — С нашим образом жизни мы просто разучились любить. Я монстр. А такие люди, как мы не то, что любить, они чувствовать не умеют. — Я готова была расплакаться, именно сейчас, здесь, сидя в компании сыщиков, обычных подростков, которые возомнили себя супергероями, спасающими мир. Но дело то не в этом. А в том, что каждый их поступок идет от чистого сердца, по-детски наивного. Они настолько искренне с тобой, что это трогает до глубины души и заставляет совершать необдуманные поступки. Страшно? Мне да, оттого, что какие-то школьники способны без труда снять с меня маску хладнокровной убийцы, которую порой я не в состоянии отодрать. Я уткнулась в плечо Андрея, чтобы хоть как-то укрыться от этих странных взглядов, которые я не могу понять. Осуждение? Нет. Злость? Тоже не то. Может презрение? Нет. Любопытство вперемешку со страхом. Это чувство кажется мне знакомым откуда-то из далекого 2008 года. Когда глаза горят от предвкушения чего-то грандиозного, а руки трясутся от ужаса, но ты всё равно упорно продолжаешь идти к своей цели, ведь подругому просто нельзя. Только вот тогда это дурацкое любопытство чуть не погубило мою жизнь. Судьба преподала мне урок, который я, наверное, запомню на всю жизнь. «Нам твое любопытство может стоить жизни» — помню, как-то раз сказал Антон. Я как сейчас помню тот день, ведь его можно назвать началом ада, в водоворот которого нас затянуло. А ведь Уваров-младший как всегда был прав, только никто его не слушал. А нас с Вадимом жутко бесила эта его правильность и принципиальность. «Сыкло», «Трус» — клички, сопутствующие парня в школе. Вот только этот так называемый трусишка вырос и доказал, что он совсем не сыкло, потому что сыкло попросту не мог пойти против Ингрид, а он пошел. Правда, где он сейчас? В могиле, там же где и все его дружки, мои одноклассники. — Не говори так. Алис, ты не монстр. — сказал Авдеев и погладил меня по голове. Я покачала головой. — Андрей, ты не знаешь сколько крови на руках. Разве не чудовище тот, кто стреляет без разбора, хладнокровно спускает курок и при этом совершенно ничего не чувствует, смотрит, как из человека постепенно уходит жизнь. — Я на секунду прикрыла глаза, пытаясь вспомнить лицо своей последней жертвы, но ничего не получилось. Я выстрелила в Мальцеву, но ей очень кстати помогла способность к регенерации. А кто был до неё? Какие-то люди в лаборатории. Помню лишь их белоснежные халаты в крови. — Но ведь ты. — Андрей запнулся — Одно дело убить, чтобы убить, а другое спасая свою жизнь. — Я усмехнулась. Если бы. — А когда ты одна намеренно садишься на мотоцикл и едешь в подземелье, устраиваешь там кровавую бойню, унося с собой до десяти жизней охранников, учёных и стопку документов, компрометирующих компанию Ингрид. Что это? — Б-безумие. Ссумасшествие. — Одна? — Ребята пораженно на меня посмотрели. Ну, да они то и впятером одно дело нормально сделать не могут. — Ну, и как часто ты это делала? — спросил Андрея, смотря мне прямо в глаза. Он был в шоке, однозначно. — Три раза. Один раз охранники поймали меня и окружили, их было почти десять. Я смутно помню свои действия, адреналин тогда зашкаливал, но гору трупов из тел здоровых мужиков забыть невозможно. Но ты знаешь, это не самое страшное. Последний раз я с такой целью побывала в подземелье три недели назад. Я задержалась, на то были причины, пальнула в того, в кого ни при каких обстоятельствах не должна была стрелять. И потом в одном из коридоров столкнулась с Вадимом, стояла за углом и не могла сделать шаг. А потом под ногу попала какая-то железяка, а Уваров не глухой. Пришлось бежать, что было довольно сложно, у него ведь КМС по биатлону, если бы не авария известным спортсменом мог быть. — Я грустно усмехнулась. Нас обоих поломали. — Потом началась перестрелка. Признаюсь, мне это даже немного нравилось, адреналин ударил в голову, азарт. А как результат, он прострелил мне живот, я ему колено. — Как ты смогла выбраться. с пулей? — Я усмехнулась. Легко и просто, я же киборг. — Ногами. У меня способность к регенерации. Все порезы и раны затягиваются на мне за секунды. Колчин постарался, провел операцию, чуть не убил меня тогда. Тоже мне врач от Бога. — с иронией произнесла я. — Ты поэтому решила приехать в Логос? -спросил Андрей, внимательно смотря мне в глаза. Я кивнула. — Просто надоело. жить так, будто меня нет, быть призраком. Да, и встреча с Вадимом масла в огонь подлила. — Понятно. А если бы Колчин не поверил в то, что ты вот так просто взяла всё и забыла.? — Я пожала плечами. Что тут сказать? Это был мой очередной необдуманный и импульсивный поступок. Я не думала, а лишь руководствовалась своими чувствами и эмоциями, потеряла рассудок. А это не правильно. — Меня бы устранили. — Авдеев широко распахнул глаза. — Что? — усмехнулась я — Я прекрасно знала на что иду. Лучше уж умереть чем жить как кукла и ждать своей кончины. Как говорится, за счастье нужно бороться. — парень тяжело вздохнул. Видимо мои слова ему не очень понравились. — Стоп! Стоп! Стоп! Я совсем ничего не поняла! То есть Алиса всё прекрасно помнит. А зачем тогда весь этот цирк? — воскликнула Старкова. Я закатила глаза. Даже по обрывкам фраз нашего диалога с легкостью можно было уловить его суть. Хреновые, господа, из вас сыщики. Мы с Андреем переглянулись. Он будто бы спрашивал разрешения на то, чтобы поведать историю моей тяжелой судьбы своей девушке и друзьям. — Ну, что вы молчите? Объясните нам что-нибудь? — Дарья метнула недовольный взгляд на Авдеева, от которого ученик немного поежился. Я догадалась, о чем он в данный момент думает. Боится, что сыщики посчитают его предателем. Что же делать, придется спасать парня. Я незаметно кивнула в ответ Андрею. Но тот сам похоже колебался. — Что молчишь? Рассказывай! Ты же всё знаешь. У меня на это нет сил. — Я откинулась на кровать в ожидании услышать увлекательный рассказ. — В общем Алиса. — Андрей остановился, подбирая слова. Вот могучий русский язык, а слов, чтобы выразить свои эмоции, порой совсем не хватает. — Когда она здесь училась, они с нашим физруком встречались. — Невольно, впрочем как всегда, я загнула рукав своей кожанки и посмотрела на аккуратную надпись на запястье, которая всё время придает мне сил и уверенности в собственных действиях. «Together Forever». — Еще у них были друзья — Антон и Полина. Мальцева Полина Александровна — наша учительница танцев. — Ну, ее назвать своей подругой у меня язык не поворачивается. А вот Антон и, правда, был мне очень дорог. — В конце десятого класса они нашли вход в подземелье. Так же как и мы пытались понять, что это за странные коридоры под усадьбой, для чего они, кто за этим всем стоит. Пока в один момент во время одной игры в догонялки с охранниками там внизу, Лисе не подстрелили ногу. — Я снова вздрогнула. Почему вдруг все кругом стали вспоминать мое имя в уменьшительно-ласкательной форме и называть меня им? Но как ни странно, я совсем не против того, чтобы именно эти ребята так меня называли. — После этого наш Вадим Юрьевич возомнил себя героем и решил сам во всем разобраться. — Я усмехнулась. Вот чем он тогда только думал? Один.?! В подземелье. Помню как бегала по всей школе и искала эту задницу чуть ли не со слезами не глазах? А потом, когда это чудовище, всё помятое, вылезло из камина, мне жуть как хотелось его придушить. — Но только все испортил. Его поймали Войтевич и мой дед и начали шантажировать жизнью Алисы и брата. — поймав на себе непонимающие взгляды ребят, Андрей поспешил объяснить. — Антон — это братблизнец Вадима Юрьевича. — Ни фа себе. Это у нашего физрука оказывается копия есть? — воскликнул Павленко. Я усмехнулась. Если Антон копия, значит Вадим оригинал, впрочем так оно и есть. — А они очень похожи? — Сыщики тут же перевели на меня вопросительные взгляды. — Ну, вы не отличите. А я. — я немного заколебалась — а я скорее всего узнаю. хотя мы достаточно давно не виделись и вряд ли еще когда-нибудь встретимся. Потому что большая вероятность, что Уваров-младший уже давно мертв. — с грустью в голосе ответила я. — Ну. я наверное продолжу рассказ. — К этому времени в комнату вернулся Макс с кружками молока и чая в руках. Только вот пить мне почему-то совсем перехотелось, я поставила чашку на тумбочке и приготовилась дальше слушать то, что говорит Авдеев. Странное такое чувство испытываешь когда не ты сам, а кто-то рассказывает тебе твою собственную жизнь. Ты как бы видишь, слышишь, чувствуешь те моменты, в которых ты когда-то допустил ошибку, анализируешь и пытаешься понять, а что бы было, если бы тогда я/он/мы поступил (а/и) совсем по-другому. Да, пожалуй это глупо и бесполезно. Жизнь не воротишь, назад в прошлое не вернешься. К тому же история не терпит сослагательного наклонения. Но иногда так хочется помечтать. — Условия были такие — либо вся их компашка работает на Ингрид, либо очень скоро Вадим останется единственным выжившим среди друзей, но и это ненадолго. У Уварова не было иного выхода, как согласиться. Он единственный, кто знал всю правду, Алиса же, Антон и Полина думали, что спасают мир от всех болезней и разрешили им это делать, только потому что они были самыми лучшими учениками Войтевича. — В принципе, если бы не наши мозги, Колчин бы даже разговаривать с нами не стал, сразу на расстрел. — Но, как говорится, всё тайное становится явным. Это произошло в мае 2008 года, за несколько дней до выпускного. Они с Вадимом собирались погулять, и Лиса собиралась преподнести Вадиму очень важную новость. о том, что.– Андрей остановился и посмотрел на меня, спрашивая разрешения рассказать про мою беременность. Но в ответ я лишь покачала головой. Это моя личная трагедия, это только мой ночной кошмар. Тем более я не хочу, чтобы меня жалели. — В общем к делу это особого отношения не имеет. Но Вадим тогда не пришел и даже не позвонил, Колчин опять загрузил работой. Алису же этот расклад совсем никак не устраивал, их отношения стали разваливаться, и всему виной был мой дед, и именно об этом она собиралась поговорить с Уваровым, спускаясь в подземелье. Только вот и там Вадима она не нашла, зато в его кабинете обнаружила важные бумаги, компрометирующие компанию Ингрид, и как вы поняли, узнала всю правду. — Тут я не с того ни с сего решила подать голос. — Там были бумаги. Оказалось, что от препарата, который я разрабатывала в лаборатории вместе с Антоном и Полиной, при опытах погибли более пятидесяти человек. Все они были бомжи. Слабый должен умереть — это то, чем прежде всего они руководствуются. Я не знала об этом., но это меня не оправдывает. Уже тогда на моей совести было почти сто человек. Уже тогда я стала убийцей. — Я нервно усмехнулась. Судьба убийцы для меня была предопределена с самого рождения. Я же внучка Теодоры Раубер. Как они там говорят? В моих жилах течет чистая арийская кровь. — Ты не права.- Андрей покачал головой — Но спорить с тобой не имеет смысла. А я и не буду. — Ну, и не надо. Ни к чему хорошему этот спор не приведет, хотя бы потому что Алису Загорскую даже трактором не сдвинешь с её точки зрения. Лиса никогда не сдается. — В общем дальше всё понятно, обида на Колчина, Войтевича, предательство любимого человека. — А Вадим? Он не рассказал всё как было? — спросила Кузнецова. Я мотнула головой. — Рассказал, но слишком поздно, к тому времени мисс Загорская уже успела наломать немало дров. Скопировала всю информацию с главного компьютера и умудрилась засветиться на камерах, и мой любимый дедушка, конечно, же это увидел. Ну, а дальше в ход пошел старый добрый шантаж — Либо отдает всю информацию, которую успела скачать, и возвращается в компанию. либо её устраняют. — И послал Вадима уговаривать меня. — я снова решила взять рассказ в свои руки, чтобы он был более развернутым — Это было его первой ошибкой, ведь я знаю, Колчин очень хотел, чтобы я вернулась. Если бы кто-нибудь другой пытался повлиять на меня, возможно бы я еще подумала. Но так. когда Вадим был рядом, у меня просто башню сносило. Я его не то, что видеть, я знать этого человека не желала. Для меня он стал предателем. — Краем глаза я заметила, что Павленко опустил глаза в пол. Видимо я была права, и, именно, Ромашка стал предателем, Морозовской крысой. Не знаю почему, но как только я увидела этого довольно милого, рыжеволосого мальчугана, в моей голове сразу же всплыла только одна ассоциация «трус». Но винить я его ни в чем не буду, просто. потому что не имею на это никакого права. Я тяжело вздохнула. Что же эти люди делают с детьми? В кого они их превратили? Ведь у этих парней и девчонок вся жизнь впереди, впрочем для Колчина человеческая жизнь ничего не стоит. — Пожалуй это был самый глупый поступок в моей жизни, но я твердо решила, что ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось, я не сдамся этим проклятым фашистам. Юношеский максимализм, добро — добро, зло — зло, справедливость должна быть во всем. Ну, вы меня понимаете. Я спрятала флешки в тайники по всей школе и приготовилась ждать своей участи. Срок подумать мне дали до вечера 25 мая. А Вадим, он дурак, нет, чтобы взять и рассказать мне, как на самом деле всё было, лишь твердил, что я должна вернуться в Ингрид, пытался найти флешки. Но не знаю к счастью или сожалению, я слишком хорошо их спрятала. Наши скандалы наверное слышала вся школа. — Я усмехнулась, вспомнив как за очередную колкую фразу на уроке физкультуре Уваров получил смачную пощечину. — Я старалась быть сильной, но скажем выходило это не очень. тем более к этому состоянию добавлялось еще одно обстоятельство — ага, скорее положение. — и то, что я осталась совсем одна. — А как же Антон? Полина? Вы же друзья. — снова смешок вылетает из моих уст, прежде чем я успеваю его подавить. Со стороны я наверное больше похожа на сумасшедшую, ведь только такие люди могут смеяться над такими серьезными вещами. Неловко. — Люди, которые окружали меня очень долгое время, с ними я общалась, возможно даже верила. они врали мне в глаза, обманывали. Я не могла никому доверять, хотела. — Я покачала головой — но больше не могла. Тем более на тот момент я многого не знала. Может быть Антон с Мальцевой, так же, как и Вадим, изначально были в курсе всего. Как бы абсурдно это не звучало относительно этих людей, но мне казалось, что я одна такая слепая дурочка, которая наконец одела очки. Да, в этом я ошиблась, и Поля, и Тоша так же, как и я, ничего не знали. — Вика уже открыла рот, чтобы задать еще один волнующий её вопрос, как я её перебила — Я знаю, что ты сейчас хочешь спросить. Почему же тогда их не было рядом со мной? Я отвечу. Всё просто. С Мальцевой мы к этому времени уже не общались. За несколько месяцев до этого, я с ней серьезно поговорила и, знаете ли, много интересного про себя узнала. Оказывается, мы с Вадимом чудовища, которым не свойственно ничего человеческого, что мы просто моральные уроды. Да, возможно в чем-то она и была права. Но мне сложно было осознать, что моя лучшая подруга, с которой мы вместе почти 11 лет, на самом деле где-то глубоко держит на меня обиду за что-то, просто ненавидит. Тогда Поля сказала, что сделает всё для того, чтобы и Антон понял, какие мы на самом деле твари, и перестал общаться с нами. После этого мы перестали вообще как-либо контактировать друг с другом, на следующий день я собрала все свои пожитки и переехала в другую комнату. — Я нервно теребила подол платья. Не уверена, что сыщики вообще должны всё это знать, но всё же продолжаю рассказывать. Зачем? Может для того, чтобы не повторяли наши ошибки. Хотя скорее всего всё это бесполезно. Современные люди привыкли учиться только на своих ошибках, и, слушая вот такие рассказы наподобие моего, они искренне считают, что в их жизни никогда ничего такого не произойдет. Как же они ошибаются. — Мальцева, конечно, поняла, кого и что она потеряла, но слишком поздно. В тот день блондинка стала свидетелем одной из наших перепалок с Вадимом, а после этого интересовалась что же такое произошло между нами, говорила, что переживает, хочет помочь, поддержать, но была послана в грубой форме. А Антон. Я не знаю. Скорее всего он думал, что мы с Вадимом просто поссорились, поэтому не лез. Он прекрасно знал, что и я, и его брат терпеть не можем, когда кто-то сует свой длинный нос в наши отношения. Вот такие вот дела. — Я хмыкнула, понимая, что сейчас должна рассказать то, что до сих пор порой мучает меня по ночам. Пожалуй, это будет сложнее всего. Но я ведь справлюсь?! — Получилось так, что всю правду я узнала только на выпускном. Мы с Вадимом танцевали. и.. Flashback Не подаришь мне последний танец? — прошептал мне на ухо приятный голос с хрипотцой. Я резко повернулась и посмотрела в глаза цвета черного кофе. Расстояние между нами было опасно близким, и это сбивало с толка. Но я быстро взяла себя, а руки и ехидно улыбнулась. — Последний танец в моей жизни!.. — Вадим опустил голову, но в его глазах я увидела сожаление — Что ж я не против, чтобы в этот момент именно ты был моим кавалером. — Он улыбнулся, взял меня за руку и повел на танцпол. Его руки крепко обнимали меня за талию. Он был так близко, я чувствовала его горячие дыхание у себя на шее и слышала, как часто бьется его сердце. Мне хотелось, чтобы этот танец не заканчивался никогда. Рядом с ним мне хорошо. Я люблю его. черт возьми. — Зачем? — Шепчу я, но он слышал, я знаю он слышал. Да, я хочу это знать, именно сейчас, когда мою жизнь поставили на таймер, а времени осталось бесконечно мало. Он не такой, а я всего лишь хочу в этом убедится. — Я просто хотел, чтобы ты жила. — Услышала я грустный голос Вадима и тут же отодвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Что значит, хотел, чтобы я жила. Они что шантажировали тебя? — от собственной догадки по спине побежал холодный пот. Неужели это правда? А я ведь никогда не рассматривала этот вариант, даже не думала, что такое возможно. Идиотка. — Помнишь, когда я ходил в подземелье один? — Я кивнула. Но при чем тут это? Или.?! Я вспомнила, что после этого случая Вадим был странным, его настроение часто менялось, тогда и появился этот конфликт с Войтевичем. Не может быть. Весь этот кошмар начался тогда. — Я нашел операционную, прочитал отчеты, почти во всем разобрался. Признаюсь, даже немного чувствовал себя героем, пока мне не двинули по башке, и я не очнулся в этой же операционной, привязанный к стулу. А рядом со мной стояли Колчин и Войтевич. Они предложили мне работать на Ингрид, но я сразу отказался и послал их куда подальше в весьма неприличной форме. А потом. — Вадим тяжело вздохнул и нервно усмехнулся. Я видела, как ему тяжело было всё это мне рассказывать, но несмотря ни на что, он делал это ради меня. — Они начали шантажировать меня твоей жизнью. А я не мог.— Его голос сорвался, а из моих глаз потекли слезы. Какая же я дура! Теперь я осознала насколько всё то, что я делала, с чем боролась, глупо и бессмысленно. «Но уже слишком поздно, время не вернешь, оно безвозвратно утрачено. На часах 20:01. Но кроме себя тут винить некого.» — Ты самое дорогое, что есть в моей жизни. И если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы никогда себе этого не простил. Я не мог рисковать твоей жизнью. Я люблю тебя. — Уваров, ты дурак? — прошептала я, глотая соленые слезы. — Почему? Почему ты мне ничего не сказал? — Но вместо ответа он просто притянул меня к себе и обнял. Я уткнулась носом ему в грудь и тихо сказала: «Я тоже тебя очень люблю!», но он слышал, я знаю. «Тише. тише, Лисенок, не плачь, я прошу тебя.» — повторял Вадим и успокаивающе гладил меня по спине и по голове. От нахлынувших воспоминаний по щеке скатилась слеза, и я поспешила вытереть её. Никто не должен видеть мою слабость. — В общем, тогда он рассказал всю правду, только вот было уже поздно. Дальше уже ситуацию в руки берет Вадим, и именно с этого момента всё идет наперекосяк. — Я усмехнулась. Три года назад мы чем-то были похожи на нынешних сыщиков, тоже ни одного дела до конца довести не могли. — Уваров вкалывает мне снотворное и в то время, что я в отключке, относит в подземелье. Прихожу в себя я уже там, на кушетке. Вадим настраивал какое-то оборудование. Чуть позже я понимаю, что это прибор для стирания памяти. Тогда я, конечно же, пыталась сопротивляться — кричала, плакала, просила, но силы были неравными, а все мои попытки тщетными. Следующее моё пробуждение состоялось где-то через час. Всё было таким странным, незнакомым, я испугалась. Второй этап — гипноз, с которым Вадим справился на «5». Он вручил мне новые поддельные документы, деньги, билет в Афины, заставил меня сесть в такси и поехать в аэропорт, а оттуда уже в Грецию и внушил мне, что ни при каких обстоятельствах я не должна возвращаться в Россию. И уже через несколько минут я сидела в такси. А дальше всё, как вы знаете, подстроенная Колчиным авария, инсценировка смерти, только вот сильный удар головой о стекло помог мне вспомнить всё, что пытался стереть Вадим. Уже из горящей машины меня вытащил мой дед Князев Борис Константинович, оказалось, что он уже давно борется с Ингрид, потому что когдато в спецприемнике над ним и его другом проводили жестокие опыты. А в это время фашисты убивали их родителей, моих прабабушку и прадедушку, только потому что у них были драгоценности. Ведь компании необходимо было хоть какое-нибудь финансирование. — А после чудо-спасения шестимесячная кома и большие проблемы со здоровьем. — Я замолчала, давая понять, что на этом моя история заканчивается, но у ребят еще кажется было немало вопросов. — А Вадим.? Он знал. — аккуратно, словно боясь задеть за больное, начала Вика. Я мотнула головой. Что сейчас происходило у меня внутри? Честно?! Мне стало легче, когда я почти всё рассказала этим ребятам. А в душе царило полное спокойствие, буря прошла, оставив после себя лишь невероятный запах дождя. Почему, именно им, Вике, Даше, Роме, Максу, Андрею и, что больше всего меня удивляет, Елизавете? По-моему, я уже отвечала на этот вопрос. Где-то в них я чувствовала родственную душу. Они поймут, я в этом уверена. И, если поддержка и жалость мне совсем не нужна, то понимание жизненно необходимо, как воздух. — Нет, все эти три года он считал меня, погибшей в той автокатастрофе. А о том, что я жива из школы. знала только Тамара, ваш школьный врач. Оказалось, что на самом деле она моя тетя, Света Остапенко, а воспитали её Адольф и Элис Меркели. — Подожди. Света Остапенко, это получается, что твой папа один из мстителей, Вася Остапенко.? — перебил меня Рома. Я кивнула. — Но ведь он погиб там, в подземелье, тридцать лет назад?! Мы видели тела этих мальчиков. — Тогда друг моего деда Иван Шевцов, с которым они вместе бежали из спецприемника, убил Михаила Ольшанского — главного куратора проекта Gemini — Когда сыщики услышали знакомую фамилию, их лица вытянулись от удивления. — и привлек к себе слишком много внимания Вульфа. Тот же послал Мартина фон-Клауса, директора детского дома, Сергея Крылова, к Шевцову. В результате чего последний погиб, но у него остался сын, Илья, который к тому же стал невольным свидетелем смерти отца. В последствии чего, этот мальчик стал агентом моего деда. Он работает здесь, в школе, и вы все прекрасно знаете этого болтуна. — Ребята непонимающе нахмурились и переглянулись. Ну, да ведь в школе нет ни одного работника с именем Илья. Детки, вы, и правда, думали, что всё так просто? — Сейчас его зовут Владимир Соколов. — Охренеть! — воскликнул Морозов, который первым оправился от шока — Поварешка — крутой суперагент? Ты серьезно? — Я усмехнулась, вспоминая, что и у меня была примерно такая же реакция, когда я узнала об этом. — Вполне. Только прошу не распространяться об этом. И вообще давайте договоримся, что всё, что я сегодня вам рассказала, останется в этой комнате. — Я заглянула каждому из них в глаза, пытаясь узнать, поняли они меня или нет. Больше всех меня смущал Рома. Похоже Морозов держит парня на очень коротком поводке, его бедного аж трясёт. Но видимо его друзья этого не замечают или просто не хотят. — Лис, ты же знаешь, мы могила. — сказал Андрей. Я усмехнулась. — Не поверишь, но могила это последнее место, куда я тороплюсь. Впрочем вы видимо тоже. Так что давайте не будем портить отношения. Я вам между прочим доверилась. — Я вновь оглядела каждого из учеников, чтобы убедиться, что мои слова они не пропустили сквозь ушей. А с Ромой я решила чуть позже поговорить наедине. — Ладно, с вашего позволения я продолжу. Моя семья тоже очень сильно из-за этого пострадала. Ингрид подстроила аварию, в которой погибла моя бабушка. Деду же чудом удалось спастись, но все долгое время считали его мертвым. — Наверное, это у нас семейное. — Вася со Светой оказались в детском доме, который, как вы знаете, существовал в усадьбе после войны. Тогда Князю удалось спасти сына, моего отца, в самый последний момент, что нельзя сказать про Свету. Над ней долгое время ставили опыты, а потом отдали на воспитание этим фашистам. Дедушка очень долгое время пытался найти дочь, нужно сказать, что во всех документах детского дома девочка числилась погибшей, и спустя почти тридцать лет у него это получилось. Да, только вот после всего этого дерьма Василий стал Владимиром Загорским, а Света Тамарой Славиной. — Понятно, значит Уваров так же, как и все, думает, что ты ничего не помнишь? — спросила Кузнецова. Я кивнула. — Почему ты ничего ему не рассказала? Не доверяешь? — Я опустила голову. — Не поверишь, но буквально несколько часов назад этот же вопрос мне задал Андрей. — Все удивленно посмотрели на Авдеева, а тот лишь пожал плечами. — А потом, услышав ответ, долго убеждал в том, что я должна рискнуть. — Да, и я не отказываюсь от своих слов. — улыбнулся парень. Я ухмыльнулась. Кто бы сомневался. — Я знаю. И я тоже не отказываюсь от своих слов. А про то, что доверяю я Вадиму или нет. Да, я доверяю ему, даже несмотря на то, что он является ближайшим помощником Вульфа, его правой рукой. — Ребята широко распахнули глаза и шокировано на меня посмотрели. Ну, да кто бы мог подумать, что молодой, с виду милый учитель физкультуры может оказаться хладнокровным убийцей. — Но так же, я знаю, что его заставили. Тогда, через несколько недель после моей смерти, Колчин подстроил аварию, в которую попал Вадим. И если бы тогда он не согласился на сотрудничество, то скорее всего на всю жизнь остался бы инвалидом. А еще я в курсе того, что Уваров хочет отомстить. Наверное, это одна из главных причин моего прибытия в Логос. Вадим может наделать глупостей, а я этого не хочу. — Даша с Викой как-то странно улыбнулись, что не ушло от моих глаз. — А про то, чтобы рассказать ему всю правду. Я к этому еще не готова. Мне нужно время. — Но ведь тебя могли убить?! Если бы Ингрид не поверили в то, что ты всё забыла. — Я усмехнулась. — На тот момент мне было всё равно. Импульсивное и чересчур эмоциональное решение. Я просто приехала домой и закатила деду скандал. Конечно же, он был против. Но у меня такой характер. Если уж решила, то меня не сдвинешь. А про то, что меня просто могли устранить. Мы продумали всё до мелочей. Вадим, сам того не понимая, сыграл в этом значительную роль. Он рассказал Колчину о том, что стер мне память в тот вечер выпускного. Хотя и без этого меня бы не могли убить. — Я набрала полную грудь воздуха, приготовившись сказать самое неприятное. — Ведь только сегодня утром я узнала, что на самом деле моя бабушка с маминой стороны Клавдия Владимировна Сафронова на самом деле немка Теодора Раубер. Понятно, почему Вульф был так рад моему воскрешению. Похоже у него с моей бабулей хорошие отношения. — А твоя мама? Она знает? — Я мотнула головой. По крайней мере Света так сказала, и очень хочется надеяться, что это правда. — Нет, дочь в дела компании бабушка видимо решила не втягивать. А вот мой дядя, братблизнец мамы, мне кажется, является сотрудником Ингрид. — Как всё сложно. — задумчиво произнесла Виктория. Я усмехнулась. Видимо не одна я считаю, что моя жизнь полное дерьмо. — Алис, прости нас, что мы считали тебя Морозовской крысой. Мы же не знали. — начала Старкова. Я закатила глаза. Мне плевать, и обижаться на всякую ерунду не входит в мои привычки. — Просто это наклейка на бутыльке с перекисью водорода. Я. — Я решила перебить девушку. — Даш, забей! Тем более я далеко не ангел. — Я мило улыбнулась, опровергая свои же слова. — Ладно, уже поздно. — я посмотрела на часы. Вау! 00:47. Вот это мы засиделись. — Вам завтра на уроки, да, и мне кстати-ка тоже. Так что марш по кроватям! — скомандовала я, но они даже не шелохнулись. Ладно, пусть перевариваривают информацию., а я пойду спатеньки! — Я поднялась с кровати и побрела в сторону выходу. Но в последний момент вспомнив, что собиралась поговорить с Ромашкой, остановилась, достала из кармана телефон и напечатала: «Через час в душевой дальнего крыла. Надо поговорить! Проследи, чтобы твои дружки или еще кто-нибудь за тобой не увязался.» Незаметно для ребят я сунула мобильник в руки Павленко. Прочитав, парень перевел на меня взгляд, испуганно хлопая глазами. Я кивнула и похлопала его по плечу. Выхватила из его рук сотку и тут же стерла сообщение, чисто профессиональная привычка. За час я успела принять душ и переодеться в свою любимую серую пижамку, состоящую из коротеньких обтягивающих шортиков и такого же топа. Да, если кто-нибудь из учителей увидит меня, разгуливающую по коридорам школы в таком виде, меня тут же попрут с работы, но переодеваться уже у меня времени нет, поэтому я обуваю кеды, накидываю сверху кожанку и выхожу из комнаты, закрывая её на ключ. Быстро и тихо следую в душевую, где назначила встречу Ромашке. В темном помещении, облокотившись о раковину и нервно стуча пальцами по её поверхности, стоит парень. Свет не включаю, он здесь сейчас не нужен, лишь плотно закрываю дверь, удостоверившись, что никто не шел за мной по пятам. — Зачем звала? — Резко и уверенно спрашивает парень. Хочет казаться смелым. Я усмехаюсь. С ответом не спешу, растягиваю время, взгромождаясь на стойку рядом с Павленко. Мои медленные и грациозные движения, кажется, пугают его и еще сильнее забавляют меня. — Ты знаешь. — говорю тихо, но мой голос в этой темноте звучит устрашающе, Рома дергается, а я не сдерживаю улыбки. — И я тоже это знаю. А твои друзья нет. Ты предатель, Ромашка, ты предатель. — шепчу ему на ухо и вижу, как в его глазах загорается злость. Только вот вопрос на кого — на меня или на себя, впрочем это неважно. — Это не так. — Я ухмыляюсь. — Так, Ромочка, так. Как еще по-другому я могу назвать Морозовскую крысу, которая к тому же стучит на своих друзей?.. — Но. — Тсс. — закрываю ладонью его рот, просто потому что не хочу слышать того, что он хочет мне сейчас сказать — Я не виню тебя, не осуждаю, правда. Скорее всего у тебя была на это весомая причина, но знать мне её совсем не обязательно. Так? — вопросительно выгибаю бровь. Павленко неуверенно кивает. — Но ведь ты понимаешь, что ни Морозов, ни Войтевич, ни тем более Вадим не должны узнать о том, что я сегодня вам рассказала. — Снова кивок. Усмехаюсь. Похоже кто-то потерял дар речи — Точно понял? Имей виду, у меня есть действенный способ, заставить тебя молчать. Например — гипноз. — прошипела я с гаденькой улыбочкой на губах. Услышав это, Павленко стал усиленно мотать своей белобрысой башкой, как китайский болванчик. — Я. буду. — заикаясь, начал Ромашка — молчать. — Я улыбнулась на этот раз мило, прямо как я умею. — Правильный ответ. — я спрыгнула со стойки и подошла в плотную к ученику. — И да знай, если со мной хоть что-нибудь случится, твои друзья узнают, что в их веселой компашке появился предатель. — Ромашка вздрогнул. Похоже для него это самое страшное, что может случиться — Мы же этого не хотим? — Не дожидаясь ответа, я обошла парня стороной и покинула душевую. Думаю, он понял, что мне дорогу лучше не переходить. Около своей комнаты я столкнулась с Вадимом, который, видимо, куда-то спешил. Наверное, Колчин опять вниз вызвал. — Привет. — Я улыбнулась. Вадим осмотрел меня с ног до головы и облизнул губы. Ну, да видок у меня сейчас. Мокрые волосы после душа, пижама, кеды и куртка. Похоже ему понравилось. — Привет! Ты откуда? — на его лице появилась такая же дурацкая улыбка. Ой! Всё. — На кухню ходила, что-то сладенького захотелось. — Уваров покачал головой и сократил между нами расстояние — Что? Что не так? — Алиса Владимировна. На ночь? Сладкое? — Я видела, как блестели его глаза. Интересно, я тоже со стороны выгляжу такой счастливой? — Так от вашей идеальной фигурки ничего и не останется. — Я закатила глаза. Вот что он придирается к словам? Я сказала первое, что пришло в голову. — Упс. Вот беда то. — Я сделала круглые глаза и тоже покачала головой — Всё! Теперь я стану жирной коровой. — Вадим резко кладет мне руку на талию и прижимает к себе. В этот момент сердце просто перестает биться, потому что я задерживаю дыхание. — Ну, тебе это не грозит. — шепчет он мне в самые губы. — Ух, вы меня сейчас прям так успокоили. — Кстати, Алиса Владимировна, что за внешний вид? Ай-ай-ай. Посреди ночи расхаживаете по школе, где куча неудовлетворённых мужчин. — «Да, а ты один из них?» — хочу сказать, но сдерживаю себя, понимая, что, если сделаю это, он трахнет меня прямо в этом школьном коридоре. — Вадим Юрьевич, неужели вы ревнуете? — брови Уварова взлетают вверх, как только я задаю этот вопрос ему прямо в лоб. — Я? Нееет. — качает головой, а его губы еще шире расплываются в улыбке. — Дааа. — протягиваю я и, прищурившись, смотрю ему в глаза, в которых отчетливо видно, что он врет. Вот врунишка! — А сами то вы куда посреди ночи? — незаметно меняю тему, понимая, что, если я буду продолжать дразнить Уварова, ни к чему хорошему, кроме постели это не приведет. — Как куда? По бабам. — непринужденно отвечает он. Я ухмыляюсь. Как же смешно, наверное, это выглядит со стороны. Прямо как муж с женой. Он ревнует, я ревную, но оба всё отрицаем. — По бабам? — я вопросительно на него посмотрела — Где ты их здесь нашел? В нашей школе одни страшилы работают, кроме меня, конечно. — После этих слов Вадим начинает смеяться, и я невольно подхватываю его смех. — Я вам уже говорил, что у вас очень высокая самооценка? — Руки парня смещаются с моей талии всё ниже и ниже и уже сжимают мою задницу. Я решила проигнорировать ехидный комментарий парня и продолжила свою игру. — Аа! Кажется я поняла. — я поднялась на носочки, чтобы быть с Вадимом одним ростом, и прошептала ему на ухо — Ты соблазнил старшеклассницу, да? — Нееет, Алиса Владимировна, я же образцово-показательный учитель физкультуры. — Ага, с пистолетом за поясом. — Серьезно? — Вадим посмотрел на свои часы. — Конечно. Ладно, Алиса Владимировна, мне пора, старшеклассница ждать не будет. — Вадим выпустил меня из своих объятий и зашагал дальше по коридору. — А эту старшеклассницу случайно не Колчин зовут? — крикнула я ему вслед. Вадя повернулся и непонимающе на меня посмотрел. — Колчин! — кивнул он — А откуда ты зна.? А однофамильцы наверное. — отмахнулся он. После его слов я начала дико ржать. Уваров спит с однофамильцем Колчина. Что? Господи, курить меньше надо. Я завалилась в свою комнату с улыбкой до ушей, сбросила с ног кеды, куда-то кинула кожанку и тут же улеглась в кровать. Так с хорошим настроением я и заснула