Они думали, мы упадем.. Часть 2.

Алиса Я сидела на лестнице в библиотеке. Спросите, почему именно в библиотеке? Так еще и на лестнице, ведь в этом помещении много мягких удобных диванов. На первый вопрос я вам отвечу. Библиотека на данный момент единственное место, где нет этих непоседливых учеников и надоедливых учителей, которые так и норовят засунуть свои грязные лапы в твою жизнь. Нет того ужасного гула от их голосов, писклявых и напротив слишком низких, от которого, кажется, твой мозг вот-вот взорвется. Тишина и одиночество, только тогда я могу просто посидеть и подумать, не привлекая к себе лишних подозрений. Ведь когда невольно засмотрелся в одну точку, люди сразу замечают это и делают свои выводы. Некоторые могут подумать, что я готовлю какой-то план против них или же знаю их секрет, который не знает ни одна живая душа, у этих людей явно мания преследования, другие же скажут, что у меня большие проблемы, в чем отчасти будут правы. Ведь вся моя жизнь — одна сплошная проблема. Вот так стоит тебе немного зазеваться, и ты становишься невольным объектом слухов, сплетен и подозрений. Но по-другому в этой школе просто нельзя. Здесь либо ты, либо тебя. Но в данный момент мне просто жизненно необходимо хоть ненадолго, но полностью раствориться в собственных мыслях. Впрочем именно это я и делаю сейчас, сидя на этих деревянных ступеньках. Удивитесь, почему я не в комнате в своей собственной ванне на холодном кафеле содрогаюсь от рыданий. Истерика прошла, оставив на своем месте какую-то странную для меня пустоту, возможно безразличие, но это не значит, что в любой момент она не может вернуться, вот именно этого я и боюсь. Если вы не забыли, что я сделала с собственным зеркалом и рукой в прошлый раз. Это моя слабость, и я просто не хочу её видеть. Глупо.? Пожалуй, да. Но прежде чем вернуться в комнату, я должна хорошенько всё обдумать и решить, как же мне жить дальше, как действовать. Честно?! Я не знаю, что делать, что должна делать. Моя родная бабушка одна из тех людей, которые просто взяли и сломали мою жизнь, как спичечный коробок. И у меня есть много причин, чтобы ненавидеть её, но я не могу, слишком большая роль в моем воспитании досталась этой женщине. Но неприязнь теперь всегда при виде её будет появляться в моей душе, и с этим я никогда ничего не смогу поделать. Каждый раз, когда в Раубер вдруг возникнет прилив сентиментализма и любви ко всему миру, а такое изредка, но случается, и она ни с того ни с сего решит обнять свою «любимую» внучку, мне будет противно даже касаться её. А что касается моего любимого дедушки, папы, тети. Я обижена на них, очень обижена. Они не имели никакого права скрывать это от меня. Да, я прекрасно понимаю, что всё это делалось для моей собственной безопасности, но то, что уже длительный срок они держали меня за дуру. Почему просто нельзя было сесть и серьезно поговорить? Ведь у них было столько возможностей это сделать. Почему Тамара не рассказала мне всё, когда я спрашивала у неё об антителах в моей крови. Разве сложно было это сделать.? Ведь они прекрасно знают меня и мой характер. Ведь тогда в кабинете Колчина я могла не сдержаться и разреветься прямо там на глазах Вульфа с Раубер. И меня бы убили, расстреляли бы прямо на месте. Ведь Ингрид не прощает предателей, несмотря на то, что этот человек является родственником одного из основателей компании. А если бы я изначально была в курсе деятельности бабушки, то никогда бы этого не допустила. Вдруг чья-то рука упала мне на плечо, и через секунду рядом со мной на ступеньки опустился Авдеев. Но я даже не повернула голову, чтобы взглянуть на парня. Спросите, как я тогда поняла, что это именно он. А я отвечу, просто чувствую. Странно, зато честно. Около минуты мы сидели в полной тишине. Андрей, кажется, пытался подобрать слова, чтобы начать этот по всей видимости нелегкий разговор. Я же не спешила задавать наводящие вопросы, как обычно это делала. Что-то мне подсказывает, что Андрею не нужен от меня ни совет, ни помощь, здесь что-то другое. И я догадываюсь что именно, только вот до конца не могу в это поверить. Ведь я настолько разочаровалась в этом мире, в частности людях, циничных и корыстных тварей, что поверить в то, что кому-то до сих пор еще нужна ты, со своим вагоном плохих привычек и скверным характером, а не твои связи, деньги, влияние, помощь, сложно. Для меня чуждо, когда человек делает что-то, даже какую-либо мелочь, для тебя просто так, не прося при этом ничего взамен. И Авдеев, пожалуй, один из немногих. Благородный рыцарь, я бы так его назвала, рискует самым главным, что у него есть, жизнью и причем не только своей, но и близких людей, чтобы спасти жизни других людей. Искренне верит в мир во всем мире. Живет мечтами, что когда-нибудь обязательно всё наладится, и делает для этого все, что в его силах. Ярый борец за справедливость. Можно сказать цель у нас одна, но только вот средства достижения разные — я убиваю, как бы грубо это не звучало, вершу самосуд, он ищет доказательства, хочет наказать их законным путем, надеясь всей душой на наших доблестных сотрудников правоохранительных органов. У меня нет выхода. Жажда мести туманит разум. Я должна это сделать, чтобы суметь насколько это возможно нормальной жизнью. Иначе я умру, тогда в любом случае я умру, будь то от фашисткой пули или мое сердце разорвется на части от той боли, которую я постоянно держу в себе, не давая выбраться наружу. Он же. он должен остановиться, если не хочет потерять то малое, что у него осталось. Потом очень сложно восстанавливать всё это, заново отстраивать по кирпичикам, практически невозможно. Нужно ценить то, что имеешь, а не гоняться за призрачной мечтой. Это глупо, она ускользнет, а ты и не заметишь, и снова забег, самое главное не запнуться и не забыть в какую сторону ты бежал, не сбиться с верного пути. Только вот вопрос — какой он, верный путь? Каждый определяет сам. — Алис, что с тобой происходит? — Я вздрогнула от неожиданности. У кого-то слишком резко прорезался голос. Я медленно повернула голову в его сторону и вопросительно выгнула бровь, делая вид, что не понимаю о чем он. Снова вру, даже в таких мелочах, жестах, мимики. Ведь я с самого начала я знала о чем он хотел поговорить. Но исход этого бессмысленного разговора мне тоже известен. Я снова нацеплю на губы эту дурацкую улыбку и скажу немного охрипшим голосом: «Всё хорошо, просто немного устала.», а он снова мне не поверит. — Не молчи. Я же вижу, что что-то случилось, ты сама не своя. — Я нервно сглотнула. Не знаю почему, но сейчас мне отчаянно захотелось рассказать ему правду, поделиться своим горем. Может быть этот взгляд карих глаз, чем-то похожих на мои, который пристально смотрит на меня, пытаясь заглянуть в самую душу, так влияет на меня. Может быть, но моя душа уже давно находится под замком, код от которого знают лишь избранные. Может быть Андрей и является особенным человечком в моей жизни, ведь не зря я тогда позволила остаться ему на чердаке, чувствовала, что он не предаст. Кто он для меня? Ученик. Нет! Больше. Друг. С возвращением в эту школу мой список близких друзей, который до этого был примерно равен нулю, стал на несколько имен больше. Может быть судьба дает мне шанс начать жизнь сначала? — Ты можешь мне доверять. Ты же знаешь, я могила. — Андрей ободряюще улыбнулся, я же тоже не смогла сдержать улыбку. В конце концов Авдеев единственный человек, кто может понять меня и как-то поддержать. Его дед вообще нацистский преступник Риттер Вульф, и что-то мне подсказывает, что список его жертв разительно отличается от бабушкиного, в детстве он ставил опыты над матерью Андрея, и сам Андрей знает об этом, он пережил то же, что и я сейчас, вот только ему было хуже, я в этом уверена. Поняв, что поделиться всем с Авдеевым, это не самая худшая идея в моей жизни, я задумчиво начала говорить, старательно подбирая слова — Сегодня, ты помнишь, когда вы с Максом были у меня в комнате, твой дед вызвал меня вниз, и я как примерный сотрудник тут же выполнила его просьбу. — Я усмехнулась, нервно теребя пальцами подол своего платья. — Ей-Богу, лучше бы я этого не делала. Потому что там он меня познакомил с Теодорой Раубер — его ближней соратницей и одной из основателей компании Ингрид. Да, только вот с этой женщиной я была знакома с самого детства, очень часто родители отправляли меня к ней на выходные, она усердно занималась моим воспитанием. — Андрей удивленно на меня посмотрел, я же тяжело вздохнула и поспешила объяснить — Теодора Раубер, она же Клавдия Сафронова моя бабушка. — В грудной клетке что-то защемило, а по щеке скатилась одинокая слеза. Я вытерла её рукой. Андрей тут же обнял меня. Я уткнулась носом ему в грудь и сильнее обняла. — Она всё знала с самого начала. И про аварию, я ведь тогда чуть не умерла. И про Леру. Она сначала чуть не убила собственную внучку, а потом принялась за правнучку, но тут у неё конечно всё получилось. Ненавижу. — Тише-тише успокойся. — прошептал Андрей и успокаивающе погладил меня по голове. — Я тебя понимаю, как никто другой, и знаю, что ты сейчас чувствуешь. Но ты должна не простить, не понять, по-моему в этой ситуации это просто невозможно, но хотя бы смириться с этим. — Я покачала головой. — Она сломала мою жизнь. Из-за неё я чуть не погибла, и у меня до сих пор огромные проблемы со здоровьем. — Но прошлое в прошлом. Я не помню боли от удара, осколков, что впились мне под кожу, была в шоке, но вот ужас, который я испытала в тот вечер, до сих преследует меня в кошмарах. — Не поверишь, но я простила всех. всех, кто хоть както причастен к аварии, в которую я попала, хоть их имен я даже и не знаю. — Но это не значит, что я до сих пор не хочу взглянуть в их блядские глаза, но не больше. Бог им судья, а я марать руки не хочу. Они получат наказание за то, что когда-то хотели убить беременную одиннадцатиклассницу, которой и без того было нелегко, и их время настанет, я уверена в этом. — Даже Колчина. — Андрея, кажется, ошарашили мои слова. Я усмехнулась и опустила глаза в пол. — Да-да, сама в шоке, но я не держу на него зла. Как ни странно, но с моим возвращением в Ингрид он стал каким-то добрым ко мне что ли, вежливым, улыбается. Хотя скорее всего эта очередная его маска. Ведь когда я еще не знала всей правды, твой дед мне тоже казался довольно милым старикашкой, только вот, как показывает опыт, внешность обманчива. — Да, вот хотя бы взгляните на меня или на Вадима, разве невооруженным глазом вы заметите кровь людей, в которой наши руки по локоть. — Я простила и забыла всё. Нужно жить дальше, так легче, а прошлое должно оставаться в прошлом. Но смерть Леры я никому не прощу. никогда. — По щекам снова покатились слезы. Как она могла? Как, я не понимаю. Как она могла убить свою правнучку? Маленькое кареглазое солнышко, которое для меня было всем. Только ради неё я жила. Но вот мгновение, и её нет. всего лишь секунда. За что спрашивается? В чем виноват был маленький ребенок? Да, я далеко не святая, но Валерия здесь не причем. — Алис. — я видела, что Андрею неудобно об этом спрашивать, и он очень долго думал перед этим. — Лера. Кто это? — он виновато опустил глаза, будто жалея, что задал этот вопрос. Но я твердо решила ему всё рассказать. Со смерти дочери я ни разу ни с кем не обсуждала это, просто не могла. Копила всё это в себе, но рано или поздно я должна была хоть с кем-то должна была поделиться тем, что меня гложет. — Лера. — Я невольно вздрогнула. Сложно было говорить об этом. Но ведь я сама этого захотела — Это наша с Вадимом дочь. — Надо было видеть глаза Андрея, когда я это сказала, они чуть не вылетели из орбит. — Я узнала о том, что беременна, и в тот вечер хотела поделиться этой новостью с Вадимом. Мы с Уваровым договорились провести этот вечер вместе. Ведь мы очень мало стали проводить время вместе. В школе уроки, в подземелье работа. Образно говоря, между нами встала стена по имени «Владлен Петрович». Тот грузил Вадима, сел ему на шею и ножки свесил. И, по-моему, до сих пор не слез. — Я усмехнулась. — И как ты уже понял, погулять у нас в очередной раз не получилось, Вульф снова дал Вадику какое-то срочное дело, что тот даже позвонить мне не успел. Тогда я пошла искать его в подземелье, чтобы серьезно поговорить, и нашла эти дурацкие документы. Вадим стал для меня предателем, и желание говорить ему о своей беременности совершенно отпало. — Я положила голову Авдееву на плечо. — То есть Вадим не в курсе, что у него есть дочь? — Андрей вопросительно посмотрел на меня. Я неоднозначно пожала плечами. — Я ему так и не успела сказать. Но мне кажется, он знает. Я четко помню, куда спрятала тест на беременность. В шкатулку с украшениями, чтобы никто не нашел. Только вот, когда папа забирал мои вещи из школы, там его не оказалось. Да, и фотоальбом с моими фотографиями пропал. Я уверена, что это Вадим забрал некоторые мои вещи, так сказать, на память. — Я тяжело вздохнула. — Впрочем это неважно, Валерия погибла чуть больше полгода назад. Эти уроды устроили взрыв в доме Князя, и в это время Лера была там вместе с домработницей, мы же с дедом поехали по очень важному делу. До сих пор не понимаю, зачем нужно было убивать маленькую девочку. — Я всхлипнула. — Вадим, наверное, догадывается, что у него есть дочь. — Плевать. Скорее всего он думает, что я потеряла ребенка в аварии. Но тогда она чудом выжила. Моя способность к регенерации пригодилась. Тем более с Вадимом мы не разговариваем о моем прошлом. Уваров думает, что я ничего не помню, поэтому с этим проблем нет. — Ну, а как у вас с ним вообще? Отношения? — с хитрой улыбкой поинтересовался Авдеев. На что это он намекает? — Между нами ничего нет! — Твердо и уверенно произнесла я тоже с легкой улыбкой на губах. — Ага, конечно! Вся школа с интересом наблюдает за тем, как между вами ничего нет. — с сарказмом сказал парень, на что я лишь закатила глаза. — Да, он просто издевается надо мной, зажимает по углам, обнимает, а я уже тупо из последних сил сдерживаюсь под его напором. — честно ответила я — Вот тут недавно просыпаюсь утром, а эта туша рядом храпит. И знаешь, что он мне сказал? Что видите ли у него в комнате в его постели находится Маша, которая прибежала к нему среди ночи, какая-то напуганная, попросила её приютить, а Уваров же у нас джентльмен и просто не смог ей отказать, её на кровать уложил, а сам в кресло лег. А кресло то неудобное, вот так он и оказался со мной в постели. — Под конец моего рассказа Авдеев тупо сидел рядом и дико ржал. — Вот тебе смешно, да? — На моем лице, конечно, же тоже появилась дурацкая улыбка при упоминании этого веселого, как показалось парню, инцидента. — Ну, Юрьич дает! — Вот это нормально нет? Нет, чтобы как-то поддержать меня, сказать какой Вадим дурак, он еще и восхищается его поступку. — А ты признайся, что просто ревнуешь! — Что? Да, он совсем офигел. Я легонько ударила его локтем в грудь. — Дурак. — прошептала я. На что Андрей пуще прежнего заржал. Его смех был настолько заразительным, что я не сдержалась и подхватила его. Нет, конечно, же Авдеев был не прав, Вадику эта поломойка даром не нужна, ну, если только на одну ночь чисто спортивный интерес. А так он только меня любит. — Не, ну, а если серьезно. — С большим усердием парень перестал угорать. Ну, да, что же тут не посмеяться. Не каждый день училка делится со своим учеником такими подробностями своей личной жизнью. — Желания сдаться не было? — Я хмыкнула. — А ты, как думаешь. — Ухмыльнувшись, ответила я. — Ты его до сих пор любишь. — Я пожала плечами. — Не знаю. — Любовь это? Или может быть просто страсть.? Согласитесь, это совершенно разные вещи. — Это был не вопрос, а констатация факта. Я же вижу, как ты на него смотришь, прямо как… — Андрей запнулся, подбирая слова — прямо как он на тебя. Может хватит мучить и себя, и Юрьича? Сдайся, и ты наконец обретешь свое счастье. — Я мотнула головой. Нет, я буду бороться до самого конца. — Я не могу. Если мы будем вместе, то я должна рассказать ему всю правду, абсолютно всю. А к этому я совершенно не готова. — Тупик. Не хочешь рассказать правду? Станет легче, тебе не придется больше притворятся. — Я хочу очень, но не могу. — Или ты думаешь, что.? — Я сразу же поняла к чему он ведет. — Доверяешь ему? — Я уверенно кивнула. — Доверяю, но. — Я задумалась — Это очень опасно. Рассказать и умереть, так еще и Вадима подвергнуть опасности. Как говорится, если один человек знает, то и другие узнают. А мне этого не нужно. Тем более несмотря на то, что здесь раньше ставили опыты над детьми, стены в усадьбе очень тонкие, а уши у кого-то очень длинные. — Андрей улыбнулся. — Это всего лишь отговорки. Рискни и всё получится!! — Рискни и ты покинешь этот мир со счастливой улыбкой на губах. — Ладно, я подумаю над твоим предложением. Кстати, как у вас дела? Что там с Виноградовой и её шизофренией? — Хотя это еще надо проверить у кого из нас шизофрения. У той, что вполне возможно видит призраков и даже может общаться с ними? Или у той, что голыми руками разбивает зеркала? — Пистолет не понадобился? — Я ухмыльнулась. А то если они там Виноградову замочили, проблем мне не огрести. — Да, нет. похоже она говорила правду. — Я удивленно вскинула брови — Лиза и, правда, знала код от лаборатории и провела нас туда, и никакой засады не было. — Я фыркнула. Не нравится мне эта Виноградова, хоть убей. — А вы уверены, что код ей призраки нашептали, а не кто-нибудь из фашистов? — Чуть прищурившись, спросила я. Подумав Авдеев ответил. — Думаю, нет. Во-первых, смысл.? Смысл им показывать нам лабораторию и трупы Миши с Соней, ведь это является весомыми доказательствами против их деятельности. — Кстати надо будет с дедом поговорить насчет того, что, если нас повяжут, меня то он отмажет, а вот Вадима не знаю, ему так-то приличный срок светит, чуть ли не пожизненное. Хотя Князь и сам говорил, что Уваров хороший парень, пусть постарается для счастья любимой внучки — А, во-вторых, если бы Виноградова была одна из них, ты бы скорее всего об этом знала. — Я пожала плечами. Возможно она работает на Морозова, а Петр Алексеевич у нас вообще по жизни человек скрытный. Но тогда зачем ему впускать сыщиков в лабораторию? Он, конечно, тупой, но не на столько. — Ладно, допустим Лизонька у нас белая и пушистая, но всё равно будьте с ней осторожны. И пожалуйста не махайте в разные стороны моим пистолетом, никто не должен о нем знать, даже ваши так называемые друзья. — Я поморщилась. Интересно, почему я так реагирую на, казалось бы, самое обыкновенное слово «друзья»? Может потому что у меня их нет, и я уже давно не верю в это чувство под названием «дружба»? Друзья познаются в беде. Когда я в таких ситуациях надеюсь только на саму себя. Отвечать за саму себя намного комфортнее, нежели отвечать еще за кого-то другого. Это человеческая сущность, ничего более. Человеческий эгоизм. Я не нужна никому. Мне никто не нужен! Или же всё-таки нужен. — Хорошо, мы с Максом найдем какой-нибудь тайник, чтобы никто у нас его не спалил. — Я заметила, что, когда речь зашла о их плановом походе в подземелье, хорошее настроение Андрея вмиг улетучилось. Значит опять куда-то вляпались. — Ну, и что вам дала эта экскурсия в морг? Что-нибудь нашли? Или за зря сходили? — Я внимательно посмотрела на Андрея, дожидаясь ответа. Вот пусть только попробует мне сейчас соврать. — Да. мы нашли документы. Там написано, что заражен кто-то третий. — Я тяжело вздохнула. Значит ждать нам еще одного трупа. Когда же это всё закончится. — Имени нет. Просто носитель вируса. Может попробуешь как-нибудь выяснить его или её имя? — Я задумалась. Как я могу это выяснить? Если только пролистать камеры в лаборатории, но наврятли мне это что-то даст. — Андрей, я даже не знаю. Во-первых, я не работаю с этим. Вадим скорее всего в курсе, но всё равно не расскажет. Я, конечно, могу придумать что-нибудь оригинальное, но смысл.? Если его заразили вчера, то у него остались сутки, если позавчера, то несколько часов. А мне нужно хотя бы двое суток, чтобы каким-то чудом достать вакцину и при этом не испортить свою репутацию образцовопоказательного сотрудника и желательно не умереть, я физически не успею. — Действовать быстро, значит некачественно и неаккуратно, а я пока на тот свет особо не тороплюсь. — Так мы поможем. Скажи, что нужно сделать — Я хмыкнула. Вот что могут сделать эти сыщики? Кроме того, что грозиться засадить всех этих фашистов за решетку. На словах они все молодцы, а как дело до дела. — Найдите заражённого! Не знаю каким образом, но завтра к обеду у меня должно быть имя. Надеюсь, его всё-таки заразили вчера, тогда возможно мы еще успеем его спасти. Но нужно быть готовым ко всему. Да, и будьте осторожны и внимательны, никто ничего не должен заподозрить. Учтите, они всегда на шаг впереди. — Я поднялась с лестницы, Андрей же последовал моему примеру. — Хорошо, мы постараемся. Если что, то у нас есть пушка, устраним свидетелей. — Усмехнулся Андрей, на что я лишь закатила глаза. Говорила же, на словах прямо герои. — Постарайтесь. постарайтесь. — я похлопала его по плечу и направилась на выход из библиотеки. Вечером гляну камеры, а сейчас надо написать отчет, а то Крылова на пару с Морозовым уже весь мозг проела. Всё-таки работать учителем нелегко.