***
— Здравствуй, Тини, — когда я открываю входную дверь, передо мной появляется мама Хорхе. Черт! Как же не вовремя. Что же теперь делать? Мы с Бланко не разговариваем уже третий день, а тут тебе, опля, сюрприз. — Здравствуйте, сеньора Бланко, — мило улыбаюсь я, целуя свекровь в щёчку. — А я думаю дай заеду к вам погостить на дня три, пока Стив в командировке, — мило щебечет она. — О-о-у, рады вам, проходите, — я приглашаю её в квартиру, а затем мы направляемся на кухню. — А где это мой оболтус? — спрашивает она, присаживаясь на стул. — Он поехал за детьми, уже должен приехать, — улыбаюсь я, смотря на часы. — Чаю? — Не откажусь. Слышу, как открывается входная дверь и детский смех. В кухню вбегают дети. — Бабушка, — кричат они, обнимая сеньору Бланко. На кухню заходит следом Хорхе, замечая свою маму и по его лицу становится понятно, что он в шоке. Ну, не можем же мы просто заявить родственникам, что наша семейная жизнь повисла на волоске. — Мама?— удивленно говорит мой муж, смотря на свою мать. — Хорхе, родной, — улыбается женщина, целуя сына в щеку. Он отвечает ей взаимностью. Замечает меня и подходит ко мне, наклоняется и целует в уголок губ. — Здравствуй, милая. — Привет, — шепчу я, прикусывая губу. — У вас все нормально? — спрашивает мама Хорхе, смотря на нас. — Да, почему вы спрашиваете? — мило улыбаюсь я, когда Хорхе обнимает меня за талию. — Значит, показалось, — улыбается женщина, смотря на нас. Главное держать всё под контролем. — Надолго ты к нам, мам? — спрашивает Хорхе, наливая себе в стакан воды. — Дня два-три, — мило улыбается она. — Бабушка, пойдём, я покажу тебе свою новую форму, — быстро говорит Кристофер, хватает свою бабушку и тащит её в комнату. В кухне остаёмся мы вдвоём. Вот так невезение. — Ты же понимаешь, что теперь не можешь меня игнорировать? — спрашивает он, смотря мне в глаза. — Я не настолько глупа, Хорхе, — холодно отвечаю я, скрещивая руки на груди. — Тебе просто повезло, что так сложились обстоятельства. Но не думай, что я буду с тобой разговаривать, когда мы наедине. — Прости меня, я не хотел... — Лучше помолчи, — резко отвечаю я, уходя с кухни.***
Когда я ложусь в кровать, открывается дверь, и входит Хорхе. На нем только боксеры, и мои мысли вмиг оказывается слишком пошлыми. Так, Ти, успокойся, он сказал тебе, что хочет подать на развод. Я закусываю губу, накрываюсь одеялом и выключаю светильник со своей стороны. Это первый раз за три дня, когда мы будем спать вместе, в одной кровати. Он ложится рядом со мной, выключает свет и поворачивается набок ко мне лицом. Его веки закрываются, и я закусываю губу, стараясь не заплакать от происходящей ситуации. — Я ухожу от тебя, — говорит Хорхе, смотря мне прямо в глаза. — Ты не нужна мне больше. Да и никогда не была нужна. Наш брак был ошибкой. Я не люблю ни тебя, ни детей. — Пожалуйста, не надо, прошу тебя. — Я не люблю тебя, Тини, я люблю Эллу, — я все больше начинаю плакать, оседая на пол. — Прошу не бросай меня. Нет, Хорхе, пожалуйста, не делай мне больно, — кричу я, смотря, как он уходит с чемоданом в руках. — Тини, котёнок, солнышко, тише, это просто сон, — меня трясут за плечи, и я открывая глаза. — Давай же, просыпайся! Это просто сон. Задыхаюсь от собственных слез, смотря в глаза Хорхе. Падаю ему в объятия, заливаясь слезами. — Боже мой, ты так кричала, я так испугался, — шепчет он, гладя меня по спине, раскачиваясь со мной на руках. — Это было так ужасно, — дрожащим голосом шепчу я. — Успокойся, я рядом. Все хорошо, шепчет он. — Я люблю тебя.***
День, как и оставшаяся ночь, прошёл хорошо. Хорошо? Мы друг с другом редко разговаривали, стараясь не встречаться. Я все время думаю о сне. А что если он и вправду меня не любит? Любит Эллу? Именно сейчас, в три часа ночи стоит об этом задуматься. Не зря же он сказал, что подаёт на развод. Не зря же мне приснился такой сон. Слезы начинают медленно скатываться по моим щекам, и я начинаю всхлипывать вслух. Я не могу без него. Мне страшно, плохо и противно. Я хочу его поцеловать, но не могу. Я хочу с ним поговорить, но не могу. Черт побери, я хочу его, но не могу. Я хочу нормальную семейную жизнь... — Хэй, котёнок, почему ты плачешь? — мягкий шёпот раздаётся сзади, и мои голые плечи вмиг обнимают, притягивая к себе. Я поворачиваюсь к нему лицом, резко впиваясь в губы. Он от неожиданности тупит, но вскоре отвечает, углубляя поцелуй. — Я не могу так, мне так плохо без тебя, — шепчу, кладя голову ему на грудь. — Прости меня за те слова. Я не хотел это говорить, — отвечает он, что-то делая с моими волосами. — просто само вылетело. — Я знаю. Я веду себя, как психопатка с этим токсикозом. — Всё хорошо, — шепчет он и целует меня в висок. — Пообещай, что не бросишь меня. — Никогда, котёнок, никогда, — шепчет он, крепче сжимая меня. — Я не знаю почему так сказал, честно, я бы никогда не подал на развод. Я люблю тебя. Слышишь? Я никому никогда не отдам тебя. Ты не уйдёшь от меня. — Звучит, как угроза, — сквозь слезы, смеюсь я. — Я люблю тебя, — смеётся он, крепче прижимает к себе и целует в макушку. Мне хватает трёх секунд, чтобы я оказалась на его бёдрах, впиваясь ему в губы. Он садится на кровать, облокачиваясь на спинку, и его руки крепче прижимает меня за спину. Жадный, голодный и любимый. — Я люблю тебя, — шепчу я ему в губы, переходя к шее. — Прости, прости меня, — шепчет он, поддаваясь моим поцелуям. — Скажи, что любишь меня, — тяну его волосы, покрывая ключицы поцелуями. — Я люблю тебя, котёнок, — томно дышит он, прикрывая глаза. — Милая, я хочу продолжить, но за стенкой моя мама. Не хочу, чтобы она все-таки услышала наши стоны, — выдыхает он после очередного поцелуя. — Мои стоны. — Прости, — улыбаюсь я, прекращая свои действия, но все также оставаясь на его коленях. Он берет мои руки в свои и преподносит к губам, целуя. — Расскажешь, что тебе приснилось? — я прикусываю губу, вспоминая свой ужасный сон, его слова. — Будто я перенеслась десять лет назад. К тому вечеру в кафе, — слезы начинают скатываться по щекам, но я быстро опускаю голову. — Мы ругались, сильно ругались, а потом ты сказал, что я не нужна тебе. Что ты никогда меня не любил, что наш брак был ошибкой. Что дети... — я начинаю плакать сильнее, а он крепче прижимает к себе. — Тише, малыш, не продолжай, я понял. Запомни лишь одно: это сон, дурной сон. Я бы никогда в жизни не посчитал наш брак ошибкой. Я люблю тебя, я люблю детей. Я нуждаюсь в вас, малыш, — шепчет он, гладя меня по голове. Слез становится меньше... Мы помирились, теперь все будет хорошо.***
— Мамочка, — меня будит лёгкая тряска за плечо. Открыв глаза я замечаю свою малышку Мелани, которая сидела рядом со мной, смотря на меня заплаканными глазками. Я все так же лежала в объятиях Хорхе, а моя голова покоилась у него на груди. — Мелани, солнышко, почему ты не спишь? — обеспокоено спрашиваю я, смотря на малышку. — Можно мне лечь с вами? — шепчет она. — Конечно, — я поворачиваюсь к Хорхе, чуть толкая его в бок. — Что? Что случилось, котёнок? — сонно шепчет он. — Ничего, просто подвинься чуть-чуть, с нами Мели ляжет, — прошу я, и он отодвигается, потянув меня за собой. Мелани ложится рядом со мной, и я обнимаю её руками, поворачиваясь на бок. Хорхе же ложится за мной, обхватывая мою талию, а носиком зарывается мне в волосы. — Почему ты плакала, милая? — мягким шёпотом спрашиваю я. — Мне приснился плохой сон. Он был очень плохим, мамочка, — шепчет малышка, прижимаясь ко мне. — Мне сегодня тоже приснился плохой сон. И я могу поверить тебе, что это ужасное чувство. Но это просто сон, тебе не стоит волноваться, что это произойдёт в жизни, — рассказываю я, гладя Мелани по щечкам. — Никогда, — шепчет Хорхе мне на ухо, намекая на мой сон. — Знаешь, когда я была маленькая и мне снился плохой сон, я всегда шла к маме. А она брала меня на руки, подходила к окну, и мы с ней говорили вместе "Куда и ночь — туда и сон". Посмотри в окошко, Мелани, — шепчу я дочери, а она поворачивает головку. — Давай скажем вместе. — Куда и ночь — туда и сон, — повторяем мы с малышкой. Она поворачивается ко мне личиком и утыкается шею, закрывая глазки. — А тебя папочка успокаивал, мамочка? — шепчет малышка. — Конечно, почему ты спрашиваешь? — Вы тоже говорили эту фразу? — улыбается она, смотря мне в глазки. — У нашего папочки другие методы, — отвечаю я ей, чувствуя, как рука с моей талии медленно сползает вниз. Томное дыхание в шею, а затем ухмылка. — Спи, солнышко. — Спокойной ночи, мамочка. А папочка уже спит? — она приподнимается, смотря за мной. Наклоняется и целует Хорхе в щёчку, думая, что он спит. Ее головка ложится рядом со мной на подушку и через минуту я уже слышу ровное сопение. — Хочешь я отнесу её в комнату? — шепчет Хорхе. Я разворачиваюсь к нему лицом и утыкаюсь носиком в голую грудь. — Пускай сегодня с нами поспит, — прошу я, поднимая на него взгляд. — Прошу. — Ты и так сегодня мало спала, милая. Я отнесу Мели к маме, не волнуйся. — Милый, одна ночь, я обещаю, что завтра высплюсь. Она же ещё маленькая, пожалуйста. Я не могу видеть её слёзки. — Ладно, хорошо, но завтра ты ляжешь спать у меня в десять, — сдаётся он, смотря мне в глаза. — Спасибо, — улыбаюсь я, привстав, наклоняюсь к нему. — Спасибо, что ты рядом. — Не за что. Давай, ложись, у тебя ещё есть время для сна, — целует он меня в лоб. Я ложусь лицом к Мели и прижимаю её к себе. — Знаешь, я тут вспомнил, что кто-то не от меня хотел мальчика, — шепчет Хорхе на ухо, а я вспоминаю наш разговор в юности. — Думаю, завтра вы тоже не выспитесь, сеньора. Предпочту красное кружевное. Будете извинятся за свои слова в юности (см. третью главу). — Все, что захочешь, — улыбаюсь я, предвкушаю завтрашний вечер.