Всё началось ещё, когда они были детьми. Джош довольно дерьмово ориентировался в датах и возрастах лет до двенадцати, но точно помнил, что с Тайлером они познакомились задолго до этого. Уже тогда на спортивной площадке начальной школы
Маунт Логан, где обычно тренировались старшие ребята, арендующие её в вечерние часы, Джош с Тайлером постоянно играли в то, что нравилось последнему. Обычно это включало в себя развлечения, из которых Тайлер выходил победителем.
С тех пор, как Тайлер отыскал Джоша в школьном холле под лестницей с синяками по всему телу, Джош чувствовал себя обязанным ему. Тайлер не повел его к медсестре, и не стал настаивать на том, чтобы позвонить родителям, он не добавил красок под его кожей, не обозвал слабаком или придурком, и остался вполне удовлетворён откровенным враньём про падение с забора. Протянув чёрную ладошку, он произнёс: <Тайлер Джозеф>, и, когда Джош пожал её с ответным именем на губах, Тайлер вытянул его наверх и, не выпуская руки, потащил прочь из здания. Из тёмного угла. На свет.
Они были теми несчастными детьми, которых другие выбирали на роль жертвы без особенных на то причин, наверное, оттого и подружились так быстро. Джош был на год старше Тайлера, но учился с ним в параллели, за что ему частенько доставалось, будто он делался глупее из-за того, что не пошел учиться раньше. Никто из задир понятия не имел, что в то время у родителей Джоша не было денег, чтобы нанять няню, и он был вынужден присматривать за младшей сестрой. Пока его сверстники таскали тяжелые ранцы с учебниками в школу и обратно, Джош таскал домой бумажные пакеты с молоком и фруктами из ближайшего супермаркета, а потом наводил порядок в бледно-лимонных шкафчиках на кухне, из-за которых в доме даже зимой было по-больничному светло.
Эшли не была проблемным тоддлером, быстро засыпала и соглашалась практически на любые игры, которыми занимал её Джош, пока сам не отключался на тёплом бежевом ковре у её кроватки, совершенно выбившись из сил. Тогда же Джош научился простейшим навыкам выживания: правилам гигиены, посредственной готовке, уборке, пересиливанию страха от контакта с соседями. Потому что, когда в доме вылетали пробки, несколько часов в темноте могли растянуться до самого утра, хотя больше, чем в половине случаев, нужно было всего лишь клацнуть верным переключателем за потайной дверкой в подвале.
Пока Джош стеснялся и откладывал визит к доброжелательного вида людям, живущим через дорогу, он привык ориентироваться в темноте и сдерживать недовольные вскрики, когда ему случалось наступить на разбросанные детальки лего в гостиной. Возможно, это помогло ему в контроле над любыми громкими звуками. Наверное, уже тогда Джош был лучшим старшим братом во всём Чилликоти, если не в целом Огайо.
Тайлер нередко мечтал, чтобы и у него был такой же, но он, увы, был единственным ребёнком, притом совершенно не избалованным, как это часто бывало в подобных случаях.
Он был странноватым обладателем несколько смазливого лица и по-девчоночьи высокого голоса. Он не был шумным, но мог быть, если хотел. Тайлер пел в хоре и играл с мячом на заднем дворе дома, но в расчёт принималось лишь первое. Его заслуги в спорте отходили на второй план: за них нельзя было навалять, за внешность и голос — можно.
До того, как они встретились, по отдельности Тайлер и Джош были не то что слабыми, скорее — потерянными. Особенно Джош с дырками на коленках джинсового комбинезончика задолго до того, как это вошло в моду. Тайлер никогда не обращал на них внимания, но специально рвал свои штаны тоже, даже если потом ему доставалось за это от матери.
Дружба не стала чем-то кардинально изменившим их положение в школе: из аутсайдеров-одиночек они превратились в странноватую парочку, но вдвоём отбиваться стало легче. Они научились защищать друг друга, и им было с кем разделить завтрак на лестнице, ведущей к запертому люку на чердак, и с кем — ободрать локти, влезая на старое дерево на заброшенном участке улицы, где жили Джозефы.
Родители Тайлера были небогаты, но, несмотря на то, что друг с другом отношения у них трещали по швам, единственного ребёнка они любили и старались обеспечить всем необходимым. Вот почему они стали требовательными, когда поняли, что Тайлер обладает весьма неплохими мозгами и физическими данными. <Если приложишь достаточно усилий, сынок, сможешь выбраться из этой дыры>, — изо дня в день повторяли они, не замечая, как росли синяки под глазами сына, и как иногда начинали трястись от бессильной злобы и усталости его руки.
Тайлер никогда не приводил Джоша домой; они частенько прогуливались мимо, но Тайлер даже виду не подвал, что они могли бы свернуть на дорожку из вдавленных в газон камней и открыть скрипучую дверь на грязно-белом крыльце. Мальчики лишь держались привычного курса — к своему дереву, — или сворачивали в подворотни, где Тайлер показывал Джошу какие-нибудь трюки или обнаруженные им чужие тайники.
Все привычные забавы становились в разы ярче, потому что они проворачивали их вместе. Больше всего на свете Джошу нравился редкий смех Тайлера. Иногда для этого он мог нарочно наступить в лужу с подтаявшим льдом по весне и весь день проходить в противно чавкающей обуви. Когда Тайлер смеялся, казалось, все беды могли пройти и всё обязательно должно было кончиться хорошо.
everything is going to be just fine
Несмотря на то, что Джош с каждым днём привязывался и открывался всё больше, оставалось что-то в поведении Тайлера, на что он продолжал закрывать глаза, но, чем старше они становились, тем сложнее это было. Тайлер не отталкивал его, нет, но по ощущениям было похоже именно на это. В то время внутри Джоша вырос целый лес сомнений и незаданных вопросов. Потому что, он был уверен, что-то определённо было не так с
ним, раз его лучший друг не чувствовал себя в безопасности рядом.
Джош не знал, было ли это связано со смертью любимого пса или отъездом мистера Джозефа в <командировку>, но чем больше он спрашивал, тем грубее бросался в него ответами Тайлер. Нередко эти ответы молчаливо таились во взглядах и мимике. Тогда Джош начал уделять деталям более пристальное внимание, из-за чего частенько тормозил, что только сильнее нервировало Тайлера.
На самом деле, это казалось Тайлеру милым, но симпатия была слабостью, способной разрушить то единственное, чистое и дорогое, что было в жизни его, поэтому он не признавался себе в том, что попытки Джоша стать ближе резали ему сердце. Джош, в свою очередь, подмечал привычку Тайлера зажмуриваться на несколько секунд, чтобы словно перезагрузиться, когда навалившегося на него мира становилось слишком много. Или то, как Тайлер касался россыпи родинок на левом виске, по памяти собирая пальцем точки, не похожие ни на одно созвездие, пытаясь сосредоточиться, словно эти шоколадные пятнышки были его собственной силой притяжения, не дававшей улететь к чертям в открытый космос.
Стоило ему заглядеться на лицо Тайлера и блуждающие по нему пальцы, Джош попадал в какое-то межпространство, не в состоянии ни объяснить, что это, ни вернуться обратно, пока тот не подталкивал его в плечо или не щёлкал по носу:
— Просыпайся, Джоши, время для очередных шалостей!
**
Их с Тайлером пути разошлись после средней школы, когда наладившие дела родители отправили Джоша в Европу, а сами купили дом побольше в Кливленде, так что мальчики резко потеряли контакт. Потому что по старому адресу Данов проживала уже другая семья, а в частной школе в далёкой Франции строго следили за используемым учениками интернетом. Потому что родители Джоша не дали ему времени попрощаться с лучшим другом. Потому что, когда Джош, наконец, вернулся, Тайлера больше не было в Чилликоти.
Или же он очень умело прятался.
