Ничего личного. Это просто работа - 2

Электронное табло просторного лифта, мерно отсчитывающее убегающие вниз этажи, в очередной раз мигнуло, меняя одну цифру на другую. На руках, жалобно захныкав, завозилась Тиа — после подрыва дома она требовала к себе повышенного внимания, часто плакала во сне и не желала долго оставаться одна. Люси, устало вздохнув, погладила её по спинке и опасливо покосилась на одного из трёх гигантов в чёрном, приехавших за ними на конспиративную квартирку Духов. Выглядели парни брутально: гладко выбритые тяжёлые квадратные подбородки, широкие плечи, едва помещающиеся в строгие костюмы, непроницаемые солнцезащитные очки, рации и недвусмысленно выпирающие из-под полы пиджаков кобуры пистолетов. При этом вели они себя исключительно вежливо, и не только со Стеф, но всё равно вызывали у Люси необъяснимый трепет, в отличие от тех вечно жующих хамоватых охранников, что нанимал для неё отец. Поэтому она неосознанно старалась держаться от посланников полковника Флеминга подальше, стараясь даже случайно не касаться их. Впрочем, не только ей было некомфортно. Близ, и так не особо разговорчивый, угрюмо молчал всю дорогу, бережно прижимая к груди ноутбук. На любые попытки освободить его от ноши он, сжимая ноут до побелевших костяшек, начинал монотонно перечислять стоимость каждой детали в случае ремонта из-за непредвиденной поломки. Парни отстали, только аккуратно поддерживали Близа под локоток, оберегая от падения. Нацу нервничал не меньше, однако изо всех сил старался этого не показывать. Даже подбадривающее улыбался ей, если их взгляды встречались. Не знай Люси мужа настолько хорошо, она бы наверняка поверила в его внешнюю браваду. А ведь ему сейчас было определённо тяжелее всех — Нацу отчасти считал отца виновным в смерти матери, гнев и обида до сих пор терзали его, не ослабев с годами. Их расставание получилось не самым радужным, они не виделись почти десять лет, а теперь к этому клубку старых проблем присоединились новые: как отец встретит сына, зная о его прошлой профессии, и не решит ли, что важнее исполнить свой долг, чем оказать помощь бывшему преступнику? Люси и Близа полковник не тронет (её — потому что она находится под Программой защиты свидетелей и априори неприкосновенна, а у Духа есть своё начальство, которое и решит его дальнейшую судьбу), но будет ли он столь же лоялен по отношению к Нацу? Стеф утверждала, что беспокоиться не о чем — она обязательно сможет и успокоить отца, и убедить оказать им посильную помощь, тем более что с его высоким положением в Секретной Службе, одним из подразделений которой являлась группа Звёздных Духов, это не составит большого труда. И всё же Люси понимала, что более-менее свободно они смогут вздохнуть только услышав от самого Флеминга твёрдое и однозначное «Да». Лифт наконец остановился. Двери разъехались в разные стороны, открыв взору длинный узкий коридор, ведущий к единственной двери — не пристало полковнику Секретной Службы ютиться в нескольких комнатах, если уж занимать, так весь этаж сразу. Охрана сопроводила до самых покоев, вежливо подтолкнула в спину и понятливо осталась снаружи — разговор-то будет не для посторонних ушей. Их никто не встретил, и Люси, воспользовавшись непредвиденной заминкой, быстро огляделась по сторонам. Гостиная, в которой они оказались, была обставлена просто и со вкусом, во всем чувствовалась заботливая женская рука, однако по разбросанным кое-где вещам можно было догадаться о временном отсутствии хозяйки дома. — Пап? — позвала Стефани, нетерпеливо приплясывая на месте. — Иду! — откликнулись из глубины квартиры. Через минуту перед ними стоял мужчина среднего роста, плотный, с властным лицом и холодным взглядом серых, чуть раскосых глаз. Люси в первый миг даже показалось, что она видит постаревшую и сильно возмужавшую копию Нацу — настолько отец и сын оказались похожи внешне. А вот Стеф, очевидно, пошла в мать, взяв от родителя лишь привычку поджимать в недовольстве губы и цвет волос. Игнил Флеминг, как представила его дочь, поздоровался со всеми коротким кивком, но пройти в жилую часть гостиной не предложил, начав разговор прямо на пороге. — Прежде чем начать обсуждение ваших проблем, я должен спросить: есть то, что мне нужно узнать в, скажем так, неформальной обстановке? Стеф вдруг как-то скуксилась и даже словно стала меньше ростом. У Люси упало сердце — эта конспираторша ничего не сказала отцу! Недаром она убегала звонить в другую комнату. Что же теперь будет? Хорошо, если их просто попросят удалиться, а не сдадут тем парням в чёрном, оставшимся в коридоре. Вряд ли они будут столь же любезны, узнав, кому на самом деле вынуждены составлять компанию. — Есть, — спокойно ответил Нацу. — Как я понимаю, сестричка опустила некую пикантную деталь моей биографии. Не знаю только зачем, это всё равно стало бы известно. Я киллер. Напряжение, разлившееся в воздухе, казалось, можно было пощупать руками. Полковник прожёг сына нечитаемым взглядом и холодно процедил сквозь зубы: — Стефани, на два слова. Та, скорчив недовольную гримаску, дождалась, пока отец скроется за ближайшей дверью, и только потом послушно двинулась следом. Флеминг стоял, отвернувшись к окну и сцепив за спиной руки — верный признак его недовольства. Когда отец распекал её за что-то, он никогда не делал этого в лицо и, лишь высказав всё, поворачивался наконец к ней, но ни строгий голос, ни насупленные брови, ни предстоящее наказание с этого момента уже не пугали: Стеф знала, что на неё больше не сердятся и можно смело выпрашивать себе послабление. Поначалу её задевало то, что отец так ведёт себя, словно не хочет видеть проштрафившуюся дочь, ведь та не оправдала его доверие, не соответствовала возложенным на неё ожиданиям, не… В общем, эти самые «не» каждый раз были разными, в зависимости от ситуации, но сводились к одному — отец разочарован, но как умный родитель пытается держать себя в руках и не показывать ей глубину своих чувств. И только став чуть взрослее, она поняла: папа действительно не хочет на неё смотреть, но совсем по другой причине — он настолько любит её, что опасается не сказать и половины приличествующих ситуации слов, не говоря уже о наказании, если во время серьёзного разговора горячо обожаемая дочь будет мельтешить перед глазами. Это был его своеобразный способ сохранить лицо. Не всегда, кстати, срабатывающий, особенно когда к Стефани присоединялась старшая мисс Вирго. Но и мать, и дочь старались не злоупотреблять своим влиянием на главу семейства, за что последний был им несказанно благодарен, уже добровольно идя на многочисленные уступки. — Это уже переходит все границы, Стефани, — начал говорить отец, едва раздался тихий щелчок закрывшегося замка. — Я терпел котов и собак, крыс, голубей, лягушек, даже питона, но преступник… — Прежде всего он твой сын, — вступилась за брата Стеф. — И будь мама сейчас здесь, она бы меня поддержала. — Не обольщайся на этот счёт, — в голосе отца против его желания прорезалось едва ощутимое облегчение от отсутствия второй половинки — ведь та и правда бы встала на сторону дочери, даже не задумываясь о возможных последствиях. — Бывают случаи, когда приходится делать не то, что хочется, а что обязан. Мне ли тебе рассказывать, чем благотворительность в таких ситуациях может закончиться для чересчур сердобольных особ? Ты понимаешь, чем рискуешь? Чем придётся рисковать мне, твоим коллегам, Солару? — услышав за спиной негромкое фырканье, Игнил не выдержал и слегка повернул голову — ровно настолько, чтобы краем глаза заметить довольную усмешку на лице дочери. — Я так понимаю, Локи в курсе. Давно? — С самого начала. — А его шеф? — коварно поинтересовался Игнил, надеясь найти для себя хоть какую-то лазейку. — Тоже, — не моргнув глазом, соврала Стеф. Впрочем, неправдой это было лишь отчасти: начальство действительно уже всё знало, а вот то, что это «уже» случилось меньше суток назад, большого значения не имело. — Почему ты не хочешь дать ему шанс? Может, Нацу и оступился, но он изменился и уж точно стал гораздо лучше тех моральных уродов, которых вы берёте под Программу только за то, что они донесли на других таких же ублюдков. — Стеф! — прикрикнул на дочь Игнил. Он не любил, когда та ругалась, пусть и относительно цензурно. Да и обсуждать действия Службы не считал этичным. Хотя в чём-то эта маленькая вредина была права — большую часть из тех, кому они предоставляли возможность начать новую жизнь, он с удовольствием упрятал бы за решётку, желательно в одну камеру с теми, против кого их подопечные давали показания. А ведь Стеф знала, на что идёт, устраиваясь в Отдел, и до сегодняшнего дня подобных разговоров между ними не случалось. Но стоило появиться брату, и от рассудительной девушки не осталось и следа. Что же дальше-то будет? — Знаешь, чем обычно приходится заниматься родителям, когда их дети перестают пачкать подгузники? — уже обычным голосом продолжил он. — Оплачивать полицейские штрафы, ходить на беседы с директором школы, тайно совать в карманы или рюкзаки презервативы, отгонять бейсбольной битой слишком назойливых ухажёров… — Ты никогда этого не делал! — задохнулась от возмущения Стефани — такого примерного ребёнка, как она, ещё поискать надо! — Вот именно, — тяжело вздохнул Игнил, поворачиваясь к дочери лицом. — И порой очень об этом жалею — мне бы тоже хотелось испытать всё то, через что проходят отцы всех обычных детей, — не обращая внимания на обиженно надутые губы Стеф, он прошёл к двери и, аккуратно приоткрыв её, пару минут рассматривал своих гостей в щёлку. — Этот ребёнок… — Тиа, — понятливо подсказала Стеф, мысленно отплясывая джигу — отец сдался! — Твоя внучка. — Она мне очень напоминает тебя в этом же возрасте, — с нескрываемой теплотой поделился своими наблюдениями Игнил. — Её поэтому так назвали? Стефани, неразборчиво угукнув, уткнулась лбом отцу в плечо, но, не дождавшись никакой реакции, совсем по-детски подёргала его за рукав: — Па-а-ап? — Он преступник, Пуговка, — предпринял последнюю попытку образумить дочь Игнил, не заметив, как назвал её данным в детстве прозвищем. — Киллер… — Бывший, — влезла с уточнением Стеф. — Бывших киллеров не бывает. — Бывших детей тоже. — Хорошо, — неожиданно сдался Игнил. — Но я сделаю это только ради тебя. Если он начнёт выделывать разные фортеля… — Не начнёт. — Напомни мне, почему я никогда и ни в чём не могу тебе отказать? — лукаво прищурился Игнил. — Потому что ты меня любишь! — засмеялась Стеф, повисая у отца на шее. — Потому что люблю, — согласился тот и мягко подтолкнул дочь к двери. — Идём. Раз уж я согласился на твою авантюру, не стоит терять попусту время. Их встретили настороженно-виноватыми взглядами и весёлым агуканьем — малышка, в отличие от взрослых, радовалась каждому мгновению своей пока ещё недолгой жизни. Игнил на мгновение завис, любуясь счастливым личиком неожиданно свалившейся на его голову внучки, сделал глубокий вдох, намереваясь пригласить гостей пройти (не у порога же вести серьёзные разговоры) и… закашлялся. — Простите, — пролепетала покрасневшая до слёз Люси. — Тиа плохо переносит смену обстановки. А ещё, кажется, у неё начали резаться зубки… — Вот маленькая проказница! — всплеснула руками Стефани. — Теперь нам придётся здесь проветрить. А кое-кого ждёт ванна! — она настойчиво потянула Люси за собой, но через пару шагов обернулась, недовольно окликнув брата: — Нацу! Тебе нужно особое приглашение? Все вещи у тебя. Тот, мгновенно растеряв весь свой отстранённо-холодный вид, бодро зашагал в указанном сестрой направлении. Игнил едва сдержал довольный смешок — не из него одного Стеф вьёт верёвки — и перевёл взгляд на единственного оставшегося рядом с ним гостя. — Можно мне куда-нибудь положить ноут? — по-своему истолковал обращённое на него внимание Близ. — Он тяжёлый. Игнил только раздражённо махнул рукой, мол, делай, что хочешь, и пошёл открывать окно. Вопреки его ожиданиям, после смены подгузника к разговору они так и не приступили. Потому что Стефани в срочном порядке нашла всем дела: парни сначала отправились со списком продуктов в магазин («Время уже позднее, не пообедали, так хоть поужинаем нормально»), а после вынуждены были заниматься перестановкой в одной из комнат («Девочкам нужен комфорт!»); Люси досталась роль помощника по кухне, а лично ему, Игнилу, торжественно вручили внучку, сопроводив сие действие грозным напутствием: «Знакомься!». Когда же к ним присоединился Солар, подоспел ужин, во время которого всем и вовсе стало не до бесед — волчий голод взял своё. Лишь когда часы показывали почти полночь, все действующие лица (за исключением мирно почивающей Тии) наконец расселись в гостиной в плотный кружок и услышали долгожданный вопрос полковника: «Какого рода помощь вам требуется?». — Охрана для Люси и Тии, — не задумываясь, ответил Нацу. — Не думаю, что Макаров сюда сунется, но лучше перестраховаться. — Без проблем, — кивнул Игнил. — Двух ребят хватит? Из тех, что вас сюда привезли? — Не стоит подставлять ваших людей, сэр, — вежливо отказался Локи. — Здесь девочки точно будут в безопасности. А с завтрашнего утра начнут по очереди дежурить Козерог и Телец. Плюс мы. Этого достаточно, если Люси не будет покидать квартиру. — Логично, принимается. Ещё? — Информация на Макарова, — немного смутился Солар. — У нас кое-что есть, но этого, мне кажется, маловато. Мы не разрабатывали его подробно. Сначала в этом не было особой необходимости, а после того, как Хартфилий официально заявил, что никакой свадьбы не будет, Макаров ушёл в тень, и группа сосредоточилась на другом. Сейчас же у нас очень мало времени, придётся использовать все имеющиеся ресурсы. — Сделаю, что смогу, — не стал разбрасываться обещаниями Игнил. — Всё? — Оружие, — веско уронил Нацу и жестом остановил вскинувшуюся было сестру. — Я помню, что я тебе обещал. Но по-другому с ним нельзя — Макаров понимает только силу. Стефани, нахмурившись, коротко кивнула. — Тогда всем спать, — хлопнул по столу ладонью Игнил. — Всем без исключения, — прожёг он взглядом осунувшегося Локи. — Чтобы мозги к утру были свежими и готовыми работать. Мои парни останутся до утра. Отбой! Никто не стал возражать.