Последний год в Хогвартсе

Солнце закатилось за край земли и растеклось по небу вишневым закатом. В майском лазурном небе медленно тянулись большие сливочные пушистые облака, утопая в золотых лучах алого заката. Беллами, выдыхая клубы сигаретного дыма, смотрел вслед уходящей молодости. Ещё вчера они были учениками школы чародейства и волшебства Хогвартс, а сегодня последние вещи были уложены в чемодан, ожидая своего хозяина. К черту он бы хотел послать все эти речи Макгонагалл и Дамблдора о том, что жизнь только начинается. Больше никто не будет оставлять его после уроков вместе с Мёрфи, никто не снимет очки с факультета, и Филч в очередной раз не поймает проказников в темном коридоре замка. Блейк грустно усмехнулся. Где-то вдалеке шумели выпускники, лился отовсюду огневиски, тайно пронесённый Мёрфи и Грином. Но Беллами не хотел находиться там. Вместо безумных танцев он растянулся на влажной траве, положив одну руку под голову и любовался заходящим огненным шаром. Он вдруг вспомнил, как ещё первокурсником зашёл в Большой зал, а сегодня вышел оттуда уже совсем взрослым. Грустно? Даже слишком. Беллами вдруг понял, что пришёл на то самое место, где в последний раз видел ее. Ту самую светловолосую девушку, которая заставила его тогда почувствовать себя живым. Как давно это было. Он простил ее, ведь понимал, что Кларк была невиновата в случившемся, а потом несколько тысяч раз пожалел о том, что тогда не вернулся за ней. И она уехала, умотала куда-то на край света со своей мамашей, которая до безумия боялась за свою дочь. Закон подлости. Блейк винил себя за то, что почти забыл, как она выглядит, какого цвета ее глаза и как звучит голос. Но ничего не мог с этим поделать. Их связь оборвалась слишком быстро, оставив на душе глубокий, ещё не заживший до конца, шрам. Вдруг где-то совсем рядом зашевелилась трава, Беллами обернулся и замер. Она. Давно забытая фигура поднималась по холму, направляясь к нему. Блейк даже не понял от чего так сильно заколотилось и мгновенно сжалось сердце. На Кларк было надето лёгкое летнее синее платье, то и дело развевавшееся на ветру. Гриффин снова заправила за ухо непослушную прядь волос. «Прямо как тогда», — тут же поймал себя на этой мысли бывший гриффиндорец. Девушка босиком шла по влажной траве, которая кусала ее за голые пятки. Она знала, что он сейчас там. И как только впервые за столько времени увидела Блейка, почувствовала, как подкосились ноги. Казалось, что сердце, бешено стуча в сумасшедшем ритме, сейчас вырвется наружу. И она все-таки решилась сорвать корку с самой глубокой раны, встретившись с Беллами. Этот взгляд, пронзивший ее изнутри, и она, не дойдя несколько метров, упала на колени, закрыв лицо руками. О, Мерлин, как же она скучала! Блейк сорвался с места, бросившись к девушке. Он взял ее лицо в свои руки и впился требовательным поцелуем в губы Кларк. Она отвечала ему тем же, кусалась и сильнее прижималась к такому родному телу, вдыхая давно забытый запах. По тёмному бархатному ночному небу, будто тысячи алмазов, рассыпались мерцающие звезды. Они не говорили друг с другом, просто наслаждались этим моментом, прекрасно понимая, что впереди ещё целая жизнь, полная невероятных событий. И когда-нибудь они все-таки обязательно подумают о будущей жизни, а сейчас — лишь звёздное небо над головой, ласковый шёпот ветра и тихое убаюкивающееся шуршание мягкой травы...

Конец