Она со мной

      Дорогая Гермиона,       Я уверен, что это письмо — последнее. И наверное, самое короткое. Нет, не потому что я наконец смог забыть тебя, и не потому, что мне надоело писать тебе каждый год. Нет, Гермиона. Я просто чувствую, что это мой последний час в этом мире. Я, Драко Малфой, умираю в шестьдесят восемь лет. Сравнительно рано, не правда ли? Конечно, если не брать в расчет тебя. За все сорок четыре года, что я провел без тебя, я ни разу не женился. Правда.       Я не смог забыть твою улыбку, твои объятия, твой смех, твои губы. Как сейчас помню — вкус мяты. Твоя копна волос, Гермиона. Она незабываема, ты же должна это понимать.       Я надеюсь, что я не шизофреник, которому все эти годы лишь казалось, что ты здесь. Я верю, что ты рядом, и что когда я умру, я смогу увидеть тебя, такую родную.       Я также верю, что Адель не будет долго горевать по мне, что она найдет утешение в своей семье. Скорпиус и Луи должны быть рядом с ней, иначе я спущу шкуру с обоих, ты же знаешь меня, Гермиона.        Я думаю, что ты бы захотела узнать, как я распределил наследство. Да, я уже составил завещание. Слушай:       Адель, нашей дочери, я завещал Малфой-мэнор и семьдесят процентов всего моего состояния.       Скорпиусу, нашему внуку, я завещал весь свой бизнес и двадцать процентов состояния.       Даже Луи я не оставил без денег. Ему я завещал оставшиеся десять процентов, что очень немало. Я знаю, что в конечном итоге все деньги перейдут к Скорпиусу, так что я не особо переживаю за его будущее — род Малфой-Уизли сможет не работать еще несколько поколений, но при этом ни в чем себе не отказывать.       Я пишу эту запись как раз во время празднования двадцатилетия Скорпиуса. Я не знаю, есть ли у него какие-либо серьезные отношения, но я не замечал. Грустно, правда, Гермиона? Я умру через несколько минут — я точно это знаю — не дожив всего час до того момента, как внесут торт.       Гермиона, Гермиона, Гермиона.       Я так и не понял, почему ты оставила меня. Ведь ты нужна мне. Всегда нужна была.        Я люблю тебя. Даже после твоей смерти, я продолжаю любить.       Твой Драко Малфо       Перо упало на пергамент, оставляя жирную кляксу.

***

      Яркий белый свет ослеплял глаза. Он чувствовал необычайную легкость во всем теле, все еще не понимая, чем она вызвана. Драко раскрыл глаза, медленно, не торопясь, будто бы беспокоясь, что сделав одно неловкое движение, вся легкость исчезнет, а ей на смену придет тяжесть, давящая на все тело.       Место где он оказался, до боли напоминало Кингс-кросс. То место, где Малфой впервые увидел ее.       Мальчик со светлыми волосами и насмешливой ухмылкой перевел взгляд в окно, наблюдая за суетящимися детьми и взрослыми. Все они будто бы боялись опоздать на поезд, не обращая внимания на то, что до отбытия еще примерно полчаса.       Заметить копну вьющихся каштановых волос не составило труда. Волосы очень напоминали воронье гнездо, но по какой-то очень странной причине, это не показалось мальчику отталкивающим. В этой «прическе» было что-то такое… Уютное. Притягивающее.       Девочка прощалась с родителями, на ее лице играла счастливая улыбка. Не сложно было догадаться, что она едет в Хогвартс в первый раз. Собственно, как и Драко.       Поставив себе цель, познакомиться с ней сразу по прибытии в школу, мальчик отвернулся от окна. Где-то в глубине души появилось желание, чтобы она оказалась чистокровной, а на распределении попала на Слизерин. Поспособствовать этому было невозможно, поэтому Драко просто решил ждать.       Малфой увидел вдалеке белоснежного Кингс-кросса силуэт в темно-зеленом летнем платье. Он узнал его. Именно это платье надевала она в тот день, когда ее убили.        — Гермиона? — тихо позвал Малфой, не веря своим глазам. — Гермиона, это правда ты?        — Драко? — несмотря на очень тихое произношение мужа, она услышала его. — Драко, ты уже здесь?       Он увидел ее. Молодую и красивую. Она стояла перед ним с счастливой улыбкой на лице, слезы счастья текли по ее щекам. Точно такие же, какие Драко видел в день, когда она узнала о беременности.       Нельзя точно было сказать, кто первый бросился навстречу второму. Уже через пять мгновений Малфой заключил свою любимую в объятия. Он не желал ее отпускать. Никуда и никогда. Однажды он уже отпустил ее купить подарок дочери и потерял на сорок четыре года. Больше он такого не допустит.