CHRIS
Пятница
Крис пьян. Он сидит на мягком диване, одной рукой обхватывая горлышко дешевого пива, которое, к слову, уже начинает заканчиваться. Возле него крутится какая-то девушка, но он все же думает, что в ней ничего особенного нет. У нее прямые, блондинистые волосы, что свойственны почти каждой, кто здесь находится. Отличная фигура — здесь уже не поспоришь, такая бывает не у каждой девчонки. Его губы слегка растягиваются в улыбке, когда он видит на дисплее экрана гневное сообщение от Мун, которую он, кажется, порядком стал бесить. Его девочка всегда была такой злой и ревнивой. О даа, он видит в этом смс некий скрытный смысл того, что Эва жутко ревнует, что она жутко обеспокоена тем, что у него уже кто-то нашелся. Шистад считает, что разбить сердце Мун — одна из его целей и он уже поставил огромную, жирную галочку возле ее имени. Он считает, что рыжеволосая — это давно пройденный, забытый этап, а это значит, что можно и дальше искать себе новенькую жертву. Только вот.. Зачем он ей написывает все эти гадости, зачем снова давит на нее с ебаной скоростью вращения Сатурна? Крис все еще ненавидет себя за то, что позволил этой маленькой стервочке залезть прямо в душу и разорвать там все, что сияло и пахло. ОНА.ПРОСТО.СТАЛА.РАЗРУШАТЬ.ЕГО.КАК.ЕБАНЫЙ.КОРАБЛЬ.В.МОРЕ. Поэтому он и остановился. Конечно, Кристофер мог бы и подольше поиздеваться над ней, но понял, что иначе сделает все еще хуже, понял, что это зайдет слишком далеко и он уже сам не сможет остановиться. Не сможет отпустить эту девушку. Не сможет отпустить его Эву Квиг Мун. А Кристофер Шистад думал все время, что главное, чтобы не проебать свою популярность главного бабника школы — нужно лишь во время остановиться, и у него это отлично получилось. Блядь, у него получалось это каждый раз, когда он кидал девушек так же, как и Эву. Он разбивал им сердца, ломал их изнутри, а после чего блокировал их в социальных сетях, не в силах с ними общаться, потому что все эти девушки — очередные пустышки, готовые отсосать каждому, если у него есть хороший статус или же парочка лишних баксов. — Крииис, — промурлыкала блондинка, усаживаясь на его колени и руками обвивая горячую шею Пенетратора. — Не хочешь развлечься? — Ты не видишь? Я итак уже развлекаюсь, — кивая в сторону пустой бутылки, которая была выпита чуть ли не разом, Шистад блокирует экран телефона, гневно сжимая челюсти так, что они уже готовы раскрошиться на части. Ну.. Мун, посмотрим кто кого. — Это не интересно. Ты считаешь, что дешевая банка пива лучше, чем я? — демонстративно надувая итак уже накаченные губы, что слегка поблескивали от ботекса, девушка еще крепче окольцевала его шею, даже не давая ему смотреть куда-то, кроме нее самой. — Думаю, эта банка намного дороже, чем ты, — сбрасывая с себя худенькое, но все же столь красивое тельце блондинки, третьекурсник следует на кухню, где должны были быть и остальные Пенетраторы, что обычно творили какую-нибудь хуйню по пятницам, и, кажется, этот вечер не исключение. Но вместо веселящихся, пьяных ребят, он застает любовную, счастливую парочку, что уже буквально пожирали взглядами, что уж говорить об этих страстных, тошнотворных, на взгляд Криса, поцелуях. — Кхм, я вам не мешаю? — вставляет парень, подходя чуть ближе к холодильнику, где еще должно остаться пиво, или же что-нибудь по-крепче, отчего бы Шистад сейчас очень даже не отказался. — Блядь, Крис, ты как всегда не во время, — рычит Магнуссон, отрываясь от своей любимой, всегда самоуверенной Нуры, что, кажется, даже и не думает стирать свою красную, яркую помаду. «Может она с ней еще и спит?» — возмущается Пенетратор, глазами отыскивая штопор для полной бутылочки красного, полусухого вина. — О боже, почему все время я виноват? Если вы, семейная парочка, хотите уединиться, то для этого есть второй этаж с огромной, просторной кроватью, — фыркает Кристофер, нервно откупоривая пробку от красного, слегка вязкого напитка. Он видит, как Сатре краснеет, заливаясь алым румянцем, что выдает ее дикое смущение. — Не смотря на то, что я все еще обижена на тебя, хочу высказать тебе все, пока нашлось такое чудесное время, — злорадственно улыбаясь, что никогда не приводило к чему-то хорошему, Нура спрыгивает с кухонного стола, где она еще пару минут чуть ли не стонала от «жарких» прикосновений Вильяма. «Тошнит от таких!» — Дай угадаю, — тянет Шистад, облокачиваясь о холодную стенку кухни. — Ты хочешь поговорить о Мун? Я думал, ты уже давно забыла про эту Мисс Зануду. — Что? Вообще-то, она моя лучшая подруга, — будто бы уже полыхая не от смущенности, а от злости к этому парню, Нура подходит еще ближе, угрожающе взмахивая руками. — Ах, ну да, вы прямо как сестришки-близняшки. Обе хотите сопливых, романтичных отношений, — продолжает Шистад, глазами выпроваживая Вильяма, который только что скрылся за дверью просторной кухни. «Мудак. Как он вообще посмел оставить меня с этой. с этой Мисс красные губешки.» — Зачем ты так с ней поступил? Ты вообще в курсе, что она страдает из-за тебя? — возмущенно расставляя руки в боки, блондинка смотрит прямо в карие, ядовитые глаза Кристофера, в которых читается.. ничего. В этих глазах, схожими с цветом какого-то дорогого, пятилетнего коньяка, нет ничего, что могло бы быть похоже на некое сожаление об утрате, нет ничего похожего на боль, что чувствует сейчас Мун. Может Сатре и пытается вывести Шистада на чистую воду, но сам парень все равно будет отстаивать свою точку зрения, ну или же красиво прятать лицо под пуленепробиваемой маской. Никто не знает, что он чувствует сейчас. — Вы все, девушки, такие однообразные. Все чего-то от меня хотите, и, если честно, ваши тупые, одинаковые вопросики меня уже достали, — тяжело вздыхая, Шистад уже не хочет продолжать этот разговор, считая, что эта полная бессмыслица — разговарить о серьезных вещах с Нурой Сатре. — О, Крис, почему же ты бросил меня?! Кристофер, ты же сделал мне больно! — театрально смахивая невидимую слезу, Пенетратор отпивает первый глоток вина, губами прикладываясь к горлышку стеклянной бутылки. — Знаешь, Эва правильно сделала, что прекратила все это. Ты даже не достоин ее. Придурок, — бросает красногубая, оставляя Шистада в полном одиночестве. Ну, с бутылочкой конечно — это, пока что, его единственный друг и спаситель на сегодняшний вечер и предстоящую ночь. — Мун.. Какая же ты сука, — снова тянет Крис, скатываясь по стенке, обделанной холодной, голубой плиткой. Он тяжело вздыхает, отчего из его уст вырывается приглушенный, тихий стон. Шистад слишком устал, чтобы разбираться в этом дерьме, куда его затащила Мисс Рыжая Зануда. Его никто не должен видеть таким. Никто не должен видеть Пенетратора Криса слабым мальчишкой. С тобой уже так бывало: тебе кажется, что тебе суждено одиночество, что комната, где ты сидишь взаперти, стремительно уменьшается, что твоя одежда обветшала всего за одну ночь, что во всех зеркалах отражается одно твое горе, единственный зритель которого — ты сама, тебе худо, ты уверена, что тебя никто не любит и что сама ты никого не любишь, что вся эта пустота — ничтожество твоего собственного воображения?