Пятьдесят оттенков юности

      Он опять видел этого мальчика здесь. Ему на вид лет… Не больше 16. Младше него самого. Впрочем, Джон приходил сюда развлечься, что ему уже было положено законом, а не работать.       Конечно, скорее всего, мальчик сюда не развлекаться приходит. Но все совсем не так, как с другими работниками. Он не охранник, не продает свое тело (хотя, возможно, если бы продавал, Джон бы охотно заплатил за его услуги). Он одет так, что не остаётся сомнений, что он здесь работает: кожаные облегающие брюки на низкой посадке с широким ремнем, короткая жилетка с большим воротником, которая даже не застёгивалась на груди, поверх голого тела, кулон до самого её края. И, неизменно, скрипка. Видимо, с помощью нее он и зарабатывал. Особенно если учесть, как виртуозно он играл для танцовщиц на подиуме.       Но больше всего Джону нравилась его фигура. Чуть худощавый, с выступающими бедренными косточками, которые не скрывали брюки (Джон мог бы поклясться, что если бы не ремень, парень продемонстрировал бы всем то, что у него в штанах, ведь, очевидно, он без белья, его было бы видно с такой низкой посадкой). Чуть вырисовывающиеся мышцы пресс и груди, острые ключицы, длинная шея, которая вызывала желание впиться в нее губами, оставляя на бледной коже засосы, три невероятно сексуальных серьги в левом ухе (Джон не знал, есть ли в правом, скрипач всегда стоял чуть боком) и темные, кучерявые волосы, о которых Джон уже начинал мечтать ночами.       Он наблюдал, как скрипач спорил с одной из танцовщиц, что-то ей доказывая, пока та голосила что-то неразборчивое в ответ. Вдруг они оба смолкли. Скрипач фыркнул и, самоуверенным жестом протянул руку женщине, будто ставя что-то на кон, тихо проговорив несколько слов. Она молча кивнула, пожимая руку.       Отодвинув ее самоуверенным жестом, он направился на сцену. Ему дали проход, несколько мужчин в зале издали недовольные вопли. Но ему было все равно.       Заиграла электронная музыка — ничто, по сравнению с тем, что проделывал скрипач. Но и сегодня он не оставил публику.       Его руки мягко скользнули по шесту, тело, будто у змея, изогнулось и мальчик прижался грудью к трубе, вжимаясь в нее левой щекой, выдохнул, приоткрывая рот, будто одно прикосновение заставили его получить микрооргазм.       Он плавно опустился из этой позы на колени, двигая бедрами, будто насаживаясь на чей-то член, чуть прикрывая глаза в удовольствии. Он изогнулся, ложась на спину, демонстрируя изгибы своего тела. Приподнял таз, делая круговое движение. Зал охнул, а Джон затаил дыхание. Он вновь вернулся на колени, потянулся вверх, хватаясь за шест, вставая. Взялся чуть повыше, приловчился и, держась одними руками, поднял ноги с расставленными коленями. Не спеша переместил левую ногу к правой, сомкнув их, и обвил шест, плавно соскальзывая на пол, а после — и со сцены, входя в зрительный зал, уделяя внимание посетителям откровенно пошлыми жестами. Со всех сторон потянулись руки, оглаживали его прелести, сующие деньги за его пояс.       Было едва заметно, но Джону, который не один день наблюдал за скрипачом, понятно, что ему противно. Он точно не шлюха.       Очередь дошла и до Джона. Каждый сделал то, что хотел, и Джон тоже. Он привстал, мягко огладив его кудри.       — Ты прекрасен…       На лице парня застыло удивление.       — Бейкер-стрит, 221В, — шёпот. — Проси Шерлока Холмса.

***

      Джон неловко помялся у двери и наконец-то поднял руку, позвонив в дверь.       — Кто вы? — дверь приоткрылась, а в проеме появилось морщинистое лицо худой женщины.       — Я… К Шерлоку Холмсу.       — А! — её лицо сразу расцвело, а дверь открылась полностью. — Мальчик уже заскучал, так давно клиентов не было! Проходите, — женщина пропустила его в дом. — Он все время терзает скрипку, шумит, что даже соседи возмущались! — женщина ещё что-то щебетала, но Джон её уже не слышал. Клиентов? Так может, он всё-таки тоже… Продаёт своё тело, только на дому? Элитно получается. Такой маленький мальчик, возможно гей, мечта извращенцев — любителей такого типа парней.       Женщина… Джону даже не пришло в голову, что она может быть его матерью — и по возрасту, и по поведению, больше смахивала на воспитательницу. Она очень шустро провела его на этаж выше, впуская его в квартиру.       Самая обычная квартира, не бордель, а очень уютная и домашняя. Из кухни выглянул… Шерлок. В брюках, сексуально облегающих его прелести и в рубашке, которая, казалось, порвется на его груди. На лице Холмса расцвела улыбка.       — Миссис Хадсон, вы не могли бы принести печенья?       — Я домохозяйка, а не домработница! Но, как я понимаю, это не просто клиент, — она улыбнулась. — Минуточку, — и вышла.       А, вот в чем дело. Он снимает квартиру. А Джон не клиент… Что ж, это не бордель, а с клиентами Холмс чаи не гоняет. Что же у него за работа?       — Раздевайся, проходи, — парень предложил ему кресло и вновь скрылся на кухне.       Джон не торопясь снял верхнюю одежду и пошёл следом, не сев в кресло.       На кухне он застал что-то странное. Холмс спешно убирал микроскоп и какие-то баночки со стола, складывалась инструменты.       — Кем ты работаешь?       — Частный детектив. И в клубе тоже.       — А это что?       — Я учусь на химика. А это — просто хобби.       — Выглядит серьёзно.       Холмс стыдливо улыбнулся, предлагая ему стул и ставя чайник.       — Почему ты пришел?       — Ты меня позвал. И ты мне понравился.       — У тебя просто фетиш на внешний вид, при котором ты не испытываешь желания заняться сексом или ты увидел в этом что-то иное?       Джон завис.       — Ты не фетишист, — парень продолжал. — Тут другое.       — Я не впервые наблюдаю за тобой.       — Я знаю. Зачем?       — Кажется, я влюбился. Жаль, что ты ещё несовершенолетний.       — С чего ты взял? — детектив хохотнул.       Джон замер.       — Шестнадцать где-то, а сколько?       — Девятнадцать, — он опустился рядом с ним. — Знаешь, ты мне тоже нравишься.