Наказаны любовью

У Брока зудит в голове. Это мерзкое, непроходящее чувство изводит его изнутри всякий раз, когда он что-то упускает. Прямо как сейчас, стоя возле одного из ложно заминированных зданий. Его парни топчутся возле своих машин, откровенно не понимая, почему их командир до сих пор не дал всем знак убираться из отработанного района. — Ты сказал, что он перестал причинять тебе боль. — Голос Джека вторгается в его мысли совершенно неожиданно и оттого, видимо, звучит еще злее, чем он готов услышать. — Ты сказал, что он прекрасный любовник. — Ну, просвети меня, — рассеянно ухмыляется Брок, продолжая смотреть перед собой на многоэтажные элитные новостройки. — Что, по-твоему, делает Барнса плохим любовником? — Желание задушить тебя ко всем херам! — рявкает Роллинз и хватает его за плечо, разворачивая к себе. Рамлоу торопливо тянется к форменному воротнику, который должен быть застегнут наглухо, а вместо этого натыкается пальцами на свою голую шею, наверняка с впечатляющим отпечатком бионики во всей красе. Он даже не заметил, когда расстегнул чертов ворот, неприятно натиравший и без того пострадавшую кожу. Брок принялся исправлять собственную оплошность, вырываясь из хватки Роллинза и возвращая себе личное пространство. Хотя ущерб уже нанесен, желание укрыть напоминание о своей слабости от чужих глаз не становилось меньше, а только усиливалось, подстегиваемое досадой и стыдом. — Асфиксия нынче в моде. По сатанеющему буквально на глазах лицу Джека легко было понять, что убедить его в своем пристрастии к извращенным сексуальным практикам в ближайшем будущем не получится, так что не стоит и пытаться. И отдающая сарказмом шутка лишь больше уязвила раненые ложью чувства друга. — Ты пиздел мне все три месяца прямо в лицо и продолжаешь делать это сейчас. — Потому что на то есть причины. И я уверен, что тебе о них прекрасно известно. Корявая попытка оправдаться, конечно же, не окупает себя, потому что все умственные резервы Брока все еще действуют в рабочем режиме вокруг их незавершенной миссии. Он не следит ни за тоном, ни за сказанными словами, позволяя сожалению превратиться в обвинение. — Не заставляй меня тебя ненавидеть. Не выйдет, Брок. Я не буду стоять в стороне, когда этот уёбок… — Мы всё еще работаем, Джек. — Ни хрена подобного. Мы здесь всё уже прочесали. Это ложный вызов. Видимо какой-то шутник из богатенькой молодежи, что здесь живет, решил прикольнуться вместе с тупыми дружками и вызвать Мстителей и весь Щ.И.Т., чтобы сделать зачетные селфи со своими ущербными рожами на переднем фоне. — Ты какой-то слишком агрессивный, не находишь? — Потому что на то есть причины. И я уверен, что тебе о них прекрасно известно. Собственные слова возвращаются к нему, пропитанные чужой горечью и неулёгшимся гневом. Рамлоу потребовалось мгновение, чтобы справиться с комом в горле и осознанием того, что его срыв на самом деле имеет куда худшие последствия, чем кровоподтеки, временные неудобства и боль. С таким трудом выстраиваемая для защиты близких иллюзия рушилась, открывая неприглядную реальность, в которой он жил последнее время. — Он может быть Баки Барнсом, но от этого он не перестает быть Зимним Солдатом. Я сам виноват. Не нужно было его провоцировать. — Ты себя слышишь? — ужаснулся Джек, недоверчиво глядя ему в лицо подернутым болью взглядом. — Это, мать его, уже какой-то стокгольмский синдром просто. — Остынь! Ты нервируешь парней. — О, это не я. Это наш завравшийся командир… — Хватит! Все по машинам, — командует Рамлоу, отталкивая Роллинза со своего пути, но тот снова тянет его за плечо, не позволяя так легко ускользнуть. — Я лучше сяду в тюрьму или сдохну по дороге туда, чем позволю тебе выгораживать садистские наклонности этого больного ублюдка. — А об остальных ты подумал? — рычит Брок ему в лицо, выпуская наружу собственную ярость. Столько времени унижаться и терпеть и ради чего? Чтобы всё похерить? — Это не только ты и я, Джек. Это все мы, все наши парни. — Вот именно. Все мы. А не только ты. И если придется, все мы будем отвечать. Если бы кто-то сказал ему тогда, что это будут последние слова, сказанные друг другу, Брок ни за что бы не отступил, не отпустил Джека с обидой и гневом в большом преданном сердце. Он был его лучшим другом, родным, пусть и не по крови, братом, которому Брок незаслуженно причинил слишком сильную боль. И не ему одному. Доверие сделало из первоклассных профи не просто сплоченную команду — настоящую семью. Вот кем все они были столько лет. И теперь он смотрел, как они уезжают, закрывшись в своей машине и отчаянно надеясь на то, что у них ещё будет время для нелегкого, но честного разговора. Время, по большей части потраченное им впустую на абсолютно бесполезную рефлексию, а для самого важного — он остро чувствует уже сейчас — его практически не оставалось. — Соберись, слабак. И делай что-нибудь. Брок ожесточенно трет лицо, не зная, в какую сторону он должен двигаться и с чего начать, чтобы понять, где спрятаны ответы. Собственное чутье ещё ни разу его не подводило, после того как он научился к нему прислушиваться. Но, возможно, в этот раз он просто пытается спасти себя работой или, если повезет, всё вместе. В любом случае, лучше быть где угодно, чем там, где он должен быть. Рамлоу начинает с самого очевидного и обычно бессмысленно-нудного — списка жильцов многоэтажки, которую они с командой отработали. Вся эта вереница фамилий, листаемая на планшете, ни о чём ему, конечно же, не говорит, пожалуй, кроме одной. Возвращаясь к ней снова и снова, Рамлоу не уверен, веселит его или напрягает такое изощренное совпадение, больше похожее на насмешку. Фамилия жильца идентична фамилии армейского сослуживца, с которым Брок отмотал свой первый срок в Ираке. Парень был абсолютнейший псих и подрывник от Бога, ну или от кого пострашнее. Такую резко бросающуюся в глаза деталь трудно игнорировать. Да и других идей у него на данный момент всё равно нет. Взлом и незаконное проникновение на частную собственность — не в первый раз — ему простят лишь в случае успеха несанкционированной операции. Была не была, хуже его жизнь всё равно уже не станет. Брок привычно похлопывает по рабочему глоку, машинально проверяя, и берет в руку любимую штурмовую винтовку. Никогда не знаешь как закрутится, а наличие проверенного оружия приятно холодит не только руку, но и голову. На улице еще не успело стемнеть. Но до возвращения хозяев в свои жилища оставалось меньше часа. Брок легко и быстро проследовал тем же маршрутом, по которому недавно с группой проникал в это здание. Лифт плавно поднял его на шестьдесят второй этаж. Перед квартирой 1408 Рамлоу помедлил, прислушиваясь к себе. Дверь была не закрыта. В спешке и испуге можно и не такое забыть, но как-то… — Слишком много удачи, млять. И ведь не свяжешься же ни с кем только потому, что везде видятся знаки. Итак, проникновение без взлома. Ладно, сначала проверить, потом пугаться. Слишком дерганый он стал в последнее время, слишком нервный. Явно сказывалась хроническая усталость. Заебал его Барнс. Конкретно так. Причём в голову не меньше, чем в жопу. — Молодец, дебил, нашел кого вспомнить. А главное вовремя. Отбросив посторонние мысли, он открыл дверь шире и шагнул внутрь. На каждом этаже в коридоре располагались камеры видеонаблюдения. Поэтому Брок мог с уверенностью сказать, что никто из его парней в квартиру не заходил. Обычно в таком случае вони больше, чем толку. Рамлоу ценил выгоду новомодных планировок, хотя сам бы ни за что не приобрел бы себе жилье, пространство которого полностью простреливается из коридора за исключением двух-трех углов, которые панорамные окна в свою очередь делают бесполезными. И никаких тебе путей отхода. Странные эти юристы. Как будто их мало убивают, честное слово. — Ну и где же ты прячешься, маленькая дрянь? — спросил пустоту Рамлоу и замер, давая право чуйке освоиться на месте. Хорошо бы, чтобы маленькая. Хотя и тут дело не всегда в размере. Тенденция «чем меньше — тем опаснее» стремительно набирает популярность, причём не только в военной среде. — Если бы я хотел подрумянить скользкого крысеныша, который мне чем-то подгадил, лучшим местом стала бы спальня. Брок ещё раз внимательно оценивает открытое пространство второго этажа, большую часть которого занимает кровать. По винтовой лестнице он поднимается за несколько секунд, на последней ступеньке переходя на крадущийся шаг. Не то чтобы была особая необходимость, просто так телу быстрее войти в боевой настрой. После беглого внешнего осмотра периметра и основного объекта Рамлоу ложится на пол. Взрывное устройство оказывается не слишком большим, но увесистым. Брок плюет на субординацию и, минуя Барнса, связывается сразу с Роджерсом. — Выводи на общую, Кэп. Объект группы У.Д.А.Р. заминирован. Возвращение гражданских невозможно. Повторяю: объект группы У.Д.А.Р. заминирован. Брок, помятуя о чувствительности взрывателя, очень аккуратно делает несколько снимков с разных ракурсов и отправляет их на сервер Щ.И.Т.а, чтобы команда сапёров поигралась до прибытия. — Какого чёрта ты забыл в чужой квартире?! — рычит на заднем плане Барнс, чем заставляет Рамлоу неосознанно вжать голову в плечи и тут же себя возненавидеть. — Не сейчас, Бак. Ну хоть кто-то пытается остаться в рамках профессионализма с поправкой на ситуацию «Баки приоритет». Хотя Барнса не способен остановить даже капитанский тон, что уж говорить про чужие глаза и уши. Устроить разборки в стиле реалити-шоу? Да запросто. — Он должен быть здесь! — взрывается сержант, набирая обороты в децибелах. — Какого чёрта, Брок?! — Знакомлюсь со взрывным устройством, сэр, — огрызается Рамлоу, выбираясь из-под кровати. Жаль, он не может так же легко уйти от некрасивой сцены, отключив связь. На данный момент он израсходовал весь свой лимит самовольства. — Это не твоя квалификация! — Сержант Барнс, — наконец-то вмешивается Фьюри, заглушая успокаивающую речь Роджерса. Кто бы сомневался, что он начнет пылинки со своего дружка сдувать. — Волнение ни к чему. Устройство неактивно, как мы видим. — Да, но это пока. Похоже у него дистанционное управление. Тони. Это Тони! Он тоже там! Ну, конечно, это же брифинг главных супергероев Щ.И.Т.а. От неожиданности Брок спотыкается на последней ступеньке лестницы, неаккуратно, но без последствий достигая пола. Отлаженному механизму его тела хватает и одной потерянной доли секунды концентрации, чтобы забыть как функционировать. Но даже если плата за сиюминутное счастье жизнь — оно того стоит. — Сядь на место, Старк. Обычное недовольство в голосе Фьюри сменяется раздражением, в котором директор Щ.И.Т.а старательно прячет своё беспокойство. Ни для кого из старших агентов уже давно не секрет, что сын Говарда сумел пробиться в шпионское сердце бессмертного Циклопа, сам того не понимая, но умело манипулируя. Гений, что тут скажешь. — Да пошли вы в задницу, сэр. Со всем уважением. Брок ухмыляется, наслаждаясь очередной дракой «гений против системы», пока бежит к лифту. Господи, как же он сумасшедше скучал всё это время. — Тони! Язык! — Ой, заткнись, Кэп, ради Бога! Он должен убираться оттуда немедленно, но единственный, кого это волнует здесь, кроме меня — этот психованный десептикон! — Тони! Баки! Тони, стой! Это приказ! По нарастающему шуму, какой Рамлоу улавливает на заднем фоне, Роджерсу явно приходится туго. Одновременно удерживать и Барнса, и Старка не под силу даже суперкапитану. — Тебе тоже навигатор до задницы или без подсказки обойдешься? — Старк, хватит! — рявкнул Фьюри, отвлекая внимание Брока от неожиданной проблемы, возникшей на пути отхода. Единственном пути, если на то пошло. — Уймитесь все. Рамлоу, я надеюсь, твой зад уже на пути к выходу. — Да, сэр. Но у меня проблема, — спокойно отвечает Брок, давая себе перевести дух и осознать, что он скорее всего в ловушке. — Лифт почему-то не работает. Он как раз поворачивает обратно, когда его мысли озвучивает голос Старка: — Проверь таймер, Брок. Сейчас же! — Прижми задницу к стулу, Старк. Не заставляй меня делать это за тебя. Мы не знаем уровень опасности в здании и твой костюм, к сожалению, не неуязвим. — Сколько у нас времени? Никаких лишних слов и сантиментов. А это значит, мозг Тони в полной боевой готовности, занимается решением всевозможных проблем прямо сейчас, отсекая всё неважное, кроме Брока. — Две с половиной минуты. Рамлоу опускает голову на пол и закрывает глаза. Ему кажется, что он глохнет на какое-то время — такая абсолютная тишина царит в его голове. Похоже, невидимые помехи добрались и до связи, отключая его от внешнего мира. Но через шесть секунд гробового молчания раздаётся чистый и невероятно живой голос Старка без искажений и помех: — Брок? Ты слышишь? Ты со мной? — Да, Тони. Я с тобой.