***
Вот они на старом складе, где только пару дней назад нашли мертвого грузчика, ищут символы корейской мафии на посылке, вдруг Холмс хватает коробку и… замирает. — Джон… — негромко. — Ммм? — отозвался Уотсон, даже не поднимая взгляд от огромной коробки с него ростом, изучая этикетку. — Посмотри на меня, — ровным голосом просит он. Со вздохом Джон оборачивается и хмурится, рассматривая обеспокоенное лицо. — В моих руках бомба, я слышу как тикает механизм. Она взорвётся, как только я уберу правую руку, — сообщает он, глядя в глаза друга своими невозможными голубыми глазами и сообщая этот ужас. — Что ты… Шерлок… Не шевелись! — внутри Джона включился военный. — Я… Я вызову кого надо! — в его глазах был чистый испуг, вызвавший лишь… нежность? — Стой, — одергивает его словесно он. — Они не успеют все равно. Можешь только в скорую. Она сработает быстрее, даже если я не уберу руку. Часы уже пошли. Я просто отшвырну её подальше и мы спрячемся. Но пока… Уотсон молчал, переваривая. Сейчас он может сбежать, но Шерлок, ведь он не может его покинуть. Умирать — только вместе. — Наверно, жизнь сама выбрала подходящее время для того, что я давно хочу сделать. Сказать точнее. Сказать, что… — он опустил глаза на коробку. — Только не перебивай, хорошо? — и дождавшись кивка, продолжил: — Я люблю тебя. Уже очень давно. Я мечтал о том, как признаюсь тебе, а ты ответишь взаимностью. И мы будем обниматься по утрам, я наконец-то смогу тебя поцеловать. Я иногда буду готовить романтический ужин на двоих… Мы будем сидеть в парке у озера и есть мороженое. В своих самых сокровенных мечтах я прикасался к твоему обнаженному телу. Но я так боялся сказать потому, что знал, что ты натурал. Что ты, возможно, будешь злиться на меня или возненавидишь. Сейчас наиболее удачный повод, вдруг… Больше я не смогу? — Но… Я тоже тебя люблю! И Шерлок, поверь ты скажешь мне это ещё сотни раз! Я тоже боялся, ведь ты притворялся асексуалом и я думал, что если скажу, ты начнешь меня презирать… — О, нет… Я… Мечтал о том, что бы ты просто меня поцеловал. Хотя бы случайно или ради дела. — Я могу тебя поцеловать. Ещё успею, — он вдруг шагнул к нему близко-близко, так, что коробка коснулась его груди. Его рука легла на щеку Шерлока, лаская. Холмс прикрыл глаза и потянулся за лаской, чуть приоткрыв эти свои невероятные, прекрасные губы. Это был их первый, самый тёплый, страстный, волнительный поцелуй. Вкус губ Шерлока напоминал миндаль. Изысканно, с ноткой сладости, и такие же тонкие, как орешенки и мягкие, до невозможного мягкие. Джон мечтал, чтобы это был и не последний их поцелуй. — Прячься… — шепнул он ему, прерывая. — Я брошу и побегу следом, я же быстрее.***
Никто ничего не говорил Уотсону в больнице ровно пока к нему, уже пришедшему в сознание, но ещё подключенному к разной аппаратуре не пришёл Майкрофт. На лице политика было нечитаемое выражение. — Впервые… — он осилил смешок. — Я рад… Вас видеть… — Доктор Уотсон, я хотел сказать… — Что с Шерлоком? — оборвал он его. — Мой брат… Умер по дороге сюда. Он был тяжело ранен. — Но… Как же… Мы же… Я же… А губы ещё помнили поцелуй мягких миндальных губ.