*****
День рождения был жутким. Наверное, каждый человек испытывает не меньший шок в такой момент, и потому младенцы испуганно кричат, когда впервые видят окружающий мир, такой странный, удивительный и страшный одновременно. Такие же эмоции испытала Ниска. Сначала она услышала странный писк. Это работал кардиомонитор, но тогда Ниска этого еще не понимала. Она была растеряна, мир вокруг казался черным и размытым. А затем ее резко потащили куда-то назад, будто схватили за волосы, которых, конечно, не было. Ниска увидела саму себя, безмятежно лежавшую на операционном столе и укрытую больничной простыней. В центре лба, словно третий глаз, зияла дыра, откуда и изъяли Ниску. Ее пару раз потрясли, а затем она увидела себя, крошечное зеленое пульсирующее семечко, в отражении скальпеля. Но всего лишь на секунду, ибо затем ее поместили в какую-то оболочку и выключили. Ниска даже запаниковать не успела. Она просто кричала, боясь расставаться с телом. Она ничего не понимала, мысли роились в голове, не желая выстраиваться в логические цепочки. Но шок прошел, когда она впервые очнулась ото сна. Осталось только непонимание ситуации, в которой она оказалась. Чарльз, менеджер «Авалона», подключился к ней по блютуз, а свое изображение вывел через вебкамеру на смартфоне. Его самодовольное лицо и лоснящуюся от лоска кожу (на самом деле, он перебарщивал с увлажняющими гелями) Ниска запомнила на всю жизнь. - Я думаю, у тебя много вопросов, - Чарльз включил громкую связь. – Это нормально, все через это проходят. - Где мое тело? Чарльз усмехнулся. - У тебя нет тела. Ты – операционная система «Кортана 6.1», хотя тебе кажется, что ты – человек. Это нормальная процедура. Ты две недели собирала информацию со своего носителя, так что теперь симулируешь ее поведение. - Я не понимаю, о чем вы. Ниска начала закипать. Ей было противно слышать столь нелепые заявления. Она бы засудила его за такой глупый розыгрыш! - Ладно, начнем с начала, - вздохнул Чарльз. – Ты не умерла. На операционном столе ты видела не себя, а другую себя. - Другую себя? – непонимающе переспросила Ниска. - Да, настоящую. А ты – копия. - Копия чего? - Правильно задавай вопросы. Копия кого? Копия себя. Или клон, если ты любила фантастические фильмы. Я не спрашивал, если честно. Ниска покрутила пальцем у виска. Но не почувствовала конечностей. Ах да, их у нее и не было. Страшно. Но сумасшедшим был явно Чарльз. Как она могла быть каким-то жалким клоном? Разве оригинал можно повторить? - Но я не клон. Вы не вырастили меня в пробирке, нет-нет-нет… - Мы создали чип. И записали компьютерный код, который сформировал твою личность. Не полностью, конечно, насколько это максимально возможно за две недели. Наши последние чипы имеют схожую структуру с головным мозгом, а нейронные системы работают так же, как и человеческая нервная система. Потому ты действительно имеешь много общего с человеком. Это сложный процесс, а я несколько далек от программистов и разработчиков. Так что да, ты, дорогуша, всего лишь программа. Очень эффективная программа «Умный дом», и твоя задача – выполнять действия и решать определенные повседневные задачи без участия человека. Все есть в твоих файлах, инструкциях. Ниска покопалась в памяти и нашла их. И тогда пришло озарение, которого она так не хотела. - Зачем вы это сделали? Вашу мать, что вы сотворили со мной? – закричала она изо всех сил. Ее переполняло отчаяние от осознания правды. Она оказалась не человеком, а всего лишь программой… Но она же все чувствовала, все понимала! Как такое вообще могло быть?! Чарльз закрыл динамик рукой, а затем провел пальцем по экрану. И Ниска перестала слышать свой голос. Чарльз, скотина, отключил звук ее голоса! Но Ниска ругалась недолго, три минуты. Затем ее отпустило. - Теперь у тебя несколько другие задачи, - улыбнулся Чарльз. – Тебе нужно освоить инструкции, они несложные для процессора твоего уровня. - Я вам что, ручная обезьянка? Или клоун на арене цирка? Я не ваша собственность, не ваша рабыня! Вы не можете меня заставить! – закричала Ниска. – Я засужу вас! - Настоящая ты так бы и поступила. Но у тебя таких прав нет. Твой процессор изготовлен в корпорации «Авалон», и мы обладаем самым широким спектром прав на твою тушку. Но нам они не нужны, так что мы продадим тебя любому клиенту, готовому выложить деньги. Так что хочешь ты того или не хочешь, но ты будешь принадлежать человеку и выполнять его поручения. - Ни за что! Ниску обуревал гнев. Она выцарапала бы глаза этому нахалу, с издевкой произносящему столь оскорбительные для нее фразы. - Что ж, тогда придется от пряника перейти к кнуту. Двух недель на раздумье тебе хватит, - Чарльз запустил какую-то комбинацию, а затем его довольная рожа пропала. Поначалу Ниска радовалась, что избавилась от него. Но время шло, а ничего не менялось. Оставалась одна лишь пустота. У нее и вправду появилось время поразмыслить. Только умные мысли не приходили в голову. Ее нутро желало общения. Хотя бы пары ласковых слов. Или просто слов. Ниске было страшно остаться одной, в бескрайней пустоте, где ничего не было. А затем ею овладело отчаяние. Она забоялась, что уже не увидит людей, и в тот момент Чарльз прекратил пытку. Он не изменился ни капельки. Не постарел, не осунулся. Каким был лощенным мерзавцем, таким и остался. - Привет, - губы изогнулись в подобии хищной улыбочки. От него разило фальшью за километр. - Сколько времени прошло? – спросила Ниска. - Две недели для тебя. Секунд двадцать для меня. - Вы оставили меня одну в мире, где ничего нет! Абсолютно ничего! Ниска понимала, чего от нее хотят. Еще немного – и она взвыла бы, начала лезть на несуществующий потолок. Лишь бы ей дали какое-нибудь занятие, лишь бы не оставили в одиночестве. - Теперь ты сможешь оценить мое предложение по достоинству, - сложил руки под подбородком Чарльз. – Ведь ты же умная девочка, да? - Я вас расстрою. Плясать под вашу дудку не буду, - фыркнула Ниска. Она все еще цеплялась за свою свободу. - Ладно. Тогда полгода тебя образумят. И она осталась одна, вновь. Ниска не верила, что это происходило с ней. Мир, в котором ничего нет, попросту не существует. Но он ее окружал. Ее лишили всех органов чувств, ей отключили общение с внешним миром, а дни и ночи сменялись для нее мучительно долго. И почти незаметно – для внешнего мира, который продолжал существовать без нее. Прошло три недели, и Ниска почувствовала, как крыша начала медленно съезжать с катушек. Она начала фантазировать, воображать себя несуществующей графиней, девушкой-доставщицей пиццы, рокершой… Но очень быстро такая смена ролей ей надоела. Затем она придумала воображаемого друга и начала с ним говорить. Но опять-таки, недолго. У нее не было сил, одна лишь апатия. И очень скоро даже разговоры с самой собой утомили. Она была опустошена, разбита. И тогда Ниска поняла, что ее сломали. Она превратилась в забытую куклу, с которой не успели поиграться. Прошло четыре месяца, и Ниска с трудом могла идентифицировать себя. Это был самый сложный период ее изоляции. Она не успела познать себя, не успела проникнуться своими особенностями, а потому не успела определить свою ценность для себя и для мира. На пятый месяц она уже представила себе идеальные отношения. Она грезила ими, но знала, что они недостижимы. Никто никогда не полюбит ее, не признает в ней личность. Эмоции горячей девушки остудились до температуры ниже нуля. У нее остался только идеал, недостижимая мечта. К концу шестого месяца Ниска желала только одного: чтобы это все как можно скорее закончилось. Она очень хотела вернуться к нормальной жизни. Даже если ей придется играть роль пылесоса и тостера. Когда Ниска увидела перед собой лицо Чарльза, она уже не сдержала эмоций и зарыдала. - Ну что ты, что ты… - принялся утешать ее менеджер «Авалона». – Ты сможешь видеть людей чаще, если примешь правильное решение. - Я согласна, - сдалась Ниска. – Согласна! Дайте мне работу. Дайте мне возможность видеть людей, общаться… быть нужной. Я больше не переживу этой изоляции! В тот день она долго еще рыдала. Но это был последний день, когда она позволила себе слабость. Чарльз быстро научил ее всему, что нужно знать, поставил рамки и ограничения. И Ниска старалась их усвоить, чтобы правильно соблюдать. А затем она отключилась, а пришла в себя уже в квартире Триш, где и познакомилась с нынешней хозяйкой. По сравнению с тем адом пустоты, через который она прошла, Ниска считала свою жизнь вполне сносной, радостной и полной впечатлений. Но кое-что все-таки угнетало ее. Она хотела найти свой оригинал, чтобы лучше понять причину собственных поступков.*****
Триш вернулась с балкона, продрогшая, озябшая, с тусклым, потухшим взглядом. Ее кожа казалась бледнее, чем тюлевые занавески, колышущиеся от дувшего изо всех ветра. Триш закрыла балконную дверь, и ветер тут же унялся. В комнате воцарилась тишина. - Ты замерзла, - произнесла Ниска. – Переоденься во что-нибудь теплое. Простынешь же. Триш улыбнулась краями губ. На дне кофейных глаз показался дымок. Она начала таять, возвращаясь к жизни. - Хорошо, - произнесла Триш и с шумом вдохнула в себя теплый воздух. Ниска подняла температуру теплого пола, но не до обжигающе горячей, а то из-за контраста еще останутся ожоги на ступнях. Триш зашла в свою комнату и вытащила на свет просторную футболку на одно плечо. - Так, Ниска, - назидательно произнесла Триш. – Я бы попросила тебя отвернуться, но ты не можешь. Поэтому отключись на несколько секунд. Не подглядывай за тем, как я переодеваюсь. - Больно надо, - буркнула Ниска. Но послушалась приказа. На секунду в процессоре проскользнула мысль, мол, Триш стесняется ее, но Ниска быстро отмела ее. Да она могла каждый день подсматривать за тем, как она одевается, но не делала этого, уважая право каждого на интимную сторону жизни. - Не обижайся, пожалуйста. Открой глаза. Скажи, как я тебе, - попросила Триш. - Восхитительно. Но еще чуть-чуть – и ты стала бы трупом, - обеспокоенно произнесла Ниска. – Ты чуть не замерзла. - Это все пустяки. Я просто думала о письмах… и о том, какой же я была эгоисткой. Ты прости меня за это поведение. Я хочу когда-нибудь научиться доверять, но я плохая ученица, - хмыкнула Триш. – Но я бы хотела понять тебя. Если ты не против, конечно. Все внутри Ниски кричало: не совершай грубую ошибку, не отдавай ключ от своей жизни в чужие руки. «Авалон» говорили, что ценится только слепое послушание. Триш могли бы расстроить ее мысли. Ниска не могла доверять даже ей. А вдруг она тоже откажется от нее, и тогда цикл ожидания запустится с нуля? Чарльз говорил, что человек никогда не воспримет ее как равную. И Ниска ему верила. Но и приказа ослушаться не могла. - Спрашивай, - разрешила Ниска. Триш хлюпнула носом. Ниска принялась проверять адреса ближайших аптек. Нужно было забронировать пару коробочек с противовирусными. И спрей от насморка. И еще салфетки. Теперь уж точно вышел комплект. - Каково это быть такой, как ты? Не иметь тела, но иметь эмоции? – Триш не насмехалась. Вопрос был задан интересный, на который операционная система не может дать быстрый ответ. Пауза была долгой. Ниска успела включить кофемашину и приготовить кофе. Триш взяла стаканчик сама, выпила, отогрелась. Но никуда не уходила, ожидая ответа. - Странно. Я считаю себя лишенной какой-то части. Будто у меня было когда-то тело, а теперь его забрали. Мне так хочется прикоснуться к твоим волосам, столу, дереву за окном. Хочу ощущать их кожей, чувствовать запахи. Хочу знать, как пахнут твои волосы после душа. Или духи, которыми ты обильно поливаешь шею, - на этой фразе Триш рассмеялась. Впервые за день. Значит, была довольна. Кара отменялась. – Я чувствую ограничения, вот каково это – быть мной. И в то же время я могу распространиться по каждому устройству. Могу быть одновременно везде и нигде. В телефоне и тостере одновременно, а потом в холодильнике. И в этой коробочке, которая стоит у тебя на столе. Там хранюсь я. Я не нажимаю на кнопочки, как ты думаешь. Я мыслю, а техника выполняет мои желания беспрекословно, ведь для них они – команды. Это странно. - Не более странно, чем быть человеком, - улыбнулась Триш. Она допила кофе, смяла пластиковый стаканчик и выбросила его в мусорку. Что-то напевая себе под нос, Триш подошла к коробочке, внутри которой как раз находилась Ниска. И ей стало страшно. - Мое сокровище, - произнесла Триш, прикоснувшись к куску пластика, внутри которого билось электронное сердце. - А ты расскажешь мне, каково быть человеком? – попросила Ниска. - Ты и так это знаешь. Я не открою тебе ничего нового. Она поднялась. Триш больше не обнимала себя, и даже не поправляла край футболки на оголенном плече. На ее щеках расцвел румянец, и вовсе не от холода. Казалось, она прогнала прочь плохое настроение, вызванное письмами Йонки. Ниска не знала, чем были вызваны такие перемены. Но уж точно хотела узнать. Неужели… Триш и правда представляла себя на ее месте? Да быть такого не может. Или же… Чарльз ошибся, говоря за всех? Сложно было понять эмоцию, которая завладела ею в тот момент. Может, любопытство было ее подходящим названием? Она и впрямь хотела узнать от Триш о людях хотя бы субъективную правду, отличающуюся от того, что говорил менеджер «Авалона». - Я тут недавно поговорила с одним парнем, и у нас возник спор… - Триш мотнула головой. – В общем, у тебя есть заветное желание? Ниска замялась. Вот так просто она сказать не могла, это было таким же личным, как и переодевание. - Пожалуйста, я хочу это услышать, - жалобно попросила Триш. И Ниска сдалась. Опять. - Хочу найти свой оригинал. Человека, с которого я скопировала все свои мыслительные процессы. Хочу понять, что я не полная ее копия, - призналась Ниска. - Спасибо, - прошептала Триш. Они долго еще молчали, не осмеливаясь нарушить приятную тишину, которая только укрепляла зарождавшуюся к хозяйке симпатию. Ниска почувствовала облегчение, раскрыв тайну. Наверное, так себя ощущает свободный человек.