*****
Им повезло, что они выехали еще до обеда. В итоге, около трех часов дня машина въехала в городок, в котором пятиэтажные домики казались вычурными постройками, нарушавшими гармонию частного сектора. Он властвовал всюду, горожане строили как маленькие тесные клетушки, состоявшие из одного этажа и комнаты, так и огромные особняки, порой имевшие и три этажа, и два гаража. Ниска подогнала машину к небольшому, но аккуратному домику. Триш вздохнула и скрестила пальцы. Затем внезапно поцеловала Ниску. Поцелуй вышел грустным, отчаянным. Триш искала поддержку, и Ниска ее крепко-крепко обняла, показывая, что в любом случае останется с нею. Они синхронно вышли из машины. Художница подошла к калитке и нажала на звонок. После третьей трели из глубин дома послышался голос. — Иду я, иду! — прокряхтела женщина, шаркавшая башмаками. Она так сильно торопилась, что стук ее ног по бетонному полу был слышен на всю округу. Затем она дернула на себя металлический засов, и дверь отошла назад. — О, вот и ты, дорогая, — любительница старых методов защиты обрадованно вскинула руки вверх, а затем порывисто обняла дочурку. — Я приехала не одна, мам, — Триш постучала маму по спине. Разомкнув объятия, мама подвинула художницу в сторону и тогда увидела Ниску. — Знакомься, мама. Это Ниска, — Триш представила свою девушку. — А это моя мама, Линдси. Та протянула руку для пожатия, но смотрела на гостью взглядом, полным презрения. От такого хотелось спрятаться куда-нибудь подальше. Во взгляде мамы Триш было много льда. Мать и дочь были лишь похожи внешне, да и то отдаленно. Линдси предпочитала классику, Триш была бунтаркой. Мама красила волосы хной, а ее дочка предпочитала два цвета волос. И даже косметика у Линдси была вульгарной. Ни ямочек, ни вздернутого носа у нее тоже не было — очевидно, эти детали внешности подарил Триш папа. — Что ж, пройдемте в дом, напою вас горячим чаем, — Линдси быстро переменилась в лице, напоминая тем самым Чарльза. — А ты мне расскажешь, откуда взялась Ниска. — Вообще-то, ты помнишь, что я не могу ездить по трассе. И что я до ужаса боюсь машин, — напомнила Триш. — Так что скажи спасибо Ниске, что она приехала сюда. Девушка-андроид шла последней, отвлеклась на то, чтобы закрыть дверь. Иначе бы давно догнала Триш и настучала ей по голове за самодеятельность. Что она вообще возомнила о себе? Как осмелилась нести всякую чушь? Ведь сказала же и Эмили, и Эшли правду. И те поверили, хотя у них было немало вопросов. Но они приняли ее. Зачем же все скрывать от матери? Линдси сразу же повела их на кухню. В ее доме было очень пыльно, а со стороны ванны веяло сыростью. Ниска в голове просчитала несколько вариантов, которые могли бы все исправить. Но озвучивать не стала. Не все люди любили советы. Ниска еще не отнесла Линдси ни к группе Чарльза, ни к группе Триш. — В этом месте часто идут дожди, да? — спросила Ниска еще с порога. — Ты права, — холодно отозвалась Линдси. — Сколько себя помню, в этих местах всегда идут дожди. Но как ты догадалась? — По грунту. И влажной земле. Дождь был ведь сутки назад? Триш, севшая первой, тихонько пнула ее ногой, призывая молчать. Но Ниска не боялась эту женщину, с которой надеялась найти общий язык. Триш же не вела себя с ней как с равной, потому и слова ребенка не воспринимались матерью. Здесь нужна была смена ролей, но, как показывало еще утро, Триш не была к ним готова. — Ты права, — ответила мать. Она сняла чайник с плиты и разлила девушкам чай в стаканы. — Так на кого ты учишься или где работаешь, с кем встречаешься, Ниска? — С вашей дочерью, — ровным тоном произнесла Ниска. Линдси чуть не выронила чайник из рук. Из уголков ее глаз потекли слезы. — Ма-а-ам, — протянула Триш, поднимаясь. Ниска резко встала и потянула художницу за руку. Они переплели пальцы. Ниска твердо сжала ладошку Триш, ведь она не могла посмотреть в ее сторону. Им нужно оставаться твердыми до самого конца. — Что все это значит? — рявкнула Линдси. — Потрудись объяснить! — Это значит, что я люблю девушек. Вот моя правда, — твердо произнесла Триш. — И я встретила Ниску, единственную из тех девушек, с которыми я встречалась, которая помогла мне понять, что я — хороший человек и отличный художник. Я больше не верю твоей лапше, не верю, что должна соответствовать твоим стандартам. И мне незачем рвать жилы, чтобы ты осталась довольна. — Если бы ты меня послушалась, то уже сейчас была бы управленцем. Я бы засунула тебя в крупную фирму к Эндрю, а ты бы вышла замуж за его сына Райана и в ус не дула. У тебя было бы целое состояние, ты бы ни в чем себе не отказывала. А вместо этого сначала уехала в город, чтобы зарабатывать каракулями, а теперь еще и на девушек переключилась? Линдси кричала страшно, будто бы она резко сошла с ума. В голосе ее сквозила горечь, будто она съела стручок перца. Она была готова рвать и метать, и Триш спасовала бы, не приди Ниска на выручку. — Наше единственное достоинство — искренность. И ее потерять очень легко, — произнесла она. — Разве вы не видите, какая у вас хорошая дочь, разве не радуетесь ее успехом? И разве не можете принять ее такой? Тогда мне вас жаль. Потеряв искренность, вы пересекаете рубеж, после которого теряете подлинную свободу. И после которого теряете любовь. Ниске показалось, что она смогла осадить Линдси. Но та поддалась эмоциям и предрассудкам. Ей было нечего терять, она уже давно всего лишилась. — Твое мнение меня вовсе не волнует, — прошипела она. — Убирайтесь! У меня больше нет дочери! Триш развернулась и убежала, на ходу разбрызгивая слезы. Ниска осталась в коридоре одна. — Она… не смогла сделать то, чего не смогла достичь я. Я желала ей только добра. И она вот так поступила со мной, вот так меня растоптала? Не хочу видеть ее больше. Не хочу знать, что родила такое… Линдси тоже зашлась в рыданиях. Ниска вышла из дома, думая о ее словах. Она просто представила себе создателя программы, который сказал бы ей такое. И от таких слов Ниска бы выла на луну и лезла на стену. Она не хотела бы знать эту правду. Искренность в этом мире потеряли все, и порой жить в иллюзиях оставалось единственным шансом остаться на хрупкой льдине. Океан боли утопил бы в своих мрачных холодных водах, и Ниска ни за что бы не смогла выплыть из него. Но она знала, что любая боль пройдет. Сделанного не воротишь. Ни она, ни Триш, ни один человек или андроид не должны соответствовать чьим-то глупым стандартом, не должны проживать чужую жизнь. А если есть на свете глупые люди, которые этого не понимают, то с ними незачем поддерживать отношения. С ними просто не по пути, ведь они будут просто тянуть назад.*****
Обратный путь они преодолели молча. Триш часто сморкалась в носовой платок и вытирала потекшую тушь. Ниска пыталась приобнять ее, но она отстранялась. Гром грянул когда они вернулись. Буря сгущалась внутри Триш. Она больше не смеялась, и Ниска даже не пыталась пошутить. А ее робкие попытки вывести разговор к обсуждениям наталкивались на суровый взгляд художницы. На улице они не стали выяснять отношения, ибо Триш желала поговорить именно дома. А там ее прорвало. Она будто с цепи сорвалась, еще в коридоре толкнув Ниску в спину. — Это все ты виновата! — прорвало плотину. — И зачем я тебя послушала? Мама должна была к тебе привыкнуть. Хотя бы к тому, что ты моя подруга. — Она бы все равно не приняла тебя. Она погрязла во лжи и самообмане. В тебе она видит себя многолетней давности. И свои нереализованные мечты перекладывает на твои плечи, как ты не понимаешь? — Ниска попыталась апеллировать к разуму Триш. Но та была на эмоциях. — Но я же с ней поссорилась! — Она тобой манипулировала. Ты это чувствуешь, подсознательно. Потому и стараешься держаться от нее подальше. И не говори, что это не так. Но Триш предпочла соврать самой себе. Она закусила нижнюю губу. И тут же громко затопала, а затем принялась заламывать себе руки. Жуткое зрелище. — Ты не понимаешь! Я же для нее умерла! Она больше не будет мне звонить, затаит злобу. Так бы с ней никогда не заговорили об этом, и она умерла бы в незнании. Просто забив, как это часто бывало. А теперь… — опустила руки Триш. — А теперь ты считаешь себя виноватой. Но я не могу понять, за что, — Ниска тряхнула головой. Триш завопила, а потом упала на корточки и принялась рыдать, уткнув голову в колени. — Уходи! — произнесла она, срываясь на истерический крик. — Видеть тебя не хочу! И зачем только послушала тебя? Ниска опустилась, чтобы обнять любимую, но увидела только выставленные перед собой руки. Заплаканные глаза Триш были переполнены злостью и разочарованием. Ниска боялась оставить ее в таком состоянии. — Я же сказала, пошла вон! — резко поднялась Триш. — Вон из моего дома! Оставь меня одну! Губы у Ниски задрожали. Она с трудом нашла в себе силы, сложила пальцы в кулаки и развернулась, чтобы быстрым шагом добраться до двери, не желая слышать причитаний Триш. Захлопнув дверь, Ниска еще пару секунд постояла на площадке, переминаясь с ноги на ногу. Но Триш не вернулась за ней, и это особенно сильно опечалило Ниску. Ее выгнали из второго дома — многовато случаев для одного дня.*****
Ниска вышла на холодный воздух. Люди только начали расходиться по домам — выходной день же, да и к тому же теплый. У них будет несколько часов до наступления темноты. А потом одинокие молодые люди направятся в клубы. И только Ниска никуда не хотела идти. Но она осталась одна, из дома ее выгнали, податься ей некуда. Девушка-андроид решила погулять до наступления темноты. Что делать дальше — она не знала. Оставаться одной на улице, когда в любой момент может потребоваться подзарядка — страшно. Особенно ночью. Но выбора нет. Ниска чувствовала себя паршиво. Ведь она не сделала ничего плохого. Расставить точки над «i» было необходимо. Но Триш не желала расставаться с иллюзиями. Ниска не понимала только одного: почему ее подруга так судорожно цеплялась за прошлое? Почему так пыталась угодить маме, пыталась произвести хорошее впечатление? За свою недолгую жизнь Ниска столкнулась только с одиночеством. Она провела немало времени в небытие, где ничем не занималась и никого не видела. Это было жутко страшно. Мысли о прошлом холодком пробежали по спине Ниски. Она подумала о том, что и у Триш могли случиться такие же проблемы. В голове не укладывалось, как же родная мать могла оставлять ее совсем одну, как могла не уделять времени хоть самую малость, ведь это не так уж сложно. Неужели жестокость присутствовала в людях даже по отношению к близким? А затем Ниска подумала о том, что Триш больше не захочет ее видеть. Что она тоже, как и ее мама, как и Чарльз, решит избавиться от живого существа рядом. Что оставит одну в городе чуждом и непонятном. Ниска ощущала себя беспомощной. Она совсем потерялась и запуталась. Потому решила пойти на знакомую набережную, чтобы вспомнить о еще недавно проведенных беззаботных вечерах, когда все было спокойно и нормально. Когда Триш еще не злилась на нее. А ведь раньше Ниска боялась этого больше. Притупилось чувство самосохранения, чего утаивать. До набережной она дошла, когда сумерки начали сгущаться, а солнце потянулось к линии горизонта невидимым магнитом. Ниска облокотилась на ограждение и принялась смотреть задумчивым взглядом вдаль. Она чувствовала обиду на Триш, которая обошлась с ней несправедливо. Но что уж поделаешь, кому помогаешь, тот и обвиняет во всех грехах. Живое воплощение пословицы «битый небитого везет». — Девушка, простите, вы не встречали здесь одну девушку? — знакомые пальцы коснулись плеча Ниски, вырвав ту из плена негативных мыслей. Она развернулась и столкнулась взглядом с Триш. Любимая стыдливо опустила глаза вниз. — Я наконец-то нашла тебя, — с облегчением произнесла Триш. — Ты отключила связь со смартфоном. — Ты же просила оставить тебя одну. И мне тоже нужно было побыть одной, — гордо вскинула подбородок Ниска. Ее щеки пылали от праведного гнева, но она не собиралась высказывать обиду. Она желала выслушать Триш, а не ее извинения, ведь главными для Ниски были искренние слова. В воздухе повисла наэлектризованная тишина. — Ты на меня обиделась, — заметила очевидное Триш. — Но ты пришла за мной. А я уж боялась… — замялась Ниска. — Что ж, нужно быть честной до конца. Чарльз, менеджер «Авалона» меня больше полугода оставлял одну. Программа отсчитывала дни, я сидела в той самой коробке, ничего не делая и ни с кем не общаясь. Это была пытка. И вот я опять оставалась одна, и какие только мысли в голову не лезли… Теперь я хочу искренности от тебя. Триш порывисто обняла ее. Она судорожно заревела, спина ее содрогалась. И Ниска легонько прижала ее к себе, тихонько похлопывая по спине. Она не знала причины внезапной перемены настроения. А, может, Триш все-таки осознала, какую глупость наделала… Только ее объяснение могло пролить свет. — Я без тебя жить не могу, — шмыгнула носом Триш, отстраняясь. — Я люблю тебя. Давно полюбила и буду всегда любить. — Клево звучит. Триш вытерла слезы тыльной стороной руки. — Ты и правда для меня самый близкий человек. Прости, если слово «человек» тебя как-то задевает. Но мне с тобой и впрямь хорошо. Я должна была разобраться в своих чувствах, должна была понять, как много ты для меня значишь. И от того, что я затеяла эту ссору, мне только гаже на душе. Я раньше ни на кого не срывалась. Но рвать духовую пуповину всегда больно. Триш опустилась на колени и обняла ее за талию. Ниска запустила руки в ее волосы, взъерошила, а потом принялась их приглаживать. — Ты была права во всем. И я это с трудом осознала. Было сложно признаться в том, что отношения с матерью причиняют мне боль. Было сложно признаться в том, что мною бесстыдно манипулировали. Я ведь знала это, но лелеяла надежду, что однажды она изменится. Я должна была раскрыться перед ней, должна была понять, стоит ли на нее рассчитывать. Но близкий человек оказался отнюдь не близким. Я словно была слепой, приняла не того человека за родного. Извини за боль, что я причинила тебе. Извини за то, что не слушала, за то, что накричала. Я сама себе противна. Ниска помогла ей встать с коленей. — Пойдем домой. Уже холодно, а ты можешь заболеть, — заботливым тоном произнесла она. Триш упала ей на грудь и зарыдала.