*****
— Как она? — вопрос застал врасплох. Триш коснулась мочки уха. Ей казалось, что она оглохла. Мир вокруг превратился в экран телевизора, настроенный на пустой канал. Моргающие помехи. Дергаются нити, отбивают пульс. Но не будет ритмичных стуков сердца. Электронный разум живет по своим, одним ему понятным законам. — Так же слаба, — ответила Триш, оборачиваясь в пол-оборота. Она видит Эшли. Рыжеволосая подруга напоминала яркое солнышко, а теперь возле ее глаз образовались мешки. В последнее время они с Эриком мало разговаривали. Слишком уж сильно расходились во мнениях. Он был против ее похода к умиравшей Ниске. Девушку-андроида привезли в то место, где ее жизнь как могли старались продлить — в усадьбу Дэвида Форсберга. Создатель операционной системы «Кортана» бился над решением проблемы, но осознавал собственное бессилие. Триш не желала смотреть в глаза этому человеку. Создал существо, которому суждено умереть… Какой во всем этом был смысл? Виктор тоже явился по первому зову. Дэвид в силу возраста не мог ежесекундно приглядывать за Ниской, потому следить за ее состоянием посадили Вика. Эмили же вовсе примчалась первым рейсом, хотя после очередных съемок получила две недели заслуженных выходных. Она добралась до Лондона и собиралась уже махнуть за океан, когда Триш огорошила ее прискорбным известием. Эмили мигом собрала вещи и отправилась ближайшим рейсом обратно домой. Все эти люди находились в усадьбе Дэвида Форсберга, на разных этажах и в садике. Периодически они подходили к Триш, чтобы узнать о самочувствии Ниски. Эшли посмотрела в сторону Эмили. Актриса-кумир смерила Триш не самым лучшим взглядом, в котором виднелось осуждение. — Не понимаю, почему ты нас не пускаешь, — а по тону стало ясно, что Эмили просто обиделась. — Все-таки мы с Ниской тоже дружили, тоже общались. Мы к ней тоже привязались, а теперь ты нас не пускаешь к ней. — Она все равно без сознания, — мрачно произнесла Триш. — И потому я хочу побыть с ней наедине, чтобы она была первой, кого я увижу, разве непонятно? Эмили хотела возразить, но Эшли положила руку ей на плечо. — Эшли, сходи к Виктору, спроси, как там у него дела, а мы тут поговорим, хорошо? — попросила ее Триш. Она не чувствовала вины перед Эмили или Эшли. Художница была им благодарна за беспокойство, но все-таки прощаться с Ниской должна была только ее первая и единственная любовь… Триш знала, что поступала эгоистично, но она бы себе не простила, если бы последним, кого Ниска видела в этой жизни, была бы не она. Триш просто хотела посмотреть в последний раз в глаза любимой девушки. Триш хотела прочитать в них, что все еще является целым миром, собранным из обломков. Художница ни в коей мере не желала ни с кем ссориться, только вот ее мотивы оставались для всех неясными. А Триш и не желала говорить лишнего. — Спасибо, — прозвучали слова, которые были самыми главными. Художница столкнулась с недоуменным взглядом Эмили. — Если бы не ты и твои слова в ту ночь… Возможно, я бы не влюбилась по-настоящему, ярко и вдохновенно. Триш так и не успела поблагодарить ее. Эмили, пожалуй, лучше разбиралась в теме, чем она сама. И уж она точно бы не допустила таких грубых ошибок… — Не вини себя. Ты просто не была готова, — Эмили взяла стул и села рядом. — Ты ведь помнишь, в «Людях» была серия, где Мию предал любимый человек? И его можно было понять, чувства-то запутанные. Вот и ты испугалась того, чего не понимала. — Только Ниску это уже не вернет, — Триш шмыгнула носом. — Вот если бы можно было запустить программу Эльстера, вновь подарить ей разум… Так вы оживляли Макса, Мию… — Это было лишь в сериале. Увы, жизнь не так к нам благосклонна, — Эмили опустила голову и тряхнула челкой. — Я тоже вспомнила об этом варианте. Но Дэвид сказал, что способ Эльстера — сказка, не имеющая ничего общего с реальностью. Триш и сама это понимала. Просто продолжала тешить себя иллюзиями. Вдруг в один момент высшие силы придут и исправят все? Но это был лишь глупый самообман. — Когда я впервые услышала про «Кортану», то подумала, что вот оно — мы дожили до эпохи переноса разума в электронную сферу! Мы обрели бессмертие! — с энтузиазмом произнесла Эмили. А затем понизила голос. — Вот только нет ничего вечного. Даже в Интернете наш разум может быть лишь отголоском того, как мы жили в человеческом теле. И тогда я поняла, что действительно заперта в клетке. И пути выхода нет, мы все умрем. Значит, смысл не в том, чтобы обмануть смерть, а в том, чтобы прожить достойную жизнь, полную положительных эмоций. Эмили положила руку на плечо Триш. — Не кори себя, все равно ты ничего исправить не сможешь, ты простой человек. И это не фильм и не сериал, где ты можешь сыграть другую роль. Просто прими как данность, что ты пыталась быть лучшей для нее. Поверь, она это оценит, она умная операционка. — Пожалуй, ты права, — согласилась Триш. И на душе стало несколько легче. — Да, та ссора была бурной. Но мы больше не ругались. А хорошего было много. Пожалуй, в моей жизни больше половины всех хороших вещей неразрывно связана с Ниской. Потому я и боюсь, что с ее уходом придет закат и моей жизни. Эмили лишь крепче сжала плечо, но ничего не сказала. Видимо, ее одолевали те же эмоции. Они долго еще молчали, и Триш была благодарна Эмили за это. И она нисколько не мешала своим присутствием. Потихоньку страхи и нервозность начали отступать, и Триш начало клонить в сон. Она сопротивлялась долго и упорно, но затем сдалась и все-таки уронила голову на грудь…*****
Триш проснулась от тряски за плечо. Это оказалась Эмили. — Я посижу с ней, а тебе неплохо бы и поспать в кровати, — в ее голосе Триш услышала… заботу. Мир не без добрых людей. Бросив взгляд на Ниску, Триш вздохнула. Пожалуй, Эмили в чем-то была права. Триш хотела немного поспать. В дверях художница увидела еще одну знакомую фигурку. Эшли пришла навестить Ниску. — Может, прогуляемся? — прошептала Триш, дойдя до дверей. — Расскажешь мне о состоянии Ниски. — А что говорить? — поводила плечами Эшли. — Вик мне сказал, что все без изменений. Он нашел программу пробуждения из спячки, которую запустила Ниска. Через четыре часа проснется. Ты можешь пока поспать. — Спасибо за заботу, но нет. Я лучше прогуляюсь по саду, — отрезала Триш. Мысли о том, зачем Ниска решила выйти из состояния покоя, не оставляли художницу. Лишь когда она вышла на свежий воздух, в голове появилась ясность. Ниска просто собиралась уйти, уже безвозвратно. Она копила последние силы, чтобы попрощаться. И Триш не знала, будет ли готова к такому повороту событий. Она вынырнула из пучины лишь благодаря Эшли, присевшей на одну из холодных ступенек. Подруга зябко куталась в накидку и смотрела на неясные очертания живой изгороди. — Я по ней буду скучать, — всхлипнула Эшли. — Забираю назад свои слова, которые сказала в «Бланко». Триш не знала, что сказать. Она впервые чувствовала поддержку, чувствовала, что не осталась одна. Ниска привила ей любовь к миру. Эшли, Эмили, Виктор примчались по первому зову. И они, как могли, утешали Триш. Если бы не Ниска, художница продолжала бы борьбу с миром. Она пыталась бы спрятаться ото всех, зарыться в мир проблем и погрязнуть в самоуничижении. Раньше Триш предпочитала страдать. Она не видела рядом с собой друзей, близких людей, готовых ей помочь. А Ниска смогла сплотить вокруг себя самых разных людей. И это удивляло. Триш отталкивала от себя многих. И растерянностью это нельзя было оправдать. Ниска отличалась от нее в одном, но существенном: девушка-андроид умела прощать. Триш же не могла простить себя. Как ни старалась. Часы тикали, пробуждение спящей красавицы было неизбежно. Только вот сказка не завершится хорошо. — Я… даже не знаю, что буду делать дальше, как буду жить без нее, — Триш присела рядом с Эшли. Подтянув ноги к себе, она уткнулась лбом в колени. — Ты будешь не одна, — произнесла Эшли. — Мы тебя не бросим. Только не закрывайся от нас, прошу. Я уже говорила с Эмили. Она — чудесный человек. Немудрено, что ее игра запала нам в душу. Но она и правда любит роботов. И я, кажется, тоже полюбила. Мы из-за этого поругались с Эриком. Хотя ты не думай плохого, он все-таки хороший человек и ответственный муж… Триш улыбнулась. Ну, с последним можно было поспорить. Сам же признавался в обратном. — Просто бывают несовпадения во взглядах. Это нормально. Любая пара преодолевает трудности и сложности, растет вместе. И мы преодолеем этот кризис. Он вчера даже звонил мне и сказал, что готов завести ребенка. Он еще не созрел, но хочет, чтобы у нас было кое-что общее, — улыбнулась Эшли. — Ссоры и споры временами нормальны, они помогают услышать друг друга, прийти к компромиссу. На одной волне долго жить не будешь, ты же не одна на всей земле. А нас растили эгоистами. Поэтому любая ссора — катастрофа. Конечно, лучше бы их не было вообще, но изредка они даже полезны. И уж в нормальных условиях они не ведут к таким страшным последствиям. С Ниской произошел несчастный случай. Иногда сапер взрывается на первой мине. — Ты говоришь, как она, — Триш принялась качаться из стороны в сторону. Ветер трепал ее макушку. — Знаю. Просто так мне кажется, что ее частичка живет во мне. Эшли старалась быть оптимисткой даже в такой непростой ситуации. Мир рушился, а Эшли нашла устойчивый клочок земли, который не окажется на дне бездны. Триш хотела бы у нее поучиться. — Я слышала разговор Ниски с Форсбергом, — призналась Эшли. Она протянула Триш коробочку с мятными леденцами. — Он уверял, что Библия написана не для нас, а для таких, как Ниска. Она была Евой или Адамом, или Авелем, не суть важно. Но что, если в скором времени нам придется уступить им свое место на Земле? — Ты боишься? — хмыкнула Триш. — А, по-моему, это будет правильно. Мы на Земле уже похозяйничали, чуть не угробили планету. Ангелы же были на небесах, да? Значит, мы полетим в космос. Если Форсберг, конечно, прав. Она все-таки взяла один леденец и положила его под язык. Хотя хотелось чего-то более… опьяняющего. Но Триш не могла забыться. Не сейчас, не в эту сложную минуту. — Пожалуй, ты права. Я видела Ниску, ее искренность, ее чувства… Может, ты права, и мы, как и динозавры в свое время, должны уступить место новым существам, — произнесла Эшли. — И это будет правильно, — Триш подвинулась ближе к подруге и указала на звезды. — Мы больше не радуемся им. Больше не изучаем мир, не постигаем его. Мы разучились создавать что-то новое. И работа наша стала скучной, пресной, неинтересной. Даже возьми мою — настоящий конвейер рисунков, в которых уже нет ни души. Человечеству нужен пинок, чтобы вернулся интерес. Ты даже посмотри на наши отношения — все перемешалось, все стало ненужным. И мы начинаем друг другу действовать на нервы, ибо не знаем, куда деть свою неуемную энергию. Триш знала, о чем говорила. Ниска как раз была тем самым новым, «будоражащим кровь» элементом человеческой жизни. Только рядом с ней Триш ощущала любопытство. Только ее хотела изучить, постичь, понять… Только с ней рядом она ощущала себя Человеком, а не животным, живущим примитивными инстинктами. В эту ночь Триш думала о том, что время человека разумного подошло к концу. Она вспоминала Йонку, вспоминала Чарльза, вспоминала маму, и ей становилось все больнее от воспоминаний. Она будто смотрелась в искривленное зеркало, чувствовала себя грязной и мелочной. Она чувствовала стыд за бездарно прожитые годы. А еще Триш чувствовала себя безнадежно истощенной. Ей больше ничего не нужно было от мира. Акварельные краски холста ее жизни размокли и расплылись. Триш больше не видела никакого смысла. — Пойдем, — Эшли поднялась первой. — Пока это еще наш мир, а значит, мы в ответе за него. Я не хочу, чтобы тебя забирали и судили. Мы должны рассказать правду о Ниске, о том, что у роботов есть душа… Эшли говорила с жаром, очень убедительно. Но Триш ее слова не обнадежили. У подруги получился бы более вдохновляющий рассказ. И пусть у нее будет ребенок, и пусть они поведут борьбу за уравнивание в правах роботов и людей. Она, Триш, слишком слаба для этой роли.*****
Рассвет обычно символизировал начало новой жизни. Но не в этот раз. Много слез выплакано было за эту ночь… Многого не вернуть. Ушло безвозвратно беззаботное время, когда они еще смеялись и шутили друг над другом. В этот раз рассвет означал закат жизни. Эшли и Эмили сидели на стульях поодаль. Виктор не отрывал глаз от монитора. И даже старик Форсберг развалился в кресле. Вчерашние разговоры оставили тяжелое впечатление. И как бы ее ни утешали, Триш чувствовала свою вину. — Сейчас проснется, — голос Вика согнал утреннюю дремоту. Сбросив оцепенение, первой очнулась Эмили, растерянно моргая глазками. Эшли потянулась и принялась зевать, не стесняясь никого. Она же подошла к Дэвиду и потрясла его за плечо. Триш же в один присест села ближе к Ниске и взяла ее за руку. Художница нависла над возлюбленной, принялась рассматривать любимое лицо. Ее веки слабо задрожали, а потом Ниска распахнула очи. Ее зрачки расширились, фокусируясь на окружающем мире. — Заряд энергии критический, — сообщил Виктор. Но никто его не слышал. Особенно Триш, впившаяся отчаянным поцелуем в губы Ниски. Когда же художница отстранилась, то с глупой улыбкой поправила волосы девушки-андроида. — Привет, — улыбнулась Триш. — Я так рада тебя видеть… — И я тебя. Пусть это и в последний раз, — Ниска казалась бледной даже для себя обычной. — А я и не одна. Тут еще и Эшли, подружка твоя, и Эмили, твой ангел-хранитель, и Виктор, твой лечащий врач, и Дэвид, твой создатель, — окинула взглядом комнату Триш. — Мы все ждали твоего пробуждения. Ниска улыбнулась слабо, обезоруживающе. — Спасибо вам всем. Если бы не вы… я бы и дальше не смогла понять, что я — оригинальна и неповторима. И конец жизни смог избавить меня от сомнений в этом. Я не могу избежать смерти, избежать конца, значит, меня нельзя скопировать и воссоздать. Это уже буду не я. А ведь я так переживала, что являюсь чьей-то тенью… — Ну что ты, Ниска, — Триш ласково провела рукой по волосам. — И в помине ни у кого мыслей не было о том, что ты можешь быть чьей-то копией. — Ничто само по себе не является хорошим или плохим — всё зависит от того, как мы смотрим на вещи. А уж плохие вещи вечно стремимся исправить вместо того, чтобы сделать выводы и жить дальше. Поэтому я хочу, чтобы ты знала, Триш, я не держу на тебя зла. И я тебя люблю. Триш с трудом удерживалась от того, чтобы зарыдать во весь голос. — Пожалуйста, только не сейчас, — Ниска провела тонкими пальчиками по щеке Триш. — Не хочу, чтобы ты плакала. Хотя я знаю, зачем нужно плакать. Это жест освобождения. Я и сама не подозревала, что умею плакать. Но сейчас я лишь хочу узнать только ответ на один вопрос. Если бы в вашей памяти прокрутились воспоминания всей жизни, чтобы вы хотели увидеть в последний раз? — Последний луч солнца, — прокряхтел Дэвид. — Маму, — произнес Виктор. — Знакомство с Эриком, — произнесла Эшли. — Работы Триш, — откровение Эмили в этот раз не заставило звенеть внутренние струны души Триш. — Ты, Ниска. Конечно же, ты, — произнесла художница. — И я тебя увижу. За мгновения перед смертью, — пробормотала Ниска. — Открой свою почту, как вернешься домой. Я сбросила все свои воспоминания. Пусть они служат тебе напоминанием обо мне, ладно? И тут уже Триш не сдержалась. Упала на Ниску, чуть не придавив собственным весом, обвила шею. До ушей Триш добрался топот ног. Их оставили наедине. — Знаешь, а я бы хотела еще задержаться тут. Но это невозможно, — в голосе Ниски зазвучал страх. — Ведь если Рай или Ад, или еще какое-то место существует, то я там буду одна. Люди будут отдельно, а что насчет нас, электронных разумов? И я не смогу облегчить страдания других андроидов. Обещай, что вы будете приглядывать за нами. Даже если в один момент вы уйдете. Я прочла Библию, когда Дэвид упомянул о ней. Это прекрасная, мудрая книга. Но там ангелы и люди встречались слишком редко. — Обещаю, — кивнула Триш, прикусив нижнюю губу. Даже в такую минуту Ниска думала не только о себе… Она удовлетворенно кивнула. А затем крепко-крепко обняла Триш, до хруста ребер. И положила голову на плечо. Такая хрупкая, такая маленькая, она чувствовала себя ответственной за многие вещи в этом мире. Хотя и не должна была взваливать на плечи такую ношу. Да не могла иначе. Триш не знала, как поступила бы на ее месте. Для нее весь мир перестал существовать. Само время застыло, и она чувствовала только угасавшую Ниску, отчаянно вцеплявшуюся в ее талию. А затем объятия разжались. Ниска откинулась на подушки. Триш смотрела на нее, пытаясь запомнить каждую черточку. Только это было бессмысленно. Она даже во сне могла вспомнить даже мельчайший изгиб талии, даже длину пальчиков, симметричных и ровных, и хрупкие запястья, и узкие плечи. А еще она помнила, как отзывается тело Ниски на каждое прикосновение. Такое не повторишь, такое не забудешь. Первые лучи солнца золотили верхушки комнаты. Синие, словно чистое небо над головой, глаза Ниски всматривались в Триш. И художница видела в них золотистые искорки. Даже не верилось, что это тело, такое человеческое, такое остро реагирующее на каждое прикосновение, скоро окажется бездыханным. И даже в коробочке не появится знакомая фигурка. И колонки больше не будут нашептывать сказки. И никто не будет смотреть откуда-то со стороны. Ниску просто удалят из этого мира. — Ты можешь залить мое тело металлом, и я останусь в твоем доме, оставшись скульптурой. Если хочешь, — произнесла Ниска. — Мы с тобой еще встретимся. В другом мире. Может быть, из одного Рая можно попасть в другой. Или он один, общий. Я еще не знаю. Но я буду ждать тебя там. — Я обязательно приду, обещаю. И никогда тебя не забуду, — к горлу Триш подступали рыдания. Ниска первой потянулась к ее губам. Коснулась их мягко, нежно, доверчиво. Триш моментально ответила. Их последний поцелуй вышел нежным, мягким, медленным. Триш пыталась оттянуть неизбежное. Она обхватила лицо Ниски ладонями. И не отпускала его до тех пор, пока не сбилось дыхание. — Я люблю тебя, — прошептала Триш, с трудом переводя дыхание. — Я тоже тебя люблю, — с нежностью произносит Ниска. — Спасибо за все… Она обмякла в руках Триш. Нежно-синий свет ее глаз мигом погас. Все произошло так быстро, что Триш даже не успела понять, что случилось. Будто в замедленной съемке, пришла боль, развевая последние заблуждения. Ниска мертва. Окончательно и бесповоротно. — Нет, — Триш не может поверить в то, что произошло. — Нет! Ниска! Посмотри на меня! Но голова Ниски лишь тряслась в такт ее словам. Глаза погасли навечно, они уже не увидят, как занимается следующий рассвет. Триш, рыдая, притянула тело к себе. Она задыхалась от соленых слез, текущих по щекам. Крик отчаяния эхом разлетелся по усадьбе Форсберга. Ниска мертва. С ее уходом что-то внутри Триш надломилось. Триш смотрела на любимую, пыталась завести сердце, сделала искусственное дыхание… Она запоздало поняла, что все кончено. Ниска, самая замечательная девушка на свете, ушла из жизни.