Точка невозврата

— Что всегда было примечательно в тебе, Исак, — Крис смотрит в объектив камеры, выпуская из чуть приоткрытых губ сизый сигаретный дым. Молодой человек на записи чуть прищуривается, наклоняет голову в сторону и улыбается уголками губ, — примечательно в тебе то, что ты всегда задаешь неверный вопрос, — проговаривает, наслаждаясь. Вальтерсен держит камеру, опирая ее на одно колено, и фокусируется на лице молодого человека. Они сидят в чуть задымленной комнате с приоткрытым окном, куда пробивается яркое весеннее солнце и они совершенно беззаботны и счастливы. На фоне играет радио, что-то из Halsey, Кристофер подпевает тихой мелодии, кривляясь в камеру, Исак только улыбается. Это было идеально в их мирке, где существуют лишь они одни. На щеке у Кристофера к тому моменту затягивается тонкой корочкой содранная отцом кожа. Исак не вспоминает того парня, Эвена, от слова совсем. — И какой же вопрос неправильный? Шистад затягивается вновь. — Где мы будем, — просто отзывается Шистад, стряхивая пепел в импровизированную пепельницу из крышечки из-под колы. — И как же правильно? — Где мы сейчас? — отзывается Шистад, тушит окурок и подходит почти вплотную, заслоняя объектив и микрофон камеры рукой, от чего голоса звучат приглушенно и словно сквозь пелену. — Какой ответ? — Мы рядом друг с другом. Кристофер повторяет эти слова, как мантру. «Мы рядом друг с другом», потому что ему кажется, что так они становятся ближе. Потому что сейчас, когда май полноправно врывается в Осло, раскидывая то там, то тут тусовки выпускников, Шистад лежит в своей постели, совершенно не понимая того, что на самом деле, блять, происходит. Его мысли рассыпаются, как песок сквозь пальцы, и он не может поймать хоть одну за хвост, чтобы удержать ее в своей голове. Потому что квартира буквально пропитывается Исаком, но сейчас парня здесь нет. На самом деле, здесь его нет уже порядка полутора недель, но эта мысль только недавно поселяется в его голове и прочно закрепляется в мыслях. Потому что больше никто не заваливается в грязной одежде в кровать, больше никто не возмущается и больше никто не окликает его в пустой квартире. Исак испаряется из его (вне)школьной жизни, словно его здесь никогда и не было, а сердце Шистада рассыпается на кусочки. Потому что он правда не понимает, когда это происходит. Обычное утро последней недели апреля начинается с того, что двери школы Ниссена открываются, и на пороге стоит парень: высокий, светловолосый, который оглядывает собравшихся в коридоре учеников старшей школы. Его волосы убраны назад, руки в карманах, а с плеч свисает рюкзак. Он замирает на пару мгновений в проходе, словно не решается сделать шаг вперед, пока идущие за ним школьники не пропихивают его чуть дальше, сдувая накалившееся недоумении. Шепот проходит по коридору, все взгляды направлены на него: идеал, скажет каждый, кто только взглянет на парня. — Я знаю, кто это, — только и выдыхает кто-то в толпе, как только незнакомец скрывается за дверью кабинета директора, — это парень из Бакки. Эвен Бэк Найшейм. Крис помнит то, как этот самый Эвен проходит в его класс, на нем красные штаны и куртка, а еще он белозубо улыбается каждому и выбирает самую дальнюю парту, закидывая на нее рюкзак. Он долго роется в его содержимом, прежде чем выудить альбом для рисования и несколько остро-наточенных карандашей и ластик. Кристофер никому не признается, что следит за каждым, мать его, действием новичка только лишь из-за того, что это делают все. Каждый, кто сидит в этой комнате. И Крис ловит на себе взгляд этого парня, который только кидает ему отвратительную короткую ухмылку и наваждение с Шистада спадает в секунду. Он просто отворачивается и рядом садится Вильям, губы которого испачканы в фиолетовой помаде, о чем Шистад ему непременно сообщает. Магнуссон чертыхается и закатывает глаза. — Что за шрам? — спрашивает его Вильям, а до Криса доходит все слишком долго, пока он не соображает, что язык-то следует прикусить. — Ерунда, — только и отзывается Шистад, отвернувшись. «С этого, пожалуй, все и начинается», делает вывод Кристофер, когда садится на кровати и оглядывается по сторонам. Уже который день Кристофера мучает бессонница, и он делает все исключительно на автомате: сходить в душ, почистить зубы, перекусить. Все работает на автопилоте, и Шистада это раздражает. Время выпускников заканчивается через десять дней, 17 мая, и Шистад обязан показать всем, кто король чертового Ниссена. Именно с этой мыслью он заставляет себя подняться с кровати 7 мая и придти, черт возьми, в школу после недельного отсутствия по причине «болезни». Когда Кристофер проходит по коридорам, опускает голову настолько низко, насколько это получается, лишь бы не пересекаться ни с кем взглядами. Выглядит он сегодня отвратительно, насколько он может это оценивать, поэтому лучше не давать никому повода. Крис располагается на своей парте, закидывая рюкзак на спинку кресла, и оглядывается по сторонам, одаривая всех ухмылкой. Одноклассники здороваются с ним кивком, девушки же мило щебечут и подмигивают, и Крис делает это в ответ, потому что может. Шистад вытаскивает телефон из кармана, читая сообщения, которые он игнорирует большую часть времени: от отца, от матери, от Вильяма. Единственное, сообщение, которое он читает – от Исака, – разбивает ему сердце каждый раз. «прости, должно быть, мы торопились», — и в тот момент Крис понимает, что действительно пропадает и хорошо уже быть не может. Вещи Исака пропадают из квартиры, как и он сам, тишина разрывает барабанные перепонки, и Шистаду одиноко. Больше никто не подпевает радио (признаться, Крис его и не включает), больше никто не ворчит во время фильмов, больше нет Исака в квартире Криса. Вильям садится рядом, поглядывая на своего друга и одноклассника уже в сотый и тысячный раз, видя лишь то, что шрам на щеке почти пропадает, глаза стеклянные после бессонной ночи, а еще он жутко нервный и раздражительный, что от Шистада за километр разит неприязнью. Магнуссон только молчит, переписываясь изредка с Нурой во время урока, а взгляд Криса цепляется за новенького – Эвена. Тот расслабленно сидит на стуле, закинув одну ногу на другую, за окном собираются тучи и парень задумчиво смотрит в чуть приоткрытое окно, через которое помещение наполняется ароматом весны. Шистад раздражено одергивает плечом, когда ловит себя вновь на том, что думает о новеньком непозволительно долго. Потому что его имя кажется таким до противного знакомым, таким едким и раздражающим, но Кристофер абсолютно не понимает, почему. Вильям спрашивает его о том, почему же на самом деле его не было на уроках, Крис отмахивается. Эвен, Эвен, Эвен. Почему его имя неприятным воспоминанием колет где-то рядом с сердцем? Обеденное время наступает намного быстрее, чем предполагает себе Крис, оказавшись вновь в школе (он не представляет, что будет, когда он окончит ее), и когда он проходит в кафетерий, то из всех присутствующих в глаза ему бросается Эва Мун, которая лениво перебирает овощи в своей тарелке и пара друзей Исака, которые сидят в самом углу, что-то обсуждая. Шистад, выпрямившись, идет к девушке, подсаживаясь к ней за столик без лишних вопросов, и, чуть улыбнувшись, смотрит на нее пристальнее, чем это полагается. Хандра спадает с него с той минуты, как Эва Мун улыбается ему своей приветливой улыбкой, чуть оголяя зубы, и ее пальцы накрывают пальцы Криса, от чего тот одаривает ее ответной улыбкой. Крис не признается, что он боковым зрением поглядывает на компанию, собравшуюся в углу, лишь бы понять, что Исака там нет. Эва Мун чуть наклоняет голову, когда говорит с ним, Эва Мун открыто флиртует с Кристофером Шистадом на глазах у всех, а еще он провожает ее в кабинет, где у Эвы урок, и стоит там добрых десять минут, пока не звенит звонок. — И как расценивать это, Крис? — просто спрашивает она, вспоминая о словах Нуры о том, что видит Криса и Исака вместе большую часть времени. Но она держит это знание лишь в своих мыслях, не выдавая кому-либо, хоть и желание было велико. Но она не понимает того, почему Исак ходит такой понурый большую часть времени последние пару недель. Поэтому желание держать все за зубами усиливается в разы. — С чего такое пристальное внимание к моей персоне? — она улыбается так заискивающе и притягательно, что Крис подается чуть вперед. — Я скучал по тебе, Эва Мун, — только и отзывается Кристофер, чуть улыбнувшись и коснувшись ее щеки губами, быстрым шагом уходя прочь оттуда, не слыша хмыканье Эвы Мун. Он спешит оттуда, как только может, и на повороте врезается в кого-то, быстро вскинув голову вверх. Исак. Вальтерсен, не веря, смотрит на молодого человека, словно проглатывает воздух, и глаза судорожно бегают по его лицу, словно вспоминая давно забытые черты. Вальтерсен отступает на пару шагов назад, а Кристофер дергает его болезненно за руку, притягивая ближе к себе, и пихает к стене со всей силы, которую может себе позволить. Наваждение «Эва Мун» отступает, оставляя лишь «Исак Вальтерсен», который отворачивается, когда дыхание Кристофера касается его щеки. Крис молчит, только выдыхая судорожно в шею младшего парня. Исак молчит, не двигается, его глаза чуть прикрыты, и он чувствует, как щеки его безудержно краснеют. На нем абсолютно идиотская футболка и Крис отходит на шаг назад. — Я не извиняюсь, — холодно проговаривает Крис и, выпрямившись, убирает упавшие на глаза пряди волос, только усмехнувшись напоследок. Шистад идет по коридору, ускоряя шаг, оставляя позади Вальтерсена, который продолжает стоять у стены, все еще чувствуя дыхания Криса на своей шее. Потому что он абсолютно не способен забыть все то, что происходит между ними, как они проводят время вместе и то видео, которые он скачивает себе перед тем, как уйти, сбежать, исчезнуть из квартиры Криса. «Мы рядом друг с другом», повторяется в его голове. Но Исак отстраняется от стены, приводя себя в порядок, и после берет в руки телефон, где самым последним сообщением висит фотография и, черт возьми, Крис никогда не должен узнать о ней, поэтому Исак решает отстраниться от него как можно дальше. Сев рядом с Эвой на уроке, Вальтерсен уставился в окно, откинувшись на стуле. Он смотрит на внутренний дворик, где никого нет, а яркое солнце заливает каждый уголок светом. Причудливые тени от крон деревьев пляшут по тротуару, а на пороге одного из корпусов появляется Эвен. Он стоит, оглядываясь по сторонам, скрестив руки на гуди, и дышит глубоко и редко (Исаку так кажется с высоты второго этажа). Исак отвлекается, наконец, на преподавателя, а Эва сидит на стуле, кусая нижнюю губу, не решаясь задать вопрос, который гложет ее последние полчаса. — Исак, — окликает она парня под конец урока, неуверенно крутя ручку между пальцами, — а что между тобой и Крисом? Она ожидает любой реакции, поэтому говорит тихо-тихо, чтобы никто-никто не услышал ее вопроса. Потому что она уверена, что парни хотели бы сохранить это в тайне. Вальтерсен поджимает голову, опуская взгляд вниз. — Ничего, мы просто тусили вместе, — отзывается он коротко, бросая колкий взгляд в сторону Эвы. Девушка стихает, отворачиваясь к своей работе. Исак вновь утыкается взглядом в окно. «Мы рядом друг с другом». Время тянется быстро, поэтому к пятнице Крис уже и забывает, что они с Исаком каждую перемену встречались в пустых кабинетах или в подсобках (нет); забывает о том, какие мягкие губы у Исака (нет); забывает, какие у него теплые ладони (нет); забывает, что Исак ворчит над каждым фильмом (нет). Кристофер подсаживается в кафетерии каждый день к новой девушке, пропуская пряди ее волос сквозь пальцы, от чего те краснеют и позволяют проводить себя до кабинета, а Шистад только улыбается им, галантно открывая дверь, а еще Крис не признается, что делает это только ради того, чтобы Исак это увидел. Крис чувствует себя почти так же, как и прежде. Почти так же, как до того момента, пока они не пересекаются с Исаком несколько раз подряд. Потому что Крис, признаться, до сих пор считает его милашкой. Эвен. Эвен. Эвен. Это имя так и не выходит из головы Криса, потому что он уверен, что слышал его прежде. Не только в стенах школы, но и дома, а откуда и каким образом – эта информация абсолютно стирается из его головы. Стирается ровно до того момента, пока он не замечает, как Эвен сидит в компании Юнаса, Магнуса и Мади на перерыве, что-то бурно обсуждая. Крис смотрит на них пристальнее, чем положено, Вильям рядом с ним говорит о выпускных экзаменах. И вот очередной взгляд Эвена на него расставляет все по полочкам. Секунда, и Шистад подлетает со своего места, а Вильям не успевает даже сообразить, чтобы догнать друга. Мгновение, и Шистад оказывается над Эвеном, который лениво переводит свой взгляд на одноклассника, растягивая губы в издевательской улыбке. И Крис понимает, что тот знает все с самого ебаного начала. Юнас поджимает губы, отворачиваясь в сторону. Магнус опускает взгляд в пол. Эвен же нагло смотрит в глаза Шистаду, его губы изгибаются в противной ухмылке и Шистад чувствует, как внутри у него зарождается буря. Чувствует, как ногти впиваются в ладонь, а еще нечто отталкивает его назад. Вильям оттягивает его назад, и рядом с Крисом оказывается Исак в своей привычной белой футболке и еще вокруг его бедер повязана его, Шистада, рубашка. — Нам надо поговорить, Крис, — только и произносит он, сквозь сжатые зубы. Шистад отступает еще на пару шагов назад, все еще не сводя взгляда с самодовольной улыбки Найшейма, и оборачивается на Вильяма. Тот уходит на свое место, утыкаясь вновь взглядом в экран телефона. — Вы были вместе на какой-то вечеринке, — проговаривает Кристофер слова, которые вертятся у него на языке последние пять минут. Они стоят во внутреннем дворике школы, где никого нет, в тени деревьев, Крис только смотрит на Исака, тот виновато опускает голову. Глаза Кристофера слипаются из-за усталости, которая резко наваливается на его плечи, сердце парня давно уже не стучит так часто, как раньше. Он смотрит на Вальтерсена, а в его груди такая поглощающая все пустота, словно и не бывает этих нескольких долгих месяцев. Месяцев, когда Шистаду хочется возвращаться к кому-то. Месяцев, когда он чувствует, что кто-то способен любить его так же, как любила его Ибэн, потому что Шистад привыкает, что каждый относится к нему, как к ненужной вещи. Как он относится к остальным. А Исак кажется ему другим. Сейчас же перед ним стоит чужой человек, на бедрах которого повязана его рубашка. И Крис хочет оставить эту вещь ему. — Крис, — начинает Исак, теребя рукава той самой злополучной рубашки. Слова не приходят ему на ум, но единственное, что делает Вальтерсен – шаг на встречу к Шистаду. Крис смотрит на него, как затравленный зверек, и ему абсолютно не хочется ничего слышать. Абсолютно ничего. Отстраняется, как никогда раньше. Исак замирает. — Пожалуйста, выслушай… — Я не хочу, Исак. Прости, но я правда не хочу. Шистад уходит оттуда быстрее, чем ему кажется. Он почти срывается на бег на стоянке, закидывая сумку в машину, и блокирует двери изнутри, смотря невидящим взглядом на руль. Несколько мгновений проходит в абсолютной тишине, словно у всего мира выключают звук, пока из колонок машины не доносится Maroon 5 – She Will Be Loved, и Шистад понимает, что вот и наступает тот пиздец, о котором он и думает когда-то. Вот он, родной, во всей своей красе. Еще через мгновение Крис понимает, что больше ничего не чувствует, словно кто-то переключил рычаг. П у с т о т а.

— Я бы хотел загадывать наперед, да это, черт возьми, никогда не сбывается.

Через пять минут телефон Криса разрывается от сигнала сообщения, и он уверен, что это Вильям, когда снимает блокировку телефона. Но это неизвестный номер и фотография, которая заставляет Криса только поджать губы и отложить телефон на водительское сидение.