Северная звезда.

      Гатс грузно опустился в кресло.       На смуглой переносице образовалась глубокая морщина.       Он тяжело посмотрел из-под бровей, откладывая в сторону планшет и кипу бумаг.       — Будешь курить в комнате — я тебе голову откручу, — Завопила Каска, когда его пальцы потянулись к нагрудному карману.       Услышав надтреснутый голос девушки, он скрестил руки на груди.       — У тебя вечно такой вид, как будто у одного всё ни как у других. — Каска продолжила пилить Гатса и тот, сконфуженный и отчужденный, мечтал провалиться сквозь пол, только бы не слышать лучшую подругу, смыслом будней которой стало всё время обсуждать его жизнь, как будто больше других знала, как жить ту самую.       — Ну, не начинай, — Прохрипел он. — У меня не рак легких, если ты еще не поняла.       — Скажешь тоже, — Она водрузила гору свежестиранных полотенец на столешницу. — В твоем положении я бы посоветовала тебе молиться.       — Слабая коронарная артерия. — Задумчиво пробормотал Гатс, наблюдая за девушкой, которая сооружала аккуратную стопку. — Думается мне — это не так уж и страшно.       — Ты просто еще не догадываешься о том, какая веселая жизнь тебя ждет, — Она закатила глаза. — С твоим характером, я…       — Довольно. — Он резко встал, забирая ключи со стола. — Надо встретить жену с работы.       — Иногда, мне кажется, что я не подруга, а — домработница. Поди, Марго точно не обременяет себя домашними делами. Всё шляется по своим кастингам. — Каска сморщила нос. — Карьеристка гребаная.       — Ага, — Безэмоционально ответил мужчина, выходя в коридор и надевая ботинки. — Но, я тебе очень благодарен. Иначе, что бы я без тебя делал?       — Фе. — Та закатила глаза и вернулась к белью.       Гатс покинул дом, выдыхая тяжелые ругательства.       Хотьба давалась с величайшим трудом, и скольких же усилий стоило пройти хотя бы сто метров без одышки и тахикардии.       Вот бы повернуть время вспять, даже при условии, если бы от этого что-то реально зависело, но, как вы сами понимаете, то было весьма сомнительной перспективой.       Чертас два, если бы он хоть на секунду попытался отказаться от крепкого алкоголя, работы наполненной стрессом и воспитания почти неуправляемого сына, который, видит бог, пошел в его несравненную женушку, — такой же прибабахнутый и высокомерный.       Нет.       Это тот самый момент, когда от нас мало что зависит, ибо события этой заварушки начались настолько давно, что появись на его пути кудесник, Гатс бы вряд ли назвал точную дату, с которой его жизнь пустилась под откос.       На том и сошелся.       Терпеть. А там, как масть покатит.       Подумаешь, отбросит он кони…       Как будто кто-то действительно станет переживать о нем, кроме матери и Каски…       — А это что еще за хрень? — Гатс остановился, как вкопанный.       Ветер подул намного сильнее, нежели прежде.       Посреди дня, светлого, мать его, полдня, горела луна.       — Предположим, что это — нормально, — Мужчина почесал голову, доставая телефон, чтобы позвонить Марго. Но опустил руку.       Рядом с луной загорелась звезда, которая, если верить глазам, была совсем близко к атмосфере.       Она серебрилась и часто мерцала, как новогодняя лампочка на гирлянде.       — Нет, не буду звонить. Подумает еще, что я окончательно чокнулся, — звоню посреди дня, чтобы сообщить о том, как светит луна. Будто, блин, раньше такого не было. — Он сунул телефон в карман, спускаясь в метро.       Проходя через турникет, он еще задавался вопросом, нормальное ли это явление для здешних мест.       Северную звезду он видел чаще обычного.       Она появлялась в два часа ночи, и будь Гатс проклят, если сперва принял ее за огни на телевышке. Но, посмотрев в джпс ближайшие вышки в радиусе ста метров, не нашел таковых вовсе. Уж слишком неестественно высоко она была для вышки, но слишком низко находилась над землей…       Так как Гатс привык в это время бодрствовать за чашкой крепкого кофе и ноутбуком, он решил взглянуть на звезду ранним утром, чтобы сделать некоторые догадки касаемо ее происхождения.       Пока шумный вагон трясся на рельсах, мужчина вбил в гугл это явление и, сморщившись, наткнулся на какие-то эзотерические бредни.       В общем-то, события развивались планомерно, ничего не предвещало беды. Лишь люди чуть сварливее обычного. Взрываются без повода, отчего голова начинает трещать еще сильнее. И Гатс уже не рад, что спустился в подземку.       Раздался телефонный звонок.       Мужчина приник к смартфону, прислушиваясь к довольному тембру директора компании.       — Гатс, у нас тут форс-мажорные обстоятельства. Как ты смотришь на то, чтобы поработать сверхурочно? Не переживай, я в долгу не останусь, — вещал Пиппин.       — И почему я не удивлен? — Смиренным голосом ответил Гатс, со злостью тыкая пальцем в кнопку блокировки. — Ни одного гребаного дня без происшествий.       Покинув вагон, он вышел из метро, вызывая такси.       — Больше я туда ни ногой. — Пробормотал он, кидая презрительный взгляд на буковку «М» на отдалении.       Отчетов выше крыше.       Ночь обещает пройти на периметре офиса, и мужчина уже выпивает третий пластиковый стакан, наполненный ароматным кофе.       Охранник не ставит здание на сигнализацию, предполагая, что Гатс останется здесь до утра. А если и нет, то опытные ГБР всегда поставят офис на пульт охраны.       Справившись с отчетами, он разваливается на стуле и подъезжает к окну, чтобы насладиться видом вечернего города.       Большая часть магазинов уже зажгла огни, и теперь отдельные части трущоб сияют раньше остальных, под стать звезде, которая приблизилась к атмосфере поразительно близко.       Поиграв с последней в гляделки, Гатс потянулся к телефону.       — Марго, я сегодня на работе заночую, — Объявил он.       И почему-то был уверен, что она бы точно о нем не вспомнила, не свершись данный звонок.       — Без проблем, — Игриво ответила она, начиная рассказывать про какую-то никому неинтересную бабскую хрень «пилинг, чулочки, надбровные дуги с пресловутой коррекцией»…       На восьмой минуте он уже положил телефон на стол и вышел в коридор, чтобы приобщиться к кофейному аппарату — единственному источнику света на периметре темного помещения.       -… И она мне говорит: передай сестре, что у меня нет нужных ингредиентов, как будто сама не может об этом сказать… Дорогой, ты слушаешь?       — Ага. — Гатс хлебнул из стаканчика и снова поднес телефон к уху. — И почему она сама не может об этом сказать? — Полюбопытствовал он.       — Кто? — Жена запнулась.       — Сестра, наверное…       — Чья сестра?       — Мне пора идти. — Гатс отключил дозвон и бухнулся в кресло, буравя взглядом звезду в небе, — Только не говори, что ты ее понимаешь, — Сказал он, погрозив полярной пришелице кулаком.       К пяти утра, как и предполагалось, он свалился замертво.       Кажется, его организм решил действовать, особо не советуясь с хозяином тела.       Проспав до обеда, и резко открыв глаза, когда по офису уже начали сновать сотрудники, он отлепил от щеки лист сверки итогов.       Пиппин пересек кабинет, направляясь к нему.       — Как всё прошло?       — Я не спал всю ночь, но закончил отчеты, — Гатс помотал бумагами перед лицом шефа и натянуто улыбнулся. — Можно мне домой?       — Безусловно! — Пиппин одобрительно закивал. — Как ты?       — Прошел обследование. Результаты неутешительные. Врач говорит, что у меня вода в легких.       — Я бы посоветовал тебе отказаться от кофе. Вряд ли это сделает твою ситуацию краше, ты же понимаешь?       — Понимаю, — Гатс схватился за сердце и исторг тяжелый вопль, — Только бы всё закончилось не слишком болезненно. Я не планирую умирать месяцами. Хочется просто уснуть, чтобы никогда больше не проснуться.       — Да, сложно видеть тебя таким, гроза предпринимателей, — Мужчина покачал головой, похлопывая Гатса по спине. — Иди уже. Но, знай, если ситуация выйдет из-под контроля, я бы мог оплатить твое лечение, ибо, черт его знает, где я найду такого же сотрудника, как ты.       — Только об этом и беспокоишься. — Он фыркнул, укладывая ноутбук в сумку. — Скажешь — нет?       — Нет. Ты мне дорог не только, как сотрудник, но и человек ты тоже прекрасный. — Пиппин указал на дверь, — Отдохни, чувак. Ты и так здорово потрудился. Но, будь на связи. Кто знает, что у нас до вечера тут может случиться.       Гатс помахал рукой и вышел из кабинета, попутно прощаясь с остальными сотрудниками.       Сняв бейдж, он проводил кофейный аппарат грустным взглядом и покинул здание, заведомо учуяв стойкий, наполненный жизнью, аромат весны.       Дома его ждало уныние.       Цементные стены помещения покрылись влагой, но у Гатса не было ни времени ни сил что-то с этим сделать.       Он походил по комнате в зад-перед, потом водрузил на стол ноутбук и принялся писать в закрытом блоге так, как делал это несколько лет подряд, начиная с малых лет.       Тогда, в далекие двухтысячные у него была всего лишь старая печатная машинка, работать на которой приходилось в более ранние часы, чтобы не смущать родственников шелестящим звуком бумаги и размеренным боем пальцев по кнопкам.       Разумеется, в то время еще не было блогов, и печатать приходилось, в основном, в стол.       К десяти годам там уже красовалась приличная стопка в один фут и несколько других — поменьше.       Некоторые рассказы он все же умудрился реализовать в местной газете Риалтайм, ну, а остальные иногда читал сыну или жене, которые были не слишком рады данному факту.       К творчеству Гатса они относились со смирением в глазах, но, чаще всего, с насмешкой. Однако, мужчине было глубоко наплевать на то, что о нем думают окружающие.       Не такая уж это и редкость, когда даже самые близкие люди не согласны с твоими привычками, которые приносят тебе воистину приятное ощущение душевного спокойствия.       Марго сотворила прекрасный ужин, предпочитая видеть за столом всю семью в сборе, но Гатс только умыкнул тарелку, чтобы иногда отодвигать от себя компьютер и приобщаться к салату из курицы, который у его жены получался лучше всего на свете.       Что-что, а готовила она, как сам боженька.       Ближе к полуночи чета отправилась спать.       Гатс еще бодрствовал в кабинете.       Иногда, он бесцельно шатался по двору или пытался ремонтировать автомобили, которые стояли у него в гараже. Это было дополнительным заработком к основной работе и, вторым по счету, хобби к неизгладимой любви к писательской деятельности.       Полвторого дня Марго вышла во двор, чтобы покормить пса.       Она застала Гатса с растерянным выражением на лице.       От него, в сторону городской трассы, уходил высокий мужчина, зажимающий подмышкой безызвестную поклажу.       — Кто это? — Она отставила миску и поравнялась с мужем.       — Пустяк, — Он опустил голову и нервно закурил. — Предыдущий владелец нашего земельного участка.       — Что ему надо спустя столько лет?       — Если ты помнишь, мы не согласовали строительство дома. У нас даже документов на него нет.       — Уж не хочешь ли ты сказать, что нас могут выселить в любой момент? — Марго впала в ступор. — Прекрасно, ничего не скажешь.       — Мы могли бы продать этот дом. Я найду порядочного юриста, который решит эту проблему. Помнится, у Пиппина есть такой среди знакомых.       — Почему у Пиппина есть, а у тебя — нет? Сколько ты еще будешь полагаться на волю случая, пока тебя не турнут с насиженного местечка? — Вскричала женщина.       — А что, если мне плевать? — Он уставился на жену без тени сомнения.       — Конечно, — Она закатила глаза и сложила руки на груди. — Ты же скоро умрешь, не так ли?       Гатс отвернулся, сдерживая слезы обиды.       Это было немного забавно. Мужчина под два метра ростом, оказался лицом к лицу с миниатюрной супругой, которая заставила его вмиг расчувствоваться каким-то банальным, дурацким упреком.       — О, здорово. Я собираю вещи, — Рявкнула жена, быстрым шагом отправляясь к дому. — И еду к маме, коли у тебя нет желания хоть как-то повлиять на данную ситуацию.       Она забежала в дом, вооружаясь чемоданом и запихивая в него скромные пожитки.       … — Только и делаешь, что пишешь свой никому не нужный бред, — Она навострилась в кабинет Гатса, отворяя тумбочку и начиная рвать его старые рассказы на мелкие клочки. — Всю свою жизнь занимаешься какой-то хренью, вместо того, чтобы уделить время по-настоящему важным вещам. Например: семье!       Гатс даже не думал препятствовать ей.       Ему уже было настолько плевать, что происходящее казалось ему чем-то нереальным. Словно бы происходило на мониторе его ноутбука, в виде очередного ситкома с известными актерами.       Следуя привычке, он включил кофе-машину и мирно закурил, глядя в сторону захлопнувшейся двери.       Пол был усеян кусочками прошлого. Вслед закрывшейся парадной они закружились в вихре, облепляя его драповое пальто, будто перьями какой-то диковинной птицы.       Воспоминания и мысли, которые не давали ему покоя.       Все недосказанности, вся эта хрень, мать ее.       Даже плакать по-настоящему он никогда не умел, а теперь, перед самой смертью и вовсе забыл, как это делается.       «Запрусь тут» — Подумал он, делая большой глоток любимого напитка и вооружаясь бутылкой виски. — «Стану пить, писать, делать всё, что посчитаю нужным».       Как ни крути, времени оставалось не слишком много, чтобы тратить его на лобызание себя любимого.       Во-первых, это не принесет никакого спокойствия, ну, а во-вторых, вряд ли он вообще умел по-другому.       Никакими сверх способностями не отличался, семьянином был, к слову, весьма дерьмовым. Да и писал через пень колоду, только для того, чтобы заполнить пустые будни хоть чем-нибудь, а не бесцельным шатанием на задворках собственной памяти…       — Дурацкая звезда, — Пробормотал он, глядя на нее снизу вверх. — Висишь себе на небе, и дела тебе нет ни для кого.       Звезда ехидно моргнула.       — Ухх, тварина. — Он сомкнул челюсти и плюхнулся на диван.       Прошедшие события отняли немало сил.       Гатс проспал до глубокой ночи, едва ли даже просыпался, чтобы покурить или сходить в туалет.       Помаячив по залу, он вдруг споткнулся, понимая, что ничего не видит.       — Я что, ослеп? — Пробормотал мужчина, натыкаясь на низкий столик и перелетая через него на ковер. — Супер. Просто супер.       Добравшись на ощупь до парадной двери, он сдвинул засов и выглянул наружу.       — Просто свет отключили… — Световой кабель болтался над землей, перерезанный и согнутый. — Эй! — Крикнул он в ночь, — Какого черта?       Подсвечивая экраном телефона путь до комнаты, он отыскал набор плавающих свечек и водрузил их на стол в кабинете.       — Гм, счета, — Пробормотал он невнятно, — Всё оплачено на полгода вперед.       Он еще раз перепроверил бумаги, но не нашел в их информации ничего такого, что бы указывало на немедленное прекращение электроэнергии.       Если вспомнить события прошедшего дня и составить логическую цепочку, то выходит, что свет мог отрезать сам хозяин участка.       Только зачем это ему? — Непонятно.       Покинув дом, Гатс начал бродить по участку, пытаясь понять, что ему делать дальше.       Вызывать полицию не имеет смысла.       Он мог и сам починить свет, но, где гарантия, что провод вновь не обрежут?       Да и, к тому же, вряд ли у него что-то выйдет до наступления утра.       Луна исчезла. Даже Северная звезда пропала из виду.       Их дом стоял на отшибе, поэтому Гатсу было слегка не по себе.       И, когда от густой кромки леса отделилась фигура человека, он, от всей души, просил, чтобы это существо выбрало какой угодно дом, только не его собственный.       Но, то неукоснительно приближалось к нему.       — Что это за место? — Вопросил человек, слегка поежившись на пронзительном ветру.       — Пригороды Суррей, — Сдержанно ответил мужчина, соблюдая дистанцию.       — Не знаю такого. — Парень огляделся, переводя взгляд с дома на Гатса. — Кажется, я потерялся.       — Вы весь мокрый, — Заметил Гатс, обводя взглядом юношу. — Попали под дождь?       — Ебнулся в болото, сударь. — Он совершил эпичный реверанс и закатил глаза. — Может, перестанете на меня так смотреть и поможете?       — С какой стати я обязан вам помогать? — Мужчина забыл про страх и упер руки в бока.       — Хотя бы из вежливости? — Предположил человек, высокомерно задирая холеную головку. — Или Вам не известны хорошие манеры и гостеприимность?       — Договоришься у меня, — Пробурчал Гатс, отворяя дверь перед незнакомцем. — Входите, но не споткнитесь, милейший. Со светом фигня какая-то.       — Спасибо.       «Да что он мне сделает»? Ростом — на голову ниже меня. Худенький, хлипкий, как осинка».       Парень зашел в ванную, избавляясь от обуви и джинсов.       — Ты, правда, упал в болото?       Пришелец нахмурил брови и приготовился выдать тираду, но, вдруг, расслабился и захохотал.       — Да, что-то вроде того.       — Отличное начало для знакомства. — Гатс широко улыбнулся и похлопал парня по спине. — Я принесу тебе чистую одежду.       Переодевшись, незнакомец принял из рук Гатса кофе, которое еще оставалось горячим после обрыва электроэнергии. И вышел на улицу, чтобы оценить урон.       — Очень интересно. — Он почесал голову. — Ты смотри, насколько искусно тут сработали! — Он немного походил по участку и поманил Гатса к себе. — Тут и чинить особо нечего. У тебя есть скобы?       — Да, где-то были. — Мужчина принес ножные скобы и три метра джутовой веревки. — Ты точно справишься?       — Не знаю, — Пробормотал спутник. — Я ведь никогда этого не делал.       — Отлично, — Гатс фыркнул. — Если тебя долбанет током, я похороню тебя на заднем дворе.       — Мило. — Парень вскарабкался на световой столб и приладил оборванный провод на место.       — Разве тебе не нужны плоскогубцы или перчатки?       — Его просто вынули из пазов. Тут он крепится довольно легко, — Пояснил незнакомец, слезая обратно.       Дом залился светом.       — Ты не представляешь, как я тебе благодарен. — Гатс пожал ему руку и поманил в дом.       Они сидели возле камина, распивая бутылку виски на двоих.       Незнакомец наконец-то снял свой капюшон, под которым оказалось нечто интересное.       Гатс даже на миг отвел взгляд, чтобы скрыть любопытство.       Черт, его жена Марго тотчас признала бы парня хорошеньким во всех отношениях. Такая кожа была не у каждой девушки, а волосы… Вы только посмотрите на них! Это точно парень?       — Слушай, у меня немного неудобный вопрос… — Гатс тяжело выдохнул, собираясь с мыслями, — Ты чего забыл в нашей глуши с такими эмм…       — Тебя смущает мой вид? — Гриффит сузил голубые глаза.       — Сказать по правде — да. Наверняка, я не один так на это реагирую, ты понимаешь?       — Конечно, — Он сухо кивнул. — Ну, и как?       — Что как?       — Твои впечатления от увиденного?       — Я полагаю, мне надо быть максимально честным, не так ли?       — Максимально честным для того, кто живет с женой и ребенком.       — Я их люблю. — Гатс покраснел. — Но, это не мешает думать о тебе, как…       — Закрыли тему. — Гриффит впечатал бокал в столешницу и прикрыл глаза, изнывая от усталости.       — Жаль, что скоро меня здесь не будет, — Пробормотал Гатс, с грустной улыбкой.       — Ты переезжаешь?       — Можно и так сказать. В «апартаменты» поменьше.       — Если тебе грустно от этого факта, то зачем ты это делаешь?       — А у меня нет выбора. — Он встал с пола и бухнулся на кровать. — Спокойной ночи.       — И ты оставишь меня без присмотра?       — Воруй, что хочешь, мне уже чертовски плевать, — Пробурчал мужчина, зарывая лицо в подушку. — Только кофе-машину не бери.       Гриффит поболтался немного по дому и лег рядом с Гатсом.       Посреди ночи его начало знобить. Он натянул на обоих теплое одеяло, забываясь тревожным сном.       Утром их разбудил удивленный голос Рикерта. Сын Гатса стоял над кроватью, с величайшим интересом рассматривая его спутника, который, вот ведь плут, спал на груди у мужчины с таким выражением лица, как будто находил в этом чуть ли не самый важный аспект своей жизни.       — Кто эта девушка? — Вопросил Рикерт.       — Это не девушка, — Задушенным голосом пояснил отец, убирая с себя голову блондина. — Парень, который плутал вчера вечером в пригородах. Это его одежда у нас в ванной.       — Ладно, я не лезу в твои дела, ты — в мои. — Рикерт прокрался по гостиной, начиная рыться в комоде.       — Забыл чего? — Гатс потер лицо ладонью, чувствуя легкую небритость.       — Мать просила забрать документы на дом, чтобы ты не пытался сбежать от обстоятельств. — Хочет выпросить разрешение у хозяина участка, чтобы заверить их у нотариуса.       Мужчина громко фыркнул и щелкнул зажигалкой, помещая сигарету в рот.       — Валяй, чего уж там.       Когда сын ушел, Гатс принял душ и приноровился к телефону, набирая номер матери.       Так, как заниматься было особо нечем, он решил повидаться с родственниками, дабы успеть подготовить близких к неминуемой катастрофе.       Негоже, если бы он решил уйти просто так, никому ничего не сказав. Но и не то, что бы его не посещала такая мысль…       — Я с тобой. — Гриффит отбросил волосы с лица, влезая в обувь.       — А тебе пора и честь знать, друг любезный, — Гатс натянул на себя выходную одежду и занялся туфлями.       — Мне некуда идти, если ты об этом.       — И, что? Говоришь так, будто я обязан в этом разбираться! — Он поиграл желваками, — У меня масса дел, годовой отчет, переговоры…       — Тебе помочь с этим?       — Если бы ты в этом хоть что-то понимал. — Мужчина махнул рукой.       — Как со светом — никогда не делал, но сделал же?       — Везение. Это, просто, везение. Хотя, погоди… Ты предлагаешь мне помощь, а я пытаюсь тебя отговорить? Это немного странно — твое стремление, но, я вовсе не против.       Гриффит молча смотрел на собеседника.       — Мы сходим к твоим родным, а потом заскочим на работу.       — И, как мне тебя представлять? Братом, другом, бойфрендом, мать твою?       — Да хоть личной шлюхой, мне плевать.       — Стоп. Тебя подослали ко мне для помощи? Кто, Пиппин? Марго, Каска?       — Нет. Прими это со всей доблестью, на которую только способен, — я хочу тебе помочь.       — Я настолько жалок?       — Местами.       Гриффит протянул Гатсу ключи от автомобиля.       — Ладно, поехали, черт с тобой. Хотя, куда я поеду, если моя колымага уже второй месяц как сдохла. Или ты еще и в машинах разбираешься?       — Может и разбираюсь. — Парень пожал плечами, выходя на улицу. — Как открывается этот чертов капот?       — Ты еще не начал, но вопрос прозвучал очень «многообещающе», — Гатс подцепил капот пальцем и открыл его, подставив держатель. — Полагаю, сегодня ее звездный час.       — Звездный? — Гриффит замер.       — Не понимаю, что тебя так заинтересовало. Или ты не слышал такого выражения никогда? — Он округлил глаза, переводя взгляд на небо, — Кстати, это прозвучит немного тупо, но, как думаешь, куда делась вчерашняя звезда, которая сияла на небе? Может, это ты спустился с небес, чтобы мне помочь?       — Какой-то тупой подкат, ты прав. — Он закатал рукава и принялся за работу.       Спустя час машина заработала, и, с довольным выражением лица, и с грязью на носу, Гриффит отправился мыть руки на задний двор.       Гатс выждал немного времени и рванул с места, скрываясь за поворотом. Потом остановился, будто его внутренности вдруг примагнитили к исходной точке.       Что он теряет, если они поедут по делам вместе?       Может, даже выиграет…       — Уж не думал ли ты слинять? — Гриффит занял пассажирское сиденье.       — Нет, просто проверял тягу. Такое впечатление, будто машина стала ездить в разы лучше. — Соврал мужчина. — Кстати, почему ты всегда такой напряженный? — Полюбопытствовал он.       — Следи лучше за дорогой. — Строго ответил парень.       — Полагаю, я должен ответить тебе тем же. Ты что-нибудь хочешь?       — Да, — есть. Ты говорил, что мы едем к твоим родственникам, поэтому пообедаю там. Всё в порядке.       — Что ты помнишь о событиях вчерашней ночи?       — Не знаю. Я как будто потерял память. Долго бродил в темноте, а потом увидел тебя.       — Как романтично. — Мужчина рассмеялся, но вдруг схватился за сердце, — Прости, если напугал тебя, — Он поймал взгляд юноши.       — Болит?       — Нет. Я просто всегда хватаю себя, когда говорю о чем-то. — Он поджал губы.       — Ты прям весь соткан из сарказма и шуточек. А что на самом деле у тебя стряслось? — Гриффит попросил у него сигарету и откинулся в кресле. — Не может быть так, чтобы у человека всё было хорошо, да?       — Это ты верно подметил. Я — в дерьме. Но ты ведь тоже человек, да? Хотя, иногда мне так не кажется.       — Это потому что я не помню себя.       — Неплохо ты устроился, — Гатс мягко рассмеялся. — Но ты из плоти и крови — это радует.       — Что здесь такого радостного? — Не понял Гриффит.       — Потому что я так часто придумывал себе воображаемых собеседников, что уже перестал отличать их от настоящих людей.       — Не все люди тоже настоящие. — Парень ухмыльнулся. — Хочешь коснуться?       — Пожалуй. — Гатс протянул свободную от руля руку, чтобы сжать в ней ладонь спутника. — Живой, значит.       — Если ты не хочешь отпускать, то делай, как считаешь нужным, — Предостерег Гриффит. И сжал его руку в ответ.       Она была мягкая и теплая. Настоящая рука. Самая, мать ее, взаправдишная.       Так они и ехали до самого отчего дома.       — Это странно, — Тихо проговорил Гатс, отпуская пальцы Гриффита. — Однако, я бы сделал это еще раз когда-нибудь.       Они закрыли машину и спешились на тротуар, где их ждала мать Гатса, Марго и другие некоторые родные.       — Приехал-таки. — Марго поджала губы. Было видно, что она давно перестала злиться на мужа. — А это еще кто?       — Этого парня ко мне приставили по работе. В последнее время всё валится из рук, а помощь и свежие мысли никогда лишними не будут. — Мужчина натянуто улыбнулся.       — Мы поговорили с твоим личным врачом, — Начала вдруг Мардж, усаживаясь во главе стола. Гриффит сел рядом с Гатсом, демонстрируя собранность и некоторую отчужденность во взгляде. — Он посоветовал найти хирурга, иначе бездействие только усугубит сложившуюся ситуацию. Тебе сделают операцию, проведешь некоторое время в изоляторе, пока не восстановишься. Потом отправишься в санаторий.       — А деньги мы напечатаем, — Закончил Гатс за жену, налегая на оливки. — Здорово.       — Это не проблема, я заложу квартиру. Главное, чтобы ты не сбежал с больницы, как в прошлый раз.       Гриффитс вдруг хмыкнул, глядя лучезарными глазами на своего спутника.       — Серьезно?       — Да. И если бы это было в первый раз, — Сварливо ответила жена. — Его в цепи закуй — дурень огромный — выберется всем назло.       — Я больницы с детства не люблю, — Пояснил Гатс, сжав челюсти. — Отвратительная еда и мерзкие докторишки. Совсем никакого уважения к пациентам.       — Тебе всегда всё не так. — Марго развела руками. Хочешь жить — придется терпеть.       — И, каков шанс моего выздоровления?       — 90 к одному. И я уверена, что оставшиеся десять процентов — явно не твой случай. В медицине бывали случаи и похуже.       — Ты не думаешь возвращаться? — Тихо спросил мужчина, глядя на Марго.       — Пока нет. Поверь, так будет лучше. И я никуда не ухожу. — Он сжала пальцы на его запястье и прикрыла глаза, чтобы никто не видел ее слезы.       Гриффит дернулся и резко встал из-за стола.       — Я побуду снаружи. — Бросил он через плечо, исчезая в коридоре.       Сердце Гатса начало неприятно покалывать.       Воздух вокруг сделался едким, почти невыносимым.       Он тоже вышел, вслед за «помощником», чтобы почерпнуть кислорода и просто привести мысли в порядок.       — Ты ушел, и мне стало не по себе, — Гатс подошел к парню, оглядываясь по сторонам. — Ты словно мое душевное состояние, которое всегда разное, но не слишком понятное.       — Рад за тебя. — Это могло показаться грубостью, да просто метод общения у него был такой — с нажимом, не без желания сделать как можно больнее. Или просто сам Гатс так сильно переживал такие почти несущественные вещи.       — Мы можем уже ехать. Мне надо подготовиться к операции. Подумать, в конце-концов, так ли она мне нужна.       — Подумай. — Уклончиво ответил парень, забираясь в машину.       — Супер. — Гатс засучил руками. — Кто-нибудь скажет мне, как быть?       Он занял водительское кресло.       — Ты — взрослый человек. Одного моего совета тут недостаточно.       — Действительно, ты же не маг, чтобы вылечить меня в одночасье…       — Даже если бы и мог, ты должен сам справиться с этим, чтобы впредь не подвергать себя опасности.       — Тогда для чего ты здесь, если не собираешь мне помогать? Может, ты — демон смерти?       — Я не знаю. Но вся беда здесь, — Он погладил Гатса по голове. — И только ты способен с ней разобраться.       — Поехали домой. — Мужчина опустошенно повернул ключ зажигания и помчался в сторону пригородов. — Ты так ничего и не съел.       — Не бери в голову. Возьмем что-нибудь из холодильника.       — Больше всего меня бесит, — С нажимом сказал Гатс, — Что никто не нашел ничего лучше, кроме как оставить меня на попечение судьбы. Здорово, не правда ли?       — Так или иначе, мы все здесь одни, если ты этого еще не понял. — Гриффит развел руками.       — Но, ты же мне помогаешь, не так ли?       — А это что-то должно значить?       — Определенно. — Он посмотрел на спутника, — Черт, зачем я это сделал?       — Ты о чем?       — Гораздо легче говорить тебе об этом, не видя твоего настоящего лица. Смотришь, и понимаешь, что ты не тот, кто мог бы помочь с советом. А отворачиваешься — сразу дельные фразы прилетают, — Он посмеялся.       — Внешность обманчива. Ты сам это знаешь, как никто другой.       — Хочешь сказать, что я — нежный и ранимый?       — Не понимаю, почему тебя коробит этот факт. Я просто сказал о глубине души. Если это правда, то почему ты должен скрывать ее от окружающих?       — Потому что. — Зло процедил мужчина. — Ибо не будет никаких заключенных договоров, если я не проявлю самые сильные стороны своего характера. А сентиментальность, сам понимаешь, вряд ли имеет вес против стада баранов.       — Спасибо, что объяснил, — Без тени издевки ответил парень, и Гатс, в который раз, удивился его прямоте.       Нет, он, определенно, не такой, как все остальные.       — Что-то мне нехорошо, — Пробормотал Гриффитс, часто дыша.       — Это нормально. Ты просто заморил себя голодом, так бывает. — Гатс выбрался из машины и помог парню доковылять до дома. — Дай мне слово, что будешь питаться хотя бы раз в день, хорошо?       Тот кивнул, но вдруг округлил глаза.       — Кажется, Гатс, у нас гости.       — Сколько раз тебе говорила, что не нужно разбрасывать вещи когда куда-то торопишься, — Заорала Каска из соседней комнаты. — Берешь аккуратно то, что нужно и остальное кладешь обратно. Вот и всё!!! Эм…       Она поперхнулась, выходя из комнаты.       — Извините.       — Вы — домработница? — Удивленно спросил Гриффит.       Та обомлела, сдергивая с себя передник и приглаживая волосы, чтобы понравиться гостю, — Я — подруга Гатса. Просто помогаю ему по хозяйству.       — Я всё еще тут, — Пробурчал брюнет, заваривая чашку кофе и усаживаясь за стол. — Но вы говорите, чего уж там.       Обычно Каску невозможно было заставить остановиться, но сейчас она сидела напротив Гриффита, слушая его предельно внимательно.       — Вы очень талантливый юноша, — Заметила она, состроив ему глазки.       — Так, ребят, я еще тут, — Напомнил Гатс, размахивая руками. — Гриффит — мой ассистент на время болезни. Каска — моя лучшая подруга. Каска — Гриффит — приятно познакомиться.       — Черт, я совсем заговорилась с вами! Мне пора идти, — Девушка разочарованно посмотрела на часы, хватая сумку. — Гатс, — Добавила она так мягко, как никогда с ним не разговаривала, отчего тот вытянул шею, подобно гусю, — Сандвичи в холодильнике — вторая полка с верху. Завтра сооружу что-то более презентабельное, уж простите.       Она выбежала из дома, громко хлопнув дверью.       — Что это такое? — Он указал на свои штаны и Гатс поперхнулся чаем от неожиданности.       — Грифф, ты меня просто поражаешь. Сначала ты удивляешь меня своими философскими речами, а теперь не знаешь, как совладать с этой штукой у тебя в штанах?! Видимо, ты не просто отшиб себе память, а еще и повредил мозг.       — Не неси ерунды. — Гриффит тяжело вздохнул. — Просто помоги мне, вот и всё.       Гатс покосился на друга.       — Ну, в туалет-то ты уже ходил, да?       — Типо того.       — А теперь сделай то же самое, только постарайся доставить себе удовольствие.       — Это как?       — Бля, ну не здесь же, аааа… Засунь его обратно.       — Черт, я прищемил себя ширинкой. — На глазах Гриффита выступили слезы боли и смеха.       — Правильно говорить: не себя, а — яйца.       — Выглядит не ахти.       — Да нет, он очень хорошего размера, ты должен быть горд собой… «Не смотри туда, Гатсо».       Мужчина немного походил по комнате, пытаясь совладать с собой.       — Ладно, я помогу тебе. Но, об этом никто не должен знать, ясно?       — Хорошо, — Гриффит без стеснения расстегнул ремень джинсов. — Что теперь?       Гатс сжал волю в кулак. Если и у него встанет член, то пиши-пропало. Мало того, что он будет официально являться педиком, так еще тем, который дрочит невинному молодому человеку, который вообще никогда не знал такого гадкого слова. Ни первого ни второго, сами понимаете.       — Как ты можешь не знать таких простых вещей? Это так же естественно, как принимать пищу или пить.       — Мне кажется, ты начинаешь забывать, что до вчерашнего дня я напрочь забыл, чем занимался до того, как мы встретились.       — Хорошо.       Гатс кивнул.       — Возьми себя за хуй.       — Прости, за что, нафиг, взять?       — За то, что тебя сейчас беспокоит. Вообще-то, это член — если выражаться более мягким, почти научным способом… Да не хватайся ты так сильно…       — Может, сам попробуешь, если уверен, что сделаешь это лучше меня? Ты вообще когда-нибудь делал это с другим человеком? — Гриффит говорил почти шепотом, как будто понимал всю интимность ситуации.       — Никогда. — Он прикоснулся к парню, стараясь дышать глубоко и спокойно, чтобы не выказать даже доли смятения, но из этого вряд ли что-то вышло.       Скользнув пальцами под ремень, он ощутил драгоценное тепло, которое на миг обожгло его руку своей нежностью. Мягкая, влажная головка касалась его пальцев. Через нее бил крупной дрожью пульс, заражая Гатса волнением и страхом.       Это было настолько приятно, что писать об этом попусту не имело смысла. Это надо было попробовать и ощутить, чтобы стать навеки пленником данного чувства.       Руководимый только инстинктами, Гриффит толкнулся в ладонь друга, по наитию стараясь сократить расстояние между ними до предельного минимума.       — Только без рук, — Предупредил мужчина, слегка отстраняясь.       — Как будто кто-то может помешать нам делать это. — Прошептал Гриффит, не зная, куда деть свои пальцы. — Что это вообще такое?       — Дрочка. — Сухо изрек Гатс. — К ней быстро привыкаешь, когда делаешь это сам. Но с другими она обретает какой-то другой смысл, понимаешь?       — Что может быть лучше этого?       — Не знаю. — Друг задумался. — Может быть, секс?       — Мне кажется, я бы мог потерять сознание. — Он закрыл глаза, повторяя бедрами движения Гатса.       — Не потеряешь, если не перестанешь дышать, — Мужчина улыбнулся, испытывая непреодолимое желание поцеловать своего подопытного. — У меня тоже встал, — Тихо прошептал он, по привычке прикусывая ухо Гриффита и снова отстраняясь, будто от невидимой пощечины.       Наплевав на собственные правила, он уже соединил в ладони их эрекции, двигаясь нервно и торопливо, чтобы достичь оргазма и на миг забыть о существующих ныне проблемах.       — Прекрати, пожалуйста, — Попросил парень, касаясь его губ своими, но не целуя, а просто ища утешение в близости.       — Если ты просишь…       — Нет, стой…       — Да ты совсем во вкус вошел, дружище, — Он поцеловал друга в висок и рассмеялся. — Или, мы — оба?       — Я бы не хотел, чтобы это случилось так поспешно и…       — Какая разница, где это случится?       — Тоже верно, — Он обнял Гатса за шею и попытался поцеловать.       — Ты что делаешь? — Полюбопытствовал друг, когда Гриффит тыкался в его губы, как слепой котенок.       — Извини, я, наверное, выгляжу глупо. — Он отстранился, но Гатс его точно бы никуда не пустил.       Еще пара движений, и блондин послушно отдается в объятья, кончая в кулак Гатса.       Теплая сперма растекается по его ладони, огибая дрожащие пальцы. Этого вполне достаточно, чтобы тот и сам закрыл глаза, потеряв равновесие, увлекая за собой хрупкую фигуру напарника.       — Хочу еще. — Гриффит облизнул пересохшие губы, и мужчина впился в них настоящим поцелуем, чтобы донести до друга… что? признательность, любовь? Или попытаться сказать, как сильно бы хотел провести оставшееся время в постели, чтобы повторять этот ритуал до бесконечности?       — Кто же ты такой… — Гатс бессильно прислонился спиной к стене, глядя на невероятно прекрасного юношу перед собой. — Словно бы испытание самого Дьявола, или, хуже того, посланник самих небес, пред ликом которого я проявил похоть и малодушие?       — Хотел бы и я знать… — Он стыдливо застегнул джинсы, отстраняясь. — Кажется, надо в душ.       — Иди, — Полушепотом ответил Гатс. — Просто дай мне прийти в себя после случившегося.       Гриффит исчез в ванной комнате, но мужчина и не думал сидеть.       Он вооружился сигаретой и, словно метеор, нарезал круги по гостиной, пытаясь осознать случившееся. Возможно, оправдать себя, или, придумать причину, чтобы сделать это снова…       Какие там мысли о смертельной болезни, — его сердце неслось, как подстреленная гончая.       Зная, что в трех метрах от него купается голый, очень притягательный и абсолютно невинный, парень, он чуть ли не сдерживал себя всеми возможными способами, чтобы не нарушать дистанцию прежде времени. Однако, если подумать, всё к этому и шло.       Любая, даже самая незначительная, встреча приводила его к невыносимой жажде плоти.       Гриффитс появился полчаса спустя.       Ни слова не говоря, Гатс поделился с ним самой невыразительной одеждой, плюхнув перед пришельцем тарелку с сандвичами и поставив рядом с ней две прохладные банки кока-колы.       — Всё, что есть, — Он развел руками.       — Какая разница. Еда — есть еда, — Грифф накинулся на припасы, поедая те с величайшим аппетитом. — А что там, дальше? — Поинтересовался он, и Гатс понял о чем тот говорил.       — Так, ерунда. — Мужчина отмахнулся. — Ты же понимаешь, что свет клином на этом точно не сошелся. Есть более интересные вещи, которые мы могли бы делать вместе.       — Круто. — Парень пожал плечами и оправил в себя ломоть бутерброда. — Твоя взяла.       — Знаешь, я забыл у Марго свой телефон. Если ты не против, я поеду за ним один. Ты высыпайся, а я — скоро приеду. Заодно, еду куплю. Ты, например, что любишь?       — Бананчики, — Он развел руками. — На твое усмотрение.       Гатс подозрительно огляделся.       — Слушай, даже как-то стремно оставлять тебя тут одного, с учетом того, что вчера ночью нам пытались оборвать провода.       — Может, я и меньше тебя, но постоять за себя точно смогу, — Гриффит как будто бы знал, какой именно из его взглядов несет наивысшую степень убедительности.       — Ладно.       Гатс завел автомобиль и скрылся из виду.       Поехал он к Марго не сразу.       Для начала, решил прикупить разной еды в дьюти-фри, чтобы удивить своего любопытного постояльца.       Затем, рванул в сторону парка, в который иногда приходил в минуты отчаяния, чтобы задать вопрос небесам, какого черта вся эта хрень происходит именно с ним, а не с кем-то другим. Но, вспомнив слова Гриффита о том, что им никто ничего не должен, мужчина смирился с безысходностью, и нужда в посещении этого места отпала сама собой.       На закате дня его ждало престранное происшествие.       Уже поравнявшись с домом, он предположил самое худшее что только могло прийти к нему в голову.       Дом, матери его жены, Марго был окружен полицейскими машинами.       Где-то на отдалении виднелась скорая помощь, с которой выгружали громоздкие носилки.       Припарковав машину, как попало, он ринулся в дом, огибая полицейских, чтобы пробраться внутрь.       — Сэр, подождите…       — Нет, это вы мне объясните, что за хрень тут творится, — Заорал он, пытаясь выломать дверь.       Его скрутили, приказывая оставаться в спокойном положении.       — Нам ничего пока не известно. Вашу жену нашли мертвой полчаса назад. Следовательно, дома никого не было, кроме нее.       — Я вам не верю.       — Это уже ваше дело, Гатс, вот только факты говорят об обратном. Вам знаком этот телефон?       — Я случайно забыл его, когда покидал дом. Вообще-то, — Он сделал безуспешную попытку взять себя в руки, — Я не обязан что-то отвечать вам до судебного разбирательства.       — А я, господин Гатс, не склонен обвинять вас в том, чего вы не совершали, или, вернее, ссылаться на вас до того момента, пока не будет проведена экспертиза. После заключения данной я наберу вам, но и вы не покидайте город без веских причин. Ваши комментарии могут понадобиться в любой момент.       — Отлично. Я могу опознать ее? — Гатса наконец-то отпустили и он вошел внутрь дома.       Посреди холла лежала Марго.       Ее тело было изуродовано настолько, что глава семейства не сразу узнал в ней собственную супругу. Лишь родинке на подбородке, характерному шраму на лбу, и вещам, в которых она сегодня была, он мог бы верить без единого сомнения.       — Это она. — Ответил он совершенно спокойно. — Странно, в доме как будто бы упало напряжение. Тут слишком темно.       — При чем тут свет? — Тихо спросил сотрудник выглядывая из-за плеча капитана полиции.       — Не при чем, простите. — Гатс попятился. — Сам не знаю, что несу.       — Это нормально, сэр. — Полицейский погладил его по плечу, — Вам есть, где переночевать?       — Да, конечно. — Мужчина поджал губы, кинул последний взгляд на укутанное пледом тело жены и вышел вон, чтобы распечатать новую пачку сигарет.       Он кинул взгляд на продукты и грустно улыбнулся.       Его собственный телефон мерцал, напоминая о 14-ти пропущенных.       — Милая Марго, что же с нами происходит, скажи?.. — Прошептал он выдавливая сцепление и бросая взгляд на яркие огни, собравшиеся вокруг их дома. — Что я еще не знаю о твоей жизни, которую ты от меня постоянно скрывала… ***