Северная звезда.

      … — Не вижу даже тени скорби на твоем лице, — Гриффит встретил Гатса на улице.       Всё это время он бродил по окрестностям, не зная, чем себя занять до его возвращения.       Теперь, когда мужчина рассказал ему о случившемся, парень приводил невероятные догадки о возможных событиях в доме Донован.       — Считаешь, это могло бы помочь решить нашу общую проблему? — Гатс не понимал, зачем ему играть скорбь или же смятение, если он даже ни на грамм не обеспокоен произошедшим.       Да, это очень грустно, и это не то, на что он рассчитывал хотя бы в ближайшие 20 лет, но уж точно не повод, чтобы впадать в истерику.       Видит бог, в отношениях с Марго всё было не столь радушно, как должно быть в любой другой нормальной семье.       — Общую? — Гриффит удивился.       — Верно.       С присущей ему циничностью, Гатс уже строил планы на будущее. На том месте, где у обычных людей находилось сердце, у Гатса зияла черная дыра. В этом Гриффиту пришлось убедиться чуть позже.       — Нам придется придумать алиби.       — Очевидно, что не один из нас не причастен к убийству.       — Замечательно. — Мужчина осклабился, — Тогда докажи это полиции, парень без рода и племени, невесть откуда взявшийся в моем доме посреди ночи.       — Ничего не понимаю.       — Хорошо, я тебе объясню, — Ответил Гатс, заходя в дом и усаживаясь на диван, — Завтра они начнут копать это дело. Также спросят у матери Марго детали сегодняшнего обеда, из которых выяснится, что ты никакой не помощник, а значит мог быть соучастником. Плюс — я, без регистрации, живущий на, хрен знает, чьем участке без документов, — Он развел руками.       — Твой начальник мог бы принять меня на работу задним числом.       — Гриффит, — Гатс тяжело вздохнул. — Во-первых, я не совсем понимаю, зачем тебе это надо, ну, а во-вторых: где гарантия, что ты на моей стороне?       — Дело твое. — Парень поджал губы. — Значит, вариант с правдой отменяется?       — Это не та правда, о которой стоит говорить. Или ты хочешь рассказать полицейским чем мы тут с тобой занимались?       — Хорошо. — Он кивнул, представляя себе его слова в деле. — Если мои варианты не подходят, я готов услышать твою версию.       — Я ничего не буду говорить. Пусть сами разбираются. — Ответил мужчина.       — Что с лечением?       — Кто-то украл все деньги.       Гриффит на секунду замер, понимая, что беспокоиться не имеет смысла.       Всё, что могло произойти — свершилось сегодня вечером.       Они еще долго сидели в гостиной, пытаясь найти тему для разговора.       Каждый думал о своем.       Наутро Гатса разбудил звонок от капитана полиции.       Мужчина был бледным и уставшим.       — Результаты неутешительные, — Сообщил абонент, прочищая горло, — После возбуждения уголовного дела, мы направили труп на медицинскую экспертизу. Кроме того, что Марго Донован умерла насильственной смертью, нам пока мало что известно. В любом случае, я буду держать Вас в курсе дела.       — Вы звоните мне, чтобы рассказать о том, как ничего не нашли, но будете искать? — Гатс почесал голову. — Хорошо, я буду на связи. До встречи.       Мужчина положил телефон в карман и посмотрел на Гриффита исподлобья.       — Ты точно со мной?       — Я чувствую, что обязан находиться здесь. — Пришелец ответил Гатсу озадаченным взглядом. — Это вопрос времени, как скоро я начну вспоминать свое прошлое.       — Иногда амнезия может протекать более одного года. — Гатс сдвинул брови. — Если ты захочешь, я отвезу тебя к знакомому специалисту. Вряд ли он станет спрашивать о твоем происхождении, если я попрошу его держать в секрете нашу тайну. И еще, — Он встал, — Тебе нельзя выходить на улицу и показываться людям на глаза, пока я не решу проблему с твоими документами.       — Отличная перспектива, — Гриффит обескураженно рухнул на диван. — Научи меня включать эту штуку, чтобы я мог чем-нибудь заниматься в твое отсутствие. — Он указал на компьютер.       — Предупреждаю, здесь ты можешь увидеть много шокирующих тебя вещей. — Гатс как-то странно улыбнулся.       — Постараюсь справиться с этим своими силами, — Гриффит хмыкнул. — Уходишь?       Гатс кивнул, накидывая пальто на плечи.       Он хотел уже уйти, но остановился, подходя к шкафу.       Порывшись на нижней полке, он достал плоскую коробку, вытаскивая из нее мобильный телефон.       — Теперь ты всегда будешь на связи. Звони мне по любому вопросу, но не переусердствуй, ясно?..       Гатс покинул дом, нащупав в кармане нитроглицерин.       Главное для него — обмануть свой организм в том, что ничего не произошло.       Впусти он лишь в разум события вчерашнего вечера — загремит в больницу раньше положенного срока.       Там особо не считаются с такими. Весь свой недолгий век Гатс знает, что пребывает совершенно один в этом холодном мире. Даже на пике смертного одра окруженный заботливыми друзьями, он увидит бескрайнее пространство перед собой. Сотни километров белоснежной пустыни. Сквозь нависший над нею туман будут изредка прорываться знакомые звуки, которые не вызовут совершенно никакого отклика в льдистой душе Гатса.       Что до Гриффита, кто знает, как скоро парню это надоест.       Уже нет совершенно никакой уверенности в его благих намерениях.       Нет совершенно ничего, в чем бы Гатс был уверен наверняка. Разве что, в смерти, лапы которой он чувствовал на своих плечах…       Не обращая внимания ни на что, он держал свой путь к администрации города. **       Тем временем, Гриффит бродил по дому.       Парень прошелся по гостиной, тихонько отворяя дверь в кабинет Гатса.       Его новый знакомый был чрезмерно аккуратным. Об этом факте свидетельствовали и необычайная чистота на периметре комнаты и ровные стопки печатной бумаги на рабочем столе.       Приобщившись к последним, он начал читать первое, что попалось под руку.       — Любишь ты мрачные истории, мой милый друг, — Гриффит улыбнулся, откладывая «Бостонские приключения» на их законное место.       Он вышел из кабинета, заглянув в ванную комнату.       Его вещи всё еще лежали на стиральной машине нетронутыми.       Вывернув карманы куртки, он нашел красный, неприятного вида, амулет смахивающий на яйцо с человеческим глазом.       Тот был мягким на ощупь, как каучук.       Рассматривая находку, он не заметил, как в доме появился еще один человек.       Из гостиной послышался девичий голос.       Каска, как и обещала, вернулась вновь, чтобы помочь Гатсу по хозяйству.       Гриффит отшвырнул джинсы и повесил амулет на шею, пряча его под воротом рубашки.       — Доброе утро! — Состроив радушную физиономию, он улыбнулся Каске, которая тотчас принялась распихивать приобретенную провизию по полкам в холодильнике.       Пытаясь принять безразличный вид, девушка изредка кидала на парня косые, заинтересованные взгляды, думая, что он через чур увлечен своими мыслями.       — Я знаю, что ты на меня смотришь, — Пробормотал он, поднося к губам сигарету и отодвигая от себя компьютер.       Гриффит осмотрел Каску так, словно встретился с ней впервые.       — С чего ты так решил? — Она покраснела.       Лучшее её оружие — нападение. И она умела этим пользоваться.       — Может, это ты неравнодушен ко мне?       — Я могу понять твой интерес. — Он не знал, зачем это говорит. Во имя неопределенности ли, или желания заполнить гнетущую тишину?       Вполне возможно, ему просто нравилось видеть девушку озадаченной.       Каска отложила покупки и присела рядом с Гриффитом.       Он посмотрел на нее своими пронзительными глазами, глядя без тени упрека или же алчности. Так, как обычно лучшие друзья смотрят друг на друга, рассказывая о том, как прошел их день. — У тебя что-то стряслось? — Тихо спросил он.       Она фыркнула.       — У каждого есть своя история, и я не думаю, что моя требует особого к себе внимания. Так, мелочи.       Девушка сорвалась с места, продолжив заниматься запланированными делами.       — Не желаешь присоединиться, Диоген? Или ты привык валяться круглыми сутками на диване и философствовать ни к месту?       — Только попроси. — Он встал.       — Вообще-то, я просто так это сказала, — Каска отмахнулась.       Затем остановилась, не в силах заставить себя заниматься прежними заботами.       — Прости, Гриффит. Я не очень-то умею поддержать разговор.       — Я понял — Гриффит выглядел чрезвычайно спокойным и собранным, — Я веду к тому, что ты могла бы рассказать мне о том, что тебя гнетет. Возможно, тебе станет легче, когда ты выговоришься.       — Старая рана дала о себе знать. Я привыкла контролировать свои чувства, но в связи с последними событиями у меня это не очень-то получается.       — Не вижу ничего плохого в том, чтобы иногда позволять себе быть тем, кто ты есть на самом деле.       — Это лишь слова, и мы прекрасно знаем их значение. — Каска развела руками. — На деле же мы сталкиваемся с реальными проблемами. И каждый реагирует на них так, как привык это делать.       — Проблемы… — Гриффит хмыкнул. — Не такие, какими ты их привыкла видеть. Скорее — их вообще нет.       — Можешь сколько угодно петь свою песню о «прекрасном и волшебном мире», но, не забывай иногда о том, что перед ликом самой смерти любые отговорки — мусор, — Она вздохнула. — Я не дура какая-то, чтобы плакать из-за сломанной игрушки или ногтя, или о том, что меня скоро выселят, и мне придется искать новое жилье. Я прекрасно понимаю, что эти вещи всегда можно починить, приобрести, или получить в подарок…       — Тогда в чем же дело, если ты уже сделала утешительные выводы на сей счет?       — Сделала. — Каска утвердительно кивнула. — Только вот от истины мне никуда не деться. Я говорю о той, что прописана до конца жизни.       — Ну, раз ты всё знаешь, — Гриффит привлек ее к себе, — То и смысла нет горевать. Жизнь очень простая.       — Почти всегда я чего-то боялась, пока не поняла, что нет никаких чудищ под кроватью. И даже если меня ударят по губам за то, что я сказала, или я буду выглядеть нелепо — чёрт с ним. — Она улыбнулась, взяв его за руки.       — Тогда ты противоречишь себе. — Заметил парень.       — В чем же?       — Почему опускаешь взгляд передо мной. Не договариваешь то, о чем действительно хотела бы рассказать, но боишься быть отвергнутой мною?       — Не думаю, что тебе хотелось бы умереть от скуки. — Она рассмеялась, утирая невесть откуда взявшиеся слезы. — Мне уже лучше.       — Посмотри на меня. — Он взял ее за подбородок. — Ты — прекрасная женщина.       — Прошу, не делай так. — Она отпрянула.       — Значит — всё так же боишься. — Гриффит покачал головой.       — А что, если нет? — Каска вскинула взгляд. — Я совершенно запуталась в своих чувствах.       — Ты о Гатсе?       — Вовсе нет. Он всегда был моим лучшим другом.       — Что не так тогда?       — Я пытаюсь понять, откуда ты взялся. И почему именно сейчас.       — Значит время пришло. — Он улыбнулся. — Спроси себя, готова ли ты была встретиться со мной несколько лет назад? И, что бы ты мне тогда ответила?       — Я бы решила, что ты ангел, спустившийся с небес.       — Что это меняет?       — Ничего.       — Я знаю, что ты хочешь сделать прямо сейчас. Однако, что-то сдерживает тебя.       — Сейчас уже ничего.       Она прикоснулась к его губам своими.       — Я просто так это сделала. — Каска поцеловала Гриффита, отпрянув.       — У меня такое чувство, будто я нужен Гатсу, понимаешь? — Пробормотал он, прикрывая глаза.       — Знал бы ты, кому это сообщаешь. Я сама места себе не нахожу после того, как он рассказал мне о своем диагнозе, — Она потрепала парня по плечу. — Вовсе это неудивительно. Гатс живет в своем собственном мире, в который никогда и никого не пускает. Я часто задавала себе вопрос, являлись ли, сказанные им слова, правдой? Хотя бы половина из того, что он мне когда-то говорил…       — Может, оно и к лучшему. — Гриффит развел руками. — Что, если ему так проще?       — Безусловно. Вот только мне легче не становится.       — Да ты только о себе думаешь. Какая разница, что он крутит у себя в голове, когда погружен в собственные мысли? В целом, как человек, он меня очень даже устраивает.       — Уж не влюбился ли ты? — Каска сузила глаза и присвистнула. — Каков жук.       — Я не вижу смысла в том, чтобы отрицать очевидное. Наверняка, так это выглядит со стороны.       — Вряд ли ему нужна твоя любовь. — Девушка тяжело вздохнула. — А вот и он, кстати.       К дому подъехал автомобиль Гатса.       — Слушай, — Каска напряглась. — Ты мог бы сказать ему, что я приходила, но не смогла дождаться из-за срочных дел, хорошо?       — Без проблем. — Гриффит кивнул, провожая Каску взглядом.       «А кто-то говорил, что ничего не боится»…       Та юркнула к черному выходу, покидая дом.       Одновременно с ней, Гатс зашел через парадный вход, отчаянно шлепая папку с документами на стол.       — Как дела, незнакомец? — Поинтересовался он, снимая пальто и без сил опускаясь на кровать. — Ужас. Такие пробки и врагу не пожелаешь. — Жарища страшная, стояли под палящим солнцем несколько часов, но хоть бы на метр сдвинулись с места…       — Я нашел амулет, — Гриффит поделился находкой.       Мужчина повертел безделицу в руках, возвращая ее законному хозяину.       — Выглядит мерзко, — Изрек он, когда парень водрузил украшение обратно на шею.       — С чего бы яйцо Властителя должно выглядеть милым и элегантным? — Парень потянулся.       — Прости, яйцо кого? — Гатс сморщил нос. — Так эта хрень называется?       — Черт, — Гриффит прикрыл рот ладонью. — Я так сказал?       — Хм. — Гатса передернуло, — Что ж, буду почаще прислушиваться к твоим словам. Слышал о гипнозе?       — Да. Но мне что-то не хочется входить в транс.       — Вот и я не хочу собирать документы на операцию однако данная ситуация попусту неизбежна.       Мужчина снялся с места, чтобы забаррикадировать кабинет с обратной стороны.       — Прости, но мне нужно побыть одному, — Пробормотал он, когда Гриффит снова открыл рот, чтобы рассказать о том, как вспомнил еще парочку любопытных фактов из своего прошлого. — Кстати, вот одежда. Всё, что сумел найти за час беготни по магазинам.       Оставив Гриффита наедине с покупками, Гатс улизнул в соседнюю комнату, где просидел до первого призыва о помощи.       Закрывшись в ванной, парень облачился в новую одежду.       Кожаные куртки он никогда не носил, или не помнил об этом, но эта пришлась впору.       Попытавшись найти расческу, он открыл шкаф над раковиной.       В нем располагались банные принадлежности и моющие средства. Но не они заинтересовали пришельца, а само отражение.       Резко отпрянув, Гриффит поскользнулся на кафеле и растянулся поперек комнаты.       Внутри него металось чувство неприязни.       Всё, что он хотел знать — кем был тот человек, который смотрел на него только что из зеркала.       — Гатс! — Заорал он, вскакивая и пытаясь выломать дверь, забыв, что сам же запер ту несколько минут назад.       — Да тут я, тут. — Прорычал мужчина, — Просто поверни замок влево.       Гриффит выбрался из ванной комнаты и, на заплетающихся ногах, прошел в гостиную.       — Это не я.       — Ты просто себя не помнишь, — Предположил друг. — Бывает же такое, да?       — Я знаю, как должен выглядеть, как и знаю свое имя. — Запинаясь, ответил парень.       — Меня это в тебе и удивило. Памяти лишился, а имя вспомнил…       — Я не говорил тебе, как меня зовут, — Гриффит недоумевал.       — Черт. Да, не говорил. — Гатс вдруг рассмеялся. — У тебя на куртке лейбл такой: griffit.       — Шикарно.       Мужчина одернул занавеску, впуская в комнату солнечный свет.       На небе снова красовалась его «любимая» звезда.       Сморщившись, Гатс повернулся к ней спиной, садясь на подоконник.       — Это не твое тело. Чье тогда?       — Какого-то другого человека.       — Знаешь, я уже тридцать лет живу на этой земле, но ни разу не видел ничего сверхъестественного. И не увижу, думается мне. Потому что с мозгами у меня всё в порядке. — Он отмахнулся. — Мать твою женщину. — Гатс чуть не вывалился из окна, поджимая под себя ноги. — Твое яйцо моргнуло.       — Ага, прикинь. — Без особого интереса откликнулся Гриффит, рассматривая свое лицо в отражении кофе машины.       — Значит моргающее яйцо его с ума не сводит, а то, что он в другом теле шастает — да.       — Ты же сам сказал, что оно из магазина приколов.       — Яйца из магазина так не моргают, если ты об этом, — Гатс сконфузился и убрался подальше от Гриффита.       — Ты сам мне рассказывал вчера о странностях. — Парень задумался, — О звезде посреди ясного дня, о предчувствии.       — Да хрен бы с ней, со звездой. У тебя живой человеческий глаз на шее болтается. Это, по-твоему, нормально?       Сорвав амулет с шеи Гриффита, он нажал на педаль мусорного ведра и отправил яйцо по назначению.       — Что, если оно нам еще понадобится? — Парень испуганно кинулся вслед трофею. — Наверняка, я не просто так взял его с собой.       — Вот когда понадобится — тогда и возьмешь, — Гатс выставил ведро в коридор, захлопывая дверь от греха подальше.       Мужчина только заметил, что Гриффит надел на себя обновки.       — Подлецу всё к лицу.       — Спасибо. — Парень отвлеченно опустился обратно на законное место, — диван, куда позвал и Гатса, похлопав ладонью по соседнему месту. — Как продвигаются дела с убийством?       — Применяют рекомендованные в установленном порядке инструментальные и лабораторные методы определения времени наступления смерти… Если бы я хоть слово понял из того, что они мне наговорили.       — Я не удивлюсь, если следствие зайдет в тупик.       — Ты так хорошо в этом разбираешься?       — Я удивлен не меньше твоего. — Гриффит осекся, глядя на Гатса.       Разумеется, он не всегда думал о том, чем они занимались вчера, но сейчас как будто прошибло вспомнить всё в мельчайших деталях.       Гатс не мог не заметить перемены в его настроении.       — К чему это всё? — Гриффит дотронулся до одежды, — Все эти странные подарки. Поведение, которое ты демонстрируешь далеко не каждому из своего окружения. Скорее — вообще ни с кем ты так никогда не был любезен, как со мной.       — Тебе об этом Каска рассказала? — Гатс нахмурился, принимаясь за телефон, чтобы отвлечься. — Ты не думай, я не стану тебя упрекать за это, — Добавил он, замечая, что парень слегка сжался, словно ожидая громкого слова или удара. — Сейчас ее слова волнуют меня в меньшей степени, чем ты.       — Почему?       — Слушай, к чему все эти выяснения отношений, если и так всё нормально? Или, нет?       — Я… не знаю, — Гриффит отвел взгляд, понимая, что ему приходится лгать, хоть он и презирает это всем своим сердцем.       Ему кажется, если он сделает что-то не так, Гатс изменит свое отношение к нему.       — Потому что они все обычные, а ты… — Он опустился перед ним на колени, взяв за руки, — Ты — другой.       — Каска не выглядит обычной. Просто ты ее не замечаешь. Вернее — не хочешь узнать ее лучше. Поэтому все люди для тебя плоские.       — При чем тут Каска? — Гатс искренне удивился, — Что за бред ты здесь несешь?       — Хорошо. — Гриффит тяжело вздохнул, глядя на их сплетенные пальцы. — Расскажи о себе. Просто расскажи, хорошо?       — На самом деле, мне нечего о себе рассказать. — Он отнял руки и достал пачку сигарет, пододвигая парня, чтобы сесть рядом.       Закурив, он провожал взглядом солнце.       Его карие глаза были добрыми и умными. В них читалось нечто знакомое, о чем, увы, Гриффит уже не мог вспомнить.       — Я был готов ко всему, — Прошептал парень, гладя его по черным, коротким волосам, — Но только не к тому, что ты согласен так просто сдаться перед обстоятельствами.       — Чепуха. Ты сам это придумал, — Тихо ответил мужчина. — Я никогда не был сильным. Скорее — всю жизнь боялся проявлять настоящие чувства.       — Почему?       — Я думал, что они поглотят меня с головой. И я не был готов терять самообладание.       — Зато теперь ты бы мог открыться, если бы захотел. — Напомнил парень.       — Я забыл, как это делается. Мне кажется, я никогда не смогу стать тем, кем был вначале своего пути…       — Любые безумные вещи сказанные тобой — ты настоящий. Разве вся суть жизни не в том, чтобы брать от нее самое лучшее. То подлинное, за что сражаются до последнего вздоха, пока мозг еще продолжает идентифицировать информацию?       — Я тоже в это верю. Но не всегда мы ведем себя подобающим образом, — Откликнулся Гатс, запрокинув голову и глядя в потолок. — Следи лучше за собой.       Гриффит ничего не ответил на это.       — Полагаю, ты думаешь, что этот человек мертв? — Гатс приподнялся на локте, рассматривая друга.       — Как один из многочисленных вариантов.       — Человеческий разум — это нечто необъяснимое. — Гатс зашел издалека, — Я бы мог сказать, что мозг — это механизм с набором определенных функций, но осознание себя в этом мире точно не часть этого набора. Это нечто, именуемое душой. Все наши предчувствия, сны… Я не возьму в толк, зачем нам нужно это понимать. — Мужчина покачал головой. — Даже если мы узнаем правду, то станем надеяться, что за чертой нас ждет ряд удивительных открытий… А что, если там ничего нет? Что, если от тебя здесь ничего не зависит и ты пришел сюда просто так, чтобы жить? — Чтобы быть рядом со мной.       — Слишком просто. — Гриффит почувствовал, как зашел в тупик.       Блуждал себе в многочисленных коридорах в поисках сути, а нашел не нечто сокровенное и обескураживающее, а точку опоры, с которой начиналось его грандиозное, но воистину бессмысленное путешествие по чертогам разума.        — И, что же нам теперь делать?       — Наполнить каждый миг нашей жизни частицей чего-то светлого и прекрасного. Чтобы отойти на два шага назад, как художник от картины, и любоваться безупречным сочетанием цвета и линий.       Гриффит выпростал руку из-под головы Гатса и медленно расстегнул пуговицы на его рубашке. Дотронувшись ладонью до ключицы, он сполз пальцами к сердцу, наклоняясь и прислушиваясь.       — Нашел что-то интересное?       — Я вижу его, как на ладони. — Прошептал парень. — Если ты не готов жить ради меня, то постарайся хотя бы ради Рикерта.       — Кто сказал, что я так просто сдамся? — Гатс улыбнулся, чувствуя нечастые уколы в области груди, но не сменил позу, чтобы не отвлекать Гриффита от его размышлений. — Вот завтра пойду и решу эту проблему.       — У тебя нет денег.       — Пиппин обещал дать мне взаймы. Я бы мог продать этот дом и поселиться у матери Донован.       — Отличная идея, — Ответил Гриффит, сморщившись от боли, — Черт, словно все органы враз дали о себе знать.       Гатс поспешно поднялся, освобождая его от одежды.       Всё тело парня было в ссадинах и синяках, словно бы он упал с большой высоты.       — Если ты и грохнулся куда-то позавчера, то этим местом было явно не болото, а асфальт. Наверное, поэтому ты ничего не помнишь, потому что ударился и повредил себе голову.       — Возможно, — Гриффит съежился от холода, — Только этот факт вряд ли что-то исправит. Сейчас я так же бесполезен, как это никчемное яйцо.       — По-моему, тебе самому нужна помощь. — Гатс улыбнулся.       Он навел парню кофе. Сам решил воздержаться, в честь спасения утопающих.       После перекура он лег на кровать, открывая книгу.       — Любишь читать? — Спросил Гриффит, отпивая напиток и укрывая ноги пледом.       — С детства. — Коротко ответил он, перелистывая страницу.       Почувствовав, что его не собираются прерывать, Гатс решил рассказать чуть больше, чем хотел с самого начала.       … — Мы с родителями жили так же, как мы сейчас с тобой — в радости и в печали — вместе, плечом к плечу перед обстоятельствами.       Но, как бы хорошо не складывались наши отношения, я был всегда в стороне.       Думаю, они любили меня, как своего ребенка, делая всё возможное для того, чтобы у меня было образование, вещи, еда, но, не более того.       Я всегда чувствовал эту черту, которую они проводили между собой и мною, словно готовили к взрослой жизни, где я навсегда останусь предоставленным лишь себе и опыту, полученному в жизненных перипетиях.       Уже тогда, в раннем возрасте, я научился быть сам по себе.       Бывало, я пропадал на весь день. Потом приходил на ночлежку — попить, поесть и на боковую.       На следующий день всё повторялось, и я был вновь в полях, в лесу, куда заносила кривая, в общем.       Со сверстниками я не то что бы не ладил — это очень громко сказано.       На самом деле, они нередко забывали обо мне. Да я и сам не слишком-то стремился наладить контакт хоть с кем-нибудь.       Вот тогда и появились в моей жизни книги.       Самые разные.       От детских сказок до научной фантастики.       В новых, и не очень, переплетах.       Пахнущие свежими чернилами или грязные, с наполовину выдернутыми страницами, — добрые друзья на сезон-другой, а то и на всю жизнь.       Без интернета, где бы мог подсмотреть значение того или иного слова, я самостоятельно придумывал им определения.       Для меня мораль была Моралью. Именно с большой буквы. А истина — Истиной, и я не уставал искать их адепты в реальном мире.       Впрочем, чаще всего, я натыкался на глухую стену непонимания.       Никто не знал, о чем я толкую, когда пытаюсь объяснить окружающий мир прекрасными, красноречивыми эпитетами, что пред ликом тугодума превращаются в пыль, оседая плотным слоем на пустых глазницах.       Так я жил большую часть своей жизни.       — Кто знает, — Пробормотал Гриффит, разглядывая кофейную гущу на дне бокала, — Может, мы вообще живем ради одного момента. И, будет хорошо, если мы сможем его предупредить.       — Я пытался предположить, кем бы ты мог быть, если учитывать твое поведение и слова.       — Ох, это очень интересно, — Парень улыбнулся, ожидая услышать самые невероятные домыслы.       — Наверное, ты управлял какой-то компанией. Может быть, занимался политикой. Или был медиком.       — Слишком скучно.       — А что не скучно, по-твоему? — Кабаре?       Гриффит зашелся смехом.       — Тебя кидает из крайности в крайность.       — Наверное… — Гатс отложил книгу и покосился на сообщника.       — Переживаешь из-за Марго? — Спросил друг.       — Вообще-то, мы собирались с ней развестись накануне, — Мужчина устало провел ладонью по лицу. — Странно, что мы не сделали это раньше.       — Разве ты не сам ее когда-то выбрал?       — Так бывает — люди сходятся и разбегаются. Это нормальное явление. Но не таким же, черт подери, способом…       — Я уверен, скоро мы узнаем ответы на все наши с тобой вопросы. — Гриффит самоуверенно кивнул, закрывая глаза. — Если собираешься читать, то направь лампу в другую сторону.       — Я устал для новой информации, — Сознался Гатс, выключая ночник.       Он еще долго думал над тем, чтобы обнять Гриффита со спины, но тот его опередил.       Перекинув руку Гатса через себя, он подвинулся к мужчине настолько близко, что у того аж искры из глаз посыпались.       Времени на возмущение оставалось не слишком много, поэтому, вдохнув, главный герой принял данное обстоятельство с гордо поднятой головой, зарываясь в светлые волосы и крепко засыпая под тихое сопение своего незадачливого друга.