Полночь придет, и со стоном волны, ты тоскуешь, дрожащая и одинокая, вместе с моей душой и морем. ©
Шум листвы под размеренное дыхание ветра нарушало привычную для леса тишину. Время от времени было слышно пение птиц, приятно дополняющее мелодию ветра. В этот день рассвет был наиболее прекрасен, утренний холод действовал отрезвляюще. Тяжело оставаться равнодушным к такому пейзажу. Под кроной одного из деревьев леса лежала девушка. На лице читалось умиротворение, в некотором роде чрезмерное спокойствие. Ресницы содрогались, тело пробивала дрожь. Спустя несколько минут она открыла глаза. Их зеленый цвет сливался с окружающей флорой, но скоро этот огонек погас. Девушка зажмурилась из-за внезапного головокружения. Она приняла сидячее положение, сразу же пожалев об этом. Каждую клеточку тела пронзала неимоверная боль; Эстелла прислонила спину к дереву и подняла голову. Густые ветви дерева не пропускали солнечные лучи, тем самым спасая зеленоглазую. Порыв ветра. Длинные черные волосы хаотично поддались этой силе. Вскоре они вновь покоились на плечах девушки. Боль отступала, и брюнетка попыталась встать. Эстелла не до конца понимала, где она оказалась, но решила идти поискать ближайший город или деревню. Одну истину она помнила всегда: все пути ведут к людям. Спустя два часа блужданий в лесу, Эстелла наконец нашла какую-то глухую деревеньку. Выглядела она очень давней, но именно поэтому интерес к ней удваивался. Недалеко разносился детский смех, что доказывало наличие людей. Пройдя через главные врата, а точнее остатки от них, девушка увидела старушку, которая что-то увлеченно рассказывала детям. По окончанию истории, брюнетка подошла к женщине. — Здравствуйте. Не могли бы вы сказать в какой я деревни и какой сейчас год? Старуха оглядела девушку, недовольно фыркнула и грубо ответила: — Это деревня Скрытых Снов. Странно, что шиноби не знает который сейчас год. «Деревня Скрытых Снов? Что за чушь?». — Какой сейчас год? — Да что ты заладила, — старуха была на грани нервного срыва, — какой год, какой год? Убирайся отсюда по хорошему. Наша деревня не рада чужакам, — прошипела она и ушла. «Чужакам, значит…» Эстелла поспешила уйти из деревни. Зачем снова возвращаться туда, где тебе не рады? День медленно подходил к своему концу. Постепенно наступал вечер, а за ним и ночь, пряча всех в своей темноте. По лесной тропинке неторопливым шагом шла девушка. Измученная бесконечными лесными блужданиями, она почти не находила в себе сил идти дальше. Всё же неудача преследовала ее, ведь больше ни одной деревни брюнетка не повстречала. Сквозь шум деревьев, она сумела услышать тихие звуки волн, которые доносились с запада. Следуя этой мелодии, она увидела безграничное, глубокое и такое могучее море. Одним своим видом оно волновало разум, даря такие обманчивые чувства. Верно, оно даёт людям веру, делая их уязвимыми. Зеленые глаза смотрели в пустоту, выражая безысходность, загнанность в угол. Девушка упала на колени. Сил было катастрофически мало. Зачем её бросили в одиночестве? Без единого шанса на спасение? Может ли ее уберегли от смерти, давая еще одну возможность? Чушь. Рано или поздно конец бы настал, не щадя никого. Хватит. Нужно идти. Быть может, там, в новой жизни она сможет показать себя? Переступив через себя, девушка поднялась. «Меланхолия — мое второе я», — грустно улыбнулась зеленоглазая. Она пошла дальше. На небе уже давно появились звезды. Луны не было. Дойдя до каких-то огромных ворот, Эстелла услышала голоса мужчин, превращающиеся в крики. «Тише. Прошу вас. Тише…», — мысленно произнесла девушка, падая. Она устала как физически, так и морально. Теперь осталось узнать, что это за место и выдержать все. Попытаться выжить.***
Она проснулась от резко ударившего в нос запаха медикаментов. Тело по-прежнему болело, но дрожи не было. «Больница?» — подумала она со слабой болью в спине села на кровать. Эстелла была одета в стандартную одежду любого госпиталя. В палате никого не было, становилось душно. Девушка встала с постели, чтобы открыть окно. Передвигаться все также было тяжело; чувства голода и жажды, как таковые, не ощущались. Подойдя к окну, она увидела детишек, шумно играющих во что-то. Они не ощущали давления проблем, верили в дружбу, были способны видеть все прелести жизни. «Вот оно — счастливое детство», — она открыла форточку и вернулась к кровати. Едва успев присесть, к ней в палату ворвалась какая-то розоволосая девушка, а за ней миловидная брюнетка с короткими волосами. — Вы уже очнулись? — спросила первая. Эстелла лишь кивнула: она не любила когда спрашивают очевидные вещи, а тем более отвечать на них. Воцарилась напряженная тишина. Розоволосая сверлила взглядом брюнетку, казалось, забывая о всех данных ей поручениях. Тишину нарушила вторая девушка. — Добрый день. Вижу вам уже лучше. Прошу простить грубое поведение Сакуры, — она посмотрела в сторону другого медика и продолжила, — мы бы хотели узнать о вашей принадлежности к деревни и остальную информацию о вас. «Принадлежность к деревни? Та старуха также упоминала о чём-то таком». — Меня зовут Эстелла Вейн. Наступило неловкое молчание. Вейн ловила на себе удивленные взгляды, но лицо её оставалось невозмутимым. — А деревня? — с неким раздражением спрашивала Сакура. Не нравилась ей эта девица, которая появилась из неоткуда. «Вдруг, она вражеский шиноби? А мы ее лечим за свой счет», — негодовала она. — Может, у вас временная потеря памяти? — пыталась хоть как-то разрядить обстановку брюнетка. — Не думаю. Но тем не менее, не могли бы вы представиться? — Да, конечно. Меня зовут Шизуне, а это Сакура. Мы ирьенины Конохагуре. «Что значат последние два слова? — так и хотела спросить Эстелла, но удержалась. Выглядело бы довольно глупо и невоспитанно. — Хотя, если подумать то ирьенины — это врачи, а Конохагуре или как там — это населенный пункт. Наверное.» — Не могли бы вы рассказать, как очутились перед вратами нашей деревни? — серьёзно спросила Шизуне. — После долгих блужданий в лесу я нашла её. Шизуне переглянулась с Сакурой. Больше узнать у них не получится. Пусть хокаге разбирается. — Скоро ты пойдешь на встречу к хокаге. А пока отдыхай. — Не могли бы вы принести мне мою одежду? Сакура скривилась. Она хотела быстрее уйти отсюда. — Она висит на стуле. После стирки, — отрезала Харуно и вышла из палаты. — Не принимай близко к сердцу ее слова. Жди встречи с хокаге, — сказала и также удалилась, оставив девушку с самой собой. У неё осталось несколько вопросов, но главный: «Кто такой этот хокаге?» POV Эстелла. Около часа мне пришлось оставаться в этой палате. Роль больного пациента мне порядком надоела и я поспешно одела свою одежду. Белая рубашка и черные слегка обтягивающие штаны — стандартная форма похода в университет. Кто же знал, что мне еще придется часам блуждать в лесу? Да уж, везет. В дверь начали настойчиво стучать и через несколько секунд вошли. Это оказалась та розоволосая девчонка. Имя у нее еще странное, как же там? Из раздумий вывела меня опять она же. — Вас ожидает хокаге. Я провожу вас, — похоже ей досталось за свое грубое поведение, но нотки неприязни в её голосе проскакивали. Я поднялась с кровати и пошла за ней. Путь к резиденции этого хокаге не был очень далеким, как мне сказала Сакура (наконец-то вспомнила ее имя). Я осматривала местность, дабы избежать неприятностей в будущем в виде теряния среди этих странных домов. И правда, они были непривычно построены для меня, хотя что там для меня, для всего нашего города и всей страны. Люди, которые встречались по пути, были веселыми и оживленными, радостно улыбались. Можно провести параллель с деревней, в которую я попала сначала. Тамошние жители не были такими приветливыми. Точнее совсем ими не являлись. — Мы на месте, — сказала моя проводница, как только мы пришли к огромному зданию красного света. В самом помещении было не мало людей и мы поспешили к кабинету хокаге. Сакура постучала в дверь. — Войдите, — послышалось с той стороны комнаты. Мы вошли в кабинет. За столом сидела очаровательная блондинка, занимающаяся документами. — Цунаде — сама, я привела ее, — отчиталась розоволосая. — Спасибо, Сакура. Можешь идти. Девушка вышла из комнаты. Блондинка посмотрела на меня. — Это правда, что ты не помнишь своей деревни? — Скорее не знаю, — безразличным голосом сказала я. Было бы глупо со слезами и бурными эмоциями рассказывать свою душещипательную историю. — И ты не знаешь ничего о нашей деревни и Мире Шиноби в целом? Я кивнула. Врать не было смысла. Да и никогда не будет. — Тогда, как ты оказалась возле ворот нашей деревни? — Цунаде знала ответ из слов Шизуне, но хотела услышать все ещё раз. — Я заблудилась в лесу и, выбившись из сил, наконец нашла вашу деревню. Я решила не уточнять, что вместо заблудилась лучше сказать бесцельно слонялась в лесу. Хокаге тяжело вздохнула. Она знала, что делать с человеком, который не разу не слышал слово «шиноби» и вряд ли может причинить вред деревне, но колебалась. — Хорошо. Я выделю тебе жилье и ты сможешь жить в нашей деревне, работая. Шизуне, — в комнату вошла кареглазая брюнетка, — проводи Эстеллу в её новый дом. Точнее квартиру. Вот документы и адрес, — Цунаде отдала ей папку, — можете идти. — Спасибо, Цунаде — сама, — сказала и учтиво поклонилась девушка. Я решила хоть как-то показать благодарность и также сдержанно сделала поклон. Не нравились мне такие устарелые порядки, но ничего уж не попишешь. Мы вышли из резиденции хокаге. К моему будущему жилищу мы шли молча и только возле большого здания с множеством окон Шизуне заговорила: — Вот документы и ключ на твою квартиру. Она на втором этаже, номер 27. В конверте лежат деньги — на первое время тебе хватит. Если что Цунаде-сама свяжется с тобой, а мне нужно идти, — сказала она и поспешно удалилась. «27» значит? Ну посмотрим, в какие апартаменты меня решили поселить. Святые бобры! И это они называют домом? У меня на лице застыл шок, паника и еще множество эмоций, когда я открыла входную дверь. Словами описать ситуацию с моим словарным запасом не удавалось, а нецензурно выражаться не очень хотелось. В целом, здесь можно было жить. Маленькая ванная, чуть побольше кухня и такая же спальня. Но это помещение явно нуждалось в ремонте и уборке. Местами оборванные обои, какая-то рухлядь, а нет, подождите, это же диван и кресло, ещё множество ненужных вещей «радовали» глаз. Придется приводить все это в порядок, хотя спасибо и на этом. Могли вообще выгнать из деревни или убить. Ни та и ни другая перспективы мне не подходили, поэтому пришлось смириться. А теперь за уборку! В соседей пришлось взять все необходимое, начиная от тряпок и заканчивая стремянкой. Не мог не радовать технический прогресс этой деревни: одна женщина, в которой я брала моющие средства, рассказала о телевизорах. Их можно было встретить почти в каждом доме, но куда мне до такой роскоши. Начнем, пожалуй, сам процесс уборки. Ненужный хлам я выбросила сразу, в некоторых местах заклеила стены обоями, так любезно одолженными соседями, вымыла полы и окна. Вытерла пыль. — Теперь здесь можно жить, — сказала я, осматривая плоды своей работы. За это время я успела задуматься, зачем я собираюсь стать филологом, если по мне так и плачет профессия уборщицы. В прочем, от последней я отказалась, ибо не хотелось перечеркивать все старания жизни. Бывшей жизни. Уже не вернуть те спокойные деньки, когда ты просто шел на встречу своей мечте, делал все ради её осуществления. Когда я закончила приводить в порядок уже свой дом, на дворе стояла ночь. Вот что никогда не меняется, не зависимо от ситуации. Что бы не случилось, день все также будет смениваться ночью, закат будет напоминать о рассвете, как о наступлении следующего дня, такого особенного и непохожего. Да, во мне умирает писатель и философ. Но ничего с этим не поделать. Живем, как можем. Есть не хотелось, да и холодильник был пуст. Осталось только лечь спать, храня в себе надежду на лучшее. Хотя с чего бы мне надеяться? Да и на кого? Будем реалистами — нет смысла надеяться и самому ничего не делать. Ведь каждый человек — кузнец своего счастья. И свой путь выбирает только он. И правда, во мне таки умирает философ. Конец POV Эстелла.