Непрожитая жизнь

Почти весь следующий день мы провели на озере, неподалеку от дома. Катались на лодке, купались, вели себя как дети. Я была счастлива. Погода не портила нам выходные, поэтому мы действительно наслаждались удаленностью от города и нашим маленьким уединением. Меня смущало только одно - было в глазах Наташи что-то непривычное. Даже когда она улыбалась или заходилась смехом, в них проскальзывала какая-то боль. Какая-то невыносимая тоска. Я старалась не думать об этом и не обращать внимания. Я вообще о многом старалась не думать. Например, о том, как он ее обнимает или целует, о том, спит ли она с ним. Хотя я знала, что спит. Может, она и уклонялась от этого, как могла, но они все же были в отношениях. В настоящих, официальных. У них был статус. И этот статус назывался "помолвлены". А какой статус был у наших с ней отношений - я тоже об этом старалась не думать. Я ревновала. Я жутко, дико ревновала ее каждый раз, когда она возвращалась к себе, и я знала, что он придет. Каждый чертов раз, когда он ей звонил, я стискивала зубы, заходясь в безмолвной боли. Была ситуация около месяца назад, когда я услышала, как она, прощаясь с ним по телефону, сказала "и я тебя". Я не была непролазной дурой, чтобы не догадаться, о чем идет речь. Меня это страшно разозлило. Мы не говорили тогда о любви между нами, несмотря на то, что нежных слов было сказано много. Я не смогла сдержать себя, несмотря на то, что Наташа всегда старалась не разговаривать с ним при мне, уважая мои чувства. Но я была зла и рассержена. Не помню, что именно, но что-то резкое и едкое я сказала ей, когда она отключила звонок. Что-то обидное слетело с моих губ, и я увидела, как она вздрогнула, будто я ее ударила. Что-то вроде "что, скоро уже начинается его "смена", да?". Она сказала мне тогда: - Пожалуйста, не говори так. Не поступай так со мной. Тебе все известно, я никогда не пыталась тебя обмануть, я всегда была предельно честна с тобой. Не забывай, что я не тебе с ним изменяю. А ему с тобой. Я тогда промолчала. Я знала, что не могу ставить ее перед выбором, потому что в этой "войне" я проиграю. Она рассказывала мне, как он помог ее отцу, когда у того были большие проблемы с бизнесом. Нужны были деньги, нужны были тендеры, которые его фирма сама никогда бы не получила. И в тот момент отец Петра очень помог. Я тогда возмутилась, что чувство долга - не лучшее основание для отношений. Это была наша первая ссора. Когда наш совместный маленький уикенд подходил к концу и нам надо было утром уезжать обратно в город, мы лежали в гамаке, обнявшись, наблюдая за почти полной луной, которая ярко светила на черном ночном небе. Мне было так хорошо с ней, что я поняла, что просто не могу не спросить ее о том, что мучило меня все это время, о чем я задумывалась много раз. - Наташа? - тихо проговорила я, прижимая ее к себе еще ближе. - Да? - Давай уедем? Куда-нибудь. Сбежим от всех. И будем вдвоем. Я бы отдала все, что у меня было, если бы она ответила мне "да". Я была бы самым счастливым человеком на свете. Но я понимала, что мои шансы настолько ничтожны, что это можно представить только в самых смелых мечтах. Я ждала, что она скажет, затаив дыхание. Я слышала, как сильно бьется мое сердце. - Я не могу, - прошептала Наташа и я услышала, как она всхлипнула. - Но почему? Мы же любим друг друга. Мы же... - Ира, я беременна, - сказала она так тихо, что мне поначалу показалось, что я ослышалась. - Как давно? - спустя пару минут, еле вымолвила я. - Около шести недель. - И когда ты... - Я узнала две недели назад. У меня и раньше были сбои в "женском графике", поэтому я не сразу поняла... - Он знает? - Да. Я сказала ему по телефону неделю назад, - она говорила, а голос ее дрожал. - Рад? - я слышала себя будто со стороны. Не узнавала свой собственный голос. - Да. Он переводится в местный филиал и больше не будет такого количества командировок. И... я выхожу замуж. - Наташа, давай уедем, правда? - я подскочила на гамаке, чуть не перевернув нас. Я поняла, что я теряю ее. И мне необходимо было предпринять хоть что-нибудь, - я буду тебе помогать, буду работать. К черту эту учебу, на улице двадцать первый век, высшим образованием никого не удивишь. Я буду любить этого ребенка как своего, обещаю. Пожалуйста, - шептала я, хватая ее за руки и глядя в глаза. Слезы катились сами по себе, она тоже сидела и еле слышно всхлипывала. - Я не могу позволить тебе "положить жизнь" из-за меня. Ты же сама меня потом возненавидишь. Ты хоть представляешь, какая это ответственность? - Я представляю, и я знаю, что готова к этому. Ради тебя, ради нас. - Прости, нет. Так нельзя. Ребенку нужен отец, нужна семья. - Но ты же не любишь его! - воскликнула я, чувствуя, как мое счастье ускользает из моих рук. И ощущая, какое оно было хрупкое. - Мы помолвлены. И у нас будет ребенок. Я ничего тебе не обещала, я не обманывала тебя, - твердо проговорила девушка. Это тоже было правдой. Наташа в начале наших отношений говорила, и не раз, что в ее жизни есть Петр и что она поймет, если я не соглашусь на это. Но я согласилась. Я знала, на что иду. Хотя и не представляла, куда это все приведет. - Ты... Ты специально привезла меня сюда? - осенило вдруг меня, - хотела повеселиться перед тем, как выкинуть меня из своей жизни? Промыла мне мозги словами о любви, а сама знала, что все это будет кончено уже через день? - Я сказала тебе, что люблю, потому что я это чувствую. Я хотела быть честной. До конца. Я не хотела, чтобы получилось так. Меньшее, чего мне хотелось, это причинить тебе боль. Я люблю, тебя, Ира. Я правда хотела поступить правильно, но... тут нет правильного варианта. Я молча качала головой, бездумно глядя в темноту. - Значит, у тебя теперь будет счастливая семейная жизнь с мужем и ребенком, вы будете образцовой семьей, а я останусь просто воспоминанием? - горько усмехнулась я. - Ты никогда не будешь просто воспоминанием. Ты это знаешь. - Значит, это все? - пробормотала я, сама не веря в то, что говорю, - это правда все? - я перевела свои глаза, полные слез, на Наташу. Она выглядела не лучше, - а если бы я не начала этот разговор? Ты бы так и молчала? - Ты же знаешь, что нет. Я просто хотела, чтобы у нас было как можно больше хороших моментов. И хотела провести с тобой время до того, как он приедет. - Да, чтобы потом бросить меня. - Не говори так, пожалуйста, - прошептала она, прижимаясь лбом к моей щеке, - ты же знаешь, что для меня это все серьезно. Ближе тебя у меня никого нет. Я никому не позволяла делать то, что позволяла тебе. Никому так не доверяла. - Что мне делать, Наташа? - растерянно спросила я, - как мне жить потом? Когда тебя не будет рядом. По моим щекам текли слезы. Мои и ее. Они смешивались, не знаю, где были чьи. Я не верила в то, что происходило. Оказывается, счастье бывает таким призрачным. - Ты просто должна идти дальше. Ты самый замечательный человек из всех, что я знаю. У тебя будет все, что ты захочешь. - Не все. Мне не надо ничего, кроме тебя. Не делай этого, Наташа, я прошу тебя. Не разрушай все это. Наверное, я выглядела жалко. Но мне было плевать. Я знала, что мое счастье заключается в этой женщине, она была нужна мне. - Я не могу. Прости меня. Прости, - шептала она, беспорядочно целуя мое уже мокрое от слез лицо, - я люблю тебя, помни это. Я очень сильно люблю тебя. Я просто не могу. Я теперь должна думать за двоих. Я молча кивала, пытаясь запомнить ее губы. Впитать в себя каждое ощущение, каждое мгновение, проведенное с ней. Я поняла, что это конец. Что все рухнуло. Что осталось пепелище там, где, казалось, цвели цветы. Мы растоптали все это. Мы просто не смогли.