Весна

      Я резко открыл глаза и увидел перед собой трясущего меня за плечо встревоженного волка преклонных лет в очках с тонкой чёрной оправой и зелёной рубашке. — Очнулись? Вам плохо? — обеспокоенно спросил он, — врача вызвать? — Нет, нет — заспанно ответил я, поднимаясь на ноги, — я в порядке. Просто заснул чутка. — Вот и славно. А то смотрю, вы лежите, издаёте странные звуки, думал, больны чем-то. Рад, что вы в порядке. — Спасибо. — Ладно, до свидания.       Он ушёл, а я присел у ёлки и начал вспоминать свой сон, но как бы ни старался сделать это, всё было довольно смутным и отделённым. Мне вообще сны запоминаются очень редко, особенно сейчас. Вот так всегда: хочется запомнить до мельчайших подробностей, а потом раз и забывается совершенно всё.       Я посмотрел на время. Часы показывали уже полдень. — Ничего себе! Вот это поспал!       Однако вспомнив, во сколько вчера, точнее, даже сегодня, лёг спать, от удивления не осталось и следа. Тут у меня заурчало в животе. Этого тоже следовало ожидать: ел я ещё рано утром. Тут рядом было отличное место, чтобы перекусить таким, как я. «Логово Зверя»: пожалуй, лучшее кафе для хищника с любым достатком. За небольшую цену тут можно наесться так, что вылезти из-за стола будет непростым испытанием. Недолго думая, я направился туда.       Кафе можно было легко узнать: это единственное здание, выделявшееся среди остальных домов. Оно находилось на довольно оживлённой улице рядом с центром. Несмотря на это, шум снаружи не доносился сюда. Место было выдержано в стиле позднего средневековья: все стены были сделаны из настоящего камня, освещение, за исключением комнат для персонала и кухни, было на светочах и свечках, а вся мебель была из дерева, в основном из сосны, словом, только природные материалы. Также повсюду слышались непередаваемый запах и шкворчание жареной рыбы и жуков. Да, жуков. Не удивляйтесь, ведь нам хищникам, надо же чем-то питаться, если нельзя есть травоядных. Вот и приспособились.       Итак, я зашёл внутрь. Здесь было всё так же, как описывалось раньше. Разве что посетителей было довольно много: свободного места было почти не найти. Я заметил одно, справа от входа, ближе просто не было, и решил сесть. Тут я заметил, что рядом со мной сидит тот самый волк, разбудивший меня. Он ел лососевый стейк, прожарки, так думаю, средней, и при этом увлечённо читал свежий выпуск газеты «Новости Зверополиса». — Отличный выбор, дедуля — подумал я про себя, облизнувшись. Мне тоже захотелось рыбки. Тем временем ко мне подошла довольно милая пантера-официантка Маргарита с такими красивыми янтарными глазами: казалось, она глядит на тебя, и словно знает, что ты хочешь. Её давно здесь видно, уже целый год. Многие проработают от силы лишь месяца четыре и ищут новое место, а эта дольше всех тут. Наверное, начальство держит, для привлечения гостей. Может, это не так, но в последнее время посетителей заметно поприбавилось. Причём, большей частью это были ягуары, гепарды и другие кошачьи. Совпадение? Не думаю. — Здравствуйте, добро пожаловать, — поздоровалась Маргарита, выдавая меню. — Здравствуйте. Мне, пожалуйста, кофе и лососевый стейк, а на десерт — медовик. — Хорошо, — пантера быстренько приняла заказ и удалилась на кухню, забрав так и неоткрытое меню. Пока она шла на кухню, послышалось множество комплиментов с соседних столиков, где сидели ягуары, которые глядели ей в след, восхищаясь буквально каждой частью её тела. Я не видел её выражения лица, но, думаю, слыша всё это, Маргарита сейчас смущённо улыбалась про себя.       Мысли о ней, её взгляде, улыбке, вдруг заставили меня вспомнить о Кейт. Она также мило любила смотреть на меня, улыбаться, особенно, когда я испытывал трудности, делался слабым, ранимым. Не знаю, отчего, но на душе действительно делалось легко, казалось, что все трудности — просто сущие пустяки, хотелось вновь радоваться жизни. А сейчас… Её нет со мной, некому больше посочувствовать, понять, успокоить, разве что мама. Лишь она, так же, как и Кейт, делала меня сильнее перед сложностями жизни, но даже ей не получится вновь осчастливить своего родного сына, заставить его сиять, как раньше. Я снова не заметил, как лицо моё сделалось опять грустным. — О, вы здесь? — волк дочитал газету и, увидев меня, похожего на печального философа, искренне удивился: он явно никак не ожидал увидеться вновь. — Здравствуйте, — сказал я печально, подложив лапу под подбородок, дополнив образ грустного мыслителя, — не ожидали? — Признаться, нет, — ответил он, доедая последние куски стейка, — но я не против вашей компании. Надо сказать, мне вообще стоит чаще общаться… Хотя, думаю, вам будет скучно со мной. Хм, с вами точно всё в порядке? С последней нашей встречи вы заметно погрустнели. — Да так — отмахнулся я, — личное.       В это время к столику подошла официантка и положила на стол чашку крепкого бодрящего напитка, чей запах заполонил всё кафе. Поблагодарив её, я стал ждать, что скажет старик. — Я вас понимаю. Ну, не совсем так. У моего друга, кстати, тоже лиса, случилось страшное, нет, даже кошмарнейшее событие. С его любимой единственной дочкой произошла страшная авария. Она ехала с парнем, и на них наехал грузовик. Он, вроде как, выжил, а у неё тяжёлая кома…       Эта история казалась слишком похожей на мою, чтобы быть простым совпадением. Надо кое-что уточнить. — Послушайте, — перебил я пожилого волка, хотя это и невежливо, — можно один вопрос? — Да. — Девушку звали Кейтлин Норфолк?       Старик сначала пристально посмотрел на меня, потом приблизился, а затем открыл глаза от удивления. — Так это вы Николас Уайлд? Тот самый Николас Уайлд? — Потише, пожалуйста — прошептал я, поглядывая на остальных, и убедившись что все заняты своими делами, и никто не услыхал их, продолжил, — мне не очень нравится чужое внимание, а после того, что случилось с Кейт, вообще стараюсь избегать его. — Ох, извините, пожалуйста, — волк почувствовал на себе вину, — я не знал, что это вам в тягость. Кейт рассказывала мне про вас, говорила, что вы любили быть в центре событий. — Это раньше. Теперь уже нет того Николаса Уайлда. Ещё, говорите со мной на «ты». — Хорошо. Кстати, Я Ганс, — он подал мне свою серую лапу, которую я с радостью пожал. Вот так встреча. Никак не ожидал, что попадётся такой приятный и добрый собеседник, который ещё и знаком с теми, кто так же дорог мне, как и память. Пока я разговаривал с ним, мои уши услышали столько занимательных рассказов из жизни Рональда и Жаклин, родителей Кейт, о ей самой, о Гансе. Никогда мне ещё не было так хорошо. И, что необычно, меня ни разу не посетило чувство боли в сердце за Кейт. Не потому, что мне стало всё равно. Говорить такое — позор для всякого, чей язык длиннее Экватора. Нет, просто Ганс вдруг за все три года скорби, что угнетала мой разум, сердце и душу, пробудил во мне то, чего не хватало так давно — веры в лучшее. Да, именно её так не доставало за всё это время. Ведь почему многое казалось тогда ужасным? Да оттого, что после комы Кейт с ней ушли самые радостные воспоминания и самые, что ни на есть, лучшие душевные качества как вера и надежда. Никогда ещё не чувствовал себя так хорошо! — Знаете, Ганс, — спросил я, смеясь, — а вы, случайно, не психолог? — Как вы угадали? — с недоумением ответил он. — Тогда должен сказать, что вы — профессионал — уже на полном серьёзе сказал я, остановив неугомонную смешинку внутри себя, — нет, правда! Знаете, как долго мне пришлось мучиться от боли, как долго пытался найти противоядие от неё, а тут вы пришли, поговорили — и всё стало проходить! Вы волшебник! — Спасибо, — волк смущенно улыбнулся и поправил съехавшие очки. — Один вопрос: сколько за сеанс?       Тут мы оба не выдержали и расхохотались, да так, что на нас посмотрели, как на полоумных или подвыпивших. Но мы даже и грамма не выпили! — Ух, — Ганс перевёл дух, — давно я так не смеялся, уже, наверно, года три. Как хорошо, что я вас… извиняюсь, встретил тебя. — А я-то как рад — признал я и окликнул проходившую мимо Маргариту — попросить счёт за еду.       Было уже два часа, времени было много, даже слишком. Я не знал, чем ещё мог развлечь себя. И тут опять Ганс выручил меня. — Знаешь — сказал он, — Норфолки сегодня позвали меня к себе в пять. Мне кажется, вам стоит увидеться. Что думаешь? — Думаю, приду, — согласился я, — в пять часов? — Да. — Всё, ясно. Спасибо ещё раз. — Всегда пожалуйста, — Ганс снова подтянул свои очки, поправил воротник и ушёл по своим делам, я тоже.       По пути домой мне виделись влюблённые, которые, казалось, ещё больше привязались друг к другу, яркое весеннее солнце, распускающиеся цветочки, но меня уже не угнетал их вид. Наоборот, я, как и все, шёл весь из себя счастливый, сияющий.       В голове у меня всё вспомнилась песня, и весь путь я напевал про себя: «Like a miracle you change me, raise me Brighter than the sun till I’m ready to be me And your love is the reason, yeah…»       Этот день точно войдёт в историю, по крайней мере, в историю моей жизни.