Приключения Синдбада: 3 сезон.

      В гордом одиночестве, понуривший голову Дубар топал по какому-то пустырю, покрытому разноцветным мхом и лишайником. Пустырь этот, окружённый справа и слева каким-то вечнозелёным колючим кустарником, был шириной в два десятка метров, вёл куда-то далеко, в неизвестность за горизонтом. С противоположного конца этакого подобия кустарниковой аллеи веяло тёплым морским бризом, именно поэтому здоровяк, оказавшись в такой безлюдной глуши, и шёл на зов такого любимого, такого родного моря. По пути Дубар кричал, не щадя своих голосовых связок: — Синдбад, братишка, где ты?! Фаруз?! Ронгар?! Брин?! Лишь шумевший в ушах лёгкий прибрежный ветерок был ему ответом. На могучем, широком лбу выступили тёплые капельки пота: Солнце было высоко в зените и нещадно било своими обжигающими прямыми лучами. — Синдбад?! Чёрт возьми, кто-нибудь меня слышит?! Дермотт?! Мозг Дубара терзали тучные, мрачные мысли. Он прокручивал в уме все последние произошедшие события: деревня Оракулов, стычка со стражниками и заключение в тамошнюю темницу, вызволение из неё и бой с Руминой. Дубар никак не мог простить себе промах, когда он метнул тяжёлый кинжал в злую колдунью, лишь слегка ранив её в щёку. — Эх ты, Дубар, Дубар… Ты и не таких чудовищ надвое рубил этим мечом, а тут промахнулся мимо человека, стоявшего в каких-то нескольких шагах… Деревянная ты рука, деревянные мозги! В сердцах громила бросил свой клинок на землю и, сердито нахмурив лицо и взявшись руками за пояс, встал в недовольной позе. Вся его физиономия раскраснелась, а длинная борода заметно задёргалась. — Из-за тебя, старый пёс, твой брат и друзья невесть куда пропали. Что теперь делать? Не найдя ответа на свой же вопрос Дубар через несколько мгновений поднял меч и сокрушённо побрёл дальше. Но моря, как ни странно, всё не было видно: вместо этого бородатый моряк почувствовал что-то неладное. Он глянул под ноги и почувствовал лёгкую дрожь земли, которая усиливалась с каждой секундой, после чего недовольно пробубнил: — Матерь божья, землетрясение! И мог оказаться прав, если бы спустя несколько мгновений из-за горизонта впереди не показалась огромная человеческая голова, покрытая густыми чёрными волосами. Голова это стремительно возвышалась над местностью, вытягивая за собой сначала обнажённые плечи, грудь, потом живот и ноги. Это был не человек — перед Дубаром вырос громадный великан-мужчина метров пять-шесть в высоту. На нём практически не было одежды, лишь набедренная повязка из какой-то травы прикрывала его срам. Ничего в этом колоссе не было необычного: две руки, две ноги, два глаза, правильные черты лица, чёрные волосы до плеч, небрежная щетина на щеках и подбородке. Необъяснимо громадный рост — только и всего. Но для Дубара уже этот факт был достаточным для опасения, так как предыдущие встречи с какими-то ни было гигантами не принесли ничего хорошего. Предчувствие не обмануло возрастного, опытного старшего брата Синдбада: великан, до этого сотрясавший землю своими могучими шагами, увидев крохотного человечка перед собой, остановился и прогремел на всю округу чрезвычайно басистым голосом: — Кто ты такой, и что забыл тут?! Дубар, как известно, был не из робкого десятка. Положив ладонь на рукоятку своего тяжёлого меча, он смело ответил так громко, как только смог: — Вышел прогуляться. Погода сегодня хорошая, и ветерок дует приятный. Впрочем, я уже ухожу. Не подскажешь, как мне найти дорогу до моря? Огромные глазища великана налились кровью, а лицо буквально перекосило от гнева — он явно не ожидал такой прыти от годившегося ему в карлики человека: — Какая наглость! Ты вторгся в земли великанов, а теперь делаешь вид, будто здесь твой дом! Я раздавлю тебя, как таракана! Прежде, чем Дубар успел что-то ответить и вообще отбежать в сторону, гигант в один шаг оказался над головой моряка и, занеся над ним ногу, молниеносно топнул. Земля задрожала, а из-под огромной ноги взвились клубы пыли и песка. Столь могучий удар не мог не раздавить любого человека на этой планете… Но в следующую секунду великан, сострив полную удивления и недоумения гримасу, почувствовал под ногой неимоверное усилие, не позволявшее окончательно опустить ступню на землю. Дубар обеими руками, заливаясь потом и громко рыча, держал её над своей головой, словно Атлант небосвод. Раскрасневшееся лицо моряка выражало крайнюю степень напряжения, вены на лбу и висках вздулись; мышцы на руках напряглись настолько, что белая рубаха не выдержала и в некоторых местах разошлась по швам.       Через пару десятков секунд великан сдался и отдёрнул ногу. На тот месте, где он ожидал увидеть «раздавленную букашку» стоял всё ещё живой человек, который тяжело дышал и исподлобья, злобно смотрел снизу вверх прямо в лицо великану. Дубар был на пределе: пот градом лился с него, даже повязка упала с головы на землю, распустив длинные сырые волосы до плеч. Но он выдержал, не согнулся и не сломался. Великан не мог поверить в случившееся и, вытаращив глаза, уставился на человека, каких ещё никогда не встречал. — Что смотришь, дьявольское отродье?! — сквозь зубы прорычал Дубар. — Либо заканчивай то, что начал, либо проваливай с дороги! Я должен идти дальше, найти своего брата… Не договорив, силач почувствовал, что больше не в силах стоять на ногах и, потеряв сознание, упал на землю. ....................................................................       Спустя некоторое время Дубар пришёл в себя от ноющей тупой боли в голове. Она была настолько пронзительной и неприятной, что аж в ушах звенело: даже глаза открывать нет ни желания, ни сил. «И ведь от самого поганого вина так не болела голова… По крайней мере хоть одно радует — если болит, значит, я всё ещё жив…» — подумал, будто в туманном полусне, бравый моряк. Он был заметно опустошён, но хорошо помнил последнюю встречу с колоссом, едва не стоившую ему жизни. «Интересно, почему я всё ещё жив?» Любопытство не давало Дубару покоя, и именно это заставило его с трудом раскрыть слипшиеся веки, чтобы узнать, где находится, и что происходит вокруг.       Оказалось, великан не стал добивать того, кого впервые в своей жизни не смог раздавить, поэтому забрал бессознательное тело «сильнейшего из людей» к себе, в логово, и бросил его в камеру. Это было довольно тёмным помещением метров десять в длину, в ширину, и столько же в высоту. Оно было огорожено от внешнего мира толстой решёткой из очень прочного металла. В самой камере не было пола, и Дубар вынужден был лежать на сырой земле: впрочем, тут не было вообще ничего. Кроме одинокого человека, сильно истощённого и вспотевшего от боли в голове, терзавшей его после неприятной встречи с великаном. Всё вокруг тускло освещалось лучами дневного света, отражёнными от какой-то глиняной стены, расположенной в нескольких метрах напротив решётки. — И что же я тут забыл? — Дубар недовольно буркнул себе под нос: он ещё недомогал. У него не было ни сил, ни желания разбираться, что к чему, поэтому здоровяк снова прилёг на спину и устремил свой хмурый взгляд в потолок. «Что я тут делаю, старый дурень… Мне надо сейчас быть с братишкой… Кто знает, в какой беде он сейчас… Синдбад, Фаруз, Ронгар, Брин, где они теперь?» — мысли одна мрачнее другой мчались по гудевшей голове, но всё было тщетно.       Так пролетело около получаса. Кто знает, сколько Дубар ещё мог пролежать, снедаемый своими мыслями, если бы внезапно под ним не затряслась земля: головная боль заметно утихла, что не могло не радовать. Бородатый моряк вскочил на ноги, держа руку на рукоятке своего клинка (который, к величайшему удивлению, не был отобран тем, кто запер его в хлеву). Нетрудно было догадаться, что «землетрясение» вызвал приближавшийся великан. Через несколько мгновений его огромная мохнатая голова показалась в дверном проёме хлева: — О, маленький человек, ты уже пришёл в себя? Его голос в закрытом помещении казался ещё более громоподобным, чем обычно. — Что тебе нужно, чудище? — бесстрашно вскочил на ноги Дубар, взглядом пожирая своего недавнего обидчика. — Я, хоть и не каждый день вижу людишек в этих краях, но ты — первый, кого мне не удалось убить просто так. Именно поэтому ты ещё жив до сих пор… — Так знай: пока я жив, бойся, что однажды ночью приду к тебе и проломлю твой череп! — Я прощу тебе твою дерзость, человек, но взамен ты будешь работать на меня. Ты необычайно силён для такого маленького существа, поэтому будешь полезен мне по хозяйству. Последнюю фразу великан проговорил явно не без удовольствия. От такого Дубар заметно опешил: он хотел ответить ещё более дерзко и грубо, но ни одно умное слово не лезло ему в голову. Храбрый моряк понимал, что это было фактическим объявлением его рабства, но поделать ничего не мог. Подумав немного, он ответил: — Мне нет дела до тебя и до твоего хозяйства, я должен найти своего брата, своих друзей. Злая ведьма разлучила нас. — Возможно, ты ненадолго задержишься здесь, — внезапно сменил свою риторику гигант, — помоги сделать работу. А не то в этот раз я точно раздавлю тебя! Последняя фраза была сказана без злобы и без угрозы, поэтому Дубар немало удивившись, заметно успокоился и даже убрал ладонь с рукоятки меча. — Ну и свалилась же на мою голову, будь она не ладна… Показывай, чем я могу помочь. Дверь загона таинственным образом отворилась, словно приглашая Дубара выйти наружу. Тот, естественно, согласился: грязная, вонючая камера ему уже успела порядком надоесть. — Выходи, — послышался снаружи голос великана, — нам нужно поговорить. Дубар не заставил себя упрашивать и через несколько мгновений уже оказался посреди громадного двора. Яркие лучи заходящего Солнца заливали всё вокруг своими причудливыми огненно-красными цветами. Но что это? Бородатый моряк широко вытаращил глаза, не поверив увиденному: его окружали несоразмерно огромные каменные хижины с соломенными крышами, колоссами возвышавшиеся над всей округой. По обширному двору гуляли гигантские куры, козы, коровы, щипавшие довольно высокую (по колено обычному человеку) траву. Рядом с одной исполинской хижиной сидела на корточках молодая женщина-великан и перебирала своими огромными ручищами ворох пряжи: одета великанша была в кожаное коричневое платье до колен, а голова была покрыта длинными красивыми чёрными волосами. Где-то в противоположной от неё стороне топал, сотрясая землю, ещё один златокудрый великан, таща на своё плече огромное бревно (вероятно, от такого же гигантского дерева). В общей сложности вокруг можно было разглядеть около десятка таких гигантских человекоподобных существ, занятых обычной повседневной людской работой. — Святые небеса, не может этого быть… — Дубар был ещё более немногословен, чем обычно. И это неудивительно, масштаб происходившего потрясал ум обычного человека, не видевшего никогда поселения великанов. На всём лежал багрово-красный вечерний отпечаток, делая виды вокруг ещё более грандиозными. Поражённого моряка в чувство привёл уже знакомый басистый голос: — Добро пожаловать в страну Амбиопию. Не видел никогда ничего подобного? Это потому, что мы избегаем вас: агрессивных, алчных, готовых убивать ради жажды наживы. И мы убивали всех людей, бывших до тебя здесь. Черноволосый великан в набедренной повязке стоял метрах в десяти и смотрел сверху вниз на своего маленького собеседника. — Но не все люди такие, — смело вступил в спор Дубар, — на свете много хороших и честных. — Именно это я и понял, увидев тебя. Сравниться с твоей огромной для обычного человека силой могут только твои добрые, смелые глаза. Мне стоило больших трудов уговорить своих сородичей принести сюда тебя. Будто в подтверждение этих слов всё та же женщина-великан в кожаном платье, перебиравшая пряжу, брезгливо посмотрела на Дубара и, встретившись с ним глазами, поспешила отвести свой взгляд в сторону. — Меня зовут Вик, — продолжал свою речь великан, который для удобства разговора присел перед внимательно слушавшим его Дубаром на корточки, — наша первая встреча была не слишком дружелюбной. Поэтому начнём сначала: кто ты такой, почему шастаешь по нашим краям? — Я уже ответил на твой вопрос, проклятая ведьма с помощью магии разобщила меня с братом и друзьями, — парировал всё ещё заметно недовольный бородатый моряк. Великан понимал, что человек по-прежнему был зол на него после пренеприятного знакомства, поэтому решил не форсировать события и не включать излишнюю злобу. Нахмурившись и снова вытянувшись во весь свой громадный рост, он махнул рукой, призывая идти за ним следом: — Возможно, тебе стоит поесть и немного отдохнуть, пойдём в мой дом. К счастью, долго идти мимо косившихся, недружелюбных свиду гигантов не пришлось: хижина Вика была не слишком-то далеко. Оказавшись внутри, Дубар изумился масштабу помещения не меньше, чем увиденному во дворе. Убранство и утварь мало чем отличались от предметов обихода обычного человека: огромный, но невысокий (примерно в один человеческий рост) обеденный стол посреди комнаты, крупные стулья рядом с ним и длинная скамейка у противоположной стены; в углу слева были расставлены массивные мешки и ящики с чем-то неизвестным (возможно, с едой, с инструментами). Всё было обыденно… Всё, кроме баснословно больших размеров самого помещения, напоминавшего по размерам тронный зал халифа Басры. И невероятно крупных предметов, обыденных в жизни человека. — Я, наверное, сплю, — покачивал головой Дубар, оглядываясь по сторонам. Но он никак не мог выкинуть из голову прочно засевшее в ней имя — страна Амбиопия, как назвал великан этой затерянный клочок земли, скрытый со всех сторон от взора посторонних обширной цепью гор. «Где же я слышал об этой стране», — мысли моряка были направлены на то, чтобы вспомнить. Увидев озадаченное лицо своего гостя, великан нахмурился: — Ты не рад видеть моё жилище? — И не подумал бы, — отрицательно покачал головой Дубар, — где-то я слышал это название… Амбиопия, Амбиопия… Лицо гиганта недовольно скривилось: ему было неприятно слышать, что среди ненавистных людей кто-то мог слышать о его поселении. И всё же он внимательно продолжал слушать бородатого моряка. — По-го-ди… Об Амбиопии как-то упоминал калиф Басры. На него напал одноглазый великан и перебил всех его людей, когда тот находился с визитом в одном из своих поселений. Гигант Вик невольно сострил такую гримасу, будто она выражала всё вселенское удивление. Неизвестно, почему напрягшись, он пробурчал волнительным голосом: — Одноглазый? И что с ним случилось? Дубар, уловив столь неоднозначную интонацию своего собеседника, не сменил своей риторики и продолжил рассказывать, как всё было на самом деле (бравый матрос предпочёл бы умереть честным и порядочным, чем лгать и лицемерить для спасения собственной шкуры): — Мой брат, капитан нашего корабля, Синдбад, убил его. Этот одноглазый дьявол представлял угрозу людям и их поселению, а ещё он чуть не убил самого калифа Басры — честнейшего, великодушного человека. Великан, ещё несколько секунд сомневавшийся в том, как реагировать на столь смелое заявление, внезапно переменился в лице: расплывшись в улыбке, он откинулся на спинке своего огромного стула и одобрительно закивал головой. — Эфиан, беда всего нашего рода. Мы отвернулись от него не за его уродливую внешность, но из-за скверного характера. Он был плодом порочной любви одной из наших женщин и её быка, от которого ему достались рога и копыта. Его характер и врождённая злоба стали причиной нашей постоянной головной боли: уничтоженные посевы, скот, постоянные побои младших собратьев. Решение об его изгнании было принято слишком поздно: Эфиана застали за пожиранием плоти убитой им дочери моего хорошего друга. Навсегда изгнав этого ублюдка из Амбиопии, мы никогда больше не слышали о нём. Но теперь, когда твой не менее могущественный, чем ты, брат убил его, с моего мрачного сердца словно упала гора — по этому чудовищу никто не будет плакать. Оно заслужило своей участи. Дубар невольно улыбнулся: ожидавший чего угодно от непредсказуемого собеседника-исполина, он был рад такому исходу. — У тебя есть жена, или ты живёшь один? — чтобы поддержать беседу, поинтересовался моряк. — Да, я забыл тебе сказать, человечек, она придёт с минуты на минуту сразу, как соберёт немного овощей для ужина. Едва великан договорил, как в подтверждение его слов за порогом раздался громкий топот, а через мгновение показалась и сама великанша. Она была на вид ненамного младше своего мужа и чем-то даже внешне походила на своего мужа: чёрные волосы до плеч, правильные красивые черты лица, набедренная повязка из бордовой ткани. Женщина-гигант несла в одной руке капусту, в другой же была корзина с овощами поменьше… но видели бы вы размеры всех этих атрибутов! Одна только капуста не уступала размером любой каменной глыбе. Женщина, едва войдя в дом, тут же устремила свой презрительный, гневный взгляд на Дубара. Прочитав это, великан-муж объяснил: — Дорогая, этот человек — не такой, как многие другие. Он по праву может считать себя нашим гостем. Великанша, обратив свой взор на мужа, заметно смягчилась, и её лицо приняло более спокойный вид: — Как знаешь, Вик, тебе я доверяю больше всех на свете. Её муж едва заметно улыбнулся в ответ, затем представил жену своему гостю: — Её зовут Лила, она — самая прекрасная женщина на свете. Стоит заметить: Дубар поймал себя на мысли, что внешне эта женщина была весьма недурна собой. Вот только непривычно гигантский рост по-прежнему не давал моряку расслабить свои мысли и почувствовать себя в относительной безопасности. Оно понятно — человек, впервые оказавшийся среди великанов и не знавший их темперамент, обычаи, поведение, только познавал быт этих загадочных огромных существ. Впрочем, великаны Вик и Лила были весьма добры к Дубару. Втроём они весьма оживлённо общались на разные темы, обсуждали всякую всячину. Ароматная похлёбка в гигантском котле уже вовсю бурлила в гигантском котле на костре, расположенном в импровизированном настенном камине. Всё предвещало уютный, спокойный вечер в кругу друзей, в котором любой с большим удовольствием забудет на время о проблемах насущных.       Продлившаяся немногим более часа домашняя идиллия внезапно нарушилась громоподобными криками снаружи. От неожиданности Дубар вскочил с пола, на котором сидел всё это время от невозможности запрыгнуть на гигантские стулья, и по привычке выхватил меч из-за пазухи. Великаны Вик и его жена также вздрогнули и приподнялись со своих мест. Все втроём они выбежали на улицу, где их застало крайне удручающее зрелище: многие великаны, в том числе и дети (которые, к слову, были крупнее не только Дубара, но и любого взрослого и физически крепкого человека) в панике метались по округе, стараясь найти укрытие от неведомого врага. Были среди великанов, которые с дубинами в руках бесстрашно, сознательно бежали куда-то в одну сторону, откуда и шла беда. — Они вернулись… — удручённо вздохнула Лила, положив ладонь на плечо своему мужу. Тот же, ни слова не сказав, влетел обратно, в свою хижину. Великанша и Дубар едва успели переглянуться и пожать плечами, Вик выбежал с двумя гигантскими вилами в руках. Одну из них он вручил жене, которая ловко, со знанием дела перехватила её. Не теряя времени, втроём они побежали туда, куда в спешном порядке стекались все вооружённые великаны.       Едва Дубар, Вик и Лила миновали крайнюю хижину поселения, как перед ними открылась просторная долина, утопавшая в зелени трав и цветов. Она простиралась на пять километров слева направо и ещё на столько же вперёд. Луга упирались в кольцо высоких гор, вершинами утопавших в облаках. Горы, как уже отмечалось ранее, опоясывали поселение великанов со всех сторон, создавая им естественное укрытие от нежелательных взоров. Со всех, за исключением участка длиной чуть более полукилометра — своеобразного «коридора» между двумя высокими горными пиками. Именно на этот коридор и были сейчас устремлены взгляды наших героев. — Святые небеса, что это такое? — оторопевшие Дубар так и раскрыл рот от удивления сразу, как только уловил отчётливо доносившийся гул со стороны бреши между горами. Там уже виднелись крупные движущиеся чёрные существа, которые, как могло показаться, едва касались земли. К некоторым из них уже подбегали великаны, размахивая исступлённо дубинами. Вроде бы, казалось, вся травянистая долина была как на ладони, однако по площади она достигала довольно внушительных размеров. До места столкновения вооружённых жителей с таинственными телами (которые, к заметному волнению Дубара, были ненамного меньше великанов) необходимо было бежать километра три, не меньше. Наши герои, не медля более ни секунды, побежали в сторону развернувшегося ожесточённого сражения.       Как только Дубар в сопровождении Вика и Лилы потихоньку приближался к месту назначения, он едва не застыл от ужаса: существа, которые переполошили даже великанов, были обычными мухами… но каких размеров! Достигавшая в высоту три метра, любая муха была лишь вдвое меньше любого из великанов. И могла запросто сожрать любого человека, если бы имела широкую пасть. Зато у ней, как и у любой другой мухи, с носа свисал шершавый хобот, которым она высасывала из жертв жизненные соки. Огромные насекомые дребезжали крыльями, издававшими протяжный зловещий треск, и едва парили над землёй (от чего и казалось издалека, что они чуть-чуть касались земли), но не могли летать слишком высоко. По всей видимости тонкие крылья оказались не приспособлены к росту размера и массы туловища, поэтому не могли поднять гигантскую муху на большую высоту. По виску Дубара прошла едва заметная холодная капля пота: бесстрашный, сильный моряк, бывший бесчисленное множество раз на волосок от смерти, теперь он призадумался. Его пугали не мухи, его пугал — не сказать, что его вообще что-то пугало. Но здесь и сейчас ему стало не по себе от одной лишь мысли, каким страшным образом можно погибнуть от того, что из тебя, словно душистый мёд из кружки, может высосать все внутренности трёхметровое чудище. «Чудище», которое ты обычно привык убивать одним ударом ладони, но теперь… теперь оно было несоизмеримо крупным и очень опасным противником. Всего лишь одной секунды хватило, чтобы мысль лихорадочно пронеслась по мудрой, повидавшей много на своём веку голове — мысль, что он может больше никогда не увидеть своего брата и капитана, боевых товарищей, даже таинственно исчезнувшую Мейв. Но едва Дубар вспомнил о ней, как словно по щелчку пальца все сомнения тут же отпали: будто кельтская волшебница, материализовавшись из ниоткуда, наложила чары бесстрашия (кто знает, может, телепатически так оно и случилось, ведь где-то в этот самый момент настоящая Мейв на «Номаде» совершала ритуал поиска пропавших друзей). — Вон с наших земель, мерзкие мухи! — сотрясая воздух громоподобным голосом и размахивая огромной дубиной, великан Вик понёсся в самую гущу сражения. Лила и Дубар поспешили за ним. Вблизи мухи казались ещё более устрашающими. Из-за своих огромных размеров жужжание было совсем не таким, какое издают обычные мухи: оно было похоже на типичный леденящий душу вопль монстра.       Завязался ожесточённый бой, в котором, как говорится, "смешались в кучу кони, люди": небольшую кучу великанов окружил целый рой огромных мух, жаливших смертоносным ядом из своих шершавых хоботов. Гиганты давили и рубили насекомых десятками, сотнями, но мух, казалось, не становилось меньше. А вот гибель любого ужаленного до смерти великана была невосполнима: сначала свалился облепленный дюжиной тварей один защитник, спустя несколько минут и второй. И каждый раз, желая отомстить за павших товарищей, великаны с особой яростью расправлялись с насекомыми: кого-то растаптывали ногами, выдавливая из мух всё содержимое, кого-то разрывали руками напополам. Дубар, хоть и был намного меньше всех участников сражения, но не зря прослыл опытным воином: его силы и ума было вполне достаточно, чтобы сражаться достойно. Довольно быстро моряк обнаружил, что муху достаточно обезвредить, отрубив ей хобот - после этого та не представляла более угрозы ни для кого вокруг. - Отправляйся в ад, мерзкое создание! - в сердцах он прокричал, уклонившись от ядовитого хобота очередного шершавого чудища и вонзив ему клинок прямо в чёрное брюхо. Муха с диким воплем рухнула, едва не подмяв под собой своего убийцу, который в последний момент смог увернуться из-под неё. Не успел Дубар отойти от последнего события, как очередное застало его буквально врасплох: где-то невдалеке, скрытый телами сражавшихся гигантов, пробасил специфичный, ни с чем не сравнимый голос ребёнка великана, который был одновременно и мягким, и твёрдым на слух: - Папа! Мама! Где вы?! Чуя беду, Дубар, сам не понимая, сознательно или управляемый инстинктами, ринулся к нему, рискуя случайно попасть не только на жало мухи, но даже под ноги своему же великану-соратнику. Ловко уворачиваясь от всякого рода источников смертельной опасности, парируя смертоносные налёты огромных мух и прорубая путь своим большим мечом, здоровяк смог выбиться из общего месива сражения. Метрах в ста в чистом поле стоял ребёнок великана (который, как отмечалось ранее, был размером примерно с муху, то есть выше практически любого человека). Ребёнок в страхе глядел на кучу сражавшихся, пытаясь высмотреть в ней своих родителей. Краем глаза Дубар успел заметить, как из общей толпы выделились две мухи и с диким, устрашающим воплем, замедляемые своей большой массой, неторопливо полетели вдоль земли прямо на ребёнка. - А-а-а! - откуда-то из общей кучи донеслось чьё-то жалобное, протяжное мычание, означавшее полное бессилие от происходящего. Мухи, хоть и ползли недостаточно быстро, однако неумолимо сокращали дистанцию до своей беззащитной цели. Дубар бесстрашно выкинул из головы всё, что могло ему помешать взять в руки ситуацию и повернуть её в свою пользу и галопом понёсся наперерез одной из двух мух. Настигнув её на половине пути, он вонзил меч прямо в смертоносный ядовитый хоботок мерзкой твари, отвлечённой опьяняющим запахом лёгкой добычи. Следующий удар отсёк голову целиком, и чудище рухнуло на мягкую траву, точно подкошенное. - Помогите! - следующий крик ребёнка подействовал на Дубара отрезвляюще: вторая муха была уже метрах в пятнадцати от несчастного, и даже бравый моряк, находившийся в двадцати метрах, не успел бы настигнуть врага. Катастрофа казалась неизбежной: грозное насекомое, предчувствуя своё торжество, издало вопль, точно характеризующий животный восторг. Совершив смертоносный прыжок на упавшего в страхе здоровенного ребёнка, муха, неожиданно рухнула на землю, не долетев до своей цели. Её шершавую голову с огромными красными глазищами насквозь пронзил метко запущенный Дубаром клинок. Это привело в неописуемый восторг тех великанов, кто сражался с мухами и лишь беспомощно наблюдали за ситуацией с чьим-то ребёнком: с удвоенной яростью огромные люди бросились крошить и кромсать своих кровожадных недругов.       Уже через каких-то полдесятка минут вся поляна была усыпана большими тушами сотен насекомых. Посреди них лежали и редкие тела павших великанов - всего их было четверо. Потеря каждого была горем для остальных сородичей, боль их утраты отзывалась в каждом сердце. Кто-то был даже ранен, излизанный ядовитыми хоботами мух, но каждому из них своевременно оказывалась помощь - из деревни прибегали не принимавшие участие сражение мужчины и женщины. Только теперь Дубару стало понятно, почему: великаны оказались настолько умными и предусмотрительными, что оставили в резерве немногочисленный отряд, который сразу после боя прибежал выполнять роль целителей. Каждый из "резервистов" держал в руках по горшочку с таинственным зельем, назначение которого можно было легко понять: оно полностью исцеляло отравленные ссадины, поднимая на ноги даже тяжело раненных и уже пронизанных ядом великанов. Увы, не могло оно воскрешать разве что уже мёртвых...       Через час ополчение медленно брело с поля брани по главной улице посёлка: все возвращались по домам, зализывать раны. Как душевные, так и физические. Дубар к своему большому изумлению и радости заметил, что никто из казавшихся недружелюбными поначалу гигантов теперь не бросал косых и недоверчивых взглядов на него, маленького враждебного человечка среди заклятых неприятелей. На Дубара смотрели как на героя - его поступок видели многие, даже те, кто были заняты битвой. Те же, кто не видел, тут же узнали о случившемся от других - и каждый не переставал восторгаться тем, как такой небольшой на их фоне человек смог совершить столь серьёзный подвиг. Сам спасённый Дубаром ребёнок шагал рядом со своим спасителем, бряцая самодельными подгузниками из сплетённой жёсткой травы, и улыбаясь во весь рот. Скоро появились и его родители, которые оставались всё это время в поселении в составе резерва. Они ещё до прихода победителей узнали о происшествии с их ребёнком (слухи распространяются быстро даже среди великанов, тут они мало отличаются от обычных людей) и уже спешили навстречу своему чаду. Добряк Дубар буквально просиял, когда два огромных великана, муж и жена, буквально упали перед ним на колени в знак благодарности - эффект от такого сложно было переоценить. Бородатый моряк, стараясь скрыть то, насколько он оказался тронут, лишь слегка улыбнулся и в знак ответной признательности положил ладонь правой руки на рукоятку своего клинка, а левую ладонь, сжав в кулак, приложил к могучей груди. - Боже мой, рассказать Синдбаду и другим - точно не поверят, - только и смог выпалить он, встречая по сторонам восторженные взгляды. Шагавшие по обе стороны от него Вик и Лила были горды тем, что именно им выпала честь первыми найти и приютить такого человека: всем своим видом два великана давали это понять окружающим.       Вернувшись в свою хижину, Дубар и его гостеприимные хозяева как ни в чём не бывало продолжили наслаждаться тихой, уютной обстановкой: они продолжили готовить свой ароматный, превосходный ужин, коротая время за приятной беседой о жизни и прочем. Так все трое просидели до самой ночи, насытившись пищей и положительными эмоциями. Дубар, разморённый и заметно уставший от пережитого днём кошмара, удобно развалился по собственному желанию на сеновале в самом углу. Лила тоже уснула на огромной дубовой кровати, отвернувшись к стене лицом и мурлыкая себе под нос что-то во сне. Не спал только Вик: опыт и чутьё подсказывали ему, что последнее нашествие мух, которым и так не было счёта за последнюю сотню лет, было лишь лёгким ветерком перед надвигавшейся бурей. Не одним мускулом на лице не подавший своего волнения за приятным, весёлым ужином мудрый великан теперь был мрачнее тучи. Той самой тучи, которая сейчас надвигалась на полную, яркую Луну, освещавшую лицо Вика. Светило, которое он, возможно, видел последний раз в своей жизни. ....................................................................       Ночь выдалась дождливой: туча, заслонившая собой звёзды на небе, принесла с собой обильную влагу, насытившую землю донельзя. Уже к утру всё снова прояснилось: рассвет выдался на удивление ярким и красочным. Влага на траве сверкала, словно тысячи жемчужных крошек, поддразнивая ещё сонные глаза проснувшихся. Дубар, проснувшийся самым первым, невольно сощурился при виде всех этих прелестей и как можно скорее попытался отойти ото сна, продирая ладонями веки. Он перебирал в памяти все прошедшие вчера события: от головной боли и недоброжелательной атмосферы знакомства с великанами до полного расположения их к себе после сражения с громадными кровожадными мухами. Моряк, оказавшийся в поселении легендарных, таинственных людей-колоссов не по своей доброй воле, поймал себя на мысли, что понемногу привыкает к своим новым большим друзьям. Их честь и чувство справедливости, а также неподдельная благодарность за спасение их ребёнка покорили сердце Дубара - эти качества были ему более, чем близки, этими качествами обладал каждый член команды Синдбада. Бородатый здоровяк с заметным усилием старался не забывать о том, что его главной целью по-прежнему было убраться отсюда и найти своего брата, своих друзей. Но теперь его желания было не таким явным и однозначным, каким оно было ещё прошлым утром. - Чудный рассвет, не правда ли, мой маленький друг? - раздался за спиной громоподобный голос Вика. - Удалось выспаться? Дубар, привыкший за вчерашний день к своему новому громадному окружению, вовсе не испугался такой резкости и спокойно ответил, покачав головой: - Я вот всё думаю: как скоро те исчадия ада вернутся? И сможем ли мы подготовиться к новой встрече с ними? - К огромному несчастью, есть все основания думать, что скорее, чем хотелось бы... Великие Духи Воздуха несут с собой смрад этих насекомых, сегодня они повторят свою атаку. И теперь их будет уже не сотни, а тысячи и тысячи тысяч, - с заметным волнением в голосе ответил великан. Дубар почувствовал, что по его телу произвольно побежали мурашки, а на лбу выступили капли холодного пота. Он нервно прорычал: - То есть как это сегодня?! Откуда ты можешь знать?! - Я это чувствую, - лаконично бросил Вик, - но я и мои собратья будем сражаться до последнего! Ответ "чувствую" не убедил Дубара, он лишь укрепился в мысли, что у великана паранойя. Но одновременно с этим не мог игнорировать предчувствие беды. Моряк описал жест кулаком в воздухе, изображающий "так вперёд, за дело", и добавил: - Не будем терять ни минуты. Нам надо подготовиться к тёплой встрече. ............................................................       Работа в посёлке кипела практически до самого вечера. Остальные великаны, предупреждённые Дубаром и Виком, не на шутку взволновались, и потому готовились с удесятерённым рвением. Мужчины строили самые разные фортификационные сооружения вокруг всего поселения: утыканные острыми шипами стены, ловчие ямы и огромные камнемёты в самом тылу. Лила в числе многих других женщин плела гигантские сети для ловли мух, которые натягивали в несколько рядов прямо перед горным ущельем, служившим единственным путём в Долину великанов (откуда и произошло вчерашнее нападение). Дубар не стоял в стороне и принимал самое деятельное участие в организации обороны: сведущий в военных делах, он уже пользовался доверием великанов.       Тем временем вечер уже вступил в свои законные права. Однако сумеречную, мрачную картину создавали неизвестно, откуда нагнанные тучи, которые заволокли весь небосвод. Вечерняя пасмурная погода, накладывавшая на всё свой чёрно-белый сумеречный отпечаток, не могла не тревожить. Хоть и неглупый, но суеверный великан Вик ни на минуту не переставал бубнить себе под нос, что это знак - знак конца его рода. Сам думал каждую давался диву, насколько смышлёнными и организованными были великаны: то, насколько продуманными были их меры защиты, не переставало вызывать восхищения даже у такого доблестного, бывалого воина, каким был сам Дубар. А время до предначертанного судьбой продолжало таять: уже каждый великан занял свою конкретную позицию, вооружившись какой-нибудь дубиной, и терпеливо ждал. Всех детей и немощных заблаговременно спрятали по домам, которые для пущей надёжности заперли снаружи. Казалось, к предстоящей встрече всё было готово. Но к самому кровавому и жестокому нападению никогда нельзя быть готовым - сердца огромных великанов, которые так мало отличались от людей, были переполнены волнения. Не страха, ни в коем случае, но волнения из-за неопределённости своей дальнейшей судьбы.       Пасмурный, серый сумрак разрезал громкий, пронзительный вопль боевого рога - он возвестил о появлении на дальних подступах неприятеля. "Нееет... Нет, нет, нет", - закрыв глаза бормотал про себя сокрушённый Вик, - "я должен был ошибиться... я больше всего на свете хотел бы ошибиться, но нет... Нет! Этого не должно было случиться". Великан бросил на землю свою дубину, с грохотом рухнувшую рядом с шарахнувшимся Дубаром, и закрыл лицо ладонью. - Не теряй духа! - бородатый моряк, состривший устрашающую гримасу, поднял над головой свой зубчатый клинок. - Приготовьтесь к бою! Услышав клич, великаны издали один громоподобный вопль в унисон и, размахивая дубинами, устремились во встречную атаку, минуя собственные ловчие ямы. Зловещее жужжание разнеслось по всей Долине, отражаясь от гор эхом со всех сторон: мухи, как и вчера появились из ущелья и устремились на посёлок. Но теперь их были не сотни - огромный чёрных поток гигантских насекомых хлынул, словно океаническая волна, сея вокруг себя смерть и разрушения. Шесть рядов натянутых сетей смогли удержать не более трёх сотен мух, запутавшихся и закопошившихся беспомощно в уготовленных для них ловушках. Но за ними появились ещё, потом ещё... Сотни тысяч тварей заполонили долину от края до края, от левой горной гряды до правой, волной двигаясь на оторопевших от шока великанов. - Матерь божья... - Дубар уставился на двигавшееся полчище, разинув рот. Он представлял, что нашествие будет куда более серьёзным, чем вчера. Но не на столько же! Но он не дрогнул, и в глубине души был уверен, что даже такую массированную атаку могучим великанам отразить по силам. Лавина огромных насекомых тем временем была встречена в паре километров от посёлка, прямо на открытой долине. Великаны, как и днём ранее, сражались до крайней степени самоотверженно, выкашивая мух целыми десятками. Серый пасмурный вечер сгущал сумеречные краски над ожесточённо сражавшимися людьми-гигантами, которые умирали за свои семьи, за свои дома, земли. Дубар, оставшийся в тылус небольшим отрядом резервистов для корректировки огня из камнемётов, с ужасом наблюдал, как редели и без того немногочисленные ряды великанов: их огромные павшие тела тут же облепливались со всех сторон чёрными мохнатыми туловищами с шелестевшими полупрозрачными крыльями. Моряк, выхватив клинок из-за пазухи, в сердцах хотел ринуться на поле боя, но кто-то сзади схватил его за руку. С недовольным рыком покрасневший Дубар оглянулся, но тут же обомлел: перед ним стоял Синдбад. Самый настоящий Синдбад в синем жилете, накинутом на белую рубашку с короткими рукавами, в чёрных кожаных штанах, с развевающимися тёмно-золотистыми кудрями - брат, капитан, который, казалось, был потерян надолго. Это была не галлюцинация - Дубара действительно остановил Синдбад. - Брат... - чуть слышно промолвил бородатый моряк. Синдбад, по-прежнему крепко державший его за руку, был крайне серьёзен и сосредоточен: он приложил палец к губам, едва ли не умоляя быть потише - рядом стояла дюжина великанов, устремивших, к счастью, свои взоры далеко вперёд и не видевших постороннего человека под ногами. Дубар, которого переполняли смешанные чувства сильнее, чем обычно, не потерял самообладания: его глаза впились в Синдбада, который, неторопливо пятясь задом, мановением руки звал за собой. Дубар, словно заворожённый, поспешил за ним. Они трусцой двинулись прямо через опустевший посёлок (все великаны находились либо на передовой, либо заперлись в своих домах): к счастью, им никто не встречался на пути. Но чем дальше убегал Дубар, тем чаще от оглядывался назад, где над сумеречной долиной развевался зловещий гул сотен тысяч гигантских чудищ. Среди них как будто терялись разъярённые крики великанов, которые, словно магнит, звали моряка назад, на выручку.       Миновав весь посёлок, Синдбад с Дубаром остановились. Вернее, остановился сам Дубар, оглядываясь назад. - Брат, я очень рад тебя видеть, - гневно сотрясая бородой, бросил здоровяк, - но так нельзя... Я должен помочь им. Эти великаны... Они не заслуживают такой участи. - Дубар, ты не представляешь, через что я прошёл, думая каждую минуту - лишь бы с тобой ничего не случилось. Я бы никогда не простил себе этого... - Да не будет не покоя, если я здесь и сейчас брошу этих людей! Пусть не таких, как мы, но у них есть честь! Честь, которой так не хватает теперь в нашем мире! Синдбад чувствовал, что земля буквально уходит у него из-под ног: он понимал, что не сможет остановить Дубара. Поэтому без лишних слов предпринял последний шаг образумить брата: он обратил внимание на высившуюся над ними гору, в подножие которой как раз упирался тыл посёлка. В огромной каменной стене в нескольких сотнях метров виднелась огромная пещера, большая по размеру любого из великанов. - Уходим отсюда, пока ещё не поздно, - Синдбад и приказывал, и умолял одновременно, жадно впиваясь глазами в Дубара. В этот момент слева и справа, издавая противное жужжание, показались мухи-чудовища. Они окружали посёлок со всех сторон, сотнями проваливаясь в ловчие ямы, но быстро заполняя её своими тушами. Впереди, прямо посреди огромных домов показались ещё оставшиеся в живых великаны, которые бежали прямиком сюда, где стояли Синдбад с Дубаром, чтобы остановить прорыв мух в незащищённый тыл.       Тем временем над местностью уже установился сумрак, видимость из-за чего стала значительно ниже. Полчище насекомых практически окружило посёлок: одна из мух, оторвавшаяся вперёд от общей кучи, завидела Синдбада и, сотрясая ядовитым хоботом, устремилась на него. Но капитан, ловко увернувшись, мечом отрубил мохнатую голову с огромными коричневыми глазищами. Обезглавленное туловище монстра грузно рухнуло на мягкую траву. После чего, вытерев ладонью пот со лба, нервно проговорил: - Мы больше не можем ждать, Дубар, скорее в ту пещеру! Но тот воспрял духом и уже не слышал Синдбада. Выхватив меч, Дубар направился обратно, в посёлок, где уже отчётливо виднелись приближавшиеся великаны. Приближались и оба соединения окружавших поселение насекомых. Потеряв всякое терпение, Синдбад пронзительно свистнул: неизвестно, откуда взявшиеся Мейв, Ронгар и Фаруз схватили Дубара под руки и насильно потащили в направлении пещеры. - Нет, нет! - Дубар всячески вырывался. - Я должен вернуться и помочь! Даже три физически крепких человека не могли удержать силача - вовремя подоспевший Синдбад уже не позволил вырваться своему брату на верную смерть. Так за каких-то полдесятка минут друзья с огромным трудом смогли буквально запихнуть в пещеру до последнего упиравшегося Дубара. Перед тем, как скрыться в недрах горы, раздираемый горем моряк успел обернуться и краем глаза увидеть, как в пасмурном вечернем полумраке огромные жужжащие чёрные туши полностью окружили поселение. А позади них виднелись головы высоких великанов, отчаянно размахивавших дубинами. Уже в глубине тёмной пещеры, освещаемой лишь факелами наших героев, Дубар сдался и перестал оказывать сопротивление: он, сокрушённый столь печальным поворотом событий, медленно шагал вместе со своими товарищами. Ни о какой радости воссоединения или тёплых объятиях не могло идти и речи - словно траурная процессия шла под покровом темноты.       Словно пребывавший во сне, Дубар не заметил, как он в сопровождении соратников прошагал всю пещеру и вышел наружу с обратной стороны горы. Он не помнил, как добрался до песчаного пляжа, не помнил, как сел в лодку и в конце концов оказался на корабле. Дубар не видел ничего вокруг себя и не хотел видеть: не помня себя, здоровяк медленно брёл в каюту, сопровождаемый изумлёнными взглядами Синдбада, Мейв, Ронгара, Фаруза, Дим-Дима и всех остальных матросов. Дойдя до своей каюты, Дубар, не раздеваясь, рухнул прямо на койку и тут же потерял сознание.