Самое настоящее проклятие

На утро болела голова. Просто адски болела. Словно целая компания пьяных садовых гномов устроила в моей башке танцы. И хотелось спать. Блять просто, хоть цепляй веки на крючки и насильно вверх тяни.  — От тебя несёт, как от пивной бочки! — рассерженно зашипела Эванс, отодвигаясь от Джеймса, — вот зачем, скажи, любой праздник сводить к пьянке?! Да отстань ты от меня, Поттер! Она выдернула свою руку и демонстративно обтёрла её о край мантии. Джеймс обиженно заморгал.  — Ничего, первый урок — полёты — проветримся, — приободрил я друга, — будешь пахнуть аки дикая роза! Со скуки глянул на противоположный стол, нашёл среди слизеринцев чёрную жирную голову Снейпа. Вздохнул. Да отложи, наконец, свой учебник, и пожри нормально! Жри давай! Тощий как глиста, смотреть противно… Во-от, правильно, бери ложку и… что застыл-то? В рот её суй, дебил! Отвёл глаза. Мерзость.  — На что смотришь? — спросил Джеймс, пихая локтём.  — Да вон… на Бишоп, — я ткнул на стол Пуффендуя, проговорил, смакуя: — Джейн Бишоп… как думаешь, насколько она хороша?  — Ну ты даёшь, — Джеймс заржал, по-кошачьи прищурился, — она ж семикурсница.  — Думаешь не закадрю? Я? — лениво выгнул бровь, качнулся на стуле и неожиданно хлопнул по плечу щуплого мальчишку с острым носиком и мышиного цвета волосами. — Эй! А ты как думаешь, Хвост? Закадрю я Джейн Бишоп или нет? Послышалось презрительное «идиот» от Эванс. Хвост медленно вынул изо рта мокрое овсяное печенье. Весь съёжился. Привычка у него такая. Зато всегда на подхвате, если кому нужны свободные руки. Славный малый, как говорит Джеймс.  — О, ну, я думаю, она поддастся, — Хвост энергично закивал головой, — тем более тебе!  — Хм… не высокого же ты мнения о нынешней молодёжи, — сказал я, растягивая слова. Сказал, словно министр, читающий речь перед репортёрами. Соблюдая высокоморальный образ, он весело подмахивает седоволосым старцам из тех, кто ноет о попрании вековых традициий, развращённости и деградации магического общества. Усмехнулся и искоса глянул на статную блондинку с Пуффендуя, чемпионку по игре в плюй-камни и главу клуба любителей этой игры, на шикарные, оттопыривающие школьную мантию формы Бишоп. — Думаю, она этого не сделает. Да и не в моём она вкусе, — равнодушно хмыкнул и отвернулся от удивлённой опухшей рожи Питера, пожал плечами: — ну так что ж… она же не единственная девчонка в Хогвартсе. Взгляд снова почему-то пошёл в сторону слизеринского стола. Регулус, прямой и аккуратный, изволил совершать утреннюю трапезу. Иначе и не скажешь. Не люблю слизеринцев. Терпеть их не могу. Вот дерьмо! Хватит на них глазеть, мамочка и так каждую встречу орёт, что я не сижу за тем столом. Да и самому надо поесть, ведь первым уроком — полёты, надо набраться сил. Я пододвинул к себе тарелку с супом, и даже успел опустить в полупрозрачную жидкость ложку. Что-то изменилось. Какой-то шум пошёл по залу.  — Тихо! — прервал нарастающую звуковую волну голос директора. Он и МакГонагалл встали со своих мест и поспешили к столу Слизерина. Они ещё не дошли, когда в звенящей напряжённой тишине раздался явственный звук падения и, вслед за ним, испуганные вскрики и вздохи.  — Минни, дорогая, отнеси его в больничное крыло, — через полминуты пробормотал Дамблдор и громко, для всех, сказал, — Не беспокойтесь! Ничего страшного, просто у мистера Розье аллергическая реакция. Всё с ним будет хорошо. Я вытянул шею, с каким-то болезненным интересом рассматривая бессознательного слизеринца. Розье? Кто-то подсыпал ему какую-то дрянь, на которую у него аллергия. Кто-то. Ага. Когда все более-менее успокоились и вернулись к завтраку, я посмотрел в свой суп, на плавающие в бульоне кусочки моркови и картофеля. Аппетит, честно говоря, пропал. Я искоса взглянул на уплетавшего в обе щеки Джеймса. Ну что за паранойя…. Но всё же буду начеку, если Нюниус вздумает крутиться возле нашего стола. Передёрнул плечами. Не хотел бы я оказаться на месте Розье. А Нюниус, кстати, сидел с совершенно спокойным лицом. Знает ли кто-нибудь, кроме меня, что произошло между ним и Розье? Но во всяком случае, он был не похож на того беззащитного мальчишку, что я видел вчера ночью. Не люблю слизеринцев. Я бы просто вызвал на дуэль и убил паршивца. На улице было довольно прохладно. Издалека доносился шум Запретного Леса, едва сохранявшего золотое убранство. Пахло близким дождём и прелыми листьями. У Нюниуса треснула по швам сумка и на мёрзлую серебрящуюся инеем землю тяжело повалились книги. Понятно, почему ткань не выдержала, книг, толстенных притом, было не меньше десяти. Питер с осторожным любопытством поднял одну, отряхнул от влаги.  — «Проклятия и контрпроклятия (заколдуйте своих друзей и одурманьте своих врагов новейшими методами мщения)», — медленно прочитал он, обернулся с искорками в глазах, — смотри, Джеймс! Но Джеймс и сам уже всё заметил и теперь насмешливо смотрел на Снейпа.  — Изучаешь проклятия, Нюниус? — ласково спросил, беря книгу у заранее хихикающего Питера, завертел головой, — Эй, слушайте все! Нюниус хочет стать великим проклинателем! Я уже боюсь! — Джеймс придирчиво оглядел потёртую обложку, — Интересно, да? Нюниус бросил на него такой яростный злобный взгляд, что стало ясно, на ком бы он использовал при случае все эти «методы мщения». Положил школьную метлу, медленно присел на корточки, спрятав бледное лицо за длинными сальными прядями, потянулся за ближайшей книгой, но я небрежно наступил на неё ногой. Рука, похожая на паука, замерла в нерешительности.  — Отвечай, — хмыкнул я, чуть наклоняясь, — тебя спросили. Интересно, или нет? Джеймс сказал что-то жутко оскорбительное и невероятно смешное, судя по раздавшемуся хохоту. Я не расслышал что именно, с каким-то странным чувством рассматривая бледную длинную напряжённую руку с обгрызенными розоватыми ногтями. Тут Снейп резко выпрямился, выбрасывая вперёд палочку. Его лицо на миг поморщилось, но вспышка заклятия уже летела в Джеймса.  — А, чёрт! Почти попал! — тот звонко захохотал, отскакивая. Двойной слаженный экспеллиармус ударил Снейпа в грудь. Тот всхлипнул и закусил губу. Слабак. Мерзость. Мерз-зость. Зе-зе-зе… В ушах звенело. Палочка Нюниуса улетела в серое небо, и пока он лихорадочно искал её, пачкая бледные руки в траве и земле, Джеймс сплюнул, вновь неторопливо поднял свою.  — А, вот вы где... кхм... Джеймс, Сириус... — послышался робкий голос.  — Мм? — спросил я, наблюдая за помятой чёрной мантией, волочащейся по земле, — Нюниус тут палочку выронил, а мы ему помогаем. Не присоединишься к поискам, Лунатик? Римус не улыбнулся.  — Я хотел сказать, уже урок начался, — тихо сказал он, — профессор пришла.  — О, ясно, — кивнул я, крикнул, — Джеймс! Пора взлетать! Оставь его. Кажется, Джеймс не совсем меня расслышал...  — Взлетаем? Прекрасно! Эй, Нюниус, хочешь вернуть книгу? — Джеймс весело помахал «Проклятиями и контрпроклятиями», вынуждая Нюниуса поднять голову, — так отними, дорогуша! И он взлетел, не дожидаясь сигнала. Я будто и впрямь услышал, как заскрежетал зубами слизеринец. Особенно, когда вместо того, чтобы потребовать у Джеймса спуститься и лишить факультет баллов, профессор полётов, молоденькая мисс Трюк, восторженно захлопала в ладоши. Джеймс Поттер был рождён для полётов. А Снейп нет. Я чуть не обоссался от смеха, наблюдая, как это недоразумение влезает на метлу. Чёрная мантия призывно захлопала на порывистом ветру. Начал накрапывать дождь. Я с протяжным гиканьем поднялся следом.  — Ты что-нибудь предпримешь или дальше будешь наводить на меня тоску? — спросил, наконец, я, издевательски изобразив судорожную хватку Нюниуса, — я скорее покроюсь коркой льда, чем ты двинешься с места.  — Я тебе не шут, Блэк! — огрызнулся Снейп, крепче перехватывая древко старой метлы. Джеймс, подмигивая, помахал отобранной книгой. Ветер здесь, на большой высоте, был чрезвычайно сильный и холодный, и нас уже далеко отнесло в сторону Запретного Леса. Нюниус, кажется, собирался уже отступить, сглотнул, посмотрел вниз, где маленькими точками кружили зрители. Мне было отвратительно скучно.  — Поттер! Поттер! Хватит, Поттер! Что ты творишь! Оставь Северуса в покое! — закричала Эванс, ловко направляя свою метлу между Нюниусом и Джеймсом, она гневно посмотрела на последнего, ткнула пальцем в книгу — и зачем тебе понадобилась эта книга, ты что, вдруг читать выучился?!  — Что? Книга? — Джеймс сразу изменился, приосанился, во все глаза разглядывая девушку, — да она мне не нужна! Пусть забирает, если ты так хочешь! И он тут же кинул томиком в Снейпа. Тот попытался её поймать, но, предсказуемо не смог. Тогда торопливо полез в карман мантии за палочкой, уж не знаю, что он хотел сделать, остановить падение книжки или пустить какое-либо гадкое проклятие в Джеймса, занятого общением с Эванс. Ветер внезапно усилился, бросив мне в лицо горсть холодной воды. Когда я открыл глаза, Снейпа уже не было в поле зрения. Только на грани слуха я уловил прерывистый крик. Развернул метлу и увидел, как ветер уносит метлу с беспомощным седоком. Блять...  — Эй… эй! Джеймс, Эванс! — заорал я, перекрывая шум ветра.  — Да, ветер ужасный! Нужно возвращаться! — прокричала в ответ Эванс, огляделась, в поисках Снейпа, но, естественно его не увидела, — что…  — Нюниус свалился! — огорошил их я, тыча пальцем вниз, туда, где уже собственно, никого не было. Джеймс открыл рот, но не сказал ни слова. Эванс побледнела. Мне показалось, она сейчас сама рухнет с метлы. Джеймс тоже это заметил и тут же забыл о Снейпе  — Эванс... С тобой всё в порядке? — спросил Джеймс, тронув девушку за локоть. — Лили!  — Он же не разбился, такая высота, — прочитал по губам я её поражённый шёпот.  — Летите! — крикнул я и повторил несчастной Эванс, — летите же! Я видел, куда его унесло! Предупредите профессоров, я сам его найду. Я махнул им рукой и начал спускаться. Какой же ты нелепый...