Самое настоящее проклятие

Красивые губы яростно поджались, холодные серые глаза сузились. Короткий удар обжёг моё лицо. — Как ты смеешь так разговаривать со своей матерью! Немедленно извинись! — зашипела мамочка, в конце фразы перейдя на фирменный разрывающий уши крик. Покои гриффиндорского декана на миг размылись, превратившись в гостиную на Гриммо, 12 с тяжёлыми зелёными шторами, за которыми хорошо прятаться и подслушивать разговоры взрослых, и заученным наизусть фамильным древом «древнейшего и благороднейшего» рода во всю стену. Я сцепил зубы и скрипнул сжавшимися кулаками. — А как ты смеешь поднимать руку на своего ребёнка! — крикнул в ответ я, и тут же ещё одна пощёчина легла на щёку вспышкой боли. Я отступил на шаг и коснулся пылающей кожи. Почти забыл, как это бывает. — Сириус Орион Блэк! — она тяжело дышала, впиваясь в меня взбешённым ледяным взглядом, её красивое лицо исказило отвращение, — не достаточно того, что ты мой позор и позор всей нашей семьи?! Не позорь её ещё больше своей дуростью! — О-о, а если бы я учился Слизерине, это было бы похвальное стремление проявить себя! Да?! — язвительно выкрикнул я, — у вас двойные стандарты, леди! Вы ужасно, просто потрясающе лицемерны! И ты...ты этого даже не замечаешь! — Сириус! Паршивец! — взвизгнула мамочка, замахиваясь для очередной материнской пощёчины. Мелькнула загнанная мысль: «если она ещё раз меня ударит, я ей отвечу...» — Мама, я, кажется, слышал колокол, начались занятия, — быстро произнёс Регулус. Он подпирал плечом шкаф, скрестив руки на груди, упорно смотрел в сторону, так что мне было не догадаться, каково выражение лица брата. Голос его был глух и бесстрастен. Мамочка медленно опустила руку. — Уже-е? — протянул я, издевательски кланяясь, — прекрасно! Прошу меня простить, леди, — я рванулся к двери, в проёме развернулся и зло выплюнул, — и, кстати, на Рождество можете меня не ждать, я проведу его у Поттеров! Джеймс уже сто раз меня приглашал, пора бы и согласиться! А то как-то невежливо, да, мама?! Я выскочил в коридор, чуть не сломав дверь, пропустив мимо ушей причитающиеся мне проклятия и яростный вопль: — Я не давала своего разрешения! Сириус! Ах ты сукин сын! Выжгу с гобелена! Выкину из семьи! Неимоверно хотелось зажать уши руками и перейти на бег. Стерва. Мать моя. Вот и повидались. Я завернул за угол и влетел в поджидающих меня мародёров. — Сириус… — пробормотал Римус, вскинув обеспокоенные глаза, так сильно сжимая книжку, которую держал в руках, что на её обложке появились следы от ногтей. Я неопределённо мотнул головой, пытаясь справиться с лицом. Что я мог им сказать? Наверняка, звуки нашего скандала долетали и досюда. Поттер без лишних слов хлопнул меня по загривку, и мы пошли на первый урок — заклинания. А ведь занятия ещё не начались. Когда мы вошли в кабинет, Флитвика и половины учеников ещё не было. Джеймс покосился на меня и загадочно ухмыльнулся. Вальяжным шагом он подошёл к парте у окна, за которой обычно сидели Снейп и Эванс. Сейчас там сидел только мрачный слизеринец, копающийся в своей сумке. Я понял, что сейчас разразиться еженедельная комедия, призванная к тому же развеять мою хандру. Не могу сказать, понравилось мне это или нет. Всё же в последние дни я как-то избегал стычек со Снейпом, хотя, конечно, это было глупо. Ведь я не чувствовал себя виноватым. Ни капельки. Он действительно тогда меня сильно разозлил. — Слушай, Нюниус, — вкрадчиво произнёс Сохатый, поставив колено на пустующий стул и небрежно постукивая пальцами по парте, — может, пересядешь, а? — С чего бы это? — недобро отозвался Снейп, на миг замерев, настороженно зыркнул из-под чёлки, — нет. На меня он не смотрел. Впрочем, мне было всё равно. Я отстранённо вслушивался в отзвуки его злого голоса. Джеймс фыркнул, доставая палочку. — Оборзел в конец… — с удивлённым смешком выдохнул он в сторону и стёр с лица доброжелательную улыбку, — а ну брысь отсюда, Нюниус! Сколько можно ей тебя терпеть! — Я сказал нет! Ты глухой, Поттер? — вскинулся Снейп, оскалился, его брови издевательски вздрогнули, а голос окрасился злорадством и упрямством, — Не-ет. Я никуда не уйду. Вбей-ка это себе в свою тупую башку! — Ну, ты сам виноват… — угрожающе протянул Джеймс, крепче сжимая волшебную палочку. — Что это ты собрался с ним сделать? — громко спросила Эванс, подходя к нам и окидывая нас раздражённым взглядом, — Поттер! А побледневший Сохатый открывал и закрывал рот, пытаясь найти нужные слова. — Ты… ты сегодня просто ослепительна, Эванс, — наконец, нашёлся он, махнул рукой, расцветая обворожительной улыбкой, и вкрадчивым, мелодичным голосом продолжил, — и ничего я не хотел сделать с этим… э-э…. со Снейпом. Ничего такого, что бы расстроило тебя! Но разве ты не устаёшь от… эм...от однообразия? Он так меняется, стоит ей появиться на горизонте. Джеймс двинул плечом, глядя на Эванс. Она несколько рассеянно округлила рот и нахмурилась. — Поттер настоятельно советовал мне сменить место, — быстро сообщил Снейп, сцепляя руки под подбородком, с беспокойной ненавистью глядя на врага. Он был внимателен и тоже уловил мимолётное смущение гриффиндорки. Глаза Эванс тут же потеряли свою туманность и опасно сузились. — Так, значит? Хорошо… — произнесла она голосом не предвещающим, на самом деле, ничего хорошего, — раз уж Поттер так хочет занять именно это место… что ж, пусть занимает, а мы пересядем, Северус, за… вон ту парту, там всё равно никто не сидит! Она поправила ремень сумки на плече и демонстративно развернулась. — Не надо, — оборвал её хмурый Джеймс, — сиди, где сидишь, Эванс. Пойдём, Бродяга. — На прощанье обменялся с Нюниусом презрительными взглядами и буркнул, падая на свой стул, с самым недовольным видом: — урод… Я только хмыкнул в ответ. Любовь… какая нелепица. Нелепица… Снейп не любил обнажённую кожу и, наверно, чувствовал себя в какой-то мере уютно в мантии на три размера больше. Я тупо смотрел ему в спину, отмечая туго натянувшуюся ткань отставленного локтя и проглядывающие сквозь слипшиеся волосы позвонки согнутой шеи. Не то, что бы это было для меня важно, просто видел и всё. Я не собирался его… жалеть. Хотя почему-то приятно думать, что он вызывает во мне жалость — это подходящее чувство для такого как он. Так и должно быть. Благородно, между прочим. Усмехнулся — хоть прямо сейчас заковывай в рыцарские латы. Только тот, кого жалеешь, вроде не должен так дико вымораживать. Впрочем, — встряхнулся, чувствуя как раздражение вновь поднимает в душе свою голову — Снейп навсегда останется Снейпом, что я его не знаю, что ли?! Не знаю его… злость схлынула так же внезапно, как и появилась, оставив лишь глухую боль в зубах. Слизеринец… помусолил на языке это холодное враждебное, отдающее опасностью слово. Волосы на затылке зашевелились. Я ещё не смирился с тем, что должен считать себя извращенцем, которого возбуждает насилие. Звучит, правда… ну, плохо звучит, некрасиво. Вроде раньше такого я за собой не замечал, да и не было в насилии этом нужды. Я же неотразимый Сириус Блэк, и, вероятно, свёл с ума половину Хогвартса. Только вот Снейп меня на дух не переносит…. Он будто услышал мои мысли, зашевелил спиной и медленно повернул голову. Нет, конечно, у него просто затекла шея, но он тут же заметил мой взгляд. Сначала краем глаза, а потом развернулся всем туловищем, чтобы удостовериться, что я действительно на него смотрю. И этот факт ему совсем не понравился, судя по изумлённо дрогнувшим губам. Снейп растерянно глядел мне в глаза секунды две, а потом его голова резко, будто от удара, дёрнулась обратно, а плечи стали очень напряжёнными. Он не спешил вновь браться за перо, просто долго смотрел прямо перед собой. Эванс, занятая конспектированием урока, видимо этого не заметила, зато я заметил, что длинная тонкая прядь, заведённая за ухо слизеринца, вдруг закачалась. Снейп собирался вновь обернуться. Я уже видел бледную щеку и, мстительно усмехнувшись, уткнулся в свой пергамент. Быстро сделал вид, что вчитываюсь в текст. И мне доставило несказанное удовольствие представлять, что слизеринец сейчас недоумённо хмурится, разглядывая меня, несомненно, увлечённого разбором заклинания, а отвернувшись, ещё и чертыхнется, и скажет пару нелестных слов в своём воображении. Когда я вновь поднял глаза, Снейп склонялся над пергаментом, как ни в чём не бывало. Мне даже стало немного… обидно, и, чтобы избавиться от этого странного чувства, я начал приставать к Джеймсу, который, к слову, в последнее время активно налёг на учёбу. Ну-у… потому что «Эванс нравятся умные парни, она мне сама так сказала.» — Ты одержим, Сохатый, — со смехом прошептал я, — что она из тебя сделала! Давай лучше устроим из этого мусора, — я ткнул в ворох исписанного пергамента, — отдел совиной почты или… — Гхм! Мистер Блэк! — Флитвик смотрел на меня с лёгкой укоризной, — я вижу, вы совсем меня не слушаете! Наверное, вы и так всё знаете? Он поднял меня с места и задал несколько вопросов, на которые я ответил, хоть и не по учебнику, но правильно, чем заработал одобрительный кивок профессора и пятёрку баллов для своего факультета. Потом мы перешли к практике, и вскоре я забыл о Снейпе и нашем с ним переглядывании. Была уже середина урока, весь класс, залитый ярким утренним солнцем, поспешно скрипел перьями, записывая формулу очередного заклинания, и аккуратно срисовывая схему движения палочкой. Джеймс тоже. Интересно, насколько хватит его запала? А пока… скука. Но, чтобы не навлекать на себя гнев малютки-профессора, который мог быть ужасно дотошным, насмешливым, прямо-таки невыносимым, я начал старательно вырисовывать запутанные прерывистые линии с пояснительными стрелочками. Кое-кто уже приступил к практике, и мои волосы частенько взметывались от порывов волшебного ветра. Краем глаза я заметил, как по проходу между парт катится свиток пергамента. Остановив его ногой, я подкинул его носком туфли и поймал в левую руку. Не отрываясь от зарисовки, я вытянул руку в проход, ожидая, когда растяпа-хозяин заберёт его, правда мне пришлось ждать довольно долго, прежде чем впереди коротко скрипнул стул. Шагов я не услышал, но через несколько секунд край стола задела чужая мантия, и свиток выскользнул из моих пальцев. Мне даже спасибо не сказали, и тут Джеймс двинул меня коленом. — Что? — я вопросительно дёрнул подбородком, — не видишь, я учусь тут. — Во-первых, у тебя здесь ошибка, — самодовольно сказал Сохатый, перечеркнув пальцем одну из моих небрежных линий, а во-вторых, — он выразительно крутанул в руках волшебную палочку, — сейчас же подними глаза, доброта моя. Я и поднял, ничего не понимая, и уткнулся взглядом в быстро удаляющуюся сутулую спину. — О, Снейп… Он, кажется, услышал моё восклицание и ускорил шаг, сжимая в руке свиток. Тут подол мантии слизеринца ожил и закрутился вокруг его ног, так что Снейпу пришлось вцепиться в спинку ближайшего стула, чтобы не упасть. Я посмотрел на Сохатого, с весёлой ухмылкой взмахивающего палочкой, потом вернулся к Снейпу, который обернулся, и теперь стоял неподвижно, оперевшись на стул, не имея возможности двинуться даже на шаг без перспективы упасть, прожигая Джеймса злым мрачным взглядом, явно готовясь произнести какое-то грязное ругательство на его счёт. И какая жуткая ненависть светилась в его чёрных глазах. Тиски мантии становились всё туже, и уже становились видны тощие ноги слизеринца, а отчаянная попытка Снейпа освободиться, сопровождённая гневным эмоциональным шипением ушла соплохвосту под хвост. Краем уха я услышал, как Сохатый мстительно пробормотал: — Сейчас… сейчас ты грохнешься, Нюниус… Маленькая месть была обречена на свершение, потому что Флитвик отлучился на несколько минут, Эванс чопорно размахивала палочкой, полностью погрузившись в процесс разучивания заклинания. А другие, кто замечал, явно были не против разбавить мерное течение урока забавным эпизодом. Наконец, Джеймс резко взмахнул палочкой. — Прекрати, Джейми, — скучающим тоном сказал я, кладя ладонь на его палочку. — Эй, почему? — нахмурился Сохатый, оборачиваясь ко мне. Он вопросительно вскинул бровь. Я закатил глаза. — Как ты думаешь, как на это всё отреагирует Эванс? — фыркнул я, скептически взглянув на поморщившегося Джеймса, — ты же не хочешь её разозлить опять? К тому же, раз уж решил быть занудой — соответствуй образу! — Да ну тебя! — насмешливо обиделся Сохатый, ударив меня в плечо и со вздохом кивнул, — но ты прав, сегодня не стоит рисковать расположением Эванс. Он с тоской взглянул на рыжую девушку, что-то весело шепчущую Снейпу. Разговаривали мы отнюдь не шёпотом, поэтому слизеринец, благополучно вернувшийся на своё место, не должен был заблуждаться насчёт мотивов, подвигнувших меня прервать развлечение Сохатого. Нет, я остановил его не потому, что не хотел видеть, как Снейп впечатывается носом в паркет, запутавшись в собственной мантии. По правде, я бы хотел увидеть это забавное зрелище. И, конечно, не в Эванс тут дело. Но почему-то мне очень не понравился взгляд, который был у Снейпа. Тот взгляд, что предназначался Джеймсу. Он был полон исключительной ненависти, будто слизеринец в тот момент не видел никого, кроме своего ненавистного «Поттера». Я подумал, что Снейп и раньше так смотрел на Сохатого. Но почему-то сейчас это меня взбесило. Я видел нахмуренный тревожный профиль Снейпа. Эванс всё говорила и говорила что-то, ласково улыбаясь, а этот мрачный профиль становился всё мягче, светлее. Джеймс, зло и увлечённо ругающий Нюниуса, этого, наверняка, не видел, зато видел я. До того момента, как ущипнул себя за переносицу и отвёл глаза. — Итак, сейчас каждый подойдёт к моему столу и покажет мне результаты своего умственного напряжения, — тоненьким бодрым голоском вещал Флитвик, топчась на стопке книжек, нагромождённой на стул, — ну же, кто первый? Не бойтесь, ничего слож… а! Мистер Поттер! Прошу, прошу… Я лениво собирал конспекты в сумку и наблюдал за разворачивающейся перед моими глазами драмой. Джеймс, нахально усевшись на пустой стул, о чём-то страстно говорил рыжей девушке. Эванс отворачивалась, пыталась сердито хмуриться, но уголки её губ то и дело вздрагивали и, казалось, что она вот-вот, растает и улыбнётся. А пустой стул принадлежал, конечно, Снейпу, стоящему у стола Флитвика с самым несчастным и дёрганым видом. — Ла… «Лапифорс», — грубым и злым голосом он торопливо пробормотал следующее заклинание и хлёстко взмахнул волшебной палочкой, будто пытаясь провести черту между Эванс и Джеймсом, на которых смотрел больше, чем на фигурки на столе. В этот момент Джеймс, как бы невзначай, коснулся рукава мантии девушки и несчастная розоватая фигурка кролика, которая должна была по идее ожить и весело проскакать по столешнице, вспыхнула и обзавелась глубокой трещиной. — Ну что же вы, молодой человек… — сокрушённо закачал головой профессор, доставая свою палочку, — ещё раз! И не отвлекайтесь, пожалуйста! Казалось, Снейп горло Флитвику готов волшебной палочкой пропороть — такой зверский у него был взгляд. Но профессор за годы преподавания, видимо, испытал множество ненавидящих взглядов и только требовательно замахал рукой. Снейп закончил как раз тогда, когда Джеймс и Эванс вышли из кабинета. Навряд ли Сохатый уговорил эту зануду пойти и вместе поглазеть на раненого единорога, которого всю эту неделю выхаживает Хагрид, но заинтересовать её ему точно удалось. Снейп сорвал свою сумку со спинки стула и кинулся вдогонку парочке, даже не поинтересовавшись у Флитвика своей оценкой. Я насмешливо хмыкнул, поняв, что кто-то, проходя мимо, задел и уронил учебник Снейпа, а тот убежал, так и не заметив его отсутствия. Я и не собирался брать на себя труд возвращения слизеринцу его имущества, но заметил, как Эйвери, сидящий позади Снейпа, сползает со стула и, забравшись под парту, тянет руку к учебнику. Ну как тут удержаться. Слизеринец поджал губы и бросил на меня недовольный взгляд, который, однако, вскоре сменился равнодушным. Потрёпанный учебник лежал в моей руке. — Ну же, у тебя всё получится, — где-то сзади и слева Римус мягко уговаривал Петтигрю, — уже почти все закончили, Питер. — У меня не… — мямлил Хвост, — я лучше ещё немного… — Хвост, как можно быть такой черепахой?! — недовольно вставил я, мельком обернувшись, — не заставляй меня ждать ещё дольше! Питер тяжело вздохнул, но довольно решительно поднялся со своего места. А я, от нечего делать, начал листать учебник Нюниуса. И сразу открытие: Принц-полукровка. Чудесно! Я презрительно фыркнул, переворачивая титульную страницу, по которой сразу видно, что владелец учебника грёбаный слизеринец. Гм… Нюниус Принц, значит? Отец или мать? Отец… вероятно, отец, он что-то говорил про него, впрочем, это можно узнать. А учебник действительно был старый: выцветшие иллюстрации и схемы, полустёртый текст и множество пометок на полях разной давности. Я попытался вспомнить почерк Снейпа, чтобы определить, какие из записей принадлежат ему, но откуда я вообще мог знать его почерк? Моё внимание привлёк один столбец из зачёркнутых и перечёркнутых слов, судя по яркости чернил, сделанный совсем недавно. Я задумчиво поскрёб ногтем по странице. Жаль, но что-либо разобрать было совсем трудно. Зато чуть ниже, довольно разборчиво было написано что-то вроде: «Левикорпус неверб.». Я прочёл ещё раз про себя. Короткая надпись была щедро подчёркнута двойной линией. Незнакомое заклинание. Самодельное заклинание. То, что это было именно заклятие, а не случайный набор букв, говорила и следующая надпись, ещё ниже, подчёркнутая одной линией: «Конртзакл.» Дальше до самого конца шёл неразборчивый почерк и многочисленные кляксы. Я перевернул несколько листов книги и убедился, что нигде слово, подчёркнутое двумя жирными линиями, не присутствует. Видимо, контрзаклинание ещё не было найдено. Гм… то, что я узнал, было интересным. Хотя я вроде и раньше не считал Снейпа дебилом, вернее… вообще не интересовался его успехами… в чём-либо. Но то, что он сочиняет собственные заклинания, это… довольно неожиданно. И, конечно, все неприятные заклинания он будет использовать на нас. Утомлённо скривив губы, я захлопнул учебник и встал со стула. — Лапи… Лапи… — мямлил Петтигрю, бестолково размахивая палочкой. Как ветряная мельница, ей-мерлин. Увидев, как я иду к выходу, он прикусил губу и замахал рукой ещё сильнее, но это ему, естественно, не помогло, а кролику оторвало пластмассовые уши. Я думал, как буду возвращать учебник Снейпу, и злая улыбка тянула губы. Мне даже почудился шипящий его голос: «Не прикасайся к моим вещам, Блэк! Придурок!» А потом я увидел и самого Снейпа. Тот стоял в конце коридора, прислонившись плечом к стене, и спина его имела вид самый, что ни на есть потерянный. Не догнал, значит, Эванс с Джеймсом. Я подошёл к нему со скорбной, переполненной отчаянием спины. Сначала шёл осторожно, думал даже вытащить палочку, а потом со стыдом понял, что погружённый в свои мысли Снейп не услышит, даже если я буду при каждом шаге громыхать цепями, как Кровавый Барон. Мне это не понравилось. Какой смысл подкрадываться к глухому? Я стоял за ним, а он меня не замечал, и это уже не просто не нравилось — это бесило. В конце концов, рассвирепев, я с силой опустил снейповский учебник ему же на голову. Нюниус вскрикнул благим матом и отскочил от меня, наверное, шагов на семь. Над моей головой ударила вспышка какого-то заклятия, и воздух наполнился белой крошкой. Когда Снейп меня узнал, отшатнулся ещё метра на два. Вот это мне понравилось больше, и я позволил себе ухмыльнуться. — Чего тебе надо?! — невольно заорал он, сжимая кулаки, тут лицо его удивлённо вытянулось, а глаза сместились на мои руки, вернее, на то, что я держал в них— стой, это же… Он вцепился в сумку, будто собирался заглянуть в неё, но не открыл её, с напряжением глядел на меня. — А где спасибо, Нюниус? — лениво протянул я, — Во-первых, за то, что ты не поцеловался с полом при всех. Во-вторых, за то, что я сейчас верну тебе учебник. Где твои манеры? Давай, благодари меня. — Что-о? — Снейп изумлённо открыл рот, но тут же закрыл его, стискивая челюсти. — Я жду, — довольно холодно отозвался я, хотя не чувствовал в себе такого спокойствия. Я хотел… хотел… чего же я хотел? — Пшёл нах, — ожидаемо прошипел он, так сморщившись, что стал похож на домашнего эльфа, — пошёл ты на хрен, Блэк! Я… справлюсь и без… Хриплый неровный голос Снейпа оборвался, он резко развернулся и сердито помчался по коридору, как летучая мышь или сорванный с мачты пиратский флаг, оставив меня недоумённо сводить брови. Не то, что я и правда, надеялся на благодарность… но хотя бы на небольшое развлечение, а всё так быстро закончилось. Я досадливо цокнул языком. Мерлинова борода, он за это заплатит…. Посмотрел на книгу у себя в руках. Действительно, если внимательно слушать на занятиях, учебник и не понадобится. Говорю как зануда Эванс. Ну раз Снейпу она не нужна, то мне тем более, я нежно провёл по потёртому корешку. Не припомню, что я когда-либо в своей жизни рвал книги с таким горячим злым удовлетворением, как сейчас. Методично. Безжалостно. Сидел на подоконнике, прижимаясь спиной к холодному стеклу и страницу за страницей — рвал. То же самое я хотел сделать со Снейпом.