Самое настоящее проклятие

Ноябрьский снег. Белая трава. Медленно светлело. Желтоватое, холодное и тусклое солнце плыло над оголившимся лесом. Мы сидели на высоком холме: я, Джеймс, Римус, Питер и две выпитых бутылки огневиски на четверых, спёртые из хогсмидского магазина. Я, прищурившись, смотрел на утреннее светило, скрытое за пеленой тонких облаков, и вдруг издал протяжный тоскливый вой. Гриффиндорцы удивлённо воззрились на меня, прервав разговоры.  — Что-то захотелось… — буркнул я, отводя глаза и натягивая шарф на подбородок, — ну, повыть. Не всё же Римусу оглушать окрестности скорбным плачем….  — Хм, по-моему, ты слишком долго пробыл в собачьей шкуре, Бродяга! — рассмеялся Поттер, пихая меня локтем. Под его телом звонко захрустел иней.  — Светает, — тихо и печально сказал Люпин, — нам пора возвращаться. Он поёжился, потёр негнущиеся руки. Он выглядел не самым лучшим образом, бледный и измученный. Джеймс легко поднялся с земли, орлиным властным взором окидывая мрачные скупые окрестности.  — Ну, пошли! — его бодрый голос никак не вязался с выцветшим осенним пейзажем и утренней тишиной, — Бродяга? Это было почти болезненно.  — Я, пожалуй, ещё немного… погуляю, — с кривой ухмылкой сказал я, и, подложив руку под затылок, лёг прямо на холодную траву. Мне не хотелось возвращаться в шумный и уютный Хогвартс, полный тепла и жизни. Он навевал бы на меня противную липкую тоску. Хотелось совсем иного: чтобы вернулась жестокая ночь, завыл холодный ветер. Это утро будто было слишком умиротворяющим. Я не знал, как сказать, поэтому молча ухмылялся. Джеймс недоумённо нахмурился, открыл рот, но Римус положил руку ему на плечо.  — Джеймс, пойдём? — проговорил он, скользнул по мне встревоженным, но мягким взглядом.  — Странный ты какой-то в последнее время… — без осуждения, но с некоторым удивлением, сказал Джеймс, наклонился и потрепал меня по согнутому колену.  — Странный? Это какой же такой странный? — хмыкнул я, поднимая голову и пристально глядя на Джеймса.  — Задумчивый..., — рассеянно вставил Питер, обернувшись на разговор, и теперь смотрел на меня, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Ты, часом, не влюбился, дружище? Серьёзно, Сириус! — Джеймс рассмеялся под моим возмущённым саркастичным взглядом, взлохматил волосы и протянул, уже больше задумчиво, чем весело, — а может Эванс права, и когда-нибудь мы все повзрослеем. Превратимся в старых брюзгливых дядек с изрядным брюшком.  — Может, ты и превратишься! — отрезал я, собрав рукой с земли изморозь, и бросил зернистый лёд в Джеймса, — Да ну тебя!  — Эй, только знай, не явишься на первый урок, сам будешь выкручиваться! — крикнул Сохатый напоследок, уже спускаясь с холма, — Я не буду прикрывать твою задницу! Конечно, он соврал. Я прекрасно знал: что бы ни случилось, Джеймс всегда прикроет меня. Соврёт что-нибудь. Что я проспал, или приболел. Или решил бросить школу и уехал на Северный Полюс. Я остался один на один со своей непонятной тоской. На самом деле, на меня иногда накатывало, особенно после семейных ссор. Я встал, поглядел на далёкие фигурки друзей — всё-то они понимают — и, обернувшись беззаботным псом, сбежал с противоположной стороны холма. Судьба — странная штука. То, чего опасаешься, непременно произойдёт, каким бы невероятным событием оно не казалось. Чёрное пятно медленно двигалось по тропинке от последней теплицы вдоль каменной стены замка. Снейп. Кажется, тем, кто успевает на зельях, разрешили брать ингредиенты из теплиц для внеклассной работы. Я никогда этим не интересовался и поэтому сначала не поверил своим глазам и уселся жопой на снег. Но Снейп и правда хорош в зельях, так что ничего удивительного, что он с утра пораньше вышел из замка. Я смотрел, как слизеринец тащит сумку, чуть скособочившись от её тяжести, как никогда напоминая большого чёрного паука. Не самое приятное зрелище. С порозовевшим от мороза, сосредоточенным и глубоко ушедшим в себя лицом он прошёл мимо, не заметив спрятавшегося в кустах пса. Но он не заметил и человека, крадущегося следом. Чуткий собачий слух уловил осторожные шаги по скрипучему снегу ещё одних ног. Из-за кустов выскользнула тень: чёрная мантия, яркое пятно слизеринского шарфа. Розье, недавно вернувшийся из Мунго, куда его отправил Снейп. Перед моими глазами пронеслись события недельной давности. Высокий светловолосый веснушчатый слизеринец огляделся, но меня он тоже не заметил, достал палочку и ускорил шаг, бесшумно догоняя Снейпа. Чистокровный фанатик, неужели он хочет его убить? Ну, или основательно избить. Это должно было быть забавно. Сделать Снейпа себе обязанным. Пусть даже он не будет даже догадываться об этом. Приятно будет ухмыляться ему в лицо, вызывая злость и непонимание. Я мягко выпрыгнул из своего укрытия и с глухим рычанием повалил Розье на землю.  — Ай! Чёрт! — взвизгнул парень, попытался атаковать меня, но я вырвал палочку из его рук, вцепился в мантию и начал трепать её, давя слизеринца своим весом. А пёс-то я был довольно большой с густой шикарной шерстью.  — Розье? — послышался сквозь возню удивлённый голос Снейпа, — Ты…  — Снейп… Снейп! Я с миром! я... поговорить пришёл! — придушенно заорал Розье, отталкивая от себя мою морду и одновременно пытаясь добраться до палочки, — Да помоги ты мне уже! Убери эту вонючую псину! Вот значит как. Поговорить пришёл? Я не стал дожидаться, пока Снейп произнесёт заклятие, неторопливо встал, посмотрел в испуганные мутные глаза парня, и с презрительным видом отошёл в сторону. Розье тут же подскочил, и мне пришлось, поджав хвост, нырнуть обратно в кусты, чтобы заклятия разъярённого слизеринца не подпалили мне шерсть. Испортил весь пафос моего ухода. Из веток я угрожающе зарычал и демонстративно поднял заднюю лапу. Будет он мне ещё грозить!  — Прекрати! — недовольно воскликнул Снейп, нервно потерев свои плечи руками, — о чём ты хотел...  — Откуда эта тварь?! — с ненавистью воскликнул Розье, целясь в меня — задрали…  — Розье! — прикрикнул Снейп уже сердито, — Ты вроде поговорить со мной хотел, или уже нет?! Или тебя больше интересует эта собака?! Розье взглянул на кусты, на мои оскаленные зубы и жёлтый снег, сплюнул и повернулся к Снейпу.  — Да, да. Слушай, Снейп..., — Розье закусил губу и сказал резким каркающим голосом — у меня есть для тебя предложение.  — Это какое же? — с недоверием спросил Снейп, невольно отводя ногу назад, будто готовясь к стычке. Или предупреждая Розье, что он настроен серьёзно.  — Какое, какое! Деловое! — и Розье недобро рассмеялся, оглядел сокурсника коротким презрительным взглядом, в котором читалось ещё что-то, — на которое ты сгодишься. И не бесплатно, конечно. — добавил он быстро и почти примирительно, видя, что Снейп открыл рот для язвительного ответа. Я прислушался и невольно сделал шаг по направлению к слизеринцам. Снейп закрыл рот, поджал губы и вопросительно приподнял бровь, стараясь выглядеть спокойным, будто его вовсе не задели слова Розье. Тот к тому времени достал из нагрудного кармана сложенный вдвое кусок пергамента и отдал его Снейпу. К сожалению, я не мог увидеть, что там было, но Нюниус вдруг неприятно улыбнулся, не разжимая губ. Глаза его приобрели какой-то стеклянный блеск, что, кажется, бывало всегда, когда в черноволосой голове начиналась быстрая мозговая деятельность.  — Я вообще-то в ближайшие годы собирался закончить школу, — тягучим, вкрадчивым, полным яда голосом проговорил он, скользя глазами по листку, — а ты мне предлагаешь переехать в Азкабан? Что?! Я сделал ещё шаг и поймал на себе задумчивый чёрный взгляд. Розье скрестил руки, хмыкнул, скорее уважительно, чем удивлённо.  — Закончишь… если никому не скажешь, — произнёс он самодовольно, чуть наклонился к Снейпу и понизил голос, — Отец сказал, что надо… — Розье почти шептал, и мне пришлось сделать ещё два шага, чтобы разобрать конец фразы: — с… перспективами… что? Снейп прикасался рукой к груди Розье, чуть отталкивая его от себя.  — Розье, не будь идиотом, поставь заглушающие чары, — резким голосом приказал он.  — О, — буркнул слизеринец, на секунду нахмурился, но, кинув недовольный и испуганный взгляд на Снейпа, всё же кивнул, — ладно… Если бы я мог ругаться в собачьей форме, я бы выругался — я мог только наблюдать за выражением лица Снейпа, становящимся всё более сосредоточенным. Он несколько раз заглядывал в листок, перечитывая. Потом странно покачал головой, но не отрицательно, а задумчиво, спрятал листок в потайной карман где-то с боку. Розье, столько времени провалившийся в Мунго по вине Снейпа, по-дружески хлопнул его по плечу, отчего у меня вырвался непроизвольный рык. Мне не нравился этот Розье. Какие он дела имеет с Нюниусом?! Хотя обычно в шкуре пса я не испытывал приступов неконтролируемой агрессии, но тут захотелось снова повалить Розье на землю, и пролить его чистейшую кровь! После этого хлопка, я понял, что разговор окончен.  — Ты возвращаешься в замок? — спросил Снейп. Розье покачал головой, отворачиваясь и пряча быструю усмешку.  — Я… пожалуй, наведаюсь в теплицы, — сказал он, краем глаза взглянул на Снейпа, но ничего больше не сказал. Снейп поправил старую сумку, и молча отправился дальше по тропинке. А я остался в раздумьях. То ли отомстить Розье за его «вонючую псину», то ли и дальше следить за Снейпом? Впрочем, со Снейпом мы так и так увидимся, а с шестикурсником Розье только на обедах, да ужинах. Я уже побежал за Розье, чтобы как следует извалять его в грязном осеннем снегу, как услышал невнятную ругань за поворотом. Я говорил, что Нюниуса полшколы не любит? А Розье, наверняка, знал об этой компании, может, даже сам чуть не огрёб.  — …тот подонок… — расслышал я конец фразы одного из когтевранцев-семикурсников, окруживших Нюнчика. Ещё один сидел на парапете лестницы.  — Не я, — равнодушно отозвался Снейп, мельком взглянув на когтевранца, — ты меня с кем-то путаешь. Он попытался выйти из окружения, но тот же когтевранец, вновь перегородил ему дорогу. Снейп вопросительно приподнял брови, сжимая в кулак ремень тяжёлой сумки, что выдавало некоторое его волнение — всё же когтевранцев было довольно много, хотя они редко опускались до физической расправы.  — Ты знаешь, кто я, слизняк? — спросил парень, буравя слизеринца тяжёлым больным взглядом. Нет, он точно нарывался на драку!  — Идиот? — Снейп чуть улыбнулся.  — Да что ты говоришь… — когтевранец толкнул Снейпа, но тут же попятился от вскинутой палочки.  — Идиот, который преграждает мне дорогу. Даже странно, что такой идиот учится в Когтевране, — язвительно произнёс Нюниус, вздохнул и повысил голос: — дай мне пройти! Когтевранец сощурился, будто не слыша.  — Я брат Мэри Макдональд, слышал о такой? — негромко спросил он. И что-то в лице Снейпа на миг изменилось, потому что когтевранец продолжил напряжённым задыхающимся голосом, — слышал… и твои друзья-слизеринцы недавно здорово подшутили над ней. Да уж, у девочки, в конце концов, случился нервный срыв от тех угроз, что ей присылали с утренней почтой, подкладывали в учебники… Глупый прикол, но действенный.  — Никаких шуток, — медленно ответил Снейп, вскидывая подбородок и зло растягивая губы, его глаза мрачно вспыхнули, — они... просто указали на её маггловское происхождение.  — Думаешь, это смешно? — когтевранец кинулся вперёд, — думаешь, это смешно, говнюк?! Морозный белый воздух разрезали вспышки заклинаний. Я стоял и думал, стоит ли мне вмешаться в завертевшуюся свару? Ведь в этом случае… короче, я был на стороне когтевранцев. Но ведь не убьют же они его? От топтания снег превратился в грязное бурое месиво, в которое уже упали первые капли крови — из рассечённой губы одного из когтевранцев. Снейп держался достойно, хотя и отступал. Он скалился, перемежая хлёсткие заклинания с матом. Наконец, один из когтевранцев взвыл и свалился навзничь, закрывая лицо руками. Но этот звук, полный невыносимой боли, заставил Снейпа отвлечься, скользнуть заторможенным взглядом по пострадавшему. Буквально на секунду, за которую мститель недоделанный, брат МакДональд, скороговоркой выпалил неизвестное мне заклинание, и слизеринца подбросило, закрутило и с неприятным глухим звуком впечатало в каменную стену замка, как морскую звезду. Снейп коротко вскрикнул, упав на землю, обмяк, губы его запузырились тёмной яркой кровью. Мне показалось, что он потерял сознание. Внезапно стало очень тихо, лишь снег скрипел под ногами когтевранцев.  — Сволота, слизняки… — мрачно прохрипел когтевранец, делая шаг вперёд. Я не выдержал. Хотел драки? Ты её получишь! С рычанием я бросился на семикурсника, и повалил его на землю, сжимая челюсти на руке с палочкой.  — Что за…. А-а-а! Ай! Он еле вырвался от меня, пнув меня в живот. Я невольно взвизгнул, отскочив, но тут же зарычал и залаял. Что встали? Валите отсюда! Пелена ярости заслоняла глаза и заглушала удивлённые восклицания.  — Чёрт, что за псина?!  — Так неожиданно… будто из ниоткуда!  — Да оставьте вы этого слизняка! Мне в больничное крыло надо! Это, всхлипнув, заорал тот, с обожженным лицом. Видимо, лаял я достаточно убедительно, чтобы когтевранцы захотели убраться отсюда. Зарычав на неуверенно оглянувшегося мстителя и подождав, пока он скроется, я осторожно подошёл к лежащему у стены сломанной куклой Снейпу. Он вообще живой? Я сел рядом, раздувая горячим дыханием чёрные сальные волосы, скрывшие бледное, чуть окровавленное лицо. Так старательно вглядывался, что слишком поздно заметил, как дёрнулась откинутая снейповская рука, которая, кстати, палочку так и не выпустила. Ресницы дрогнули, бледные губы шепнули заклинание, не дав мне времени даже отшатнуться, и две бело-голубые вспышки заставили зажмуриться. Я почувствовал, как быстро намокает мантия на заду. Ладони уткнулись в снежную крошку, и под ними тоже уже образовалась вода.  — Блять… — процедил я, открывая глаза, — с такими мозгами, почему ты не на Когтевране… Первым делом я сильно толкнул Нюниуса в плечо и опрокинул его на спину. Вырвал палочку из рук изумлённого Снейпа. Кажется, он сам не ожидал такого результата.  — А! — вскрикнул он, но его кулак бессильно сжимал пустоту, — Блэк!  — А палочку, я пока оставлю у себя. Во избежание, — наставительно произнёс я, поднялся и глянул на Снейпа, в чьих волосах блестел грязный снег, — чего расселся-то? Мерлинова борода, теперь у меня мокрое пятно на заднице. Я потрогал его, пока Снейп торопливо поднимался, не спуская с меня глаз.  — Азкабан… — хрипло выдохнул он, облизнул замёрзшие губы, прокашлялся под моим внимательным чуть насмешливым взглядом, и сказал громче и уверенней, — тебе грозит Азкабан, Блэк! Была бы у него палочка, давно бы взял меня на прицел.  — Тебе тоже, Снейп, — коротко фыркнул я, — …доброе утро. Снейп оправлял мантию. Услышав мои слова, он ударил себя по бёдрам и с яростью воскликнул:  — Ого! О чём это ты?!  — Ну... Ты сам сказал, что тебе грозит Азкабан! Я всё слышал! — я ткнул в него пальцем. Проследил за остановившимся взглядом Снейпа и заметил двух ранних пташек невдалеке. — Пойдём-ка за угол, здесь слишком много свидетелей. Я схватил его за узкое костлявое плечо и, не обращая внимания на возмущённое шипение и настойчивые попытки пнуть меня, потянул за собой. Развернул и прижал к стене. Снейп резко выдохнул, когда его спина ударилась о камень. — И что это за листок? — с нарочитым равнодушием спросил я, — в глаза смотри!  — Кем ты себя возомнил, придурок… — возмутился Снейп, скрежеща зубами. А потом лицо его растянулось в глупой улыбке. Я даже хотел спросить, не сильно ли его там приложило об стену, и не тронулся ли он часом умом? — Незарегистрированный анимаг… Блэк — незарегистрированный анимаг, — пропел Снейп, зажмурился и игриво осведомился, — сколько там дают за это? Будто он говорил о солнечных майских деньках, а не о сроках в Азкабане.  — Не так уж много. А если я зарегистрированный? — с гонором вскинул бровь, — ты многое обо мне не знаешь!  — Но тогда бы об этом знала вся школа, — несмотря на то, что я удерживал его, Снейпу каким-то образом удалось саркастически развести руками. Его широкая улыбка, довольный хищный блеск глаз, кровь, стекающая с уголка губ, произвели на меня странный эффект. Секунду стоял молча, потом, впившись в плечо, встряхнул парня, хотя он пока не пытался вырваться. Крепче сжал чужую палочку в своей руке, отчего та слабо кольнула меня в ладонь. Такая же… упрямая.  — Вопрос сейчас о тех делах, которые ты имеешь с Розье, — как можно более сурово и требовательно, словно МакГонагалл — с бездельником на уроке, проговорил я и припёр его к каменной стене, — Ну?! Снейп, разом утратив своё весёлое настроение, смотрел широко открытыми глазами вниз и напряжённо покусывал нижнюю губу, размышляя. Вскоре этот жест стал меня дико раздражать, и я едва удержался от того, чтобы не ударить Нюнчика наотмашь по лицу.  — Забудь об этом. Просто выкинь это из головы. Ты не выдаёшь меня, я не выдаю тебя… вас, — наконец, осторожно произнёс Снейп, когда его губа стала почти красной, распухла и очень выделялась на болезненно-бледном лице. Он сощурился, — ведь Поттер тоже анимаг, да? Снейп поджал губы, и краснота, привлекающая взгляд, исчезла. Это был бы разумный обмен, но…  — С чего ты это взял? — глухо спросил я, слегка отстраняясь и отворачиваясь, — ты что, видишь его со мной рядом?! Конечно... конечно, нет! Я злился. Почему всегда Поттер?! Снейп дёрнул носом.  — Ты…я не могу тебе верить! — отчаянно воскликнул он, но лицо его уже не так сияло как прежде. Он был так рад лишь из-за возможности нагадить Джеймсу? Его глаза то и дело соскальзывали на зажатую в моей руке палочку. Может, он хотел залезть в мои мозги? Я хмыкнул.  — О, ты можешь мне не верить, но и тебе веры нет, Снейп. Так что давай так… — я направил обе палочки на горло, заставив Снейпа напряжённо вскинуть подбородок, и с наслаждением — да! да! да! — колол белую кожу при каждом слове, — Ты. Никому. Ничего. Не говоришь. Понял?! — последнее оглушительно рыкнул ему в лицо. Зато почувствовал, как ослабевает желание немедленного и жестокого убийства, — Так, где тут у нас… Вторая моя рука деловито заскользила по слизеринской мантии, а потом, как-то само собой скользнула внутрь. Замёрзшую мокрую кожу обдало живым теплом, и я в первое мгновение невольно задержал дыхание. Потом осторожно начал щупать пропотевшие за время краткой стычки бока, выискивая потайной карман, сохраняя на лице брезгливое выражение. А через несколько секунд, я заметил, что Снейп дышит как-то прерывисто. Когда я посмотрел на него, он тут же скривился и сморщился.  — Скотина… — злобно выдавил из себя, сузил глаза, — ты воспользовался тем, что этот грёбаный когтевранец меня дезориентировал! Иначе я бы… будь у меня моя палочка… ублюдок… сволочь!  — Тихо, тихо, хватит плеваться ядом, сейчас ты можешь только стоять смирно, — издевательски улыбнувшись, прервал его я. Выудил из складок мантии листок пергамента, развернул под пристальным взглядом Снейпа, — Так… Десять пар глаз жука… четыре листа… пять капель… медленно перемешать… — я раздражённо дёрнул уголком губ, — Ну, и что это?  — Рецепт зелья, придурок, — буркнул Снейп, на мгновение прикрыв глаза. Дыхание его медленно восстанавливалось.  — О, зачем же так невежливо… — протянул я, погладив кончиками палочек вздрогнувший кадык, — и почему же Розье принёс тебе рецепт?  — Он сложный, дебил! — уже более эмоционально ответил Снейп. — Ты никогда не поймёшь! Слабо застонал, закатив глаза, но в следующий момент с яростью вцепился в руку, пытаясь вырвать свою палочку.  — Нет, ты не… — зло выдохнул я, стараясь выкинуть из головы мысль, что с такой же яростью он тогда укусил меня. Тряхнул его, так, что он ударился затылком о камень, и придавил его согнутым локтем другой руки к стене. Дёрнувшаяся палочка чиркнула по коже, сверкнула и оставила на шее Снейпа длинную царапину, которая тут же наполнилась кровью.  — Отпусти… — уже по-настоящему застонал Снейп, — ты, придурок! Видя красную краску на шее, прямо под кадыком, я почувствовал небывалый прилив энергии. Даже не сразу нашёлся с ответом.  — Вот что бывает, когда не слушаешься меня… — наконец проговорил ласково, безудержно сияя улыбкой. Едва вспомнил о теме разговора. Цыкнул и для надёжности навалился своим весом. — Почему именно тебе? Ну!  — Потому что я разбираюсь в зельях, Блэк! Неожиданно, правда, блять?! — сдавленно огрызнулся Снейп, осторожно посмотрел вниз и прошипел: — убери уже свою… руку! Я… не буду вырываться! Он всё ещё смотрел вниз, на мой локоть, прижимающийся к его груди.  — Какую? Не-а, — усмехнулся, глядя, как морщится лицо Нюниуса, — я ещё не во всём разобрался, чтобы позволить тебе сбежать. А зачем заглушающие чары?  — Потому что мало ли всякие псы шатаются, — пробурчал он, вскинулся, снова пытаясь оттолкнуть меня, — Ну! Всё! Отпусти! Тяжело ведь! Ты меня раздавишь!  — Для чего зелье? Отвечай!  — Откуда я знаю?! — заорал Снейп, вынуждая меня немного отодвинуться, злобно буркнул, потерев кулаком грудь, — Может… — отвёл глаза, — приворотное…  — Ты врёшь, — фыркнул я, — из-за приворотного зелья в Азкабан не переезжают.  — Вот ведь… — Снейп досадливо дёрнул подбородком, посмотрел на меня и вскипел, — Он мне денег за это обещал! Ну, что я могу ещё тебе сказать?! И возвращай уже палочку, Блэк!  — Всё равно ты чего-то не договариваешь, — уверенно сказал я, оглядывая его презрительным и любопытным взглядом, театральным жестом показал Снейпу этот его рецепт и несколькими движением разорвал лист на мелкие куски, спокойно приговаривая, — Скажи, что потерял. Скажи, что… плевать мне, как ты выкрутишься, Нюниус. Сам виноват. Раз не хочешь говорить.  — Нахрена ты это сделал?! — взвизгнул Снейп, в его глазах мелькнуло отчаянье, — ты… ты… да я всё равно бы тебе ничего не сказал! Зачем ты это сделал?!  — Что? Спас тебя от когтевранцев? — невинным тоном осведомился я, — О, я даже об этом не жалею. Он замер. На его скулах вздулись желваки.  — Ты… не спас, — выдавил он, — нет.  — Да-а? А ты, действительно, неблагодарная сволочь, — со смешком ответил я, любуясь бешенством на лице Снейпа, улыбнулся шире, — а в Азкабан нас.., пардон, меня всё равно не посадят, я просто зарегистрируюсь и всё.  — Не будь столь самоуверен, Блэк! — выплюнул Снейп, одёргивая мантию, — Ты поплатишься. Отдай палочку!  — Ну, это же не для каких-то таинственных дел, а так, для души, потому что могу...— я делано-беззаботно пожал плечами, рассматривая палочку Снейпа, чёрную, гладкую и недружелюбно ледяную, — у-у, темпераментная. А что это за материал? Слизеринец выхватил её из моих рук, бережно прижал к груди и прошипел:  — Придурок… вы… — жарко зашептал, — вы просто так не отделаетесь, обещаю тебе! И снова он сводит всё к… Он дёрнулся в сторону, ожидая удара или ругательства, но я просто смотрел на него, на его наморщившийся нос, сузившиеся глаза, скривившиеся губы. Как в кривом зеркале — такое противное и смешное лицо. В голове было пусто, как в хэллоуинской тыкве. Снейп тихо чертыхнувшись, сжал кулаки и развернулся. Сделал первый неверный торопливый шаг. Лёд и снег громко затрещали под его ботинком. Я мысленно застонал и рванулся вслед. Не знаю почему. Снова с глухим звуком прижал его к стене, заглядывая в удивлённые, почти испуганные глаза. Палочка больно воткнулась в подбородок, но мне, как всегда, было на это плевать. Я спешно придумывал причину — придумалось.  — И это твоя благодарность? Я же сказал. Лучше молчи — целее будешь, — прошипел я не хуже самого Снейпа. Целее будешь.  — Ублю…  — Скажи, что это необычно. Теперь мы стояли гораздо ближе, чем прежде, и я мог разглядеть капли то ли пота, то ли растаявшего снега на бровях и остатки крови в уголке губ Снейпа.  — Ты… о чём ты… — хрипло спросил он, заставив меня оторваться от разглядывания его лица, вдруг потянул носом и почти с ужасом, шепнул, — ты пил? Ты же…  — Я тут недавно прочёл и охуел от своей крутости, — продолжил я тем же странным требовательным и низким голосом, — Сколько магов способны превращаться в животное? А сколько времени им понадобилось? А мне? Да всего два с половиной года. Разве это не поражает? Снейп поджал губы.  — Потратить два года, чтобы превращаться во вшивого пса? Конечно, поразительно! — процедил он, тыкнул меня палочкой, — Отодвинься! Ты…  — Почему из твоего рта вылетает столько гадостей? — вновь перебил его я, и тихо выдохнул, когда бегающие глаза слизеринца машинально остановились на моём лице, — мне хамишь, Джеймсу хамишь, когтевранцам… и хватит в меня тыкать, видишь же, что не реагирую. Между нашими лицами становилось всё теплее. Дыхание смешивалось, уходило в небо полупрозрачными облачками. Я уже чувствовал тепло его плеч сквозь мантию.  — Давно… — протянул Снейп, сглотнул и набычился, — давно хотел спросить, зачем ты припёрся той ночью в больничное крыло? Я ухмыльнулся.  — Хотел сделать одну презабавную штуку. Отодвинув ладонью наставленную на горло палочку, я быстро прижался к его губам своими. Холодные, бледные, безвкусные, безответные… Никакие. Зато выражение Снейпа в тот момент, когда я отодвинулся, было бесценным. Что-то за гранью ужаса.  — Б… Бл…  — Я всё думал, какой вкус у твоих губ. Оказалось, горький и пресный, как и твои слова. Какое разочарование, — тихо произнёс я, глядя, как бешено расширяются тёмные зрачки, превращая и так тёмные глаза слизеринца в пустые, бесконечные бесмыссленные туннели, — хочешь, ещё поцелую? Мне не трудно, хотя никакого, блин, удовольствия. Ты же как камень, бревно… хотя, если подумать, первый поцелуй — это всегда тот ещё позор… Я задумчиво водил пальцами по напряжённому подбородку и шее. Придвинул согнутое колено к стене, поставив его между ног парня. Услышал, как сквозь крепко сжатые зубы Снейпа вырывается сдавленный стон. Увидел, как неодолимый румянец проступает сквозь бледность его щёк. Увидел, как отчаянно он отворачивается, прикрывает глаза. И всё понял. Захотелось прикоснуться к его паху, чтобы без двусмысленностей убедиться, что это тело предало своего ненавидящего хозяина. В отличие от него, оно принадлежит мне. Я не успел этого сделать, потому как Снейп со всей дури заехал мне между ног.  — Сука! Сука, Блэк! — заорал он, размахивая руками, — Ты совсем ебанутый! Тебе пить нельзя! Ты… псих! Псих! Урод! Грязный извращенец, блять! И сбежал. Конечно, сбежал. От одного невинного поцелуя… Ха!  — Бля-а… — простонал я, валяясь на грязном снегу в позе зародыша, — больно же! Ты что, девчонка туда бить?! Поднялся я далеко не сразу, Нюниус сил-то не жалел. С испуга-то. Всё-таки интересно, отчего он так вздыхал и глаза закатывал, действительно, что ль от отвращения? Или всё же… да ладно, не мог на меня не отреагировать! Я же неотразимый… Замок уже медленно просыпался и в коридорах бодрой россыпью звучали шаги учеников. Я стоял в коридоре возле Большого зала и бездумно смотрел в приоткрытое окно, барабаня пальцами по белому подоконнику. Всё же я совершил глупость. И дёрнуло же меня.… Я вдруг подумал, что из Снейпа выйдет просто отвратительный любовник, и рожа у него противная, и целоваться он не умеет. Вздрогнул, когда услышал тихий голос за плечом. —…вероломный месяц, когда осенние дни приходят с голосом лета, неся дары лета. Обернулся и увидел однокурсницу с Когтеврана.  — Красиво, правда? — спросила она со странной улыбкой.  — Что? Вероломный… что? Девушка перестала задумчиво смотреть в окно и уставилась прямо на меня. Округлила глаза, а потом внезапно прижала ладони к щекам.  — О, ты так внимательно смотрел в окно, и я подумала, что ты любуешься Запретным лесом! — наконец, выдавила она сконфуженно, замотала головой, так что кудрявые волосы упали ей на лицо. Я мельком глянул в окно — действительно снаружи виднелась облезло-бурая полоса деревьев. Но, когда я стоял у подоконника, я не видел ничего.  — Так и есть, — сказал, чтобы что-нибудь сказать, и пожал плечами. Я хотел отвернуться к окну и продолжить думать о том, о чём я уже устал думать, но девушка легонько дёрнула себя за синий галстук и заговорила вновь.  — Прости, вообще-то я должна была сказать тебе спасибо. За перо, — быстро пояснила когтевранка, видя недоумение на моём лице, — ты мне дал перо вчера. Я молча проследил за тем, как она отводит каштановые волосы от лица. Как же её зовут-то? Маргарет? Она не выглядит дурочкой, наверняка шляпа её не зря на Когтевран отправила. Скорее, она из тех, кто себе на уме. Миленькая. Когтевранка спокойно достала из сумки аккуратный жёлтый пенальчик, но я, поняв что глубокомысленно молчу уже секунд десять, жестом остановил её, едва не коснувшись её смуглой руки.  — Пустяки. Можно сказать, что я тебе его дарю. Уже подарил. Мы же… — я снова пожал плечами и сделал шаг к девушке. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы вопросительно посмотреть мне в лицо, — мы же однокурсники, это нормально — помогать друг другу. Как ты думаешь? Мы же не враги.   — Сириус Блэк… — когтевранка удивлённо округлила персиковые губы, — слушай, у тебя… у тебя сухой лист на голове! Секунду помедлив, она привстала на цыпочки и я почувствовал, как её пальцы касаются моих волос. Рукав мантии скользнул по щеке. Отступив на пару шагов, девушка показала мне маленький бурый лист клёна. Наверное, запутался, когда я лазил по кустам в виде собаки.  — Как он там оказался? — спросила девушка и улыбнулась, — это странно, да? Приятно смотреть на улыбающихся людей. Особенно, когда они так невозмутимо краснеют.  — Ты… Я не договорил.  — Марлин! Из-за поворота вышли двое, тоже с Когтеврана. Боунс, скользнув по мне нечитаемым взглядом светлых глаз, повторил:  — Марлин, ты идёшь? Точно, Маккиннон, Марлин Маккиннон.  — Подожди, — окликнул я девушку, убравшую пенал в сумку и собиравшуюся повернуться в сторону своих однокурсников, — А что там дальше было, Марлин? В том стихотворении, что ты читала. Девушка опустила руку с листком и смерила меня пристальным взглядом, потом, слегка нахмурясь посмотрела на свои ногти.  — Обманутая поникшая астра расцветает вновь.  — И правда, красиво, — протянул я. Ну, поцеловал. Ну, парня. Ну, Снейпа. Отвратительного, уродливого девственника с ужасным подленьким характером. И он вместо того, чтобы осоловело закинуть свои руки мне на шею, чуть не отбил мне мужское достоинство. Что ж, к этому всё и шло, ну, с кем не бывает. Я об этом болтать не стану, Снейп тоже (ещё бы!), впрочем, мне и всё равно. Всё, что произошло около получаса назад казалось теперь таким далёким и неважным. — Тебя действительно интересует поэзия? — хмыкнула когтевранка, вновь взглянула на меня.  — Марлин, пойдёшь со мной в Хогсмид в эти выходные?