Самое настоящее проклятие

Я должен был радоваться, что довёл Снейпа. Наверное. Я ведь очень злился на него, разве нет? Злился… Тогда разве не этого я добивался? Привести Снейпа в жалкий и разбитый вид, словно разломанное в крошки печенье… Но, если подумать, я вообще сюда пришёл не для чего-то подобного, а для того, … чтобы спросить… чтобы удостовериться, что с ним всё в порядке. Ирония, однако…  — Агуаменти! Чистая вода с нежным звоном полилась в трансфигурированный из какой-то подвернувшейся фигни стакан. Присел на постель и внимательно вгляделся в искажённое пустое посеревшее лицо, наполовину скрытое бинтами. В первый момент они меня поразили. Испугали. На лице и правой руке. Я ещё подумал, что лучше ему держать повреждённую руку в покое, а не сжимать ей палочку так сильно. Но Снейп был той ещё злюкой и ни за что бы не опустил бы палочку. Всегда так. Настойчиво, но с каким-то внутренним смущением сунул стакан Снейпу, но он не реагировал и всё таращился слепым взглядом, заходясь сухим безрадостным смехом. Губы его запеклись. Кожа имела нездоровый вид, лоснилась и блестела от пота. Под глазами лежали мешки. По воспалённому желтоватому белку от уголков к угольно-чёрной радужке шли бесчисленные кровяные нитки. Наверно, мне стоило вмешаться раньше, что-то сделать, я не знаю… разобраться. Тогда, может, мне и не пришлось бы наблюдать сейчас самого мрачного слизеринца на два курса старше и младше в таком ужасном состоянии, и не пришлось бы чувствовать себя бедным парусником раздираемым бурей эмоций. Я придвинул стакан, но бесполезно. Вода выплеснулась и ручьём потекла Снейпу на грудь. Я не мог вмешаться. — Бля, да ус­по­кой­ся ты уже… — зачем бы мне вмешиваться? Жил же он как-то… как же он жил? — ты и так уже весь жёл­тый, слов­но му­мия, хо­чешь сов­сем се­бя за­гонять?! Та­кими тем­па­ми ты и без на­шей лю­без­ной по­мощи сдох­нешь! Я не хотел всё это говорить, но теперь не жалел, что сказал, в конце концов, это была правда, это то, что я думал, то, чего не понимал. Хотя я и злился, я всё же не хотел видеть такого Снейпа, не хотел испытывать к нему жалость вперемешку с отвращением,  — А ну хва­тит ржать! Смех замолк, веки дрогнули, и глаза Снейпа внезапно приобрели осмысленное и насторожённое выражение, что навело меня на одну неприятную и очень трезвую мысль, что Снейп вполне мог успокоиться и без посторонней помощи, и точно бы не умер от маленькой истерики, которым время от времени подвержены все живущие на круглой земле. Не сахарный — не растаял бы. Но было уже поздно раскаиваться, потому что Снейп совершенно безумным взглядом рассматривал пятно, расплывающееся на одеяле. А я даже не заметил, как он выбил у меня из рук стакан, заодно, вероятно обрызгав меня водой. Моя рука была всё ещё вытянута вперёд и могла, при желании, стереть набухшую на остром подбородке слизеринца прозрачную каплю. А вид у Снейпа действительно был более чем растерянный. С мокрым лицом и покрасневшими изумлённо расширенными глазами всё выглядело так, будто он плакал. В моей душе что-то несколько раз перевернулось. Ворот пижамы сбился на бок, обнажая часть плеча и ключицы. Я потянулся то ли поправить шёлковый воротник, то ли просто прикоснуться к бледной коже. Снейп быстро поднял глаза, и они блеснули ужасом.  — Не на­до… — просипел он и отшатнулся, ударившись локтем об спинку кровати, хотя, судя по всему, не заметил этого. Он действительно думает, что я хочу его смерти? Я? Нет… тут дело в другом. Он смотрел на меня, и стыдился своей истерики. Смотрел так, будто один только я был виноват в том, что произошло. И он сожалел о том, что я пытался ему помочь. Я и сам сожалел. Надо было просто уйти.  — Ну? Ус­по­ко­ил­ся? Все? — нарочито грубо и буднично спросил я, что есть силы вжимая кулак в матрас, чтобы случайно не заехать Снейпу по лицу, отвернулся не в силах больше выдержать обвиняющий и оскорблённый взгляд, — ты, ко­неч­но, та ещё тварь, и я это прек­расно по­нимаю, но… насчёт убий­ства это ты по­горя­чил­ся, чес­тно… Я хотел сказать, что, несмотря ни на что, никто не собирается его убивать, потому что это невозможно и бессмысленно, моя месть, которую я ему пообещал, точно не включает в себя банальную физическую расправу. Хотел успокоить и освободить от бредовых страхов. Но он меня перебил.  — Прос­то сва­ли от­сю­да, — негромко сказал Снейп, поморщился, — ос­тавь ме­ня в по­кое. Меня будто ударили поддых. Подонок. Кажется, он совершенно не понимает, что значит благодарность и… и. с чего это я пытаюсь его простить?! За всё, что он сделал?! Подонок, это не сойдёт ему с рук… Я обнаружил себя упирающимся в спинку кровати. Снейп подобрался, прищурился, будто в ожидании пощёчины, но пока не предпринимал каких-либо действий. О чём ты думаешь? Мне нужно знать о чём ты думаешь! Боишься меня, да?! Бойся! Потому, что я долго был с тобой мягок, всё пытался не видеть твою... твою отвратительность!  — Не ду­май, по­жалуй­ста, что этим всё ис­черпы­ва­ет­ся, — очень чётко проговорил я, буравя Нюниуса тяжёлым бешеным взглядом, — ты по­жале­ешь… что не си­дел ти­хо. Ты по­жале­ешь… и прой­дёт мно­го вре­мени до то­го, мо­мен­та, ког­да я про­щу те­бя. Ты уз­на­ешь… уз­на­ешь, что про­ис­хо­дит, ког­да не слу­ша­ешь­ся ме­ня! Чао, крош­ка! Месть… я горел жаждой мести, когда вылетал из палаты. Я ещё не знал, какова она будет, но, надеялся, что доставлю Нюниусу огромные страдания. Такие, что он будет просто раздавлен, выпотрошен, убит и похоронен. Я не хотел видеть его такого? Я так сказал?! Помилуйте! Только такого вида, такого отношения этот мерзкий человек и заслуживает! Да! Девушка, которая стояла в коридоре, обернулась на звук хлопнувшей двери и тут же поспешила ко мне.  — О, Сириус Блэк! — воскликнула Марлин, — я хотела тебя найти и…  — Нашла, — уронил я. Резко. Когтевранка заметно смутилась и запустила руку в свои кудрявые волосы.  — М-м... Что-то случилось? — неуверенно спросила она, — может, я могла бы тебе чем-то помочь? А что случилось? Что-то от чего, я был смущён и взбешён. Смуглые пальцы девушки коснулись губ. Будто намекая на определённый род помощи. Просто соблазняя.  — Ну, кроме того, что у меня был ужасный день… — я вымученно улыбнулся, — Марлин…  — Тогда... поговорим позже? — девушка тоже улыбнулась, но между нами оставалось с тонну напряжения, — погуляем завтра вдвоём? Ты мне расскажешь или…  — Да, конечно, — кивнул я на автомате. Я всё же пожал её руку и поцеловал в приподнятый уголок губ. Когда когтевранка оставила меня, я подумал: ничего к ней не чувствую. Что есть она, что её нет. Посмотрел в сторону, куда ушла моя девушка. Приятная, не дура. Не то чтобы мы с ней много разговаривали… всё больше целовались и обнимались. Я же говорил, что она миленькая, и фигурка у неё ничего. Странно. Зато со Снейпом… со Снейпом бы я хотел. Это было бы… интересно. Не потому, что он чем-нибудь удивит меня, или это будет стопроцентно хороший секс, просто… это будет Снейп. Всякий раз одно и тоже. Пытаюсь увидеть его в розовом цвете, будто на что-то надеюсь, а в результате получаю по щам. Как же это бесит. Задевает. Как он может так со мной поступать! Я был так искренен… «Пей, го­ворю, и ус­по­кой­ся». Усмехнулся. Повёл себя с ним как с девчонкой. Но это и не удивительно, ведь я никогда раньше…  — Ну. Ты будешь говорить пароль или нет?! Я поднял глаза и понял, что стою перед входом в гостиную, а Полная Дама раздражённо стучала красными ноготками по краю картины. Быстро же я дошёл.  — Рот закрой — кишки простудишь, — пробормотал я, глядя на похожие на бледные сосиски пальцы. Полная Дама побледнела, затряслась и, наконец, взвизгнула:  — Я буду жаловаться! Хулиганы! Это недопустимо! Она кричала ещё что-то, но картина уже отходила от стены — пароль-таки был правильным — и я юркнул внутрь. Джеймс полулежал в красном кресле, закинув ноги на подлокотник. Вокруг него, как верные подданные, стояли Лунатик и Хвост. Заметив меня Поттер встрепенулся и чуть переменил позу.  — О, Бродяга! — воскликнул он, ухмыльнулся и бросил короткий взгляд на Петтигрю, подтверждая мои догадки, уточнил: — ты же хотел знать, что произошло на уроке зелий?  — О, — я посмотрел на замявшегося Хвоста, — так это был ты. Никто ничего не успел сделать, а Хвост испуганно заверещал и повис вверх ногами. Я спросил самым доброжелательным тоном:  — И что ты туда бросил? Просто интересно. Из рук парня вывалились свитки пергамента, которые разлетелись по всей притихшей гостиной.  — Бродяга… Сириус! — Джеймс выбрался из кресла и встал рядом, — ты чего?! Я посмотрел на Поттера, не желая, чтобы он вмешивался. Он пожевал губу и непонимающе приподнял бровь.  — Что ты бросил в котёл, Хвост? — повысил голос я, — Отвечай уже, мямля!  — Э-э… — Виновник снейповской истерики отчаянно хмурился, — ну, иглы какие-то… но неплохо ведь получилось! Такой взрыв. Он с несчастным видом взглянул на толпу наблюдающих гриффиндорцев. У меня слегка помутилось в глазах. Иглы… Блять, кажется Снейп кое в чём был прав. В том, что некоторые за пять лет на­учи­лись толь­ко пор­тить, взры­вать…  — У тебя вообще мозги есть?! — рявкнул, — Убить его хотел?! Ты! —  я с каждой фразой становился громче и тыкал палочкой в лоб Петтигрю, — специально, дожидался, когда я уйду?! Да?! Я же ясно сказал, не трогать его без меня! Из конца палочки вылетели искры. Хвост, кажется, совсем ничего не понимал.  — Что здесь происходит? — раздался где-то со стороны обеспокоенный голос Эванс и, видимо, появление старосты несколько привело Петтигрю в чувство.  — Но… но я же хотел… — залепетал он, кривя лицо, — я просто тоже хотел покидать… что-нибудь в котёл Снейпа… как и ты… как ты!  — Я — это я, понятно?! — заорал я так, что Поттер отшатнулся и закрыл уши руками. — Что за идиот! Я никогда бы…не совершил такую глупость. Кто-то положил руку мне на плечо. Я с силой стряхнул её. Это был Римус. — Успокойся, Сириус! — забормотал он, отступая на шаг, — Питер просто забыл. Мы изучали это аж на первом курсе…  — Заткнись, пожалуйста! Не смей его оправдывать! От неожиданности Лунатик охнул. Его брови были подняты, но в глазах светилось блядское понимание. Нечто одновременно настороженное и снисходительное. Наверное, я и его бы подвесил. — Да пропустите же! — Эванс протолкнулась через толпу наблюдателей, и бросила взгляд на подвешенного Петтигрю на меня, потом на смутившегося Римуса, громко спросила: — что за разборки! Чего на них орёшь, Блэк?! Разве вы не друзья?! — Она удивлённо и неодобрительно покачала головой. — Если продолжишь шуметь, я сообщу профессору МакГонагалл, что…  — Ну и сообщай! — выкрикнул я, перебив изумлённо вытаращившуюся девушку, угрожающе нависая над ней. Однако её слова, как ни странно, на меня подействовали отрезвляюще. Так что мне даже стало неловко, когда взглянул на непонимающее, расстроенное лицо Хвоста.  — Сириус… — протянул Поттер, со смешком отводя ладони от ушей, ненавязчиво втискиваясь между мной и Эванс, — ну… ты не думаешь, что Эванс права? Ты хоть объясни… Я почесал висок и всё-таки опустил палочку. В стороне кто-то облегчённо выдохнул. Повернув голову, я встретился взглядом с бледным Люпином. Задумался: а в чём он там меня подозревает?  — Я говорил, не убивать его без меня? Говорил или нет? — я обращался к Поттеру, а по сути ко всем, хрипло, зло и тихо. Не дожидаясь ответа, обернулся и окликнул старосту, пытающую разогнать толпу наблюдателей, — Эванс, ты слышишь? Я им говорил! Как не орать-то?! Может хоть так меня услышат! Или я разговариваю с полными тупицами?! Эванс буркнула в ответ что-то раздражённое, легонько подталкивая в спину одного из первокурсников. Поттер был с ней солидарен со своими возведёнными горе очами и прочувствованным:  — О Мерлин, Бродяга, да заеб… Я ударил Поттера в плечо и вернулся к Хвосту:  — Великолепно, дружище. Взорвал котёл Снейпа, — сказал я с нескрываемой издёвкой, — А если б он умер? О, может, ты этого и добивался?! Азкабана-то не боишься?  — Нет! — возопил Хвост, так что я сразу ему поверил, — я не хотел, что б так! Я не думал… Я выдохнул, сжимая кулак. Не думал он! Отвернулся, а потом с размаху врезал охнувшему Хвосту в челюсть. Кажется Хогвартсу будет завтра о чём поговорить. Оставаться рядом с человеком, которого только что ударил, мне не хотелось. Эванс, заметившая мою жирную точку, поставленную в разговоре с Питером, порывалась догнать меня. Но, кажется, её всё же кто-то остановил. Я влетел в пустую спальню и первым делом пнул, что есть мочи свою прикроватную тумбочку, так с неё что-то упало. Рухнул на кровать, смутно надеясь, что она не выдержит такого издевательства, и переломится в своих деревянных ножках. Руку кололо. Нога в туфле глухо болела. Потревоженное плечо тоже ныло. Вот ведь… гадина. С чего я о нём волновался? Он прекрасно умеет себя защитить. Я смотрел в тёмный потолок, желтовато подсвеченный ночной лампой. Неистовое желание громить всё вокруг исчезло, будто я всё его выплеснул, наорав на Люпина, ударив Петтигрю и тумбу, которая, в отличие от недалёкого однокурсника, была тут совсем не при чём. Наплывала тупая серая апатия, усталость и уныние. Хотелось просто содрать с себя одежду, закутаться в одеяло и заснуть. Но стоило мне поддаться этому желанию и закрыть глаза, как я наяву услышал резкий больной голос Снейпа. «Просто свали отсюда. Оставь меня в покое». Я ещё не знаю как, но я ему отомщу. Это ясно как день. Мне нужно ему отомстить.  — Эй, Бродяга? Я услышал, как скрипнула спинка моей кровати, когда Джеймс опёрся на неё рукой, неохотно открыл глаза. Джеймс склонился над моей головой.  — Хвост что, так и будет висеть? — спросил Поттер, усмехнулся, — Он, кажется уже готов расплакаться.  — Пусть хотя бы зельеварение подучит! — буркнул я, слегка пошевелился и закончил: — Тем более… тем более я не знаю контрзаклятия… От этого признания я слегка смутился. Совсем чуть-чуть. Заклинание Снейпа оказалось не более чем шуткой.  — Да? — переспросил Поттер как-то невпопад, переступил с ноги на ногу (я слышал как скрипнула его обувь), — правда, я не понимаю, с чего ты так завелся… — он не договорил, но я, конечно, понял о чём речь. Я промолчал и Поттер некоторое время смотрел на меня из полумрака. Мне показалось, выражение его лица было уязвлённым и задумчивым. Я говорю «показалось», потому что я видел Джеймса вверх тормашками, и на его лице была глубокая тень, потому что он наклонил голову. И вообще, сложно поверить, что он стал бы изображать такие странные эмоции. Когда молчание стало уже невыносимым, он сказал: — Там старшекурсник будет Питера расколдовывать с помощью ритуальной магии. Пошли, поглядим?  — …Снейп? Мы снова всем составом сидели в гостиной. Время было уже ближе к полуночи. Книга давно выпала у меня из рук. Я очнулся от дрёмы и повернул голову. Этот ужасный день…  — Ну, как он там? — спросил Люпин, отворачиваясь от доски с шахматами.  — Снейп, — сказал я, моргая, — Снейп? — спросил. Это слово обжигало рот.  — Допустим… Король на а5, — приказал Джеймс, напряжённо массируя переносицу, пробормотал, — да что с ним может случиться-то. Люпин дёрнул подбородком в мою сторону. Но неуверенное выражение его лица говорило, что он не будет настаивать, если я промолчу.  — Жив… — произнёс я хриплым от долгого молчания (а может, и крика) голосом, — …Снейп. Конечно, я не собирался рассказывать про его истерику и прочее. Не хотел снова переживать это. Я мельком взглянул на устроившегося в соседнем кресле Питера. Он играл с толстым чёрно-белым котом. Почувствовав мой взгляд, Питер вопросительно поднял голову. Кот резво извернулся и вцепился парню в руку.  — Ай, чёрт! Я поднял с пола книгу и не глядя швырнул её на стол. Всё ещё обжигало.  — Отлично, просто отлично! — воскликнул Джеймс, потирая руки. Он, конечно, говорил о шахматах. Жуткий день. Но ведь до этого я никогда не влюблялся в парней. Что, простите? Блять. Я засмотрелся на красные угольки, превращающиеся в чёрный, а потом в серый пепел. От затухающего камина тянуло уютным тёплом. Я вспомнил, что всякий раз, когда я так или иначе прикасался к Снейпу, я находил его кожу тёплой или даже горячей. Он обжигал меня. Сжигал меня заживо.  — Всё, я спать, — сказал я ровным голосом, поднимаясь с кресла. Джеймс и Римус проводили меня слегка удивлёнными взглядами и вернулись к шахматам, когда я дошёл до лестницы в спальню. Но процесс был уже запущен. Убежать от него было невозможно. В голове складывалась потрясающая крышесносная мозаика. Мои странные мысли и действия, которые… между прочим, и Лунатик заметил, получили объяснения. Снейп. Северус. Се-ве-рус. Я так не дошёл до спальни. Остановился наверху, опершись на перила, невидящим взглядом глядя на Люпина и Поттера. Я назвал его именем ту француженку — зашипел как от удара — это было сто лет назад, неужели ещё тогда я…был увлечён им? Нет, уверен, что тогда я только хотел его. От любопытства. От того, что он укусил меня. Оттого, что, Мерлинова борода, это казалось так просто. Протяни руку и возьми этот склизкий чахлый плод. Ведь ни одна девчонка на него не позарится.  — Тебе шах, Джеймс!  — Снова?! Ты съел мою королеву! Я думал, что после того как он ударил меня по яйцам, всё прошло, но всё наоборот так невозможно вывернулось. То, что должно было отвести, отвратить, как кислая горечь в молоке, как крен в метле — внешность, круг интересов, характер, в конце концов — привлекло и подстегнуло. И моё копание в личности Северуса Снейпа зашло слишком далеко — я и вправду им... увлёкся.  — Давай уже заканчивать. Действительно поздно!  — Ты ещё не поставил мне мат!  — Ну-у, если ты настаиваешь, Джеймс… Охренеть. Охренеть же. Джеймс, получив-таки свой законный мат, стянул Люпина с кресла на ковёр и, оседлав, мутузил его в своё удовольствие. Люпин отбивался как мог, задыхаясь, хихикая, но стараясь не создавать много шума. Кресла закрывали мне вид, а звуки доносились весьма неоднозначные. Так что я не выдержал и тихо заржал. Мысль, которая пришла ко мне, в тот момент, когда я упирался горячей головой в перила лестницы была одновременно логичной, странной и просто гениальной. Что может быть лучше, чем моя искренняя к нему, Снейпу, влюблённость? И его искренняя уверенность в своём иммунитете к моему, Сириуса Блэка, обаянию?  — Джеймс… — хрипло протянул я, почёсывая голову, — Сохатый, твою ж мать! — я быстро сдёрнул со своей ноги туфлю и отправил её в полёт. Промахнулся — туфля пролетев в паре дюймов от сплетенных тел, врезалась в пол — но результат был достигнут. Джеймс поднял голову и невинно спросил:  — Аюшки?  — Мерлин, все уже спят! — проворчал, поднимаясь взъерошенный и раскрасневшийся Люпин, — только мы тут бог весть чем занимаемся.  — Римус разбей, — с усмешкой кинул я Лунатику, — Я знаю как отомщу Снейпу, ну за то, что он меня сдал и за… за другое… — перегнувшись через перила я вытянул руку и нетерпеливым взглядом указал на неё Поттеру. Прежней апатии, которой я предавался лежа в кровати как не бывало. Джеймс подошёл, но всё же спросил перед тем как сжать мою ладонь.  — А на что спорим-то?  — А ты угадай. Как у тебя с Прорицаниями? Ни за что не догадаешься — говорило моё лицо. Поттер взлохматил волосы, тронул свою нижнюю губу, взглянул на Люпина, а потом снова на меня.  — Ты влюбился в Нюнчика? Или что-то вроде того… Не успел я осмыслить сказанные им слова, как он приподнялся на цыпочки и вцепился в мою руку. Я дёрнулся, но рукопожатия не разорвал. Я хотел полюбоваться на изумлённое лицо Поттера, но кажется кое-кто сейчас полюбуется на моё.  — Что-о-о?! Ка-а-ак?!  — Согласен, это бред! — внезапно громко воскликнул Люпин, подскакивая и поднимая руки, — ты был в неадеквате и я поделился своими, бесспорно, — он бешено замотал головой, — бесспорно глупыми…  — Да нет же, это правда! — воскликнул я и, переведя дух, произнёс в удивительной тишине, кажется даже каминный огонь перестал так громко чавкать поленьями, — ну, я, Сириус Блэк, собираюсь выслушать сопливые признания одного всем известного ебанутого слизеринца и переспать с ним. Короче, воспользоваться тем шансом, что настойчиво предлагает мне судьба. И я сделаю это, чего бы мне это не стоило! Поттер похлопал меня по ладони другой рукой.  — Ты сумасшедший, Бродяга, я знал это с нашей первой встречи, — он ухмыльнулся и сильнее сжал пальцы, довольно прохладные, — и я ставлю десять галеонов, что у тебя ничегошеньки не выйдет.  — В течении этого учебного года. Ещё до пасхальных каникул, я отобью его у твоей Эванс, — ответил я ему такой же усмешкой, качнул головой, — Разбивай, Лунатик. Первым делом, как только Люпин позволил нам с Поттером разнять руки, я согнулся, стащил с ноги вторую туфлю и начал целиться в Лунатика, яростно приговаривая:  — Ах ты, болтливый сукин сын! Вот будет у меня какая-нибудь очень важная тайна — никогда её тебе не доверю! Я лежал на постели, согнув ноги в коленях. Не спалось. В комнате было душно, а за окном падал мокрый снег. Пиная жаркое одеяло, я думал о завтрашнем дне. Дне, когда всё изменится для одного дурацкого «ебанутого слизеринца». Я не собираюсь всю жизнь мучиться от неразделённой любви. Я им заинтересовался? Я в него влюбился? Он ещё смеет отвергать меня, пинать, шипеть, избегать… О, Снейп дорого заплатит за причинённую мне боль. Я, думаю, это будет весело. Я заставлю его признать, что он вовсе не испытывает ко мне отвращения, я заставлю его! И выкину к чертям собачьим из своей головы образ бледного тощего парня с немытыми волосами. Итак, я придумал ему «страшную» месть. Он должен стать моим. Посмотрим ещё, кто будет сгорать от желания, не будь я неотразимый Сириус Блэк! …Оставь мечты — не победить в войне. Ты расплавишься, ты сгоришь в моем огне!.. …Серым днем от страсти тлеть Ночью — в пламени гореть, Но в глазах друг друга мы читаем смерть… Тo be continued...