Самое настоящее проклятие

Меня домогаются. Серьёзно? А что ещё это могло значить? Ясно как день…то есть ни черта! Помфри стояла у соседней, только что занятой кровати. В тишине громко чпокнула затычка, и в воздухе разлился запах свежего лекарства. Женщина повернула ко мне голову, как бы удивляясь тому, что я ещё здесь.  — Что? А, да, я сказала, мистер Снейп, что Вы уже можете покинуть больничное крыло. Под её взглядом начал было выбираться из-под одеяла, не совсем осознавая свои действия. Сколько я проспал? Настенные часы показывали полвторого. Три четверти флакона… это всё же много. И… меня домогается Сириус Блэк. Улыбается. Тянется пальцами к моему лицу. С самого начала это было похоже на сон… кошмар, разумеется. Блэк! Твою мать! Во что я вляпался? Во что-о?! Воздух резанул разгорячённую, чувствительную спросонья кожу, вызывая какие-то смутные ассоциации, и я невольно натянул одеяло обратно почти до подбородка. Кажется, Помфри что-то сказала мне…  — Так… я могу идти?  — Идите уже, — раздражённо отозвалась колдомедик, — Вы абсолютно здоровы, — сказав это, она развернулась всем корпусом, внимательно посмотрела на меня, поджимая губы, будто сомневаясь в своих словах. — Надеюсь, сегодня ваш посетитель не устроил никакого скандала? — спросила она довольно холодным тоном. Я втянул в себя воздух, разжал пальцы и скинул одеяло. Ну, как сказать, фурор он произвёл… стиснул зубы.  — Вы думаете, он приходил навещать меня? — хрипло воскрикнул, — Вы же знаете Блэка и таких как он?! Наверняка, Блэк собирался взять у вас медикаменты и… использовать их не по назначению!  — Да что ты говоришь! — на лице женщины появилась растерянность.  — Я уверен в этом, мэм! — выпалил я, надеясь мне поверят.  — Что ж… — уронила Помфри, задумчиво провела рукой по белой мантии, — я не допущу… Не договорив, она вернулась к пациенту, но мне показалось, что мои слова не ушли впустую. Теперь Блэка здесь встретят неласково. Возможно, даже не пустят в больничное крыло без веских доказательств, что ему требуется срочная помощь, если он не будет не истекать кровью прямо на пороге. Возможно, он даже и не узнает, что меня выписали. Я посмотрел на тумбочку и невольно вздохнул. За время моего пребывания здесь на ней накопилось достаточно личных вещей, в основном учебников, пергамента и библиотечных книг. О, наконец-то я возвращаюсь в свою гостиную, вход в которую надёжно скрыт в каменной стене одного из неприметнейших коридоров подземелья, в свою спальню с окном на тёмную воду озера, плотным зелёным пологом над кроватью. Туда, где можно не опасаться… нежданных происшествий. Меня домог… Я понял, что уже некоторое время стою неподвижно, бессмысленно пялясь на потрёпанную серую бугристую обложку учебника трансфигурации. Положил, наконец, его в сумку и заторможенно потянулся за следующим предметом. …гаются. Вернее… гм… Блэк хочет, чтобы я поверил, что он домогается меня? Или ещё хуже и нелепее и невозможнее— что он увлечён мной. Естественно, это не может быть правдой, и дальше думать нечего (не о поцелуях же, улыбках и всяком лесном мусоре в волосах…). Во всяком случае — рука невольно сжалась на пузырьке с чернилами, будто на шее садового гнома, перед тем как свернуть её — я ему высказал! Не похоже, что он как-то прислушался к моим словам, но… Я не желаю никаких с ним… Это невозможно! Это…это, блять, невозможно! Невозможно… Сумка была собрана, и я напоследок кинул тревожный взгляд на кровать, где провёл в общей сложности чуть больше недели. За это время Блэк побывал тут целых три раза… и каждый его визит приносил мне дополнительные страдания. Но… тогда… , когда он был так ужасно зол, прямо-таки взбешён… Лили вряд ли заметила что-то определённое, но я помню, как он взглянул со злостью, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться вперёд — не на меня, на Лили, которая сидела рядом. Ему не понравилось, что я был с ней в то утро. Наверное, ему бы хотелось, чтобы я тогда был в палате один. И был бы всегда один. Сумка едва не полетела на пол, но я сдержался. Не хватало ещё уподобляться этому придурку, который надеялся, что я тут же устрою скандал из-за его тупых обвинений. Но меня всё больше одолевало тяжёлое чувство беспомощности и злости. Это было бы удобнее для него. Он хотел поссорить нас с Лили. Мерзко. Я вышел из палаты, искренне надеясь, что Блэку не придёт в голову поджидать меня за дверью. Но его там не было, коридор был почти пуст, не считая каких-то праздношатающихся малявок. Наверное, он уже далеко ушёл. Подумав так, я немного приободрился и быстро направился в библиотеку, чтобы сдать прочитанные книги. К тому же… шансы, что там появится вышеназванный гриффиндорец… крайне малы. Наверняка, он сейчас с Поттером, замышляет очередное светошумовое представление, которое перевернёт Хогвартс с ног на голову. Я надеялся, на то, что оно не будет иметь ко мне никакого отношения, но что-то мне подсказывало — шансов на такое развитие событий ещё меньше, чем на появление у Блэка горячей любви к книгам. Он… обещал мне месть… но… разве я реально думал, что дело примет такой оборот… Чёрт… чёрт! Пальцы помнили жёсткую ткань мантии, за которую я удержал мародёра… зачем-то. То есть, я… я был в шоке, и поэтому вцепился в него. Но, кажется, Блэк понял всё превратно. Я не выдержал, и, прикрыв глаза, зачем-то быстро и больно ущипнул себя за нижнюю губу. Потом очнулся и зло вытер рот тыльной стороной ладони. Зачем ему это?! Что у него на уме, а? Гм… гм… неважно, что у него на уме, но иногда очень легко поверить… …хотя бы в то, что он не испытывает ко мне отвращение. Когда касается. Он назвал себя моим бойфрендом… Пидорас хренов! Ненавижу!  — Снейп! — окликнул меня недовольный голос, — почему проносишься мимо и не здороваешься?! Я нехотя обернулся, и увидел голубоглазого блондина с презрительным выражением на лице.  — Ах да, у тебя же есть ко мне какое-то неотложное дело, Розье! Что? Нет? Как нет?Тогда, может, у тебя появилось желание со мной просто поболтать? Да неужели... — Я скептично поджал губы, — Если ни то и ни другое, то, я уверяю тебя, у меня нет никакого желания обсуждать с тобой что-либо, кроме некоторых... общих дел! Розье наморщил лоб, немного ошарашенный моим напором.  — Я рад, что тебя уже отпустили, — неуверенно произнёс он и скривился.  — По тебе видно, — ядовито буркнул я, глядя на его гримасу.  — Что? — злые тупоумные глазки подозрительно уставились на меня, но, видимо, мои слова произвели на Розье некоторое впечатление, он торопливо махнул рукой: — ладно! Иди куда шёл! Я некоторое время смотрел ему вслед. Не думаю, что пока я лежал на больничной койке, ему некого было колотить тростью. Может, и не мои слова на него подействовали, а что-то стало известно про зелье, которое я сварил и послал через него? В таком случае он не такой уж тупица... И всё же Розье сослужил мне службу — он вырвал меня из моих мрачных мыслей, иначе бы, занятый ими, я бы не услышал до смерти знакомый голос из-за угла.  — Прекрати это, Ма… малыш, — увещевательно говорил кому-то Блэк, — назови меня подонком и сволочью, но… ты же не собираешься устраивать истерику? Я замер. Сжал лямку сумки. Значит так… путь в этот коридор был мне заказан.  — Ты хочешь сказать, что я драматизирую?  — Ну… в конце концов, мы даже толком не узнали друг друга, а ты уже…  — Я поняла. Но ты можешь сказать, кто она? — спросила девушка. Голос её был спокоен, даже неестественно спокоен. На месте Блэка я бы насторожился. Он рассмеялся своим отрывистым лающим смехом. Мне живо представилось, как он щурится в этот момент, как наклоняет голову и насмешливо надувает губы. Сверкнуло и исчезло. Только какое-то смутное отчаянье засело внутри тупой иглой.  — Она-а? Так вот в чём дело! Кажется, Блэк искренне наслаждался разговором.  — Да, другая девушка, — с вызовом произнесла его собеседница, продолжила, по-видимому, скривившись или наоборот усмехнувшись: — я понимаю, Сириус Блэк, что все отношения рано или поздно заканчиваются, но я надеялась, у тебя хватит порядочности сначала расстаться со мной!  — А разве тебе по вкусу порядочные? М? Где-то с полминуты их не было слышно, я уже было решился выглянуть за угол, как Блэк хрипло произнёс.  — Нет никакой другой — он как-то по-особенному выделил последнее слово, и я почему-то вздрогнул, — малыш, поверь мне, её — нет. Стал бы я лгать в таком важном деле… «Её» нет, но… разве это не подразумевает… подразумевает… чёрт, я съем собственный галстук, если это не подразумевает, что есть некто «он»! То есть... я. Грёбаный Блэк! Он точно сошёл с ума! В коридоре снова стало тихо. Но удаляющихся шагов, которые могли бы сказать, что путь свободен, тоже не было слышно. Я всё-таки осторожно выглянул за угол и сразу всё понял, и про отсутствие шагов, и про хриплый голос Блэка. Эти двое всё ещё были здесь. Темноволосая девушка сидела на подоконнике. Её спина изредка касалась стекла, которое отзывалось еле слышной дрожью. Её мантия была вздёрнута выше колен, смуглые, стройные, сильные ноги обвивали и прижимали к себе гриффиндорца в районе пояса. Блэк стоял совсем рядом с ней, опершись одной рукой на оконную раму. Я смотрел, и я видел, как ладонь Блэка медленно отлепилась от окна и уверенно прошла по гладкой икре ноги, оголённому колену, задирая мантию всё выше, выше, вплоть до… Больше я ничего не увидел, так как отвернулся, полыхая, как костёр, как гриффиндорский галстук. Было невыносимо наблюдать, как этим занимается человек, буквально с полчаса назад яростно и убедительно заявивший о каких-то намерениях на мой счёт, который касался меня… Я прижимался к стене, чувствуя затылком её мёрзлый холод, который, однако, не мог ослабить жар, стыд и боль, разрывающие меня изнутри. Внезапно всё, о чём говорили блэковские насмехающиеся глаза, его развратные руки и смелые бесстыдные губы, всё это стало нестерпимо реальным. Неужели… неужели он думает что-то подобное проделать со мной?! Я посмотрел вниз. Мантия скрывала ноги, но я был уверен, что с утра они не изменились: бледные, тощие, с торчащими во все стороны редкими чёрными волосками. Неужели Блэк представляет, что это мои ноги так страстно обвивают его, что по моей коленке скользит его рука?! Меня затошнило, то ли от отвращения, то ли от банального страха. Нет, нет, никогда. Никогда. Не знаю сколько времени я простоял просто так, не думая ни о чём… как удар в гонг, прозвучали чёткие приближающиеся шаги. Я отшатнулся от стены, лихорадочно соображая, но какая-то болезненная тягучесть связывала мои мысли. Я всё ещё не мог нормально мыслить, только сжимал свою мантию в потном скрипнувшем кулаке. Нужно спрятаться. В душе взвыло отчаянье с глухим раздражением пополам, но я просто не мог вообразить, что произойдёт, если Блэк увидит меня сейчас. Всё, что угодно, но, вероятно, всё же не то, к чему я был бы готов. На моё счастье, в двух шагах от меня стоял постамент с рыцарскими латами, и я прижался к стене с другой стороны от массивной фигуры, думая только о том, чтобы Блэк пошёл на лестницу, а не по коридору. Когда я услышал его тихий смех, всё во мне обмерло, превратилось в лёд. Но, видимо, он смеялся каким-то своим мыслям. Он не заметил меня. Я увидел край мантии, тут же исчезнувший в пролёте, и вскоре шаги его стихли.  — Вот чтоб ты сдох, а… — пробормотал я, глядя вслед Блэку, — вот что ты творишь, псих… Я нашёл Лили в библиотеке и очень этому обрадовался. Я почувствовал в себе силы, которых не нашёл вчера. Хотя Лили и пожелала мне спокойной ночи, расстались мы как-то скомкано. Вместо ответа она сказала мне успокоиться. Тогда… вероятно, она посчитала меня ещё слишком больным. Наверное, не захотела волновать, боясь усугубить моё состояние. Или как-то так. Возможно, я немного испугал её, когда схватил за плечи и начал трясти? Хотя мы были знакомы немало лет, чтобы Лили могла понять: я никогда бы не причинил ей боли. Но она, разумеется не знала, что для меня сделать ей больно в тысячу раз хуже, чем сделать больно самому себе. Она не догадывалась, что ударив её, даже случайно, я тотчас же почувствовал бы мучительное желание отрезать себе руку. Об этом иногда приятно было думать... если заходить дальше: в таких мыслях Лили всегда узнавала о степени моих к ней чувств и моей... готовности умереть за неё. Минус был в том, что в этих мечтах я был вынужден всё-таки, причинять Лили боль (и обыденные события, вроде плохого настроения и мелкой лжи насчёт Розье совершенно не годились), почти всегда случайно, по какому-то недоразумению. Но без этого что-то терялось в моих воображаемых извинениях (конечно, суровых и безмолвных, полных отчаяния и готовности к смерти). Лили, разумеется, прощала мне всё (в том числе и то, что я некрасив...). Правда, я был достаточно трезв, чтобы не думать, как это было в самой настоящей реальности... Возвращаясь к библиотеке: теперь, когда я здоров, я непременно собирался выяснить, что Лили от меня скрывает и самому решить, что для меня интересно, а что — нет. Лили сидела за столом, судя по её дружелюбной улыбке, с одной из своих подруг, кого я не мог пока разглядеть. Созерцание тёмно-рыжих волос, свободно ниспадающих на страницу толстой книги, и сосредоточенного, освещённого тёплым светом лица, помогли мне перестать думать о грязных намерениях Блэка, прервали порочный круг. Оставив книги, я уже собрался подойти к ней, как её сосед вдруг наклонил голову и я увидел его лицо. Люпин? Лили повернулась к нему и что-то сказала, дружески коснувшись его руки, державшей перо. Мне почудилась какая-то особенная ласковость в её обращении к нему. Чёрт, что здесь происходит?! Несколько секунд я стоял между полками в тени, в нерешительности не двигаясь с места, но когда я, наконец, сделал шаг вперёд, произошло два события.  — Вот ты где, Римус! А я тебя ищу, — раздался возглас и в поле зрения неожиданно, как молния, появился Поттер с весёлым и самодовольным лицом. Пружинистой походкой обойдя стол, он встал рядом со стулом Люпина. Он небрежно положил руку ему на плечо, но взгляд его был устремлён на Лили. Не успел я нащупать палочку и вспомнить подходящее проклятие, хотя бы для успокоение нервов — за драку мадам Пинс может отлучить от библиотеки на несколько месяцев — как кто-то сильно врезался мне в спину. На пол попадали книги. Я покачнулся и сделал несколько судорожных шагов, остановился, въехав рукой в край стола. Свет ударил в лицо. Вот… чёрт… Я немедленно разогнулся, так резко, что немного закружилась голова, постарался принять равнодушный вид. Лили, Поттер и Люпин одинаково удивлённо смотрели на меня.  — О! — воскликнул Поттер, машинально поправляя разлетевшиеся свитки. Уголок его губ дёрнулся, но прежде, чем он успел что-нибудь сказать, за моей спиной послышалось испуганное отчаянное лепетание.  — Я не… я не хотел! Голос был смутно знакомый. Я насторожённо обернулся и посмотрел в испуганное лицо Петтигрю. Он даже побледнел и теперь стоял, теребя и выкручивая руки, явно не зная куда их деть.  — Я случайно, честно, просто… — торопливо добавил он и отступил на шаг. Умоляющий взгляд его метался от меня к Поттеру и Люпину и обратно, и я уже не понимал, у кого он просит прощения, у меня или у гриффиндорцев. Все в сборе… только одного не хватает. Меня охватило непреодолимое желание убраться отсюда, пока к этой «милой» компании не присоединился Блэк.  — О, Северус… — отвлекла меня Лили от мыслей об этом психе уже второй раз, хотя, разумеется, она этого не знала. Усилием воли я подавил паническую волну.  — Лили, мне нужно с тобой поговорить, — сухо сказал я, оборачиваясь к ней. Гораздо суше и напряжённей, чем хотел бы. Она на секунду нахмурилась.  — Да, конечно… — произнесла рассеяно Лили, натянуто улыбнулась, но встать не успела: Поттер положил руку на спинку её стула.  — Гм, но вот курьёз мне тоже нужно с ним поговорить, — сказал он, глядя на Лили. Я видел, что рукав его мантии касается её волос.  — Да как ты… — начал я, едва удерживаясь от сквернословия… стой… он сказал «с ним», а не «с ней»? — со мной? — уточнил я, по всей видимости, с нелепейшим видом.  — Да, — Поттер перевёл глаза на меня и почесал нос, наконец, убрав свою руку подальше от Лили.  — Мне есть о чём с тобой разговаривать? — подозрительно заявил я.  — О Сириусе, — просто сказал Поттер и вышел из-за стола. Приблизившись ко мне, он поднял руку, но на полпути передумал и просто махнул вперёд. — Здесь слишком много народу. Отойдём? — посмотрел на меня и понизил тон, — ты же не хочешь обсуждать это при Лили? — Это? — поражённо выговорил я, — какого хрена ты имеешь в виду... Поттер саркастично усмехнулся, продолжая смотреть на меня. По его взгляду и усмешке я понял: он знает… он всё знает. Я невольно отшатнулся и отвернулся, надеясь, что не покраснел. Блэк… сволочь!  — Куда это вы собрались? — протянула Лили, глядя то на меня, то на Поттера. На её лице отразилась тревога, — Будете снова ругаться, да? В библиотеке нельзя использовать волшебные палочки, Поттер! Северус! Вы же это помните? Я хотел успокоить Лили, но Поттер опередил меня.  — Римус, Пит, пока оставляю прекрасную даму на вас, обеспечьте ей приятное времяпрепровождение, — с кривой улыбкой бросил он через плечо , — нас ждёт серьёзный, чисто мужской, — мне показалось, что он, издеваясь, выделил это слово, — разговор. Не беспокойся, Эванс, никто не пострадает! Если только кое-кто... по собственной инициативе, — последнюю фразу он произнёс вполголоса. — Этот кто-то явно ты, Поттер, — прошипел я в ответ. Поттер молча схватил меня за плечо, вернее, за мантию, и резво потащил вглубь библиотеки. Я вырвался, как только мы зашли в своеобразный тупик из высоких книжных полок. Здесь было безлюдно и довольно темно.  — Что? — резко спросил я, отходя от Поттера на несколько шагов и неверной рукой поправляя мантию, — какого… я могу идти сам! Благо голос не дрогнул. Не люблю, когда меня касаются. Кажется, Поттер заметил мою реакцию. Некоторое время мы молча рассматривали друг друга. Я — холодно и настороженно, а во взгляде Поттера проскальзывали сразу любопытство и толика брезгливости, которая царапала нервы, как наждачная бумага. Кажется, я уже знал о чём он решил поговорить со мной.  — Скажу честно, я никогда не принимал тебя всерьёз, Нюнчик, — наконец, тихо небрежно произнёс Поттер, — но случай с Бродягой заставил меня несколько изменить своё мнение.  — О, мне стоит гордиться собой! — съязвил я, напряжённо скрещивая руки на груди, — и ты для этого позвал меня сюда? Поттер с секунду помолчал, качнувшись с носка на пятку.  — Забудь про Лили, — сказал, когда я уже хотел напомнить ему о себе, усмехнулся: — ты мне тоже не соперник. Я в ярости направил на него палочку, потом опустил.  — Это всё, что ты хотел сказать мне, Поттер? Ты зря тратишь моё время.  — О, ты что, дряхлый старикашка одной ногой в могиле, что твоё время такая ценность? — фыркнул Поттер, и прежде, чем я успел съязвить: «в отличие от тебя, я человек с мозгами», он продолжил — Хотел... Скорее не сказать, а предупредить, — секунду он будто колебался, — не знаю, Нюнчик, повезло ли тебе или наоборот адски не повезло, что Бродяга в какой-то мере запал на тебя. Понятия не имею, что он в тебе нашёл, я, знаешь ли, не сторонник всего этого, но… — Поттер сделал ко мне несколько быстрых шагов и я увидел, что его лицо стало злым, — он мой лучший друг, я хорошо знаю его, но я знаю и тебя, — указательный палец Поттера застыл в сантиметре от моей груди, — и вот, что я тебе скажу, Нюниус, слушай внимательно! Если ты причинишь Сириусу какое-нибудь зло — тебе не поздоровится. Клянусь, я убью тебя. Я поверил ему, и, наверное, должен был испугаться, но злоба оказалась сильнее страха. Всегда оказывалась сильнее.  — Угрожаешь? — прошипел я, сверля Поттера ненавидящим взглядом, — а если вы такие прекрасные верные друзья, почему бы тебе не подставить ему задницу, а Поттер?!  — Он мой друг, Снейп, и я тебя… предупреждаю, что если что — ты будешь иметь дело со мной, а мне и в голову не придёт пожалеть твою уродливую морду... — Поттер ухмыльнулся, — на всякий случай тебя предупреждаю. Может… тебе понравится, как знать? Может, втянешься?!  — Да пошёл ты… — процедил я. Поттер развернулся и, кажется, собрался оставить меня одного, размышлять над его словами.  — Если ты понимаешь, что ни к чему хорошему это не приведёт, почему не отговоришь своего дружка, Поттер?! — скороговоркой выпалил в его спину, до боли в руке сжимая палочку. Парень остановился, а потом плечи его мелко затряслись. Я понял, что он смеётся.  — Отговорить Сириуса? — удивлённо протянул Поттер, отсмеявшись, — хах… и с чего это я должен помогать тебе, Снейп? — он с демонстративной задумчивостью провёл рукой по воздуху, — и помешать восстановлению справедливости? А, заодно, удовлетворению лучшего друга? Моральному и… ну, во всех смыслах.  — Блять… — не сдержался я, закрыв лицо руками, — блять блядская… да чёрт подери вас всех!.. Поттер равнодушно пожал плечами, посерьёзнел.  — Но мы ведь друг друга поняли, Снейп, да? Небольшое утешение: Лили сама вызвалась проводить меня до подземелий, помочь донести взятые мной книги, несмотря на возмущённый взгляд Поттера и его вяк про «левиосу». Сейчас Лили пыхтела и пыталась сдуть длинную прядь, упавшую на лицо. Правда пыхтела она не столько из-за этого, сколько от обиды. Она искоса взглянула на меня, но я отвернулся. Я понимал, что поступаю как ребёнок, но всё равно упрямо повторил:  — Нет. — Северус Тобиас Снейп! — Нет. Я ничего тебе не скажу. — Сев! Не будь таким противным! Я серьёзно посмотрел на Лили. — Расскажи сначала, почему ты так переменилась к Поттеру и его дружкам, тогда я расскажу, о чём мы с ним разговаривали!  — Сев! Ты меня шантажируешь?!   — Это моё условие. Ты же хочешь знать, что сказал мне Поттер? Подземелья были уже в шагах десяти, когда Лили вдруг выпалила:  — Хорошо! — взглянула на меня, и пробормотала, — Хорошо, я расскажу без... без подробностей. Ты же всё равно рано или поздно обо всём догадаешься…  — Ну?  — Ох… — Лили тяжело дышала и вся раскраснелась, пытаясь сдуть прядь с глаз. Наконец, я не выдержал и сам завёл её за ухо. Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, а потом Лили произнесла: — в общем, я узнала, что Поттер… и Блэк, и… в общем, они сделали… хм… одну вещь…  — Плохую? — уточнил я.  — Хорошую. — твёрдо ответила Лили, и, чуть улыбнувшись, (не мне, а тому, что было в её мыслях) сказала: — они помогли одному глубоко несчастному человеку.  — И что?! Это всё? — раздражённо воскликнул я после секундного молчания, словно был натянутой струной. Лили только странно пожала плечами. Я процедил, ощущая внутреннюю дрожь, — Поттер сделал это только для того, что бы поразить тебя! Не ведись на его дешёвые трюки…  — Северус, не начинай снова — Лили покачала головой, и я сразу вспомнил, как тряс её за плечи, невольно отступил на шаг и, не зная, куда деть руки, словно совершил преступление. Не обращая внимания на то, что я перестал её внимательно слушать, Лили продолжила: — Римус он… действительно болен, очень болен, но они не отвернулись от него. Разве это не поразительно? — она моргнула, снова качнула головой, но энергичнее, и требовательно посмотрела на меня, — теперь ты рассказывай! Под насторожённым взглядом Лили я забрал у неё свои книги, помолчал ещё немного, а потом фыркнул:  — Нечего так на меня смотреть, тоже мне великая тайна. Да гадости он мне всякие говорил. Что мне, пересказывать их тебе что ли?! И я двинулся вперёд, прижимая к груди стопку книг.  — А… Северус! Ты же меня обманул! — возмущённо закричала Лили. — Будто ты мне сейчас сказала всю правду... — буркнул я, обернулся и чётко спросил: — Слушай, если без подробностей... ты поверишь, что Поттер мне угрожал?!  — Ну… он ведь это не всерьёз, правда? — пробурчала Лили.  — Я так не думаю… — бесцветно ответил ей я. Мы вновь посмотрели друг на друга долгим взглядом. В последнее время наши отношения совершенно не ладятся. Лили неопределённо дёрнула плечом. Я коротко кивнул ей на прощанье, развернулся и зашагал к высокой темной двери, за которой начиналось подземелье.