Самое настоящее проклятие

— Обычно детей тянут за уши, но твои родители делали это с твоим носом, Снейп? Иначе почему он у тебя настолько хорош? Как раз, чтобы залезать в котлы и вынюхивать наши делишки! — Поттер ещё не закончил, брызжа петушиным восторгом и подначкой в каждом слове, когда я резко развернулся и выбросил вперёд руку с палочкой. Волна магии подняла снежный столб. Но, гримасничая и крича мне в спину, Поттер, конечно, этого ждал. Он отбил моё «импедимента!» и остался сидеть как ни в чём не бывало на каменной кромке неработающего фонтана. Сволочь. Заклятие угодило в стену, обессилено стекло вниз. Лежавший под стеной сугроб начал быстро сереть и уменьшаться в размерах, превращаясь в лужу. Отведя палочку в сторону, Поттер рассмеялся. Задрал голову, чтобы взглянуть на Блэка, показал второй рукой что-то вроде хобота, будто кому-то было непонятно, что он имеет ввиду. Он хлопнул Блэка по колену — второй гриффиндорец забрался на гаргулью, из чьей уродливой пасти должна была выплёскиваться вода. И, снова поглядел на меня. Весело спросил:  — Природа постаралась? Или же тебе в детстве его специально магией вытянули? Ну же! Ответь! Поттер пузырился и раздувался от собственного остроумия. Он так скалился, что мне нестерпимо захотелось швырнуть в него ещё каким-нибудь заклятием — и на этот раз попасть. Дело происходило во внутреннем дворе Хогвартса. Над головой сверкало безоблачное небо, заключённое стенами замка в тёмный квадрат. Время было уже за полдень. Открытая терраса второго этажа, нижние окна, через которые можно было разглядеть обстановку какого-нибудь класса или длинный параллелепипед коридора, арка, вход в северное крыло Хогвартса, куда я направлялся, выйдя из точно такой же арки на противоположной стороне двора, и сам двор — всё погрузилось в тень. Вокруг фонтана лежал снег, отдающий синевой. Я внимательно следил за Поттером, и кончик моей палочки был направлен точно ему в бледное, чрезвычайно оживлённое лицо с несмываемой печатью заносчивости.  — Это маловероятно, Джеймс, если учесть, что один из его родителей маггл, — негромко произнёс Блэк, обращаясь к однокурснику, — Не старайся быть смешным, я вижу, ему не по вкусу твои шутки. Вообще… шутки. Хоть Блэк и был не против, по его собственным словам, «надрать зад чистокровным полудуркам», ему не составляло труда говорить надменно, говорить так, будто ничто в этом мире не стоило его внимания — то, что Люциус называл не иначе как «аристократический тон». Я вздрогнул (конечно, я не мог забыть о маггле, являющемся моим отцом, но искренне хотел, чтобы эта тема всплывала как можно реже) и быстро перевёл палочку на Блэка. Прицелился. Если заклятие, которое вертится у меня на языке, как серебряный вредноскоп в кабинете Флитвика, не встретит на своём пути каких-нибудь досадных преград — если я буду достаточно быстрым и непредсказуемым — то сумасшедший извращенец, качающий высунутой из-под мантии ногой, мгновенно полетит вверх тормашками в небо, а в конце слихвой наглотается снега. Это было бы, во-первых, приятно, а во-вторых… смешно. Я бы точно не сдержал смех, если б увидел, как высокомерный гриффиндорец, говорящий обо мне в третьем лице, как если бы я был животным или вещью, утирает мокрое лицо и отплёвывается. Так что он ошибался. Блэк испытывающе глянул на меня и будто почувствовал мои намерения. Схватившись за клык, торчащий из гаргульиной пасти, с ленцой сполз ниже. Потом нагнулся к Поттеру — волосы мягко упали сумасшедшему извращенцу на лицо — и, помедлив (я всё ещё недоброжелательно смотрел на него), он хмыкнул Поттеру в ухо: — Мерлин, кто бы знал, как мне нравится, когда он злится… Погода с утра стояла тихая. Прекрасная, до звона морозная, но безветренная погода, так что я хорошо всё расслышал. Стиснул в руке палочку. Блэк поймал мой взгляд, вероятно, взбешённый, как у обокраденной самки дракона. Парень легко распрямился и приглашающе, дразняще повёл палочкой от себя, имитируя дуэлянтский поклон. Он надеялся, что я сейчас же вспыхну, как сухой летучий порох, и нападу на него. Упираясь спиной в когтистую лапищу каменного чудовища, он еле сдерживал улыбку. Да пошли они… Обычно меньше минуты требуется на то, чтобы пересечь пространство от одной стороны двора до другой, и вновь оказаться под сводами замка. Краем глаза я заметил, как Блэк спрыгивает с гаргульи, по колено утопая в сугробе.  — Эй, ты куда?! Ты так просто и уйдёшь?! — изумлённо крикнул Поттер. — Постой! Не уходи, Северус! Давай ещё поболтаем! Их возгласы походили больше на вопли обезьян, чем на внятную человеческую речь — впрочем, чего ещё ждать от гриффиндорцев. Мародёры продолжали кричать и улюлюкать, но, кипя от злости, я не слушал их. Может, я и правда, не «душа компании», но никому не позволю шутить над собой! Однако проигнорировать частый резкий скрип снега за спиной я уже не мог…не хватало ещё, чтобы кто-нибудь вцепился мне в плечо. Обернулся и угрожающе прицелился палочкой прямо Поттеру во вздымающуюся грудь. Ему пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в меня. Мантию окатило взрывом снега от его ботинка. — Воу-воу, он вооружён! — восхитился Поттер, удержавшись на ногах и слегка отступая.  — И ты только что это заметил?! — холодно съязвил я, следя взглядом за палочкой в его опущенной руке. На что подоспевший Блэк укоризненным тоном воскликнул:  — Ну, ну! Северус! Приблизившись вплотную, обдал разгоряченным собачьим дыханием, сверкнул в глаза широкой улыбкой, и попытался… то ли схватить меня за руку, то ли похлопать по локтю. Но я дёрнулся, едва его пальцы коснулись мантии.  — Хорошо, хорошо! — Блэк сделал шаг назад и демонстративно поднял руки, — я не трогаю тебя! Видишь? Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза — в лице Блэка читалось одновременно раздражение и наглый смех. Мимолётное прикосновение к руке почему-то прожгло до кости. Я дёрнул рукав вниз и снова наставил палочку на гриффиндорцев.  — В чём дело?! — рявкнул, что было мочи, — оставьте меня в покое! Естественно, этим двоим очень просто было наплевать на мои слова и на то, что у меня могли быть свои занятия, не связанные с ними. Мародёры только насмешливо переглянулись. Блэк пожал плечами.  — Да, но тогда я повешусь на первом же подходящем крюке в этот тошнотворно тоскливый день, — сказал он, делая вид, что серьёзен, — а так хоть что-то весёленькое будет, — он выразительно посмотрел на меня и, не дав мне шанса огрызнуться, напомнить (в который раз), что я ему не какой-нибудь глупый снитч или набор плюй-камней, воскликнул тоном не терпящим возражений: — Ты ещё спрашиваешь, в чём дело? Ты сегодня серьёзно проштрафился, Северус! Почему ты так быстро ушел из библиотеки? Нам не удалось поговорить!  — У Питера губа оказалась разбита, ты сильно заехал локтем ему в лицо, когда сбегал от...,  — Я ни от кого не сбегал, Поттер! — тут же перебил я, повернувшись к вихрастому гриффиндорцу (можно подумать, что это он, а не я претерпел снежную бурю, дикие порывы ветра, причём случилось это пять минут назад), — в отличии от вас, я не махал в библиотеке палочкой, зачем мне было там оставаться? Чтоб Пинс приплела и меня? Я не захотел терять баллы! — втянул носом воздух, глядя попеременно то на одного, то на другого прицепившегося придурка, выдохнул: — на полторы сотни которых вы свой факультет уже ограбили! И чего они прицепились ко мне?! — Ты про этих слизняков? То есть «слизняков»! — Блэк поднял брови, — как быстро распространяются слухи… — хотя он произнёс это с лёгкой презрительностью, казалось, ему было даже приятно, что я заговорил об этом. Он улыбался. — И что ты об этом думаешь? — спросил, звонко хлопнув в ладоши. Подышал на них, окутал тёплым клубистым паром, и потёр одну о другую.  — Вы отправили в больничное крыло четверокурсника, — негромко протянул я, поднимая взгляд с его рук на лицо, тронутое яблочным румянцем холода, скривился, — великое достижение, нечего сказать! Блэк, несмотря на всю развязность, напоминавший замёрзшего ангела, перестал тереть руки, отвёл их ото рта и недовольно тряхнул головой.  — Если хочешь знать, тот кабан, как его… он начал первым, а мы поучили его манерам! — высокомерно произнёс Блэк после паузы, вздёрнул подбородок. Прищурился на верхние окна, в которых отражались синева и солнце, будто увидел там что-то крайне интересное. Будто ему хотелось посмотреть на меня, схватить за плечи, заглянуть мне в глаза, но он боролся с этим опрометчивым желанием. Я моргнул и перевёл взгляд с запрокинутого лица Блэка на ухмыляющегося Поттера. Чушь какая-то. Он строит из себя оскорблённого и ничего больше.  — По-моему, ему просто не понравилось, что ты назвал его напомаженной свиньёй в галстуке, — фыркнул Поттер, постукивая кончиком своей палочки по бедру. Нетерпеливый жест гриффиндорца бросался в глаза. Наверняка, у Поттера «чесались руки» и он только и ждал, чтобы перевести мирную беседу в потасовку. В его голосе звучало одобрение и снисходительное презрение к несчастному четверокурснику. Поттер тоже глядел на Блэка, улыбаясь и не скрывая того, что он на него смотрит. Странная мысль. Ему-то с чего скрываться, ведь он мог пялиться на Блэка часами. Рука Поттера вслепую, но уверенно, потянулась обвиться вокруг шеи однокурсника.  — Если б я соврал — другое дело, но ведь — ни капли, — парировал Блэк, отвлёкшись от созерцания окон. Вдруг Поттер охнул, резко опустил свою поганую руку и оглядел меня и Блэка победным взором, не предвещающим ничего хорошего. Я машинально попятился. Я не хочу здесь оставаться, не хочу больше смотреть на палочку Поттера и размышлять о ерунде. Я собирался зайти к профессору Бабблинг, чтобы задать вопрос, касающийся перевода рун «эйхвас» и «эхваз». Мне стоило бы поскорее отвязаться от гриффиндорцев, развернуться и уйти, но… — Дуэли с элементами трансфигурации! — Поттер умудрился щёлкнуть каблуками, вставая в позу, и повторил тот жест, которым, Блэк, сидя на фонтане, провоцировал меня начать обмен заклятиями. — Почему мне это раньше не приходило в голову? Проигравший превращается в… во что-то достаточно мерзкое, чтобы никому не хотелось проигрывать…  — Лобковая вошь, увеличенная до человеческих размеров!  — Или грязные вонючие носки. Знаешь, мы могли бы собирать на этом шоу неплохие деньги! …но, хотя я и не дал Поттеру договорить, я знал, что мародёры посчитали мой уход из библиотеки за жалкое трусливое бегство. Я до смерти не хотел, чтобы меня называли или считали трусом. И теперь не знал, как свалить со двора так, чтобы это обидное слово не влетело мне в спину. К тому же… «Ты так просто и уйдёшь?!» Будто я по какой-то важной причине обязан остаться с ними мёрзнуть на дворе. «Ты ещё спрашиваешь в чём дело?!» Будто я должен знать, с чего они ко мне прицепились. Это могло быть пустыми домыслами, но сомнения появились ещё в библиотеке, когда я стоял, прижатый к шкафу, пытаясь понять по лицам гриффиндорцев, известно ли им о моей вчерашней неудачной слежке за ними. Может, потому она и оказалась неудачной, потому что о ней знали…  — Ты ведь был бы рад, если бы меня… если б я перевёлся Дурмстранг? — внезапный вопрос сбил меня с мысли. Блэк закатил глаза, — представляю себе, как ты бы обоссался от радости, когда… если бы узнал об этом! Я удивлённо на него уставился. Он в свою очередь упёр руки в бока и пристально смотрел на меня.  — Мерлин, на хуй про Дурмстранг! — внезапно застонал Поттер, всё-таки вцепившись своему дружку в загривок, — Давай лучше про тёлочек, как умеешь! Про тычинки там, пестики, и… — Поттер, странно, натянуто улыбаясь, хлопнул Блэка по груди, — разве мы не собирались пойти пошвырять снежки в Дракучую Иву, Сириус? — Да пошёл ты! — наконец, отойдя от удивления, яростно ответил я. Ну, как ответил, разумеется, Блэка это не устроило. — Погоди, Джеймс, разве это так сложно ответить, обоссался или нет? — с наигранным удивлением протянул он, посмотрел на Поттера, — Тычинки и пестики, говоришь? Нет, я, конечно, могу его спросить, какая у него любимая поза в сексе, но он же не ответит! А этот вопрос — проще простого, правда? Поттер поднял брови и неопределённо хмыкнул, Блэк криво улыбнулся, снял с шеи его руку, посмотрел на меня.  — Ну же, отвечай! Я нервно огляделся и заметил, что на террасе появились и другие праздношатающиеся ученики, они с любопытством перегибались через каменные перила глазели вниз на двух гриффиндорцев и одного слизеринца, которые по какой-то непонятной причине стояли в нескольких шагах друг от друга. К счастью, до них могли долетать лишь обрывки слов. Если конечно, Блэк не будет орать. Я совсем не уверен, что он не будет орать. Блэк не глядя наступил на край моей мантии, оставив на ней белый рассыпчатый отпечаток. Я быстро сделал шаг назад и направил палочку прямо ему в лицо, заставив замереть на месте. Но вместо заклятия, которое точно повлекло бы за собой безобразную драку двое против одного при куче наблюдающих, прошипел:  — Ты сошёл с ума?! — добавил чуть тише, но не менее зло, — или тебе нравится, когда на тебя смотрят? Блэк снова молча смотрел на меня сверху вниз, только глаза у него были на удивление невесёлыми. Руки плетьми висели вдоль тела. Лицо — задумчивое и в целом странное. Мне показалось, что гриффиндорец сейчас так же не говоря ни слова развернётся и, скрипя снегом, пошкандыбает в противоположную от меня сторону. Отстанет, отцепится, прекратит мучить. Но в следующую секунду это ощущение исчезло и больше не возвращалось.  — В Дурмстранге, говорят хорошо…тем, кто любит тёмной магией заниматься. — задумчиво проговорил Блэк, Поттер позади него брезгливо поморщился на словах «тёмной магией заниматься», — А уж если кровь чистая, и сейф ломится от золота… так ответь, ты был бы рад если бы меня — чисто гипотетически — отправили в Дурмстранг? С чего он спрашивает? Я не думал опускать палочку. Очень странно. Буркнул, делая шаг в сторону, глядя, как мой ботинок подминает снег и оставляет на нём свежий чёткий след:  — Глупый вопрос, — добавил в уме: «а главное, не сбыточный», — ты вполне можешь на него ответить сам!  — Я хочу услышать от тебя! — настаивал Блэк, — ну же, был бы ты рад?  — Что за шутки?! Да, я был бы рад! — раздражённо выпалил я, не понимая смысла таких вопросов. И да, я решился свалить со двора пока не поздно. Пока не замёрз до вчерашнего состояния, пока толпа не наполнила пространство от одной арки до другой, подслушивая и подглядывая (а Блэку и с его «юмором» на это плевать, конечно). Пока странности не достигли апогея. Засунул в жопу все свои размышления о трусости, причинявшие мне страдания. Профессор Бабблинг не оценит, если, придя к ней, я буду думать о гриффиндорцах, а не рунах! Но в напряжённую спину (вернее в бок, я бы ни за что не повернулся к гриффиндорцам спиной) мне влетело не оскорбительное «трус», а нечто другое.  — Мы ведь собирались к Иве? — спокойно проговорил Поттер — краем глаза я видел, как он закидывает руки за голову — а потом выдал со смехом и в той же омерзительной манере говорить обо мне в третьем лице: — почему бы ему не прогуляться вместе с нами? Раз уж Римус все равно… болеет. Непонятный жар бросился мне в лицо. Я против воли снова обернулся к Поттеру и Блэку, хотя только что крепко решил свалить отсюда любой ценой, даже если они попытаются силой меня остановить. Но только я посмотрел на них — желание уйти, немедленно сбежать, испариться, никогда не существовать вспыхнуло до небес. Кинуть в беспечных, бестолковых, не желающих ничего понимать гриффиндорцев «авада кедавра». Тогда, если верить книгам, всё утонет в ярком зелёном свете. Всё было так, однако я не мог оторвать глаз от цепочки на поцарапанной шее Поттера, часть которой блестящей змейкой выбилась из воротника мантии. С трудом заставил себя отодвинуть шквал странных, противоречивых эмоций, и выговорил чужим высоким голосом:  — Мне надоели ваши увёртки! Прекратите и говорите как есть! Прошлой ночью ведь… — хотел сказать: «я выследил вас!», но ведь, на самом деле, ничего не вышло. И в последний момент с губ слетело: — …что-то пошло не так?