Самое настоящее проклятие

— Подожди, я вымою руки, — пробормотал Сириус, останавливаясь у старого питьевого фонтанчика с молодым женским лицом, застывшем в крике, — поверить не могу, что копался в мусоре! — добавил он, и, хотя в его голосе звучало недовольство, Джеймс подумал, что Блэк, наоборот, весьма рад своей выходке. Сириус нетерпеливо постучал волшебной палочкой по потрескавшемуся граниту, но тонкая серебряная струйка воды появилась не сразу. Когда же вода забила из женского лица, Джеймс с любопытством заглянул в раковину и увидел, что какой-то хулиган заткнул её дно неровным грязным камнем. Питьевой фонтанчик, кажется, был сломан. После того, как они втроём убрались из того дрянного переулка, едва отдышавшись, Джеймс спросил, как они с Питером так вовремя пришли ему на помощь. Едва удержался, чтобы изумлённо не схватить Блэка за плечи. Сириус — на этот раз — не стал строить из себя самодовольную вредную задницу и всё рассказал: как, отделавшись от своих родителей, он сперва наткнулся на Питера, который сидел на корточках и с вниманием, достойным юного любителя железных дорог, рассматривал колёса поезда. И они пошли искать Джеймса уже вдвоём. Их поиски продолжались долгих минут десять, пока Сириус не увидел на перроне миссис Поттер с приятельницей. Неподалёку обнаружился и Джеймс Поттер, который, однако, куда-то направлялся быстрым шагом и вид имел, как у затевающего шалость — крайне заинтересованный. Не успели Сириус или Питер окликнуть его — Джеймс скрылся в промежутке между кирпичными стенами. Им, как всяким верным товарищам, не оставалось ничего другого, как свалить свои чемоданы рядом и последовать за ним. «И очень удачно» — заметил в конце в рассказа Блэк, — «помнишь, башмак врезался в лицо той колдунье? Пит так захохотал, что едва не забыл дать дёру. Мне пришлось как следует его ущипнуть!» — Пит, ты видел новый набор вкладышей? — спросил Джеймс, перекрывая мяуканье кошек, уханье сов и гомон толпы в островерхих шляпах — уже можно было занимать места в Хогвартс-экспрессе. — Они крутые, да? Держу пари, скоро шоколадных лягушек вообще не останется на прилавках.  — У меня уже есть одна новая карточка, — увлечённо ответил Питер, теснясь к гранитному постаменту, пропуская доверху наполненную книгами тележку, прогремевшую мимо, словно небольшая грозовая туча — с Альбусом Дамблдором!  — У меня три таких — они чаще всего встречаются. И ещё одна с Селестиной Уорлок. И ещё с… И ещё две… Надо бы обменяться с кем-нибудь! Они болтали о новых вкладышах, пока Сириус, не особо интересовавшийся коллекционированием, мыл руки в фонтанчике. И пока он вытирал их, сняв с шеи платок, а потом, странно посмотрев на мокрый платок, сунул его в раковину, как если бы это была не раковина, а урна. Нужно было найти миссис Поттер, а вместе с ней и чемодан Джеймса. Но когда Джеймс, продолжая что-то возбуждённо говорить Питеру, посмотрел в сторону, он заметил среди волшебников и волшебниц… ещё одно знакомое бледное и сосредоточенное лицо. Мальчик, уже переодевшийся в школьную мантию, приближался к ним, упорно толкая перед собой тележку. — Эй, Римус, — окликнул его Джеймс, едва Люпин оказался в нескольких ярдах от них, и стало слышно, как дребезжат колёсики тележки, — чего новенького? Дребезжание прекратилось. Римус поднял голову и слегка удивлённо посмотрел на Джеймса. В последний раз они разговаривали (если можно назвать разговором обмен репликами «начнёшь?» — «угу, а теперь ты» — «ага, круто»), кажется, ещё в мае, под конец учёбы, когда Флитвик поставил их на уроке в пару. Они отрабатывали друг на друге чары изменения цвета, и в какой-то момент мантия Джеймса стала ярко-голубой, как небо французского городишка Гап, где Поттеры провели половину июля, гостя у друзей семьи…  — Привет! — с искренним энтузиазмом закричал Питер, прерывая немного неловкое молчание, и замахал Римусу. Люпин кивнул, смущённо улыбнулся. «Он собирается буркнуть что-то вроде: «ага, ну, до встречи в школе» и толкнуть тележку дальше по перрону» — подумал Джеймс, и наверняка, был прав, потому что Люпин не входил число тех, с кем Поттер обыкновенно общался. Ответственный, вежливый мальчик, будто он действительно приехал в Хогвартс, чтобы учиться. Люпин вообще казался не слишком разговорчивым.  — Как каникулы? Чем занимался летом? — спросил его Сириус, изобразив на лице добродушную улыбку (таким добродушным он вполне мог быть после плотного обеда или после кинутого в чьё-то лицо ботинка). …а Джеймс в отместку сделал Люпина ослепительно-рыжим и не смог удержаться от смеха.  — Ничем…ничем особенным, — не двинувшись с места, фальшиво ответил Римус, перевёл хмурый взгляд на Поттера и с опозданием пробормотал: — Привет, Джеймс…  — Если кто-то хочет знать, то моё лето было на редкость скучным, — бросил Джеймс, пихая Питера в бок, чтобы привлечь его внимание, и без перехода поинтересовался: — собираешь вкладыши, Римус? Он в два шага оказался рядом с Люпином и упёрся локтем в край его тележки. Римус еле слышно хмыкнул, наклонил голову, наблюдая за Джеймсом умными голубыми глазами.  — Ты про шоколадные лягушки? — А потом осторожно — словно его мантия была из бумаги, и он боялся порвать её резким движением — пожал плечами:  — Не то, чтобы я их собирал, но… — М-м…  — Жаль, — буркнул Джеймс, задумавшись, постучал кулаком по тележке и разочарованно глянул на Люпина, — ты вообще чем-нибудь интересуешься кроме учёбы? Римус внимательно рассматривал людей проходящих мимо поезда с тележками, сумками и баулами, будто это было самым увлекательным в мире предметом для наблюдения. И пожал плечами во второй раз. — Пожалуй, пойду. А то не останется пустых купе, — тихо и совершенно ненатурально сказал Люпин, не обращаясь ни к кому конкретно. Помявшись, он всё же произнёс то, что Джеймс от него ждал с того момента, как увидел Римуса на перроне: — Увидимся в Хогвартсе. Сириус фыркнул. Его фырканье стоило понимать как «обязательно увидимся». Римус слегка покраснел. Джеймс отпустил край тележки. — Гхм-м… — Да что такое? Что мычишь? — воскликнул Блэк и вопросительно повернулся к Питеру, который тёр лоб, будто что-то вспоминая. Петтигрю опустил руку — на лбу уже появились красная отметина — но, щурясь, уставился припоминающим взглядом не на Сириуса, а на Римуса. — Но разве у тебя больше нет того альбома с карточками? — удивлённо выпалил Питер. — Я думал, они все твои.  — А? Джеймс вытянул шею и завертел головой.  — Ну, да, — неохотно отозвался Римус, снова останавливаясь, стиснул ручку тележки и какое-то мгновение пристально смотрел на Питера из-под русой чёлки, — но это не коллекция…  — Так ты всё же собираешь их? Правда? — обрадовался Джеймс, когда до него дошёл смысл слов Римуса. — Слушай, я не собираюсь у тебя их отбирать! Давай поменяемся одинаковыми? — Римус всё ещё молчал и выглядел одновременно несчастным и смущённым. И Джеймс уточнил: — Или, может, ты уже кому-то обещал? Если ты обещал какому-нибудь своему приятелю… Выходило довольно по-джентельменски, и всё же Джеймс не договорил. Потому что такой расклад совершенно его не устраивал. И хотя он и сказал, что не станет отбирать карточки… Нет, Джеймс не назвал бы себя таким уж драчуном. Честно говоря, хватало одного только имени отца. Иногда это Джеймса задевало — будто, кроме невероятного сходства с мистером Поттером, больше и нечего было про него сказать. Но чаще он относился к таким разговорам с философским спокойствием и ни о чём не задумывался. Факт оставался фактом: дома родители с радостью исполняли его желания, а в Хогвартсе было всего несколько человек, кто осмелился бы перейти ему дорогу — один из этих людей стал Джеймсу лучшим другом. — Я не знаю, я об этом не думал… у меня не совсем коллекция, — хмурясь, повторил Римус торопливо и как будто сердито. Как если бы Джеймс предлагал ему что-то более серьёзное и хлопотное, чем обмен картонными вкладышами. Под недоумённым взглядом Джеймса, Люпин смутился и поспешно мотнул головой, — Нет, я ни с кем не договаривался.  — Ну, ты вообще не любишь заводить приятелей, да, Малютка Римус? — вставил Сириус, почесал подбородок с видом задумчивости, — И я никак не возьму в толк, с чего это? Неужели настолько заносчив?  — Раз уж это говорит Его Звёздное Высочество собственной персоной! — рассмеялся Джеймс, — то стоит послушать! Джеймс пристукивал носком ботинка от нетерпения. Что-то тут было нечисто! Джеймс уже представлял себе толстый переплёт с картонными сокровищами внутри, и так был захвачен этими мыслями, что едва заметил, что Римус неловким движением поправил шарф и повернулся к Сириусу, скованно улыбаясь.  — Я бы так не сказал. Что… не люблю. — ровным голосом возразил Римус, — просто есть вещи, которые не зависят от нашего желания. Я думаю, это одна из таких вещей. Сириус вытаращил глаза. «Надо же! Ты умеешь разговаривать о чём-то кроме школьных уроков!»  — Или… или нет! — громко продолжил Джеймс, придвигаясь и кладя руку Римусу на плечо, — давай лучше сыграем на них! Что у тебя есть? У тебя есть Алберик? Мм? Люпин не ответил. Он не сбросил руку с плеча, но ему, кажется, не нравилась ни одна предложенная Поттером идея. Кое-кто из сокурсников и правда считал Римуса малость высокомерным — из-за того, что он держался в стороне и ни с кем близко не общался, не водил дружбы ни с Джеймсом, ни с прочими однокурсниками, ни с кем-то с другого факультета. Разве что немного с Питером Петтигрю, да и то, лишь потому, что Питер был слишком приставучий, чтобы постоянно его игнорировать. На секунду Джеймс вспомнил каким было лицо этого мальчика, когда его волосы перекрасились в морковно-рыжий. Никто ведь не скажет: он не смеялся, утирая слёзы, вместе со всеми и вместе с Джеймсом, нет!  — Ты что, не хочешь со мной меняться? Вспомнилось и забылось.  — Нет. — ответил Римус и тут же быстро продолжил, глянув на Джеймса: — нет, нет, я имею ввиду… просто эти шоколадные лягушки подарил мне мой папа, и я не хотел бы… — ДЖЕЙМИ! МИЛЫЙ! Римус не договорил и удивлённо уставился на изменившегося в лице Джеймса. Джеймс отпустил его плечо и обернулся. Миссис Поттер шагала по перрону к сгрудившимся мальчишкам со скоростью, какую не всякая гоночная метла развивает (по крайне мере, так показалось Джеймсу, а уж в мётлах он кое-что понимал). Колыхались модные клёши брюк, сверкали белые подошвы. И чемодан, левитирующий за спиной нисколько миссис Поттер не мешал. — Джеймими…ми? — пробормотал Римус и, кажется, сам не заметил, что бормочет вслух. Сириус поперхнулся смешком, коротко объяснил:  — Матушка его. Джеймс глянул на них и смущённо бросил:  — Заткнитесь! Ему в голову не приходило запрещать матери называть его «Джейми, милый». Но она могла бы и не кричать на весь вокзал! — Поезд отходит через десять минут, а ребёнка нет. Я чуть с ума не сошла! — воскликнула мисисс Поттер, когда оказалась в паре шагов от Джеймса. — Уже думала искать тебя по всем вагонам! Всё в порядке, Джейми? Она хотела обнять его, но помешала перевязанная лентой круглая коробка, которую она держала в руках. Объятие — одной рукой — вышло неуклюжим. — Я просто встретился с друзьями, — проворчал Джеймс, отстраняясь. В прошлом году, перед тем, как зайти в поезд, Джеймс несколько раз оборачивался и искал в толпе провожающих лица родителей. Это был самый долгожданный момент в его жизни, но, стоя на ступеньках в тамбуре, Джеймс вдруг показался себе маленьким и растерянным. Зачем он оставляет родной дом? Куда он едет и что его там ждёт? Это ощущение быстро прошло. А сейчас Джеймс вообще ничего такого не чувствовал. Напротив, ему хотелось, чтобы мама побыстрее оставила его в покое! — Привет, как дела? — сказала миссис Поттер, оглядывая троих гриффиндорцев за спиной Джеймса, и продолжила, оправдывая его худшие предчувствия: — Я знаю, Джейми любит меня подкалывать. Вечно придумывает какие-то приколы. Но ты мог меня предупредить, прежде чем сваливать, молодой человек! Что бы я сказала твоему отцу? Джеймс видел краем глаза, как Римус озадаченно косится на Сириуса. Это было ещё хуже, чем «Джейми, милый» — все эти словечки, вроде «подкалывать», «сваливать». Быть того не может, что миссис Поттер не понимала, как странно звучат они у взрослой женщины. Конечно, она делала это специально. Как и маггловская одежда — ради общего языка с Джеймсом и его друзьями. Такое проявление родительской заботы перед этими самыми друзьями смущало Джеймса ещё больше. Он не мог на неё всерьёз злиться, но выглядело просто глупо. — Что меня утащили садовые гномы, например? — хмыкнул Джеймс, забирая у матери свой чемодан. — Мам, как я мог тебя предупредить, если у вас с миссис Крауч была такая увлекательная беседа? Разворачивая чемодан, Джеймс случайно столкнулся с тележкой Люпина и перегородил ей дорогу. Из-за удара сверху упала пара Римусовых вещей. Судя по всему, он под шумок собирался убраться подальше и замять разговор о вкладышах.  — Прости, дорогой, — серьёзно сказала миссис Поттер. — Надеюсь ты простишь меня и миссис Крауч, она передала изумительные ананасовые кексы! Таких ещё нет в вашей тележке сладостей — новый рецепт! — миссис Поттер опять обратилась к Сириусу, Питеру и Римусу, — готовка — не моя фишка, но миссис Крауч заведует сладкими тележками во всех волшебных поездах, а кажется, такая хрупкая волшебница! Джейми, надеюсь, ты не будешь против, если я угощу твоих друзей? Она сняла ленту, открыла коробку — в ней лежало пять пышных золотистых кексов в цветной гофрированной бумаге — и, дождавшись, когда Джеймс послушно возьмёт один, подняла ищущие глаза на Римуса. — Бери, они и правда очень вкусные! — дружелюбно предложила миссис Поттер. Римус, сосредоточенно пристраивавший сваленные Джеймсом вещи обратно на тележку, этого точно не ожидал. — Ээ… да? — только и смог он произнести, замерев со стопкой свитков в руках и таращась на ароматную коробку миссис Поттер. Джеймс, стоя с набитым ртом, невольно подумал: наверное, любой в такой ситуации растерялся бы. Только что они едва не поругались, а теперь Римуса причисляют к его друзьям и суют под нос угощение! Мама недоумённо приподняла брови и обеспокоенно посмотрела на Джеймса — не сделала ли она чего-то странного — но Сириус прервал неловкое молчание. Он сделал шаг вперёд и, сцапнув ближайший кекс, громко, с отчётливой дикцией сказал: — Спасибо, миссис Поттер! Откусив от кекса добрую половину, он повернул голову и, энергично жуя, выжидательно уставился на Римуса. Люпину явно стало не по себе. — Да! Конечно! Берите хоть все, мне не жалко, — опомнился Джеймс, быстро стёр рукавом со рта крошки и подтолкнул Питера к коробке. Римус неуверенно кашлянул и всё-таки сдался под взглядами Сириуса и миссис Поттер. Краснея, он дрожащими пальцами взял один кекс, словно брал из маленькой коробки какого-нибудь скорпиона. — Спасибо, миссис Поттер… — эхом повторил он и натянуто ей улыбнулся.  — Вот и славно, — обрадовалась миссис Поттер, — то есть круто. Джейми, я сказала что-то смешное? — Да так… — отозвался Джеймс, сдерживая смех, и снова скосил глаза на Римуса, который смущённо вертел сладкий кекс в руках, — Мам, как ты думаешь, если папу попросить отвести меня в кое-какое место в Лондоне…  — Никогда не видел кексов, Малютка Римус? Или боишься потолстеть? — весело спросил Римуса Сириус.  — Почему же не видел? — огрызнулся Римус, — Мм… Великан Сириус? Просто я сейчас не голоден и… Он не договорил и тяжело вздохнул. — Могу я взять последний? — прошептал под ухом Питер. Джеймс равнодушно махнул рукой — он ведь уже сказал, что ему не жалко — думая о том, как завербовать на свою сторону маму, чтобы она помогла ему уговорить отца взять его на экскурсию в Лютный Переулок? Ничего кроме угрозы: «тогда я сам прокрадусь туда и обязательно найду кучу неприятностей» ничего в голову не приходило.  — Я не хочу сейчас есть, и съем кекс позже, — чуть громче проговорил Римус, будто извиняясь перед миссис Поттер, и поспешно толкнул свою тележку к поезду. Джеймс и Сириусом переглянулись и снова хрюкнули, зажимая рты. Римус был не без странностей, но в целом производил впечатление приличного человека. — Займи нам какое-нибудь купе! — крикнул Джеймс ему вслед под сдавленное хихиканье «Великана». И тут Джеймс увидел Эванс. Она стояла неподалёку, у поезда, и, смеясь, крепко обнимала Бредли. — Эй, Эванс, а ты не хочешь кекс? — не раздумывая, громко спросил Джеймс. Эванс отпустила подругу, повернулась и удивлённо посмотрела на него, почти как Римус, но с долей подозрения в зелёных глазах. Вообще-то Эванс Джеймсу не нравилась. Она однажды обошла его на Чарах и потом целый месяц ходила, задрав веснушчатый нос. Он считал её препротивной девчонкой, которая вечно лезет не в своё дело, и это мнение было вполне взаимным — Эванс терпеть «воображалу» Джеймса не могла с самого момента их знакомства. А ещё у неё водились очень странные друзья. Честно говоря, Эванс дружила… ну, с кем попало. Он и сам не знал, что его заставило вдруг с ней заговорить. Джеймс обернулся на маму, но в коробке остались только жёлтые крошки. Кровь бросилась Джеймсу в лицо — меньше всего он хотел выглядеть перед Эванс дураком. Подскочив, Джеймс вырвал из рук Питера последний кекс. К счастью, Питер успел только развернуть бумагу.  — Так… будешь? — Извини. Я никогда не видела ничего подобного, — со снисходительной усмешкой проговорила Эванс, — и боюсь растолстеть. Так что, пожалуйста, верни кекс Питеру! И она довольно задрала свой девчачий нос. *** Джеймс почти забыл об этом случае — они, вчетвером, весело провели время в дороге до Хогвартса. Болтали, рассматривали вкладыши шоколадных лягушек и играли в подрывного дурака. Проигравший должен был съесть самую подозрительную конфетку из пачки «Берти Боттс», Джеймс проигрывал дважды, но ему везло: очень подозрительная серая конфетка, выбранная Сириусом, оказалась со вкусом киви, а жёлтая — наполнила купе сочным дынным запахом. Иногда шпыняли Римуса насчёт репутации высокомерного зазнайки, которая сложилась у него за первый год в Хогвартсе. Римус беззлобно отшучивался и до подозрительного неохотно говорил о себе. Но Джеймс вспомнил тот злополучный кекс, когда, засунув метлу под мышку, беззаботно шёл к выходу из поезда и в тёмном тамбуре вновь столкнулся с Эванс. Вспомнил, как стоял, будто настоящий дурак, с этим кексом, глядя ей в спину, пока Сириус не отнял его.  — Не понимаю, они-то в чём виноваты — протянул Сириус и, закинув выпечку миссис Крауч в рот, сказал невнятно, но очень значительно: — дело не в кексах. Джеймс что есть силы пихнул Блэка и тогда чувствовал себя очень странно — полыхали даже уши. Теперь Эванс — она остановилась на первой ступеньке, сжимая в руке волшебную палочку — тоже была не одна. Свет фонаря снаружи выхватывал в дверях поезда угловатую фигуру Нюниуса. Джеймс расслышал в полумраке негромкие голоса.  — Прекрати так говорить о моей сестре. Иначе мы поссоримся!  — Лили, не будь такой глупой и сентиментальной! — Сев…  — Или ты согласна с ней? Про уродку?  — Сев, хватит! Эванс едва не плакала. Нюниус осёкся на полуслове. На несколько секунд воцарилась напряжённая тишина. Потом Нюниус шевельнулся и, кажется, открыл рот, чтобы что-то сказать. Но в этот момент Джеймс шумно втянул в себя воздух и зашагал вперёд.  — Что ты тут застрял? — буркнул он, впечатавшись в Нюниуса плечом, — пройти нельзя… отойди с дороги!  — Пошёл к чёрту! — огрызнулся тот, попытался отскочить, но Джеймс, вместо того, чтобы спуститься по ступенькам, повернулся и вытаращился на него недобрым взглядом. — Эй, Нюниус, как каникулы прошли? — спросил Джеймс, хватая его одной рукой за грудки. — Джеймс? — послышался откуда-то из вагона недоумённый голос Сириуса, — Джейми? Ты где?  — Отвали, Поттер! — прошипел Нюниус и попытался вытащить свою волшебную палочку. Но он не успел — на Джеймса обрушился удар, выбивший из глаз искры.  — Ай! Джеймс схватился за голову. Его ударили чем-то очень твёрдым.  — Отстань от него, Поттер! Отстань от Северуса! — закричала Эванс, и когда Джеймс обернулся, он увидел в её руках... — Моя метла! — изумлённо воскликнул Джеймс. Под мышкой у него, соответственно, было пусто. Эванс посмотрела на своё импровизированное оружие и без колебаний кинула метлу вниз. Сердце Джеймса куда-то провалилось, когда отполированное древко несколько раз стукнулось о ступеньки. — Ты хоть знаешь что это за метла?! — завопил он кидаясь за ней на перрон, — Ты хоть знаешь, сколько она стоит?!  — И знать не хочу! — холодно отозвалась Эванс, неторопливо спускаясь следом. Оказавшись на асфальте, она резко повернулась и смерила Джеймса, со страхом обнимавшего метлу, таким взглядом, будто хотела ещё что-то сказать. Но передумала.  — Пойдём, Северус. — негромко произнесла Эванс. — «Пойдём, Северус», — передразнил ее Джеймс, — А знаешь, кто будет виноват, если у моей метлы обнаружится крен?!