Самое настоящее проклятие

Вершина башни встретила меня глубокой тишиной и медовым запахом тающего воска. Блэка нигде не было видно. Впрочем, осторожно толкнув дверь рукой, свободной от волшебной палочки, и выскользнув на улицу, я и не сразу заметил отсутствие сумасшедшего ублюдка. Зато мгновенно осознал: площадка сильно изменилась с того часа, когда здесь проводился урок. Она выглядела непривычно пусто без парт, стульев и сверкающих телескопов. Башенные зубцы и слабо искрящийся снег на каменном полу вместо белых ламп освещали свечи — отсвет этого неверного пламени я видел ещё на подходе. Какие-то из свечей неподвижно парили в воздухе, похожие на те, что дают света в Большом Зале. А другие — стояли в подсвечниках, на... Я напряжённо прищурился, поднял палочку, но так и не произнёс какого-нибудь толкового заклинания. Тишина и собственные настороженные шаги холодно звенели в ушах. Нет, до меня ещё не вполне дошло... В освобождённом пространстве взгляд, точно рыба, проглотившая крючок, зацепился за единственную мебель. Я пялил глаза долго, внимательно и, честно говоря, абсолютно бессмысленно. Тот чёртов деревянный столик представляет смертельную угрозу? Разумеется, нет, разве что он в какой-то момент оживёт и нападёт на меня, точно какой-нибудь разъярённый кентавр... Не знаю сколько я простоял на одном месте, у двери, в молчании и недоумении. Не было никаких мыслей — и вдруг они появились все скопом, как камнепад или огненный вихрь, в одну секунду резко закружилась голова, виски невидимо сжал тонкий стальной обруч. Это же... ...небольшой круглый стол (мне отчётливо представилось, как его в четыре руки, почему-то именно по-маггловски, засучив рукава, тащили из гриффиндорской гостиной, но, конечно, уверен я не был) и два стула с мягкими сиденьями. Один стул был обит красной тканью, другой — словно трава, зелёной. Как если бы кто-то подкрался сзади и крепко, до искр в зрачках ударил по затылку. Я быстро шагнул вперёд или... может, просто пошатнулся, едва не упав. Под ногами громко хрустнуло, я лихорадочно вскинул в волшебную палочку, целя в тёмную, мёрзлую пустоту, хотя Блэка, чёрт побери, даже не было на башне! Во рту стало горько и кисло. Сладковатый запах воска вызывал отвращение. И это скрадывающее пространство, неяркое освещение. И заставленный, украшенный стол. И я сам, по доброй воле припёршийся на Астрономическую башню — я тоже от головы до пят был отвратительнее раздавленной гусеницы! «Я не пытался тебя оскорбить!» Так вот что Блэк имеет в виду под «не-оскорблением»... Я смотрел исподлобья: огненные блики переливались на гладкой столешнице, блюде с фруктами и зеленоватом стекле бутылки... А мне казалось, что на столе навалена гора дерьма. Можно ли вообще в Хогвартсе найти более недвусмысленное место для встречи? Перебарывая тошноту, я тщетно задавался этим пульсирующим в висках вопросом. Твою мать. Даже я, человек, который, по мнению многих, ни черта не смыслит в романтике, не выдумал бы банальнее и очевиднее места для... Не выдержал, согнулся и надсадно закашлялся. Горло обожгло желчью. ...для свидания, чем Астрономическая башня. И, разумеется, ждавший драки, ссоры, чего угодно, я не мог и подумать, что дружеская встреча на Астрономической башне, о которой говорил Блэк — это грёбанное свидание! Дыши! Дыши же! Ночную тишину на площадке прерывали только мои судорожные попытки втянуть стылый воздух. Он насквозь провонял воском, меня выворачивало от этого запаха, из носа гадкой тонкой нитью потекла слюна. Спустя какое-то время (вероятно, долгое) сглотнул через боль, вытер лицо рукавом и выпрямился. Окинув площадку мутными глазами, едва ли осознанно сунул волшебную палочку в подмышку, освобождая обе руки... Какой же тупица! Я клял себя за то, что не повернул назад несколько минут назад и поднялся по винтовой лестнице, однако остаться в слизеринской спальне... Что ж, похоже на сумасшедшего ублюдка: считать, что это в порядке вещей — поставить меня в безвыходную ситуацию, где становишься либо жалким трусом, либо предсказуемой марионеткой! Отвратительная попытка подползти на брюхе, Мерлин, как глупо и наивно с его стороны от думать, что я оценю жест... Стой — я сбился с мысли — почему, блять, я рассуждаю так, точно Блэк, и правда, не хотел меня унизить, позвав в это изменившееся место? Откуда-то из-за спины подул свежий ветер, трепет прошёлся по языкам пламени. Я будто на самом деле ощутил толчок в спину, ледяной вздох в волосы на затылке. Как если бы пол внезапно превратился в топь — сделал несколько быстрых пружинистых шагов, схватился за полированный деревянный край... Выглядит как блядское свидание? Но я не собирался и пальцем касаться винограда с тонкой полупрозрачной кожицей, зелёных яблок. То, что я пришёл сюда — ничего не значит! ...Шорох и визг соскальзывающей посуды, оглушительный звон стекла. Фрукты покатились в разные стороны по грязному снегу. Я сорвался с места, обошёл опрокинутый стол (наверное, так перечитывает сочинение ученик, уже получивший высокую оценку — результат известен, но ему почему-то хочется лишний раз в нём убедиться). Руки ещё чувствовали гладкость столешницы, точно обожжённые. Я с силой сжал их в кулаки, отступил и пнул «зелёный» стул — как доказательство, что тот, кто его тут поставил, точно знал, что я приду... Ничего неожиданного, конечно, не увидел: вино вытекало из треснувшей от удара бутылки, свечи валялись промокшие, погасшие, точно мёртвые. Под ногами хлопушками или бумажными пакетами лопались виноградины, чавкал красный снег. Злость ничуть не умерилась, она дрожала где-то внутри, как если бы я проглотил нестерпимо тяжёлый и обжигающий камень. Но остатки благоразумия толкали меня на то, чтобы замотать головой, собрать снег с башенного парапета и, точно полотенцем, вытереть им горячее — красное, как варёный рак — лицо (его будто жестоко исщипали). Глотка́ в пустыне, наверное, я хотел бы меньше, чем сейчас — прийти в себя. Шагнул. И остановился, не добравшись до свежего и отрезвляющего снега на каменных зубцах, за которыми невидимым морем чернела высота с полсотни футов. Непонятно почему замер. Нет... на самом деле, причина у моей внезапной остановки была, просто... казалась дурацкой: едва я двинулся к краю площадки, оставшиеся гореть свечи заколебались, и я невольно засмотрелся на фитили — на мгновение пламя расплылось, исчезло. Это напомнило мне о чём-то, смутно и неопределённо. Оторвав взгляд от огня и скользнув глазами по зеленеющему в снегу яблоку, как-то слишком равнодушно подумал: чёрт, я не должен был этого делать. Смахивать со стола предметы. Оставлять следы, что приходил сегодня ночью на Астрономическую башню. Тишина давила — я почти ощущал её тяжёлые глухие волны, смыкающиеся в чистом звёздном небе над моей головой. И почему всё-таки Блэк отсутствует, а не скалит зубы, встав в позу прямо передо мной? Внезапная, невероятная догадка заставила скривиться и, повернув голову, сквозь упавшие на лицо волосы с подозрением посмотреть на стул с зелёным сиденьем, лежащий на полу. Не без доли сарказма взглянуть на него. Что если я попал сейчас в ужасно глупую ситуацию? Стоит только представить недоумка, вроде слизеринского старосты школы, решившего сегодня провести романтический ужин с кем-нибудь... вроде той длинноногой девчонки, с которой он обжимался на кровати Гойла. Ночь, свечи, вино... Я с какой-то садистской живостью вообразил себе растерянность и ярость, когда он обнаружит учинённый мной погром. Эти мысли занимали меня ровно до того момента, как я оберн... — Вау! Сколько в тебе энергии! Я так увлёкся, давя ягоды, пиная фрукты, что не услышал ни шагов на лестнице, ни хлопка двери? ...нулся чтобы свалить отсюда, конечно. Достаточно было быстрого взгляда, чтобы понять: Блэк запыхался, видимо, в спешке поднимаясь по крутой лестнице. На руке у него висела связка ключей. И, даже если он не видел, как я — точно больное бешенством животное — крушил ёбаную «романтическую обстановку», то у него всё же хватило мозгов сопоставить мои стиснутые кулаки и разбросанную по полу посуду. Бешеных лис и волков убивают без всякой жалости... Мне и правда показалось, что легче вынести холодное дуло и быстрый удар в висок, чем изучающее скольжение глаз по мантии. Я разлепил кислые от блевотного кашля губы, но сдержался и не произнёс самые глупые на свете оправдания: «Это не я, это... налетевший ветер! Сам подумай, разве мог я оказаться таким идиотом, чтобы не догадаться, для чего ты позвал меня на Астрономическую башню? И поэтому — разве мог я взбеситься из-за собственной недогадливости?» Достаточно было быстрого взгляда, чтобы понять... Почему-то не смог сразу отлипнуть. Однако, если бы Блэк первый не позвал меня сюда... Скосил глаза. Жаль, конечно, что выход с башни только один, не считая самоубийственной идеи перемахнуть через каменные зубцы — а это означает, что мне (запоздало вздрогнул) придётся приблизиться к Блэку, стоявшему чуть в стороне от двери, за которой начиналась лестница. ... разве я сам не искал бы с ним встречи? Разве все эти дни я не мечтал снова схватить его за грудки? Я должен уйти. Мысленные шпоры, пусть с запозданием, сработали и на сей раз — я зашагал вперёд, точно бесчувственный глиняный голем, уже протащился мимо застывшего столбом Блэка, и до ступенек оставалось пара шагов. На мгновение подумалось, что он не успеет ничего сказать, но, вероятно... мне не следовало даже мечтать, что всё так и закончится. — Не выпьешь со мной? — неожиданно спросил Блэк, будто не видел, что бутылка валяется в снегу и из неё вытекло всё содержимое. — Как известно, выпивка развязывает языки. Заставляет людей выдавать секреты. Не хуже, знаешь ли, поцелуев. — Я не... Вот что, интересно, я собирался сказать, резко обернувшись на вызывающий тон и встретившись с Блэком взглядом? Что он преувеличивает и неверно ставит знак равенства между разговором в библиотеке и... чем-то большим? Что я не стал бы целоваться с ним даже если мне выдался шанс выведать от него все тайны мира? Была ли Лили права, говоря, что это вовсе не нормально... Но, глядя Блэку в глаза, я не мог поклясться, что, уничтожая своих врагов, не воспользовался бы любым, даже самым низким и мерзким в глазах ничего не понимающих людей способом... В другой руке у Блэка была волшебная палочка. Он достал её, чтобы заставить вино вернуться в бутылку, а фрукты — на стол? Чтобы швырнуть в сторону и с улыбкой идиота поднять руки? Чтобы хмыкнуть и напасть на меня исподтишка? Жуткая усталость навалилась внезапно — вся школа уже давно спала, и если бы я умел предсказывать будущее, то присоединился сегодня к спокойно спящим — ватной непослушной рукой я поднял свою палочку и всё же решительно нацелил её Блэку между глаз. Раньше... Несколько дней назад я полагал, что труп животного и труп человека мало чем отличаются друг от друга... Разница, как оказалось, есть. Невидимая дьявольская черта в голове, от которой веет пугающим холодом и безумием. Однако я слишком хорошо помнил отчаяние, привёдшее меня к птичьим кормушкам среди деревьев Запретного Леса... Я вспомнил и о другом. — Ты себя совсем не уважаешь, Блэк? — медленно проговорил я, не делая ни шага вперёд, к двери, ни разворачиваясь полностью к Блэку (что можно было бы расценить как то, что я остаюсь на Астрономической башне... Конечно, я этого не хотел). — Я не понимаю, может, тебя не убедил сеанс легилименции? Или мне ещё раз пройтись по... некоторым деталям твоей жизни, о которых я знаю? Разве того, что в прошлый раз я сказал и сделал не достаточно, чтобы ты... — ты разлюбил меня. Я шумно втянул воздух сквозь зубы, — ...оставил меня в покое?!