***
Выйдя из метро, которое Гермиона предпочитала тошнотворной аппарации, она перешла на соседнюю улицу и не спеша миновала два квартала. Если бы у нее было сейчас немного времени, она бы с удовольствием выпила горячий шоколад в кофейне «Боттс» и сделала пару записей в дневнике, наслаждаясь ароматами меда и корицы. Вскоре она свернула в подворотню и, прошептав пароль возле неприметной вывески строительной компании, попала в приемную «Дома Изабель», тут же погрузившись в суету трудового дня. «Крупнейшая благотворительная организация магической Британии» – так писали о них в «Пророке» на прошлой неделе, освещая крупную акцию помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия. Конечно, тогда все отделы постарались на славу, что не осталось незамеченным Министерством, и на стене приемной, помимо моря дипломов в позолоченных рамках, красовалось еще одно подтверждение того, что их деятельность признается и высоко ценится. Зайдя в личный кабинет, она с облегчением отметила, что писем на столе было всего несколько. Не то, что на прошлой неделе, когда совы уже к восьми утра завалили ее рабочее место кучей конвертов. — Гермиона! — в кабинет ворвалась ее секретарь, полная, со вкусом одетая женщина лет пятидесяти. — Доброе утро. Простите за вторжение, — тут же исправилась она, хотя и так было ясно, что ей ни капельки не стыдно. — Доброе утро, миссис Такер. — Подчеркнуто официально произнесла она. Гермиона терпеть не могла фамильярности, но женщина упорно не понимала намеков, скорее всего, считая Гермиону слишком молодой, чтобы обращаться к ней иначе. — Директор Бенсон попросил вас ознакомиться и поговорить с «Греками» насчет благотворительного представления, — с этими словами она положила на стол Гермионы красочный буклет и удалилась. Гермиона всегда выполняла подобные просьбы Харви Бенсона, хотя это и не входило в обязанности руководителя отдела по работе с волонтерами. Она просто не могла отказать человеку, который по-настоящему жил делами фонда и прилагал немалые усилия, чтобы помочь всем нуждающимся. Жаль, что «Цирк Греков» с их красочными буклетами – чисто коммерческая организация, и уж точно не будет упускать прибыль в преддверии Рождества. Красиво и заманчиво… «Цирк Греков» предлагает Вам путешествие в сказочный мир невиданных животных. Катание на драконах, удивительное шоу бумслангов, знакомство с клаббертами и йети! Смертельно опасные трюки гимнастов, загадочные лабиринты, яркие фейерверки, беспроигрышные рождественские лотереи и красочные представления!» Конечно, если они не согласятся на благотворительные представления, было бы замечательно проспонсировать это мероприятие Киптаунскому приюту, но откуда они взяли такие заоблачные цены?! Максимум, что «Дом Изабель» сможет сейчас сделать для детей – это переодеть добровольца в Санту и вручить сиротам по кульку конфет. Основная надежда на новых спонсоров, но это работа не ее отдела.***
Ближе к полудню Гермиона была практически вымотана, поэтому с облегчением покинула рабочее место сразу после особого звонка, обозначавшего время обеденного перерыва. Заняв одиночное место у окна корпоративного кафе, она на автомате заправила салат лимонным соусом и положила кубик сахара в мутный кофе. Конечно, кофе тут был отвратительный, но другого ждать не приходилось, все-таки бесплатное питание для сотрудников имело и свои минусы. Аппетита совершенно не было, и сейчас она просто смотрела в окно, даже не притронувшись к обеду. За пять лет работы она так и не нашла здесь компанию и прекрасно знала, что сотрудники недолюбливают ее, считая черствой и упертой карьеристкой. Впрочем, именно эти качества позволили ей подняться по карьерной лестнице, в то время как многие лишь возмущались и перешептывались за ее спиной. После обеда Гермиону ожидала работа над декабрьским планом. Завершающий месяц года по обыкновению был самым трудным временем, всегда отнимающим кучу сил и нервов. Только в течение этой недели нужно было рассмотреть дополнительные заявления волонтеров, желавших поучаствовать в Рождественских мероприятиях, провести шесть собраний с сотрудниками, организовать масштабное награждение по итогам года, составить расписание работы волонтерских групп в праздничные дни. И это не считая подчиненных с отчетами и сов, периодически скидывающих письма на ее стол. Одним словом, работы было море, поэтому, когда в ее кабинет вошел директор Бенсон, Гермиона с трудом удержалась от желания обреченно уронить голову на стол. Он никогда не стучал и не предупреждал о визитах, и вообще мало походил на типичных директоров крупных организаций. Его настоящей страстью были очки всех цветов и размеров, которыми он каждый день шокировал сотрудников и партнеров. Очки-попугаи с клювом на носу, очки в виде консервированных ананасов, очки-лупы, очки-распылители спрея от комаров... В общем, человек он был очень своеобразный, но нелепый внешний вид, как ни странно, не влиял на его деловую хватку. — Как дела? — поинтересовался Харви, увлеченно протирая салфеткой стекла новеньких «калейдоскопов». Кажется, это был единственный человек во всем «Доме Изабель», с которым Гермиона общалась без опасения получить нож в спину. — Я к тебе на минуту, по делу, — начал он с ходу, как делал это обычно, не дожидаясь ответа на первый вопрос. Отложив перо, Гермиона мысленно крепилась. Нет, конечно, директор никогда не заставлял ее делать что-то ужасное, но, как правило, все его задания стояли на грани нереальности, хотя у этого был и определенный плюс. Харви всегда хватало смелости ставить чрезвычайно высокие цели, и, даже если они не были достигнуты, сделано было гораздо больше, чем если бы он думал приземленнее. — Я насчет акции на Риджтаун Авеню, — надев нелепые калейдоскопы бодро сказал он. — На следующей неделе у «Изабель» большое мероприятие, мне нужно, чтобы ты лично была координатором и пообщалась вместе со мной со спонсорами, надеюсь, мы хоть как-то сможем закрыть дыру в бюджете за четвертый квартал. Гермиона вздохнула. У нее было предостаточно дел, которые не терпели отлагательств, а Риджтаунская акция явно не ограничивалась парой часов. — Я-то не против, — честно призналась она. — Но кто займется волонтерами? На прошлой неделе мисс Хилл снова возмущалась работой моего отдела, если пустить все на самотек, мы просто распадемся, сейчас очень напряженное время, Рождество не за горами. — Мэри вечно будет недовольна, не бери в голову, — серьезно ответил Бенсон. — Гермиона, я мог бы попросить об этом кого-нибудь из отдела Макбрайда, но, боюсь, мало кто сможет провести грамотные переговоры. Остин, если только, но он на задании в Манчестере, Брут в декрете. Аргументы всем нужны, аргументы! А не лепет вчерашних школьников. — Он встал и принялся расхаживать по ее кабинету. — Ты не подумай, я не хочу раздавать приказы, ты же знаешь, что это не в моем стиле, — произнес он. — Это не твои обязанности, и ты можешь отказаться, но посмотри на это с другой стороны. — Он разложил перед ней схему, которую с самого начала визита сжимал в потных ладонях. — Все реально. Планируется двадцать пять секций, итого – двадцать пять организаций-спонсоров. В перерасчете на два дня это двенадцать с половиной спонсоров, в переводе на четыре часа с пятнадцати до девятнадцати это три целых сто двадцать пять тысячных спонсора за час, если в одиночку. — Быстро принялся рассчитывать он. — А если вдвоем, то всего лишь полтора. А ведь каждый из них, если даст хотя бы по тысяче галеонов… В перерасчете на двадцать пять это двадцать пять тысяч, а если по две тысячи, то пятьдесят, но я, конечно, не ставлю целью выудить из них большие суммы, но это ведь шанс для стольких людей, только представь! Конечно, слушать планы директора всегда было занятно, он выливал всю информацию потоком, и невольно верилось в реальность его замыслов. Впрочем, у Гермионы все равно не было выбора, она изначально знала, что не сможет ему отказать. Что ж... Придется просить у Бенсона помощников, которые в ее отсутствие не развалят налаженную работу отдела волонтеров. Мистер Бенсон еще долго сидел у нее в кабинете, рассказывая о чиновниках, планировавшись посетить праздник, и просидел бы, наверное, еще дольше, если бы его не вызвали в Министерство. Уже попрощавшись, он, видимо, что-то вспомнил, потому что прямо на пороге начал рыться в кармане черной мантии. — Чуть не забыл! — произнес он, доставая сложенный вдвое листок и отправляя его на стол Гермионы. — Пришло письмо из Визенгамота, у тебя новый сотрудник на исправительных работах. Гермионе часто приходилось работать с вынужденными волонтерами, и это было ужасно, потому что ничего, кроме проблем, от них ждать не приходилось. Она обреченно вздохнула и спрятала бумагу в ящик стола.***
Взглянув на часы, Гермиона ахнула. Двадцать минут восьмого... Она почти на полтора часа задержалась, даже не заметив, что давно уже пора покинуть рабочее место. Рон будет недоволен. Как же ей не хотелось слушать его ворчание под конец этого дурацкого дня... Но она знала, что способно задобрить его. Купив в Теско дюжину эклеров и бутылку красного вина, Гермиона уже выстроила в голове примирительный диалог, вымучила подобие улыбки и аппарировала. В квартире было темно и тихо. Опустив на пол пакет с покупками, она зажгла свет и осмотрелась. — Рон! — негромко позвала она, уже понимая в глубине души, что ответа не последует. Квартира была пуста, а на тумбе виднелась неразборчиво написанная записка: «Приехали Билл и Флёр с детьми. Ночую в Норе» Билл и Флер. С детьми. Гермиона ощутила, как нервное напряжение вновь сковало уставшее тело. Упоминание о чужих детях всегда заставляло ее чувствовать себя паршиво, как будто она – лишь сорняк, занимающий чье-то место и не способный принести пользу. Несколько лет лечения от бесплодия вогнали ее в депрессию и не принесли никаких результатов, поэтому каждый раз Гермиона с содроганием ожидала поездки в Нору. Семейные вечера никогда не обходились для нее без сочувствующих взглядов, страдальческого тона и непрошенных советов, как бы ни старалась она казаться жизнерадостной и живущей полной жизнью. Наверняка, Молли была бы даже счастлива видеть рядом с Роном другую. Отчего-то стало настолько горько, что Гермиона почувствовала, как опускаются руки. Она достала из пакета бутылку вина, и, откупорив ее, призвала бокал из свадебного сервиза, годами сиротливо пылившегося за стеклянной дверцей кухонного шкафа.