«знаешь, я буду рассказывать своим внукам о тебе», — писал зайчонок в письме лучшему другу мишке, —
«я буду совсем старенький сидеть в кресле и пить чай с липой. мои внуки-зайчата сядут вокруг меня и будут внимательно слушать. я расскажу о том, как мы вечно придумывали разные игры, рано утром выходили на рыбалку, а потом купались в речке. я часто злился на тебя из-за того, что ты брызгался. мои вещи не успевали высохнуть, и я приходил домой весь мокрый. один раз я даже заболел, и именно ты пришел проведать меня и чувствовал себя виноватым. я совсем не обижался на тебя, правда», — слеза покатилась по щеке зайчонка, оставляя за собой мокрую дорожку, -
«ты всегда был готов придти ко мне на помощь. жаль, тогда я этого не понимал. как бы то ни было, я очень люблю тебя, мишка. я люблю тебя, как отсюда до африки. и обратно. ты был самым близким и самым лучшим мишкой на всем белом свете.
твой зайчонок.»
он положил это письмо рядом с могилой, в светлой, но невозможно глупой надежде, что мишка прочтет его. но мишки уже давно нет, а письмо, скомканное, погрызенное, измазанное грязью, мокрое от дождя, так и лежит там. оно будто ждет своего получателя.
ждет,
да не дождется.
