~ 2016 год ~ ~ Япония, Токио ~
Детский смех привычно сгладил все обиды и недопонимания. Джин помахал дочке, когда та обернулась к нему. Малышка улыбнулась и продолжила свое занятие. Наверное, наблюдать за передвижением муравьев было очень интересно… Тея увлеченно разглядывала крошечных насекомых, которые длинной шеренгой направлялись по своим делам. Она маленькими шажками следовала за ними, иногда посмеиваясь и что-то рассказывая сама себе. Джин еще раз поразился детской непосредственности и побрел по протоптанной дорожке вдоль ограждения. Зачем он привез дочку именно в это место? Что такого особенного в этом стадионе? Вероятно, он и сам не знал ответа… но что-то незримое тянуло его в это самое место. Вот уже несколько дней он словно бредил желанием приехать сюда, на этот старый стадион рядом с парком, неподалеку от дома, в котором он вырос, где его всегда ждут и любят... Солнце медленно клонилось к горизонту, мягкими золотыми лучами согревая землю. Мужчина поднял голову к небу и непроизвольно сощурился. В уголках темных глаз появились лучики морщин, по которым легко можно было определить, что он уже далеко не молод, но озорная улыбка мальчишки с лихвой восполняла этот недостаток, делая маленьким преимуществом… Облака похожие на сгустки сахарной ваты мерно плыли по небу, подгоняемые теплым весенним ветром. Прекрасно. Джин остановился и прислонился спиной к проволочной сетке, которая отгораживала небольшой детский стадион от парка. Тея все еще наблюдала за копошащимися в зеленой траве муравьями. Девочка присела на корточках и опустила головку на колени, подперев ладошками. Ее соломенная шляпка чуть сползла на лобик, но она не заметила этого, всецело поглощенная своим занятием. Порыв ветра сорвал с темноволосой макушки шляпку с кремовой ленточкой, и малышка не успела придержать ее. Джин улыбнулся. Тея встает и бежит за шляпкой. Она радостно хохочет, когда ей удается поймать свою вещицу и машет ей, оборачиваясь к отцу. Джин кивает и показывает большой палец – ты молодец. Он всегда гордился ей. Даже в такой глупой ситуации он все равно продолжает гордиться Теей, потому что она во всем лучшая и самая любимая для него на свете… Девочка смеется, и маленькая ладошка крепко сжимает светлую шляпку. Два хвостика растрепались. Бантики чуть перекрутились. Но она продолжает улыбаться, не теряя своей живой радости. Тее нравится, что ветер решил поиграть с ней, она не плачет из-за того, что ее новая юбка чуть перепачкалась травой и она ни за что, не станет грустить по пустякам, потому что она уже такая большая, хотя все еще такая маленькая. Но Джин гордится ей, потому что его дочка уже сейчас знает, что такое любовь… «Любовь – это когда ты хочешь защищать кого-то особенного». Тея знает, что папа будет оберегать ее от всех ненастий, поэтому она продолжает идти по жизни с улыбкой и верить в свет и добро. Джин уверен в этом. И поэтому он так гордится своей маленькой, но уже такой взрослой дочкой. Они сидят на скамейке под пышно цветущим деревом. Солнечные лучи играют на детском личике, и малышка смеется, прикрывая глаза ладошкой. Джин кивает и отвечает на все вопросы, которые непрекращающимся потоком сыпятся на него. Тее интересно абсолютно все. Она хочет знать, почему сейчас небо бледно сиреневое с трепыхающим алым светом заходящим солнцем, ведь иногда оно бывает ярко-голубым или темно-синим с черными тучами. Ей интересно, как распускаются цветы и почему муравьи всегда ползают друг за дружкой. Девочка задает вопросы и ожидает услышать ответы. Иногда Джин знает, что сказать, а иногда придумывает ответ на ходу. Сейчас он жалеет, что бросил школу, потому что в таком случае он бы точно смог ответить на ее вопросы и не бояться выглядеть глупым… А ведь он так боится, что дочка будет считать его глупым. Глупый папа, что может быть хуже?.. Тея вспоминает о том, что в стаканчике тает ванильное мороженое и принимается исправлять это недоразумение. Джин усмехается и машет головой. И все таки она точно его дочка… какими бы важными не были дела, он тоже предпочтет для начала доесть мороженое. Горизонт тает и растекается сиреневыми лучами, словно кусочек черничного льда. Что-то неожиданно сильно кольнуло в сердце, заставляя почувствовать себя чуточку уязвимым. Джин незаметно вздрагивает и прижимает ладонь к груди. Сердце вдруг начинает биться учащенней. В груди снова что-то больно покалывает, и на глаза наворачиваются слезы. Что с ним? Мужчина встает с деревянной скамьи и отходит в сторону. В груди все настойчивее отзывается ноющей болью какое-то смутно-знакомое чувство. Он касается проволочной сетки, в поисках опоры. Горизонт съедает последние лучи заходящего солнца и небо на пару мгновений озаряется ярким закатным сиянием. Луч взрывается словно по волшебству и растворяется. Небо обволакивает нежно-сиреневый свет. Такой знакомый с юности оттенок… цвет его вечного лета. Лета, в котором он впервые смог признаться, что любить – значит защищать кого-то очень важного…~ 2005 год ~ ~ Япония, Окинава ~
Джин глубоко вздохнул, все еще продолжая вглядываться в горизонт. Нежные оттенки сиреневого раскрасили небо необыкновенным образом… Ласковые прибрежные волны касались пят, а затем также незаметно исчезали, чтобы вскоре повторить свою шалость. Ветер с моря согревал тело, но Джину было жарко, ему было очень жарко… Теплые пальцы коснулись руки, и он закрыл глаза. Хотелось кричать от невыносимых, разрывающих грудь чувств. Он хотел плакать и смеяться, рассказать всему миру о своей радости или молчать о том, что случилось, чтобы это осталось только их тайной… Джин хотел все и сразу, но еще больше он желал, чтобы этот вечер, этот момент никогда не заканчивался… Кончик носа очертил линию его шеи, и мягкие губы оставили поцелуй за ушком. Дыхание участилась. Сердце застучало в висках. Чужие руки погладили его плечи, стряхивая с них песок. Пальцы посылали электрические импульсы по всему телу. Хриплый стон вырвался сквозь приоткрытые губы… - Шш-ш, - палец касается губ, и Джин целует эти маленькие руки. Всё. Это его предел. Он больше не может сдерживать себя. Казуя что-то неразборчиво шепчет и с готовностью ложится спиной на нагретый песок. И Джин следует за ним, накрывая его тело своим. Хорошо. О, Господи, как же хорошо! Губы касаются и этого кажется чертовски мало. Язык проникает вглубь рта и Джина начинает трясти, словно в горячке, когда на его действия отвечают столь же бесчинно и пылко. Ладони ласкают и сжимают, совершая попытки коснуться везде и всюду. Это не первый раз, но для них он кажется самым долгожданным… Каме закидывает ноги ему на бедра и резко прижимает к себе. Из груди неожиданно испаряется весь кислород, когда Джин ощущает, что на все его действия есть соответствующий отклик. Он рычит и кусает нежные губы. Тело под ним дрожит и отвечает той же остервенелой выходкой. Острые зубы прокусывают кожу, и вкус поцелуя смешивается со стальным привкусом крови. Этого мало, очень мало… Джин резко двигает бедрами и зажмуривается. В ушах слышен только хриплый стон. Казуя еще крепче прижимает его к себе, подаваясь навстречу. Фрикции ускоряются, он снова кусает такие желанные губы, зализывая покрасневшую кожу, и рычит, словно дикий зверь, которого удалось приручить. - Сейчас… - руки дрожат, но он упорно старается поскорее стянуть с них плавки. - Джи-ин… - Казуя хнычет, словно ребенок, не желая расставаться даже на мгновение. Когда приходится разорвать объятия, он с силой хватает жменю мокрого песка, крепко сжимая между пальцами. - Сейчас… сейчас… Горячее тело снова накрывает собой и в прибрежной волне растворяется стон наслаждения. Для них это не первый раз, но им всегда мало... Иногда Джину кажется, что он болен и единственным лекарством, как и причиной его недуга, является Казуя. Только он способен излечить и только ему одному под силу заставить Джина биться в конвульсиях как при ломке… Он болен. Он так сильно болен и рад этому. Тонкое худое тело под ним извивается змеей и трется, в попытках получить удовольствие. И эти касания сводят с ума… Им не нужно бояться сделать что-то не так. Джин знает, что нужно делать и Каме с готовностью подчиняется. Все именно так, как и должно быть… Узкие мышцы сжимают и Казуя приглушенно шипит. Джин зажмуривается, касаясь губами его виска и сцеловывает влажную, соленую от морской воды и пота, кожу. Он останавливается и терпеливо ждет, потому что не хочет причинить боль. Потому что хочет, чтобы этот раз запомнился навсегда… словно впервые, он сделает его своим. Он докажет, что то были не пустые слова… Плавные движения внутрь и обратно. Джин крепко прикусывает собственную губу, в попытке сдержать себя. Бережно просовывает руку под поясницу и чуть приподнимает парня за бедра. Толчок и Казуя выгибается дугой. Невероятный, мучительно долгий стон рвется наружу и Джин замирает. Он смотрит на зажмуренные глаза и складку меж бровей, на то, как неожиданно сильно раздуваются крылья носа, как тонкие губы кривятся в попытках передать степень своего наслаждения… Джин уверен, что именно так выглядит его божество. Он совершает еще один толчок и Казуя снова дергается и выгибает спину. Ладони с силой сжимают его плечи. Запрокинутая назад голова и на длинной шее появляется бешено бьющаяся венка. Губы сами тянутся к ней, накрывая в поцелуе. Джин вновь толкается и закрывает глаза, когда слышит очередной стон. Он ощущает под своими губами стук сердца и это окончательно срывает всякие тормоза… Беспорядочные движения. Ладони крепко сжимают, не желая потерять связь. Учащенное, сдавленное дыхание обдает жаром кожу на щеке и по телу бегут десятки электрических импульсов. Казуя стонет в голос, не имея сил скрывать свое удовольствие от происходящего… Картинки смешиваются в один разноцветный пляшущий калейдоскоп, соленый морской запах щекочет нос. Стоны и звуки волн оседают в подкорке как воспоминания на всю жизнь, они никогда не забудут это лето… Каме хрипит и крепко прижимает Джина к себе ногами. Крупная дрожь пробивает все тело и оргазм накрывает их с головой. Несколько быстрых рваных движений и он падает на парня, не имея сил хотя бы перевернуться. Дыхание сбившееся звучит над ухом и обрывается у Джина в груди. Он все еще сжимает Каме в своих объятиях, ощущая, как тот постепенно расслабляется. Теплые ладони начинают ласково водить по его плечам и спине, вырисовывая пальцами неизвестные фигуры. - Ты как? – тихий шепот не нарушает красоту момента. Джин что-то мычит и парень сдавленно хихикает. Он привстает, опираясь на локти, и заглядывает в темные глаза. Казуя смотрит на него с нежностью и каким-то сложно описываемым восторгом, словно это не он сейчас подарил Джину высшую степень наслаждения, а наоборот. - Тебе было не больно? – Каме замирает на мгновение, удивленно хлопая ресницами, а потом отрицательно машет головой. Маленькие теплые пальцы касаются мягких волос, заправляя непослушные пряди за ухо. - Мне было очень хорошо, Джин… И этого достаточно. Улыбка и смущенно опущенный взгляд, и он уверен, что его не обманывают. Потому что Каме улыбается так только в тех случаях, когда в своих мыслях он счастлив. А значит, счастлив и Джин… - Я люблю тебя… Слова аккуратно вплетаются в шум волн. Он уже во второй раз произносит их и ощущает, сколько радости они приносят им обоим. Наконец-то, ему удалось это признать и теперь на сердце легче… ему хорошо от того, что любимый человек точно знает, насколько сильны его чувства. Джин любит его и это уже не изменится. Он лишь надеется, что с годами это чувство будет только расти и усиливаться… - Я люблю тебя, Казу… Ладонь касается лица, и парень притягивает его к себе. В поцелуе растворяется еще одно признание. Он, наконец-то, смог сказать это и теперь, когда между ними не осталось несказанных слов, Джин просто продолжит защищать то, что так ценно для него. Любить – значит оберегать кого-то очень важного, - так говорила Джину мама и так, он уверен, он будет делать всю свою жизнь.***
- Папочка… Джин вздрагивает и моргает. Пелена воспоминаний слетает с глаз, и он снова видит перед собой сиреневый закат, как в тот вечер на пляже. Тея дергает его за край ветровки, привлекая внимание. Она растерянно заглядывает в его лицо, пытаясь найти объяснение столь необычному поведению. Но Джин не хочет, чтобы дочка переживала по этому поводу. Мужчина подхватывает малышку на руки. Ее соломенная шляпка слетает с головки, открывая взгляду белоснежный лобик и родинку под правым глазом. Совсем как у него. Девочка смеется и обнимает его за шею. В груди все еще что-то нервно покалывает и тянет. Он хочет плакать, но не может позволить себе это… не сейчас, не при дочке... - Папочка, а правда, что ты любишь меня? – малышка с усердием заправляет спутанные пряди его волос, заглядывая в глаза. - Конечно, я тебя люблю, - Джин целует дочку в висок, а затем и в щечку. Детские ручки крепко обнимают его, и он ощущает ее ответную верную любовь. Их чувства не изменить, они останутся в вечности, и он приложит все силы, чтобы она всегда помнила об этом. - Папочка, а Каме ты тоже любишь? Тея кладет головку ему на плечо и тихонько зевает. Джин улыбается – тихо и с нежностью – и закрывает глаза, вспоминая закат на пляже и короткое признание, которое он навсегда поклялся хранить в своем сердце. - Люблю ли я Каме? – девочка кивает и постепенно расслабляется в теплых объятиях. Прогулка на свежем воздухе выжала ее, лишая привычной энергичности, поэтому Джин решает, что им уже пора возвращаться домой. Родители, наверняка, давно заждались их. Но прежде, чем побрести по узкой тропинке парка к отчему дому, мужчина решает ответить на вопрос дочки. Мягкая щечка прижимается к груди, малышка почти задремала в его объятиях, и он бережно прижимает то самое ценное, что подарил ему бог. Его единственное свидетельство, которое он должен защищать… - Люблю ли я Каме?.. Я люблю его, крошка, и когда-нибудь обязательно расскажу тебе о том, как много он значит для меня... - Джин целует темноволосую головку и начинает неспешно идти по каменной тропинке, освещенной уличными фонарями. – А пока ты еще маленькая, я хочу, чтобы ты знала, что в этом мире, ты самый главный человек в моей жизни. Ты и есть моя жизнь… - А Каме?.. - А Каме тот человек, которого я люблю… Однажды ты обязательно узнаешь о моей любви и о том, что значит любить кого-то также сильно, как я люблю тебя, малышка. Ты узнаешь эпизод из моей жизни, когда я поклялся защищать одного важного, особенного человека, и признание слетело с моих губ, когда я понял, что просто люблю его… Ты узнаешь, моя девочка, и, надеюсь, поймешь, что любовь к тебе не измеряется ни с чем в этом мире, а любовь к нему – это вечность. Маленькая ладонь, невинная улыбка — Моё единственное в этом мире свидетельство, которое я должен защищать Значение слова "жить" — навсегда "ты" Только таким образом я всегда хочу это видеть. Юная любовь двоих, мои чувства Потихоньку растут в моей груди Мы, проживающие сегодняшний день, снова видя друг друга, — Это, наверное, действительно чудо? Это чудо. * * ‘Episode’ by Akanishi Jin – перевод Umi Hotaru. Песня – обращение к ребенку, в попытке рассказать о своих чувствах. Джин использует те же фразы, что в свое время заключил в 'Eternal'. «Маленькая ладонь, невинная улыбка», «единственное в этом мире свидетельство, которое я должен защищать», «жить» - навсегда «ты» - это все он говорит о ребенке в припеве, в то время, как каждый из трех куплетов, пронизаны фразами о чувствах, которые «потихоньку растут» и о «юной любви». Спасибо, Umi, за то, что поделилась переводом этой замечательной песни.