~Май, 2017 г.~
~Пекин, Китай ~
Тело тянуло и отдавалось ломотой в мышцах. Неудобный тяжелый костюм был еще и очень жарким. Джин в очередной раз вздохнул и повел плечами, встряхивая головой. Парик мешал, а еще от него страшно чесалась голова. Сегодня все было слишком раздражающим, и поэтому работа совсем не клеилась. - Аканиши-сан, вам необходима моя помощь? – голос с заметным акцентом, отвлек от собственных волнений и вернул к реальности. Девушка из стаффа оставила стопку чистых, аккуратно сложенных полотенец на стол и терпеливо ожидала ответа. Джин опять вздохнул и отрицательно покачал головой. - Нет, Лили, - он по привычке потянулся к голове, чтобы впустить пятерню в спутанные жесткие волосы, но вспомнил о парике и снова натужно вздохнул. – Я справлюсь. Можешь идти… - Как скажите. Спасибо, Аканиши-сан, - девушка улыбнулась и поклонилась, а Джин вновь передернул плечами. - Мы же договаривались, помнишь?.. - Да, прости… - Лили сдержанно рассмеялась в ладошку и кивнула. – Спасибо, Джин… Я пойду? - Ага, - мужчина отсалютовал девушке и встал с мягкого дивана. Он подмигнул новой знакомой из Китая и пожелал удачного свидания, чем сильно вогнал ее в краску. Лили вышла, оставив его наедине со своими мыслями. Когда парик был снят, и он убрал с волос все заколки и невидимки, которые скрывали настоящие волосы, Джин нетерпеливо отстегнул плащ. Тело блаженно ныло и сводило болью. Постепенно он избавлялся от тяжелых доспех, которые были частью его костюма. Позолоченные детали, которые на экране казались бархатным обмундированием, на самом деле были сделаны из искусственной кожи и противно липли к вспотевшему телу. А уж возможности хорошенько попотеть у него было предостаточно! Он отказался от помощи каскадеров и поэтому все трюки выполнял самостоятельно, повторяя их десятки раз… Джин стянул нижнюю рубашку и вдохнул полной грудью. Больше ничего не сковывало движений и не мешало дышать. Когда с костюмом и прической было покончено, а с гримом он распрощался сразу после окончания съемок, Джин забрал со стола полотенца и поплелся в душ. Гримерка, которую ему предоставила дружелюбная команда китайской съемочной группы, была внушительных размеров и очень удобная. И большая ванная комната была тому доказательством… Он зашел в душевую кабинку, закрыв стеклянные двери. Горячая вода моментально сделало свое дело, и полупрозрачное стекло полностью запотело, оставляя теряться в невидимой белизне. Джин закрыл глаза, подставляя лицо под сильные струи. Вода приятно обволакивала тело, и снимала напряжение, которое скопилось за целый день изнурительных съемок. Капля за каплей она скользила по телу, и Джин с наслаждением прислушивался к своим ощущениям. Он всегда любил воду. Ведь недаром именно этот элемент был его стихией. А еще это стихия Каме. И это тоже неспроста. Им комфортно вдвоем и все, что важно для них, связывает их нелепыми необъяснимыми нитями, образуя ту самую красную нить, которая так крепко оплела и связала их судьбы. Левая рука упирается в прохладную стену. Джин опускает голову, все еще не размыкая глаз. Вода бьет в область шеи и плеч, успокаивая тело после тяжелых физических нагрузок. Кто сказал, что работа актера легка и беззаботна?.. Перед внутренним взором возникает знакомый, манящий образ и тело отзывается вполне конкретной реакцией. Джин слишком соскучился. По собственным соображениям, он уже очень долго не видел этого особенного человека. И поэтому его тело реагирует возбуждением даже при одном воспоминании о соблазнительных губах… Когда он вспоминает все их ночи вместе, а также объятия и сумасшедшие поединки за первый поцелуй или прикосновение; за попытки доказать свою любовь и преданность, за моменты споров и пылких примирений, за хриплые стоны и горячий шепот у самого уха, когда дыхание сбившееся и учащенное… После того, как Джин вспоминает все это, ноги начинают мелко подрагивать. Но он твердо опирается на стену и свободная ладонь сама накрывает пах. Тело пробивает разрядом, и вздох растворяется в шуме воды. Он так скучает по теплым ладоням и по улыбке того искусителя, который давно стал его наваждением и раем… Он так соскучился... Рука движется без содействия сознания. Все происходит само собой, и Джин кончает быстро и с долгим протяжным стоном. Разрядка вызывает волну сумасшедшего страха. Как такое возможно, что без Каме он сходит с ума? Неужели он настолько сильно нуждается в этом человеке, что теряет голову от одной только мысли о нем? Как же тогда он прожил почти четыре года без любимого? Возможно ли такое, что он уже давно потерял рассудок и все происходящее это лишь плод его воображения?.. Если это так, тогда Джин не хочет ничего менять. Только бы знать, что после всякой разлуки, Казуя будет ждать его и никогда не перестанет любить. Вот и все, что ему нужно… Абсолютно обессиленный, он выключает воду и обвязывает полотенце вокруг бедер. Махровая ткань приятно пахнет кондиционером для белья и Джину нравится этот запах. Тонкие струи воды стекают по телу. Крупные капли срываются с кончиков вьющихся волос и скользят по плечам и груди. Отражение в зеркале смотрит на него истомленным, уставшим взглядом… Когда с переодеванием покончено, Джин покидает гримерку. Рядом с огромным зданием, в котором проходят съемки новой дорамы, его уже поджидает машина. Водитель без лишних вопросов быстро доставляет его до отеля. Еще десять минут уходят на то, чтобы подняться на нужный этаж… Аканиши блаженно вздохнул, когда за спиной захлопнулась дверь номера. По его просьбе, на низком стеклянном столе в гостиной его уже ожидал легкий ужин и банка пива. Джин принес из спальни ноутбук и открыл почту. Сначала письма от менеджера, затем – пару сообщений от друзей. Фотографии с попойки, которую для него устроили Пи и Ю, когда он готовился к поездке в Китай. Они сделали тематическую вечеринку с обезьянами и заставили его надеть большие меховые уши, а он был настолько пьян, что согласился на эту глупость. Джин несколько раз просмотрел фотографии и недовольно покачал головой, в очередной раз повторяя себе, что больше он никогда не будет так напиваться… Торопливо открывая следующее письмо с короткой темой «Love», мужчина рвано вздохнул. Ладони вспотели, и Джин замер в волнительном предвкушении. Язык скользнул по нижней губе, облизывая пересохшую кожу. Страница с сообщением быстро загрузилась, и взгляд заскользил по ряду символов. Улыбка украсила лицо, убирая усталость. «Когда закончились съемки, я забрал Тею-чан, и мы поехали домой. Они с Аканиши-сан испекли для нас печенье. Прости, милый, но для тебя ничего не осталось (っ˘ڡ˘ς) Я в замешательстве… Тея сказала, что любит меня, после того, как я разрешил ей посмотреть мультики дольше обычного... Мне кажется, или это неспроста? (・・;)ゞ Она такая же подлиза, как и ее папа ヽ(♡‿♡)ノ Как у тебя дела? Как проходят съемки в дораме? Надеюсь, ты успеваешь отдохнуть в перерывах?.. Я скучаю по тебе, Джин... Сейчас буду заказывать билеты на Окинаву на утренний рейс. Пару дней отдыха на пляже не помешают принцессе, и я тоже отвлекусь… Я люблю тебя. Твой К» Джин перечитывает письмо еще как минимум дважды. Он несколько раз порывается позвонить Каме, но потом вспоминает о разнице во времени и решает оставить это на утро. Пишет ответное сообщение и лишь после отправки, обнаруживает во вложении еще пару фотографий, которые радуют не меньше самого письма. На первом снимке Тея играет в их спальне, в квартире, которую они купили совсем недавно и еще не успели толком обставить мебелью. Малышка одета в новый полосатый костюмчик, который для нее купил Каме во время последней поездки в Париж. По полу разбросаны подушки, и коробка с настольной игрой открыта. Тея не видит, что ее снимают, поэтому размахивает ручонками, танцует и совсем не позирует на камеру, и именно поэтому Джину так нравится этот снимок. Он искренне и с нежностью улыбается, именно так, как улыбается всякий раз, когда думает о своей маленькой принцессе. Тея занимает самое главное место в его сердце, и он рад, что Каме разделяет с ним это чувство. Он счастлив, что любимый с таким же трепетом и преданностью относится к Тее. Джин уверен в том, что Каме любит его дочку и поэтому он хочет, чтобы эти два человека всегда были рядом с ним. А он обязательно приложит все усилия для того, чтобы их жизнь сложилась благополучно. Он – Аканиши Джин и поэтому не признает поражений… Следующая фотография заставляет Джина рассмеяться в голос и взъерошить непослушные волосы, снова натягивая на голову капюшон ветровки. Снимок был сделан в доме его родителей, он нисколько не сомневался в этом. Целая гора печенюх в виде медвежат из песочного теста с кусочками орехов и миндаля в лапках. Он покачал головой и сглотнул слюну. Каме просто издевается над ним! - Искуситель… Третий снимок стал последней каплей для Джина. Томный взгляд любимых глаз, и манящие, чуть приоткрытые губы. Казуя лежит в постели и его влажные после душа волосы разметались по подушке и лицу. Фотография была нечеткой. Каме так и не научился делать селфи... Но одного этого взгляда достаточно, чтобы Джину стало тяжело дышать и внизу живота стало сладко тянуть. - Что же ты творишь, Казуя… Он открывает фотографию в полном размере и долго всматривается, заново изучая каждую черточку на любимом лице. Хочется прикоснуться к коже, почувствовать ее жар и мягкость, но ему остается лишь наблюдать неподвижную, застывшую картинку. Джин откидывается на спинку дивана и без промедлений расстегивает ширинку темных джинс… Каме… Что же творит с ним этот обольститель! Уже во второй раз за этот вечер он не может сдержать себя и свои желания. Тело само требует разрядки. Пальцы проскальзывают под резинку трусов и накрывают вставший орган. Джин хрипло, тяжело дышит и немного сползает на мягком сидении. Капюшон полосатой ветровки съезжает на лоб, и темные спутанные пряди закрывают глаза, но он не способен сейчас реагировать на это. Взгляд устремлен на экран. Рука плавно скользит вверх-вниз. Джин хрипит и обильно облизывает ладонь, возвращая ее к изнывающему органу… Взгляд с экрана словно наблюдает за ним. Глаза с поволокой заставляют дрожать от возбуждения. Черт возьми, как же он скучает… Пальцы сжимают плотную обивку дивана. Дыхание хриплое, учащенное и сбившееся. Джин все быстрее двигает ладонью и чаще вскидывает бедра. Ему мало этого. Но он уже не способен что-то изменить… Плавные быстрые движения. Рычание в пустоту и нетерпеливый вздох ему в унисон. Джин двигает бедрами все быстрее. Взгляд не отпускает глаза с экрана. В какой-то момент ему кажется, что Казуя с фотографии улыбается и закрывает глаза, словно в экстазе и эта картинка становится его концом. Он кончает с долгим протяжным стоном, не прекращая движений руки. Ощущения болезненно приятные и удовольствие застилает глаза разноцветными бликами, которые сливаются в один общий поток света, который мало-помалу тускнеет, пока совсем не исчезает. Аканиши закрывает глаза, пытаясь выровнять дыхание… Он постепенно проваливается в сон, успев лишь натянуть брюки и разлечься прямо на диване. Джин стянул со спинки плед и кое-как укрылся им. Думать не хотелось. Потом. Все потом. Теплые утренние лучи солнечными зайчиками скачут по лицу, мешая спать. Мужчина хмурится и натягивает плед на голову. Он совсем не хочет покидать объятия сна и из последних сил цепляется за его обрывки. Ему снится взгляд полный нежности и трепетного возбуждения, и осипший, слабый голос шепчет непристойности, лаская слух и заполняя мысли десятками образов одного единственного человека… Постепенно дышать становится трудно, и Джин откидывает плед, подставляя лицо под яркие солнечные блики. Он улыбается и приоткрывает один глаз. Взгляд скользит по идеально ровному потолку. Люстра с крупными кристаллами отражает солнечные лучи и играет на стенах разноцветными отблесками. Джин проснулся за пару минут до будильника, а значит, у него еще есть в запасе пару минут просто полежать в блаженном спокойствии, наслаждаясь мгновениями утренней неги. Но он решает посвятить это время более приятному занятию и поэтому набирает заученный назубок номер. Длинные гудки сначала заставляют трепетно ожидать услышать любимый голос, но позже нагоняют волнительную тревогу. На звонок не отвечают спустя минуту, и тогда женский голос предлагает оставить голосовое сообщение, чем Джин и решает воспользоваться… - Доброе утро, сладкий. Я проснулся и хочу услышать твой голос, прежде, чем поеду на съемки… Как вы долетели? Тея не капризничала в самолете? Жду твоего звонка, mi amor… Быстрый душ и чашка с крепким кофе быстро приводят в чувства. До выхода еще есть время, и он проверяет утреннюю почту, сидя за барной стойкой. Кофе почти допит, но аромат крепкого напитка все еще щекочет нос. Джин отвечает на сообщения друзей и читает свежие новости. До него не сразу доходит, что ответа от Каме до сих пор не было. И телефон все еще молчит. В дверь номера стучат, и Джин точно знает, что это Джош. Значит, время ехать на съемки… Аканиши звонит любимому еще по-крайней мере пять раз, пока они едут в студию, и отправляет, по меньшей мере, двенадцать сообщений. Но Казуя не отвечает ни на одно из них и это заставляет его по-настоящему забеспокоиться. Пока наносится грим, и стилист орудует над париком, Аканиши совершает еще с десяток попыток дозвониться до Каменаши, но каждая из них не приносит желанных результатов… Джин злится и его настроение передается окружающим. Буря сгущается над студией и стафф ощущает настроение мужчины, поэтому в этот день никто не тревожит его по пустякам. После серии неудавшихся дублей, режиссер объявляет перерыв, и Джин опрометью мчится к телефону. Очередная попытка дозвониться до Каме заканчивается фиаско и тогда мужчина решает поступить иначе. Он ищет в телефонной книге номер другого абонента и без раздумий нажимает зеленую кнопочку. Восемнадцать секунд ожидания и ему, наконец-то, отвечают. Голос чуть сонный и явно недовольный, что прервали его сладкий сон, но Джина это сейчас волнует в последнюю очередь… - Баканиши, чего тебе надо? Широта зевает и прочищает горло, потому что голос хриплый и язык заплетается после крепкого сна… - Ю, ты отвозил Каме и Тею в аэропорт? – не обращая внимания на недовольство друга, Джин идет напролом, являя собой образ танка или бульдозера. - Ага… Я поехал…и Казу…а Тея… - мужчина вновь зевает и что-то бормочет, заставляя Аканиши недовольно морщится. Джин закрывает второе ухо ладонью, прислушиваясь к звукам, которые издает друг. - Блять! Ю, я ни черта не понял! Ты отвез их в аэропорт или нет? - Чего орешь, ненормальный? Отвез я твоих птенчиков в аэропорт, отвали от меня… я спать хочу... – снова зевок. – Они уже давно должны были приземлиться… Джин растерянно облизывает губы и закрывает глаза. Тихая паника застилает рассудок, заполняя голову дурными мыслями. Богатое воображение рисует страшные картины, пытаясь найти причину, почему Каменаши не отвечает на звонки и сообщения… - Извини… Я просто… Просто… - Джин мнется и нервно прикусывает нижнюю губу, пытаясь сдержать рвущуюся панику. – Ю… - Чего? - В Токио… там по новостям что-нибудь говорили о том, что их самолет разбился или неожиданно потерялся на радарах?.. Широто молчит пару долгих длинных мгновений. И Джин слышит лишь сдавленное сопение в трубке. Он ощущает всевозрастающую панику и поводит плечами, словно пытаясь сбросить тяжелый груз. - Нет. Об этом ничего не сообщали… но зато только что сказали, что ты полный идиот, - друг недовольно ворчит и вздыхает. - Ю, Казу не отвечает на мои сообщения и на звонки тоже не реагирует... – голос подводит и Джин прерывисто всхлипывает. – Что мне делать, Ю? Очередная пауза сопровождается недовольным сопением Широты. Мужчина ворчит что-то на испанском, а затем как-то устало и надломлено вздыхает и это словно безмолвный намек, что он все понимает… - Это, конечно, странно, но… может они сразу отправились на пляж, а телефон он забыл в номере?.. - Я пытаюсь дозвониться с самого утра. Я не знаю, что мне делать, Ю… - Уверен, всё не так плохо, как ты себе рисуешь… - Что тогда? Широта бубнит и кашляет, и Джин почти уверен, что тот сейчас пытается заставить работать свои мозги на полную мощность. Что же, пусть хоть разок попытается пошевелить серым веществом… - Ю? - С ними все хорошо, я уверен… - Почему ты так уверен в этом? - Просто уверен, и все. - Но почему? - Что ты прикопался! - Широта кисло сопит и когда Джин повторяет вопрос в третий раз, не выдерживает натиска и ответ слетает с его губ, прежде чем он задумывается об этом. – О, Ками-сама! Он позвонил мне, когда они приземлились! Все хорошо, понял?! Они удачно долетели! Расслабься! - Казуя позвонил… тебе? - Мм…да… - А почему тогда он не позвонил мне? Широта вздыхает и молчит. Он знает, что сейчас назревает маленький скандал и просто, молча, ждет, когда буря утихнет. - Ю, почему Казуя позвонил тебе, а мне даже на сообщение не ответил? Что это значит? Между вами…что… ты с Казу… Джин предостерегающе замолкает, ожидая ответа. - Ты с ума там сошел, Баканиши! О чем думает твоя дурная башка! - Тогда почему Казуя позвонил тебе? – не унимается Аканиши. Его упрямству можно позавидовать, но Ю думает оставить восхищения на потом, решив, что сейчас не лучший момент… - Он позвонил мне, потому что я попросил его об этом. Он впервые отправлялся в такое дальнее путешествие с Теей… я волновался… - Но я тоже волновался! И вообще-то, это моя дочка и мой Казу! - Какой же ты надоедливый, Аканиши! Как только Каме тебя терпит… - Ю, ты что-то недоговариваешь… Я это чувствую… - Джин сощурил непроглядно темные глаза и махнул рукой, когда его позвал Джош. Перерыв закончился и он должен возвращаться на съемочную площадку, но Джин не сдвинется с места, пока не узнает, что происходит. - Ты меня достал, Баканиши! С твоим интриганом Каменаши все хорошо! И у моей любимой племянницы тоже все просто замечательно. Она счастлива и наслаждается своими каникулами! Всё, Джин! Я отключаюсь! - Но Ю… - Ciao! В трубке послышались частые гудки. - Блять… Джин бросил ворчливый взгляд на телефон и выругался повторно. Он сделал еще одну попытку дозвониться до любимого, но результат оказался все тем же – Казуя не отвечал. Аканиши сердито кинул телефон на диван и вышел из гримерки. К сожалению, работу никто не отменял, а с Каме он потом разберется…***
Было уже поздно, когда режиссер, наконец, объявил, что сегодняшние съемки подошли к концу. Джош вновь уехал чуть раньше, предварительно бросив напоследок, что завтра у Джина выходной, потому что будут менять декорации. Это и к лучшему… За целый день Аканиши успел хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Каменаши все еще не отвечал на звонки, и это раздражало Джина больше всего. Голова начала болеть, и усталость навалилась с невообразимой мощью. Хотелось добраться до номера и просто без сил рухнуть на постель, но у Джина уже зрел иной план… Если Казуя не хочет с ним общаться, но зато с удовольствием болтает с Ю, значит Джин просто обязан выяснить с какого, блять, перепугу происходит такая хрень! Он поедет в отель и оттуда закажет билет на Окинаву. И пусть Каменаши боится! Потому что он не намерен просто разговаривать. Нет! За случившееся Каме будет отвечать задницей. В прямом смысле… Дорога до отеля занимает непозволительно много времени. Джин нервно постукивает пальцами по колену, разглядывая вывески за окном автомобиля. Он уже выяснил, что первый самолет до Окинавы вылетает через шесть часов. И он вполне успеет на него… если только эта чертова машина перестанет его раздражать и начнет передвигаться на нормальных скоростях… В отеле Джин просит забронировать один билет до Окинавы и тут же торопится подняться на свой этаж. Он не обращает внимания на посторонних. Перед ним есть цель, и он стремится к ней. Когда он идет по тускло освещенному коридору по направлению к номеру, телефон в его руке неожиданно оживает. На экране высвечивается одно единственное, такое желанное сейчас, имя, и сердце делает немыслимый кульбит, заходясь радостной волнительной дробью. Но не успевает Джин даже отреагировать, как звонок сбрасывается. Секундная пауза и Аканиши громко матерится, нарушая тишину. - Твою ж!.. Он тарабанит пальцами по двери, ожидая, когда ему ответят на звонок, но Каменаши снова молчит. Джин со злости бьет кулаком по деревянной поверхности и сбрасывает вызов, когда голос оператора предлагает оставить голосовое сообщение. Дверь с диким грохотом захлопывается, вновь погружая помещение в тишину. Пластиковая ключ-карта летит на столик в коридоре, и Джин проходит в гостиную. Он щелкает пальцами, расхаживая из угла в угол. Телефон снова показывает признаки жизни, и Джин без промедленья отвечает на звонок. Сердце стучит где-то в висках и от волнения начинает тошнить. Он прижимает телефон к уху и голос яростно дрожит, когда он зовет любимого… - Каме! Казуя! Казу… Тишина. Джин слабо всхлипывает и ощущает, как по телу распространяется стадо бешеных мурашек. Ему страшно и молчание только больше пугает его… - Ну, скажи что-нибудь, Казу… Пожалуйста, только не молчи… Казу… - Я хотел сказать… - Каменаши говорит шепотом, и слова отдаются в голове Джина странным эхом. – Билетов до Окинавы не было… Ноги слабеют и почти не держат. Мужчина резко хватается за спинку кресла, надеясь обрести в этом предмете, хоть какое-то подобие опоры. - Джин, я скучал… - горячий шепот обжигает кожу на шее, и Аканиши порывисто дергается и оборачивается. Взгляды сталкиваются. Темные бездны затягивают в свои омуты. Волнение доходит до апогея. Желанные губы изгибаются, являю Джину самую прекрасную улыбку. - Ничего не хочешь мне сказать? - Казуя делает шаг навстречу и горячее дыхание касается щеки и губ. Ноги вконец отказываются держать, и тогда Джин хватается за плечи любимого. Сердце бешено колотится в груди и дыхание перехватывает от нахлынувших эмоций. - Казу… это ты? - Я… Волна дрожи прошибает тело и Джина, словно бьет током. Он несдержанно притягивает к себе любимого. Губы начинают повторять имя, зацеловывая кожу и каждый открывающийся участок тела. - Я думал, что вы… а потом Ю… и я решил… ты не отвечал… - губы касаются губ и скопившееся за день напряжение и страх, выливаются в горячий поцелуй, больше напоминающий укус. Джин исступленно посасывает медовые губы, упиваясь их нежностью и податливостью. Казуя отвечает с той же безумностью и в волнительном нетерпении. Ладони исследуют тело. Джин уже не понимает, что делает. Он желает быть как можно ближе, хочет впитаться под кожу, стать единым целым… хочет почувствовать Каме. Желание становится настолько конкретным, что Джин даже не задумывается о том, почему именно так и почему сейчас… он хочет ощутить Каме внутри себя. Он жаждет этого. Они избавляются от одежды, разбрасывая ее по комнате. Джин оставляет влажные поцелуи за ушком и на шее, спускается к ключицам и впадинке между ними. Казуя стонет и выгибается, прижимаясь теснее. - Джии… - Я хочу тебя, Каме, - он возвращается к губам, что так откровенно стонут и волнительно шепчут его имя. Аканиши садится на диван, притягивая любовника к себе, заставляя оседлать его. Казуя садится на бедра Джина, теснее прижимаясь пахом. Он упирается коленями в спинку дивана и пару раз рвано двигает бедрами. Аканиши стонет в приоткрытые губы. - Я хочу тебя… Я хочу снова стать твоим… - Ты и так мой, бака… - Каме сдавленно смеется и продолжает целовать кожу шеи и за ушком. Пальцы путаются в волосах, чуть оттягивая голову назад. – Ты весь мой, Джин… - Да… Нет… Ты не понял, - Аканиши всхлипывает и обвивает руками талию любимого, прижимая к себе. – Я хочу, чтобы ты… - Что? - Сделай это, Казуя… Сделай меня своим… Пожалуйста… Немая пауза. Каме облизывает губы. Глаза вспыхивают желанием. Он порывисто притягивает любовника за шею, целуя раскрасневшиеся губы. Джин стонет и вскидывает бедра вверх. Трение тел вызывает двойную волну дрожи. И все равно мало. Им мало этого. Казуя снова приникает поцелуем к шее и плечам, лаская тело горячими ладонями. Возбуждение растет. - Я буду осторожен… - Я хочу, Казу… Поцелуй меня, - губы сталкиваются. Каме медленно сползает к ногам мужчины и встает на колени. Горячие пальцы подцепляют резинку трусов. Джин приподнимает бедра, позволяя снять с себя последний лоскут одежды. Ласковые касания. Каме водит ладонями по груди и животу, заставляя любимого тихо хрипло дышать. Но и этого мало. Крайне мало. Проворные пальцы касаются основания, нежно поглаживают мошонку и Джин издает первый слабый всхлип, когда до безумия горячий и влажный язык облизывает по всей длине. Губы втягивают головку и с характерным громким звуком отпускают. Язык еще несколько раз мокро облизывает напряженный орган, заставляя Джина жалобно поскуливать, требуя большего. Пока собственный рот вытворяет всякие непотребства, заставляя любовника всхлипывать и вскидывать бедра вверх, Казуя касается пальцами пухлых губ и Джин понимает его без слов. Он вбирает сразу несколько пальцев, посасывая и обильно смачивая их собственной слюной. Эта картина так ярко отражается на лице Каме нетерпеливым возбуждением… Когда он вводит первый палец, Джин шипит и поджимает ягодицы, но не отстраняется. Губы вновь начинают ласкать тело, отвлекая от неприятных ощущений. Казуя старается сделать все как можно безболезненнее… Два пальца растягивают колечко, и Джин инстинктивно дергается, но сильные ладони крепко удерживают его. Неприятные ощущения постепенно сменяются удивительно наливающимся возбуждением. Низ живота начинает словно гореть и тянуть, и Казуя понимает это без всяких подсказок… Невозможно разумом понять, как они так легко без слов чувствуют друг друга. Какой-то неземной гипноз застилает им глаза… Тело, взгляд, горячее сбившееся дыхание и вздох… Мало. Казу убирает пальцы и целует Джина. Языки рьяно сплетаются в горячем танце желания, словно обещая им полет к звездам… - Сейчас… Каме садится на мягкий ковер и за руку утягивает за собой любимого. Джин следует за ним. Казуя прислоняется спиной к дивану и наблюдает как смуглое, подтянутое тело садится на его бедра. Они снова целуются. Происходящее сводит с ума. Возбуждение настолько сильное, что глаза застилает пелена, в ушах шумит и тело требует большего… Джин аккуратно садится на сочащийся смазкой орган, помогая себе рукой. Ощущения неприятные, но он не останавливается, потому что хочет снова почувствовать, что значит принадлежать Каме. Полностью и целиком стать единой частью с ним… - Шш, - ладони ласкают, отвлекая и стараясь подарить как можно больше нежности. Казуя всегда был невозможно ласковым, как котенок… но даже у котят бывают когти… Несколько первых толчков причиняют дискомфорт. Джин шипит, но не останавливается. Первый стон тонет в поцелуе. Движения ускоряются. Каме тяжело дышит, целует его шею и плечи, а затем начинает ласкать любовника… Постепенно Джин устанавливает собственный ритм. Он замедляет движения, растягивая сладкую пытку. Голова запрокинута. Глаза закрыты. Горячие маленькие ладони касаются везде, где могут дотянуться, даря удовольствие, которое сложно описать… Хорошо. Но мало... - Казу… И снова Джин не способен объяснить разумом, как они так просто понимают друг друга… Каме резко переворачивает его, оказываясь сверху. Он закидывает ноги Джина себе на плечи и начинает медленное движение, постепенно наращивая темп. - Ха… - Шш… - поцелуй напоминает что-то волнительно прекрасное, от чего можно потерять голову и улететь в небо. – Джи-и… Казуя переплетает их пальцы, сжимая ладонь Джина. Жар тел пьянит голову. Движения становятся рваными, они стонут в унисон, не скрывая чувств… Словно удар молнии, ток ударяет по ним одновременно. Сквозь плотно закрытые глаза падают звезды, унося на небо. Неземное единение разума, голоса, тел и дыхания…***
- .. Ты ведь должен знать, что у меня очень много друзей среди спортсменов, - Казуя обнимает Джина, запуская пальцы в длинные волосы. – И очень многие из них мне обязаны... Некоторых я выручал, кому-то помог в трудную минуту… в общем, я обратился к одному знакомому, у которого есть личный самолет. Нас доставили на vip-площадку на крыше твоего отеля. Этот же друг одолжил мне ключи от своего пентхауса. Сейчас у него проходят матчи в Токио, и в Пекин он не вернется до конца недели, поэтому… - Поэтому вы все это время торчали в отеле? - Не только… - Казуя подмигнул, вовлекая Джина в новый поцелуй. – Мы были в парке аттракционов и ходили в зоопарк. Малышка так устала, что уснула сразу, когда очутилась в кровати. И знаешь… - Мм? - Теперь Тея хочет маленького домашнего леопарда… - Эм… а что-нибудь поменьше и менее агрессивное? - Может, черепаха? - Отличная мысль… Джин закидывает ногу на бедро любовника, возобновляя поцелуй. Тела льнут друг к другу, дыхание вновь сбивается. Желания обретают вполне реальные очертания… - Каме, так значит Ю знал, что вы полетели ко мне? - Да, он отвез нас в аэропорт и дождался, когда мы сядем в самолет… - Эм… и ты позвонил ему, когда вы приземлились? Казуя кивнул, не прекращая ласки. Он чуть качнул бедрами и усмехнулся, когда Джин всхлипнул и прогнулся в спине. - Ты сегодня сделал мне настоящий подарок, когда очутился здесь… - И поэтому ты решил вознаградить меня за подарок? - Нет, - ухмылка украшает лицо, и Джин резко ложится на любовника, ногой расталкивая его колени. – Просто я хотел напомнить себе, что не имеет значения, как это происходит, мне всегда хорошо с тобой… надеюсь, что и тебе также хорошо со мной? - А ты как думаешь? – лукавая улыбка и затем изящные брови изгибаются в ожидании ответа. - Я хочу, чтобы у тебя всегда было желание вернуться ко мне. Хочу, чтобы кроме меня, ты больше никого не желал… - А я и хочу тебя, Джин… только тебя. Поцелуй же меня…***
~Июль, 2017 г.~
~Токио, Япония~
Джин не на шутку волновался и нервничал, будто бы это было впервые. Кожа на губах пересохла и неприятно стянулась. В горле стало сухо, как в пустыне. Он облизал губы и рвано сокрушенно вздохнул. Нет, все таки, эта ситуация и все происходящие заставляли его ощущать легкий мандраж, как перед прыжком с тридцатиметровой вышки прямиком в бассейн полный холодной воды… - Пожалуйста, расслабься… Рука коснулась плеча и пару раз похлопала. Друг пытался успокоить его, но только нагнетал обстановку… Джин втянул воздух носом и резко опустился на одно колено. Он порывисто вытянул руки, притягивая к себе дочку. Тея зажмурилась в крепких объятиях и завертелась, пытаясь высвободиться. - Папочка, на нас же смотрят… Она взглянула на стоящих впереди мужчин и по-детски пухлые щечки залились густой краской. Джин надежно прижимал к себе свое главное сокровище, даже не помышляя, так просто отпускать дочку. Тея еще немного повертелась, а затем успокоилась и устроила головку на плече отца. Она спрятала лицо в изгибе его шеи, оставляя на коже приятное тепло своего дыхания. Джин поцеловал темную макушку и взял дочку на руки. Малышка обвила тонкими ручками его шею и вздохнула, разглядывая рисунок на белой футболке. Джин обернулся к ожидающим его друзьям. Взгляд его был серьезен и непреклонен как никогда. Он сделал шаг и выжидающе посмотрел на мужчин. - Я хочу чтобы вы знали, что я делаю это, только потому что вы не оставили мне другого выбора… Казуя закатил глаза и сложил руки на груди, ожидая услышать длинную тираду о том, какие они все бессовестные наглецы. - Джи, неужели ты настолько мне не доверяешь? Мы знакомы полжизни, а ты до сих пор не веришь мне?.. Мужчина обиженно надул губы и тоже скрестил руки на груди. Казуя снова закатил глаза и тяжело вздохнул. Что за спектакль устроили эти два придурка?! - Я ведь пообещал, что в этот раз сделаю все, как ты скажешь… Аканиши посмотрел на друга долгим изучающим взглядом. - Ладно… - он опустил голову и громко цокнул языком. Тея, которая все это время молчала, неожиданно оживилась и взглянула на мужчин напротив. На пухлых губках появилась улыбка, и она подмигнула им. - Фуку, только пообещай мне, что вы не будете, как в прошлый раз, смотреть Мстителей! Пообещай сейчас же! – для убедительности Джин даже притопнул ногой, взирая на друга свысока. - Чем тебе так не нравятся фильмы про супергероев? Нам вот с племянницей они очень даже… - Фуку! – Аканиши предостерегающе зашипел и сузил темные глаза. - Понял! Мужчина подошел к другу, протягивая руки. Тея моментом перегнулась и Фукутаро ловко забрал ее к себе. Малышка удобно устроилась в объятиях своего названного дяди. Ее личико засияло, она чмокнула мужчину в щечку и рассеянно помахала Джину. - Пока, папочка! Казуя подавился смехом и быстро подошел к любимому. Аканиши так и застыл с прифигевшим лицом. Фуку показал два пальца – знак «победа» - и подмигнул. Тея захихикала и крепко обвила ручками его шею. - Джин, ты только не нервничай, пожалуйста... Казуя стал мягко гладить мужчину по плечу, всеми силами стараясь сдержать рвущийся смех. Он улыбнулся Тее и Фукутуро, и потянул любимого к выходу. И Джин без проблем пошел за ним, потому что мало соображал в эту минуту… Когда дверь за друзьями закрылась, Фуку победно вскинул кулак вверх, и Тея повторила его жест. Они засмеялись, и он закружил малышку по комнате. - Фуку-чан, а мы посмотрим сегодня фильм про Железного человека? Девочка крепко-крепко обняла мужчину за шею, заглядывая ему в глаза. Фуку нервно сглотнул и покачал головой. - Ты же слышала, что сказал папа… никаких фильмов про супергероев… - А мы включим фильм про Железного человека… и я не скажу папе… Тея заговорчески улыбнулась и подмигнула. Мужчина тяжело покачал головой, но ответил на ее улыбку. И когда только эта крошка научилась так славно манипулировать им! - Папу обманывать нехорошо, Тея-чан… - А мы не будем обманывать его… - Но если мы посмотрим фильм, а папе скажем, что не смотрели, это будет значить, что мы его обманули, - девочка покачала головкой и ее пушистые хвостики задорно зашелестели мягкими темными волосами. - Мы скажем папе, что не смотрели Мстителей… это ведь не считается… Фуку прикусил губу и приготовился воспроизвести всю ту аргументированную цепочку, которая, по его мнению, должна была убедить племянницу отказаться от этой затеи, но у маленькой феи были свои планы. Тея неожиданно шмыгнула носом, ее большие карие глазищи увлажнились, а нижняя губка задрожала. Она прижалась щечкой к лицу мужчины и громко всхлипнула сквозь назревающие слезы. - Дядюшка, ну давай посмотрим фильм! Совсем немножечко. Я ничего папе не скажу! Пожалуйста, Фуку-чан! Пожалуйста, дядюшка! Она пару раз рвано вздохнула и стала тереть кулачками глаза и Фуку сдался. Просто он совсем не может видеть, как плачет его племянница и, тем более, он не хочет стать причиной ее слез. - Уговорила. Только папу мы тоже обманывать не станем… Малышка радостно шмыгает носом и кивает. Она вновь обнимает его за шею, только в этот раз уже со счастливой, довольной мордашкой. Фукутаро вздыхает и плетется в комнату. Он отыскивает нужный диск и включает фильм. Тея сама убегает на кухню и возвращается с банкой печенья и удобно устраивается на его коленях, упираясь спинкой ему в грудь. Большая плюшевая игрушка в виде тигра играет роль импровизированного стола. Малышка засовывает ладошку в банку и, выудив одно печенье, закидывает ручку вверх, предлагая лакомство мужчине… Фуку ухмыляется и с благодарностью берет лакомство. Он засовывает в рот сразу целую печенюху и мысленно смеется. Когда-то он сам показал Тее, где в его дома лежат сладости и теперь этот маленький ураган съедает подчистую все его запасы на неделю, а он потом получает нагоняи от Джина, а порой и от Каме… Девочка что-то говорит и Фуку без раздумий соглашается. Тея вскакивает на ножки, целует его в щечку и убегает. С кухни доносится шум и грохот, дверь в холодильник открывается и закрывается, и через пару минут, племянница возвращается с ведерком мороженого и вареньем, которое он не успел спрятать в холодильник… Ну что ж, по-крайней мере, он точно будет уверен в том, что Тея останется довольна сегодняшним вечером. А после фильма они могут подняться на крышу, посмотреть на урожай в его домашнем огороде и на звездное небо…***
Джин пришел в себя лишь когда машина выехала со стоянки. Он подскочил на сидении и растерянно затряс руками, силясь что-то сказать, но пока ничего вразумительного на ум не приходило… - Милый, только не нервничай, - Каме постарался придать голосу сочувствующих ноток, но не улыбнуться при виде такого забавного и растрепанного Джина было крайне сложно, поэтому он прикрыл рот ладошкой, делая вид, будто кашляет. - Как тут не нервничать! Как не нервничать! Ты видел, как она его обняла? А как потом помахала мне! Видел? – Джин стал наглядно демонстрировать, как Тея попрощалась с ним, а затем обиженно сложил руки на груди. – Я ей наскучил! Она совсем меня не любит! Каме не успел сдержать тяжелый, надрывный вздох. Он покачал головой и покрепче сжал пальцами руль. До чего же иногда Джин бывает глупым и впечатлительным… Казуя дает себе установку разрядить эту унылую обстановку и начинает импровизировать. Он зевает, чуть откидывается на сидении и перехватывает руль одной рукой. Вторая начинает свое путешествие к бедру Джина. - Я думаю, мы должны быть благодарны Фуку, за то, что он согласился посидеть с Теей до самого вечера… Аканиши что-то обиженно бубнит себе под нос, но руку Каме не убирает и последний расценивает это как вполне положительный ответ. Нет сопротивления, значит можно найти компромисс. - И за это время мы с тобой успеем сделать все, что запланировали… - он сжимает бедро под плотной тканью джинс, ощущая напряженные мышцы. - По поводу этого… - Джин мнется, облизывает губы, затем проводит по ним пальцами, чуть надавливает, и снова облизывает. – Почему ты вдруг решил разобрать эти завалы именно сегодня? Тебе мало той мебели, которую я уже успел собрать? Мужчина ерзает на сидении, когда ладонь Каме, минуя пряжку ремня, спускается к уже ощутимой выпуклости. Джин резко втягивает воздух через нос и закрывает глаза. Он откидывается на сидение и разводит ноги шире. - Мне надоело каждый раз спотыкаться о коробки, - сладким шепотом нараспев отвечает Казуя, не прекращая движений рукой. – Я хочу сидеть на мягком диване, когда включаю телевизор в гостиной, а не на футоне… В ванной мне некуда складывать крема и масла, потому что там нет полок… В спальне Теи до сих пор стоит не собранным комод для вещей и книжный шкаф… Сладкий, неужели ты не хочешь сегодня немного поработать руками, чтобы ночью я поработал ртом? Джин всхлипывает, потому что Каме крепче сжимает пальцы и ускоряет движения рукой. Они останавливаются на светофоре, и Казуя перегибается, находя в поцелуе раскрасневшиеся губы. Сильные горячие руки цепляются за его плечи, намереваюсь не отпускать… - Все, что ты захочешь, только не останавливайся, - шепот слабый и осипший. Джин двигает бедрами вверх, стараясь быстрее закончить эту сладостную пытку. - Как скажешь, сладкий… Непослушные губы касаются шеи, зацеловывают чуть солоноватую кожу. Шершавый влажный язык облизывает мочку уха, и Джин вздрагивает всем телом от слишком ярких ощущений. Он сильнее прижимает Каме, практически заставляя лечь на себя, вдыхая сладкий запах его духов с кокосом… Движения рукой ускоряются. Даже сквозь плотную ткань, пламенеющие касания пальцев приносят неземное наслаждение. Горячо именно на тех уровнях, когда в легких заканчивается кислород и просто дышать является непосильной задачей… - Казу… Джин упирается белыми кроссовками в пол машины и все быстрее, все яростнее вскидывает бедра. Тело требует разрядки. Стоны тонут в поцелуях. Уши закладывает и на мгновение, которое, кажется, продлилось, целую вечность, Аканиши сходит с ума… Каме подхватывает губами тяжелый, гортанный стон и начинает сладко облизывать мягкие губы. Джин слабо улыбается и пытается ответить на поцелуй, но сил хватает только на то, чтобы крепко-крепко соприкоснуться губами, оставляя собственное горячее дыхание на них… - Я выполнил твое условие, - говорит Казуя, когда машина снова трогается с места. - Если ночью ты обещаешь выполнить еще одно условие, я согласен собирать всю мебель в одиночку… - Я так понимаю, ты очень хочешь, чтобы ночью мой рот был заткнут… совсем не кляпом. Да? Каме усмехается, глядя на дорогу, но его брови изгибаются в удивлении, когда Джин резко придвигается, и большая жаркая ладонь накрывает пах. - Любимый, ради того, чтобы ты каждую ночь проводил со мной, я на многое согласен… Казу не находится, что ответить. Он быстро целует Джина, заставляя занять пассажирское место и не отвлекать его от дороги. В воздухе повисает не озвученный вопрос и время до дома они проводят в тихих разговорах. Машина остается на подземной стоянке. Подъем в лифте на одиннадцатый этаж занимает меньше минуты. Джин открывает дверь своим ключом и пропускает Каме вперед. Последний проходит в квартиру, но не торопится включать свет. Когда помещение вновь утопает в полумраке, Казу порывисто и горячо припечатывают к стене. Крепкое, тренированное тело вжимает в бетон, заставляя прогнуться в спине и льнуть к нему. Джин, как наркоман, дорвавшийся до дозы, целует желанное тело, кусает и тут же зализывает кожу, ощущая на кончике языка соленый привкус с каплей чего-то мучительно сладкого и крышесносного. И он обожает его. Знакомый вкус, который преследует целую вечность и о котором он мечтает, мечтает, а потом бредит… Они падают на футон в гостиной, абсолютно голые и возбужденные. Джин оказывается сверху и это устраивает обоих. Каме с готовностью приподнимает бедра, разводя колени. Нет времени на прелюдия, нет времени на промедленья. На журнальном столике обнаруживается детский крем и Джин решает, что это очень даже удачная находка. Он выдавливает приличную массу себе на ладонь и размазывает приятно пахнущую консистенцию по возбужденному органу. Перед глазами пляшут разноцветные круги, и оторвать руку оказывается невыносимо сложно. Большой палец касается колечка мышц и обильно смазывает кремом вход. Нет времени ждать. Сейчас… - Возьми меня сейчас же, - проникновение происходит легко и безболезненно и Джин уверен, что все дело в ответном возбуждении, которое преследовало их всю дорогу домой. Внутри очень горячо и скользко. Каме не сдерживает стонов и жадных гортанных всхлипов, и это, представляется Джину самой эротичной картиной, которую только могло нарисовать его воображение… Трение тел является главной составной их слияния. Джин не может устоять, поэтому обязательно касается телом мягкого тела под ним. Ему жизненно необходимо ощутить, как оно дрожит и постепенно натягивается тетивой в ожидании долгожданного сладкого завершения. Казуя мгновением замирает, а потом его кидает как в припадке. Он стонет сладко, громко, без страха быть услышанным и в огромном наслаждении и это срывает крышу… Джин нагло, быстро, со всей мощью вбивается в неспокойное тело, ощущая, как приближается момент разрядки. На глазах выступают слезы от столь сильного возбуждения… Мгновение. Он стонет, а затем рычит и прикусывает плечо любовника. Тело выгибается и замирает в напряжении. Джин поспешно целует искусанные губы и делает еще несколько глубоких толчков. Казуя вздрагивает и в поцелуе растворяется крик… Джин неспешно собирает мебель, иногда поглядывая на любимого. Казуя самозабвенно что-то готовит ну кухне и не замечает горячих взглядов, или же только делает вид, что не замечает… Аканиши облизывает губы и жадно сглатывает слюну, когда любовник проходит мимо двери и светит голой задницей в новом белоснежном фартуке. - Напрашивается ведь… Каме усмехается, стоя спиной к Джину, и абсолютно случайно роняет нож. Он опускается за инструментом, прогибаясь в пояснице. Одна эта откровенная поза и крышу сносит повторно с не меньшей силой… Горячие ладони бесцеремонно хватают за бедра, притягивая к себе и являя степень своего возбуждения. Каме что-то бормочет в возмущении… но лишь для приличия... Он разворачивается в объятиях и садится на кухонный стол, притягивая любовника к себе за шею. Поцелуй глубокий и сладкий дурманит голову… - Чувствую, ты никак не можешь дождаться ночи? - Если бы кто-то меньше вилял своей голой задницей… - Тебя чем-то не устраивает моя голая задница? - Она меня не устраивает… - Казуя обиженно дергается, но Джин уверенно припечатывает его обратно руками к столу. Поцелуй похожий на схватку, языки дерутся за первенство. – Меня абсолютно не устраивает, что твоя голая задница находится так далеко от меня. Я хочу поскорее оказаться внутри…~Спустя несколько дней~
~Токио, 8:11 утра~
Обычно Джин не способен проснуться в такое раннее время, даже если его расталкивают танком или же недовольный менеджер пытается заставить собраться и поехать на съемки. Нет, увольте. Он любит поспать и поспать любит его. Это взаимная связь, выстроенная годами тесных и крепких отношений. И Джин не намерен разрушать это. Но бывают дни, как сегодня, когда его организм сам идет против системы… Джин просыпается за минуту до начала целого ряда событий, напоминающих по своему наполнению, зефир или молочный коктейль – мягкий сладкий десерт, которым хочется смаковать и наслаждаться как можно дольше… Дверь в спальню чуть приоткрыта и в комнату без труда проникает тонкая дымка свежесваренного кофе. Насыщенный аромат щекочет нос и заставляет губы растягиваться в довольной улыбке. Как же он любит этот запах и отменный вкус! Такой сладостный и ароматный кофе способен приготовить только один человек… и Джин не обнаруживает его рядом с собой в постели. Простынь холодная. И лишь смятая подушка и небрежно откинутый край тонкого одеяла говорят о том, что совсем недавно кто-то тоже спал в этой кровати… Джин переворачивается на живот и обнимает обеими руками подушку Каме. Ткань нежно пахнет знакомыми, давно ставшими любимыми, духами и столь необыкновенным ароматом желанного тела. Сон исчезает почти сразу, но приятная нега никак не хочет отпускать его. Он прикрывает глаза, вспоминая события прошлой ночи и те бешенные, ни с чем несравнимые ощущения, которые наполняли его в тот момент до краев… Под дверью звучат приглушенные разговоры, детское хихиканье, мягкие шаги и топот маленьких ножек. Дверь беззвучно открывается. Длинная челка закрывает добрую половину лица и Джин может абсолютно безмятежно наблюдать, как в комнату на цыпочках пробирается дочка. Казуя остается стоять возле дверей, в то время, как Тея делает маленькие короткие шажки и часто оглядывается на него. Он улыбается и ободряюще кивает. Со спутанными волосами, в растянутой футболке Джина и старых шортах, купленных еще во время дебюта. Такой домашний и самый родной… Джин старается дышать ровно и спокойно, чтобы не выдать свое бодрствующее состояние. Тея подбирается к кровати и оставляет поднос на прикроватной тумбочке. Она забирается на постель и подползает совсем близко. Джин закрывает глаза и ждет. Детская ладошка касается лица и аккуратно убирает волосы. Пальчики легонько гладят глаза. Тея наклоняется и целует в щечку. Она замирает и ждет. Но Джин продолжает изображать спящего. Маленькие ручки обнимают, и дочка ложится на его спину, прижимаясь щечкой к его лицу. - Папочка, - шепот раздается у самого уха, приятная лаская слух. Тея зовет его, но делает это аккуратно и с большой долей нежности и заботы, не желая причинить неудобств. Она вновь целует отца в щечку и Джин больше не может спокойно лежать. - Моя девочка хочет что-то мне сказать? – Тея издает восторженный вздох и быстро-быстро кивает головкой. Джин переворачивается. Он садится на постели и удобно устраивает дочку на коленях, но она изворачивается и встает на ножки. Маленькие ладошки вновь обнимают лицо, темные, совсем как у него, глаза, смотрят с восторгом и в волнении одновременно. - Папочка, - она говорит шепотом, но с такой уверенностью и запальчивостью, что слова отдаются эхом в голове Джина. – Папочка, с Днем рождения! Я так люблю тебя, папочка! Сильно-сильно тебя люблю … Тея льнет к нему и крепко целует в щечку. Такая милая и родная. До болезненных покалываний в сердце и дрожи в конечностях; она настолько сильно дорога ему и горячо любима, что это сложно описать словами. Джин обнимает хрупкое маленькое тело и закрывает глаза от наслаждения. Он ощущает, как детские пальчики перебирают его волосы на затылке, чуть оттягивая за концы. Взгляд плавно поднимается от постели и находит любимую улыбку. Каменаши так и стоит у входа в комнату, словно боится своим движением нарушить возникший счастливый момент… Одними губами он произносит всего несколько фраз и Джин понимает его, как и всегда. В горле появляется тяжелый горький комок из нахлынувших слез. Ему настолько хорошо, что хочется плакать… Тея что-то шепчет, а потом отстраняется. Она поднимается и неуклюже бежит по мягкому матрасу, затем наклоняется, забирая с тумбочки поднос. Возвращается, вручая его Джину. - Это подарок. Джин кивает и забирает из рук дочки ношу. Малышка тут же садится на кровать и начинает во все глаза наблюдать за ним. На подносе красуется чашка с кофе, вазочка с шоколадными конфетами, детский рисунок, вставленный в обычную классическую рамку для фотографий и бархатная синяя коробочка, перевязанная тонкой красной ленточкой. Дочка радостно пищит, когда первым Джин берет ее рисунок. Он ничуть не кривит душой, когда уверенно заявляет, что ему нравится панда, которую она нарисовала цветными карандашами и для Теи это лучшая похвала. Она хлопает в ладоши и смеется… Следом именинник берет синюю коробочку и Казуя впервые за это утро подает голос. Он говорит, что это подарок от них с Теей и девочка быстро соглашается, рассказывая, что они вместе выбирали, что больше понравится папе. Джин кивает и благодарит их. Он развязывает ленточку и открывает фирменную коробку. Внутри, на специальной бархатной подушечке, обнаруживаются часы. Черный кожаный ремешок и стальной корпус с кварцевым механизмом с тремя часовыми поясами. Он узнал эту модель. Это швейцарские часы самой последней модели с сапфировым стеклом. Месяц назад он увидел их в интернет магазине, и показал любимому. Тогда они вместе посмеялись над тем, что наверняка не найдется такого дурака, который заплатит за них ту баснословно огромную сумму, которая была заявлена на сайте. Но Джину они понравились, и Казуя понял это. Аканиши смотрит на Каме и тот с улыбкой пожимает плечами, словно говорит: «Да, это я тот дурак, который купил их». Он подмигивает и кивает, чтобы Джин продолжил разбирать свои подарки… Когда дело доходит до кофе, Джин подмигивает дочке и протягивает ей конфеты. Они вдвоем принимаются поедать сладости, и Тея громко хохочет, наблюдая за тем, как отец засовывает в рот сразу несколько шоколадных квадратиков. Джин смеется с ней в унисон и протягивает руку к Каме, желая, чтобы любимый присоединился к ним. Но тот машет головой и говорит, что должен проследить, чтобы не подгорел завтрак… Казуя возвращается спустя пятнадцать минут и застает самую умилительную картину. Поднос с пустой чашкой и вазочкой из-под конфет стоит на тумбочке, фоторамка надежно прижата к груди Джина, часы уже красуются на его правом запястье. А сам именинник обнимает во сне спящую дочку. Тея с комфортом устроилась под боком, раскинув ручки в стороны и приоткрыв ротик, совсем как ее папа. Постояв немного молча, Каме еще раз убедился, что в этом мире он не мечтал о большем. Все, что он хотел, сейчас находится рядом и крепко спит, заставляя сердце сладко трепетать, и временами заходится счастливой частой дробью. Он уже забыл, когда, в последний раз, был так счастлив… Утреннюю тишину ничего не нарушает, и глубокий вздох утопает в молчании. Казуя наклоняется, оставляя поцелуй на губах Джина. Он ласково и с любовью улыбается, когда длинные ресницы вздрагивают и темные сонные глаза, останавливают на нем взгляд. Пухлые губы растягиваются в счастливой улыбке, и Джин пару раз моргает, отгоняя остатки сна. - С Днем рождения, любимый, - на выдохе произносит Казуя, нарушая тишину хриплым шепотом. - Поцелуй меня еще раз, - вторит ему сонный после сна шепот. Теплые губы медленно ласкают, оставляя частичку своего дыхания. Вкус кофе и шоколада смешиваются с поцелуем, образуя пьянящий коктейль, и они понимают, что если не остановится сейчас, то им будет сложно сделать это потом… За праздничным завтраком, непрекращающийся трезвон мобильного, сопровождает их все утро. Звонят все и отовсюду. Оповещения с поздравительными комментариями в социальных сетях сыпятся рекой. В какой-то момент это просто надоедает Джину и он отключает телефон. У него слишком мало времени, отведенного сегодня для близких, и это удручает его больше всего… Казуя подливает в стакан Теи еще немного сока, когда решает напомнить о планах на сегодня. - Съемки для предстоящего тура закончатся ближе к полуночи, и домой я доберусь очень поздно, поэтому повеселись хорошо с друзьями, - Джин чуть надувает губы, но покорно кивает, давая понять, что помнит об этом. Но это совсем не значит, что он рад. Однако, работа есть работа и он прекрасно знает, что с этим ничего поделать нельзя. Тем более, это сольный тур Каме и Джин, как никто другой, хочет, чтобы все прошло идеально. - Папочка, а я буду у бабушки и дедушки? - Да, обезьянка, - Аканиши кивает, подмигивая дочке, а Тея хохочет, пряча во рту еще один кусочек банана. – Я приеду за тобой завтра утром. Ты обещаешь до тех пор вести себя хорошо? - Ага, - девочка машет головкой и подмигивает ему. Каме смеется и малышка следует его примеру. Джин щурит глаза и удрученно вздыхает, разводя руками. - Значит, снова замучаешь бабушку с дедушкой… Тея повторяет его жест и разводит ручки в стороны. Она смеется, и Джин гладит ее по головке. Он нисколько не удивлен и совсем не расстроен. Это его дочка и поэтому она такая же энергичная и подвижная, как и он. В ней живет маленький ураган, который заставляет вечно что-то делать и куда-то спешить… День пролетает незаметно, словно пуля. После завтрака и скорого прощания с любимым, Джин отвозит дочку к родителям. Он задерживается в их доме, принимая поздравления. Затем был обед в копании друзей. Когда официант принес праздничный десерт, в котором уже горела зажженной свеча, Джин сложил ладони перед собой, загадывая желание. Широта сделал снимок и это была первая фотография в честь дня рождения. Все разъезжаются, каждый по своим делам, но с Ю они еще планируют встретиться сегодня… Во время радио-передачи они дурачатся и отвечают на вопросы поклонников. Джин продолжает получать поздравления, и именной торт становится тому доказательством. Они пьют шампанское, которое совсем немного ударяет в голову, но лишь на чуть-чуть, чтобы разрядить обстановку и придать вечеру необходимого задора. Джош и Широта ни на мгновение не дают ему заскучать и подумать о том, что во время предстоящего праздника рядом с ним не будет Каме… Когда они втроем уже сидят в машине Джина, Ю вдруг говорит, что не хочет ехать в клуб. Неожиданно, но Джош подхватывает эту идею и через пару минут в салоне вдруг неожиданно появляются два брюзжащих идиота, которые уверяют Джина в том, что клуб – это старая, как мир затея. - И что вы предлагаете? - Аканиши заметно злится и недовольно поводит плечами, будто сбрасывая тяжелый груз. - Даже не знаю… - Ю чешет блондинистую макушку и изображает самую наивысшую степень работы мозговых клеток. – Как насчет того, чтобы поехать домой? - Ха? Джин даже на секунду отпускает руль. Он смотрит на друга, тот смотрит на него и в воздухе повисает запах назревающего спора, который может перерасти в шутку или в еще больший скандал, с упоминанием всех тех случаев, когда кто-то лажал, а кто-то кого-то прикрывал и так далее. - А что, чудесная идея! Поедем к тебе домой, махнем по коньяку или водке… - Ко мне? - Ну, так ведь ты у нас виновник торжества… Джин прикусывает нижнюю губу, пытаясь сдержать рвущийся на свободу мат. Пока он всеми силами пытается себя успокоить и представляет, что он бабочка, свободно порхающая среди цветочных полей, друзья уже решили за него, где и как они будут отмечать ЕГО день рождения. - Что скажешь, Джош? - Круто, - блондин энергично вскидывает вверх большой палец и кивает головой, как болванчик. – И не нужно будет далеко бегать, чтобы отлить… - Да, - Широта кивает, поддакивая. – Идея – бомба! Джин, ты согласен? Аканиши сначала хочет послать всех, высадить где-нибудь подальше от автобусных остановок и метро и поехать домой отсыпаться. Но он как-то быстро успокаивается и решает, что выставить этих двух блондинок он сможет в любой момент, поэтому неохотно соглашается. Всю дорогу до дома, сам именинник проводит в молчаливом недовольстве, в то время, как друзья, кажется, еще больше приободрились и стали более разговорчивыми. Пока они поднимаются в лифте, Аканиши вдруг осеняют мысль, а есть ли дома что-то перекусить? Потому что две бутылки дорогого коллекционного виски у него стоят припрятанные на черный день. И похоже, что этот день наступил именно сегодня… Они только заходят в квартиру, а у Джина уже с первых секунд пропадает праздничная установка и портится настроение. Свет в коридоре не включается, и он рассержено шипит и матерится, когда спотыкается о кучу обуви, непонятно откуда взявшуюся на полу. В это время Широта как-то слишком не смешно шутит, но Джош ржет, как припадочный и Джин впервые за всю свою жизнь радуется тому, что он такой взрослый и интеллигентный, в то время, как все остальные – тупые ослы. Он по памяти идет по темному коридору. В гостиной ощупывает стену на признак выключателя и когда находит, нажимает на маленькую кнопочку, в надежде, что всевышний сжалится над ним… Свет загорается слишком неожиданно и ярко. Джин не успевает сморгнуть, когда его оглушает громкий крик со всех сторон. В комнате, увешанной разноцветными воздушными шариками и праздничной гирляндой с надписью «с днем рождения, папочка!» его встречают самые близкие друзья. Со всех сторон летят кусочки конфетти, кто-то поджигает бенгальские огни, у кого-то громко пищит праздничный свисток. И весь этот шум обрушивается на Джина с невообразимой неожиданностью. Он ощущает, что начинает улыбаться, как глупый, но ничего не может с собой поделать… Знакомые лица и улыбки, смех и голоса, которые торопливо произносят свои пожелания – все смешивается, сливается и кружит голову. К нему подходит Ямапи и с довольной улыбкой, надевает на его голову праздничный колпак. По комнате прокатывается новая волна смеха. И Джин смеется вместе со всеми. Взгляд отчаянно, торопливо скользит по присутствующим, в поисках одного человека, но находит сразу двух. Тея сидит на плечах Каме с колпаком на голове и радостно хлопает в ладоши. Она машет Джину, когда тот подмигивает ей, и обнимает голову Казу. Праздник начинается… Когда первая волна громогласных поздравлений стихает и Джину удается чуть расслабиться, он берет со стола стакан с чем-то не совсем крепким, но расслабляющим, и осматривает комнату. Помещение не очень большое, но каждому нашлось место и все разместились – кто где хотел. Фукутаро, Лео и Кусано сидели прямо на полу, возле окна, Ю и Ямапи заняли половину дивана и запальчиво что-то обсуждали; остальные расползлись по комнате, с тарелками в руках и бокалами на полу. Было славно. Джин чуть отпил из своего стакана и поставил на полку, когда заметил Каменаши. Последний шел прямо к нему. На его руках все также была Тея, и Джин забрал дочку к себе, понимаю, что за целый день Каме устал таскать ее. - С днем рождения, папочка! – малышка поцеловала отца и обняла за шею. Она обвила его ножками, как пандочка и захихикала, когда Казуя взъерошил ее распущенные волосы. - Спасибо за праздник. Я не ожидал такого… Каме покачал головой и кивнул в сторону кухни. - Пройди, пожалуйста, туда… - Зачем? - Там тебя ждет еще один маленький подарок… Тея снова хихикает и подпрыгивает на его руках. Не отпуская дочку из объятий, Джин идет на кухню. Из освещения только подвесные светильники над барной стойкой и три зажженные свечи. - Мы делали это вместе с Каме, - детский шепот раздается у самого уха и пускает по тело волну мурашек. Джин вздрагивает, оглядывая целую гору шоколадных кексов, с сладким кремом и маленькими пандами сверху. Он рассматривает этот шедевр кондитерского мастерства и улыбается. - Эти фигурки тоже из шоколада и их можно кушать. Они очень вкусные. Правда, здорово, папочка? Правда? - Да… здорово… - Это, конечно, не торт, но ты ведь ничего не имеешь против кексов, да? – голос раздается совсем рядом и в следующее мгновение, Каме появляется из-за его спины. Он подмигивает Тее и улыбается, самой нежной, самой любимой улыбкой для Джина. - Я их люблю… Джин накидывает на мокрые волосы полотенце и выходит из ванной. После праздника в гостиной еще остались остатки конфетти и часть воздушных шаров, что уцелела. Он выключает свет и аккуратно приоткрывает дверь, заглядывая в спальню к Тее, где всю ночь всегда горит маленький ночник в виде ежика. Малышка крепко спит, прижимая к груди плюшевого медведя и большую панду, которую ей сегодня подарили. Темные волосы остались распущенными и разметались по подушке, образуя ореол над головой. Джин улыбнулся и закрыл дверь. В их спальне свет был выключен и Аканиши на ощупь добрался до кровати. После такого насыщенного дня, Каме уже, наверняка, спал. Поэтому, все, чего он хотел сейчас, это прижать к себе любимого и быстрее провалиться в сон. - Тея очень быстро уснула, - Джин даже подпрыгнул, когда чуть хриплый голос нарушил ночную тишину. Казуя зашевелился, давая понять, что он совсем не спит. - Да, уснула… - Тебе понравился праздник? - Это самый незабываемый день рождения, - Джин, наконец-то, ложится в постель и Каме сам льнет к нему, устраивая голову на его плече. – Ты заранее все придумал? - Тея очень хотела отпраздновать твой день рождения вместе со всеми, как взрослая, - Казуя приподнимается, опираясь на локоть, и постепенно Джину удается разглядеть в ночной тьме очертания его лица и шеи. – Я понимал, что мы бы не смогли и не стали брать ее с собой в клуб, поэтому я договорился со всеми… мы условились, что праздник будет проходить у нас дома. -Мм… Каме наклоняется и накрывает желанным поцелуем мягкие, теплые губы. Джин обнимает в ответ, притягивая к себе, позволяя его языку делать все, что он хочет, отдавая всего себя. Пальцы касаются макушки, не желая разрывать этот сладкий момент. Казуя стонет в его губы и закидывает ногу на бедро Джина. Волны возбуждения начинают свою прогулку по телу и поцелуев, кажется, катастрофически недостаточно. Джин резко переворачивает любимого, меняясь с ним местами и подминая под себя. Глаза в глаза. Общение без слов. Он начинает неторопливо водить ладонями по желанному и такому податливому к ласкам телу. Казуя подается навстречу горячим прикосновениям и стонет в поцелуй… - Каме… - Мм? - Скажи, - Джин шепчет и прикусывает припухшие после поцелуев губы. – Я… так значит, я собирал мебель только для этого? Для дня рождения? - Ага, - Казуя издает смешок, углубляя поцелуй, ощущая на кончике языка хмельной вкус алкоголя. - Для гостей, милый… - Какие это гости… - Джин стонет, когда маленькая ладонь касается чувствительных сосков, а острые ноготки оставляют белеющие полосы на боках. – Такие гости… ты же видел, они бы и на полу спокойно расселись… - Это гости, Джин, - Казуя прикусывает мочку его уха, чуть оттягивая и посасывая. - Да, понял. Понял, - Аканиши глубоко вздыхает и целует соблазнительный изгиб длинной шеи. - Гости. Это гости. Я понял… Молчу…. Каме прикрывает рот ладошкой, когда из груди наружу рвется первый, полный возбуждения стон. Он поднимает бедра вверх, желая прикоснуться к Джину, чтобы показать степень своего возбуждения… - Казу… - Обними меня и возьми, наконец, свой подарок… - Мой подарок такой же изысканный, как и каждый год? – Джин вновь неспешно целует любимого, чуть посасывая сладкие губы. Голова кружится, и он снова пьянеет от избыточных, таких сильных чувств… - Он всё также хочет, чтобы его взяли и сделали с ним всё, что придет на ум… - Казуя нетерпеливо выдыхает в приоткрытые губы, и наслаждается ответным долгим стоном. - Всё, Джин! Всё, что хочешь… - Каме…