Токио, Япония 14 февраля, 2018
Вдох. Длинные тени от пушистых ресниц дрожат на гладкой, смуглой коже. Выдох. Уголок пухлых, сухих губ почти незаметно дергается вверх, в напрасной попытке скрыть улыбку. Сон остался в прошлом. Горячая ладонь скользит по животу, задевая напряженные мышцы пресса. Сон? – Не в этот раз. Кончики длинных пальцев касаются самых потайных местечек, тело отзывается нервными импульсами от макушки до пят. Из груди рвется долгий стон. В горле пересохло, словно они посреди пустыни. Нервные окончания натягиваются, тело выгибается тетивой, кислорода катастрофически не хватает, за закрытыми глазами вспыхивают жемчужные круги, аромат ванили с кокосом впитывается в кожу вместе с горячими поцелуями. – Джи-и… Тело дергается, в инстинктивной попытке прекратить мучительно-сладкие пытки. Но сильные руки надежно фиксируют в одной точке, и жаркое дыхание опаляет шею. Музыкальные пальцы касаются повсюду, Аканиши с наслаждением «играет» телом любовника, будто с любимым и известным лишь ему одному инструментом. Щеки и грудь вспыхивают жарким румянцем, Казуя глухо стонет и шипит. Воздух со свистом входит в легкие. Тело трясет, как в ознобе, и разум отключен. Цепочкой из поцелуев ласки распространяются по телу. Пятки упираются в постель, короткие ногти впиваются в гладкую кожу. Древесно-цитрусовый аромат приятно щекочет нос, и из груди вдруг испаряется бушующая тяжесть. Волны возбуждения гоняют по телу кровь, заставляя вздрагивать, тяжело вздыхать и извиваться змеей. – Джи-и… – Baby, – сладким шепотом на ушко. Сердце стучит сильнее, движения ускоряются, скольжения теряют прежнюю ритмичность. Быстрее, сильнее. Глубже, жестче. Острые зубы прикусывают кожу в области шеи, оставляя алеющие полумесяцы. – Джи-и... – Baby! – осипшим голосом, несдержанно, в отчаянии. Совсем чуть-чуть. Вот сейчас. Еще пару движений до финала. Взгляды встречаются. Тела дрожат. Губы сталкиваются, руки сжимают со всей силой. Голова набивается ватой, в ушах звенит и пальцы немеют… – Джи-и… – Baby, – мягко, с хрипотцой, словно после крепкого сна. Ладони гладят, прижимая к вспотевшей груди. Сердечный ритм восстанавливается, дыхание выравнивается. Взгляды встречаются. Улыбки становятся шире, в глазах зажигаются огни. – С праздником, сладкий… Казуя слабо смеется, приникая к груди Джина. – Сегодня девушки дарят шоколад… – Сегодня день всех влюбленных, – Аканиши прокашливается, повышая голос, но счастливая улыбка все еще освещает его лицо. – Поэтому я заявляю, что люблю. – Любишь? – Ага. Каменаши привстает на локтях. Спутанные темные пряди налипли на лоб и виски, и Джин с нежностью убирает их с его лица. – Кого же ты любишь, Джин? – вопрос звучит так наивно, что это не может не вызвать легкий смешок. – А ты разве не знаешь, кого я люблю? – Не припоминаю… – Знаешь, а ведь я тоже не могу вспомнить, – Аканиши пытается изобразить наивысшую степень задумчивости. – Был один парень, но я никак не могу вспомнить его имя… Карие глаза хитро щурятся, Казуя усмехается, незаметно накручивая на кончик указательного пальца длинную прядку джиновых волос. – Кажется, его зовут Кейбо, – он пару раз кивает для убедительности и, делая вид, что занят мягкими волосами, продолжает. – Джош. Да, точно. Уверен, ты думал о нем... Джин молчит. Но когда его ладонь резко тянет Каменаши на себя, в уголках пухлых губ залегает самая обольстительная улыбка. – Его зовут Казуя. Каменаши Казуя. И сейчас он будет жестоко наказан долгим поцелуем. – За что? – За то, что я его люблю… – Это бесчеловечное, жестокое наказание. – Обратись в суд. И они смеются. Взгляды в очередной раз встречаются, и мир вокруг растворяется, превращаясь в бескрайний, бесконечный космос. Губы, ласковые прикосновения, жар тел и стук взволнованных, любящих сердец… Небольшой поднос на ножках стоит наполовину опустевшим между ними. Из большой кружки с кофе – одной на двоих – все еще поднимается тонкой струйкой пар. Длинные, влажные волосы Джина собраны в небрежный хвостик на макушке. Казуя поправляет съезжающий с плеча халат и принимает из рук любимого телефон. На широком сенсорном экране открыто видео с поздравлением для поклонников в честь дня всех влюбленных. Младший нажимает на маленький треугольник посредине. Тот же самый Аканиши Джин, что сейчас сидит рядом с ним, только одетый, смущенно улыбается и приветствует поклонников. Видео снимали на днях в студии, в этом нет никаких сомнений. Уже знакомая рабочая обстановка, комната, залитая ярким февральским солнцем; награды и музыкальные инструменты, выставленные по бокам от Джина. Казуя бросает взгляд на обнаженного Аканиши, сидящего напротив, и довольно улыбается. – Смотри дальше, – шепчет тот, указывая на телефон. Каме кивает, возвращая внимание гаджету. Поздравление резко обрывается, и на экране возникают числа два и четырнадцать – четырнадцатый день второго месяца. Милое баловство. Он усмехается и снова поднимает взгляд на Аканиши. Но тот машет руками. – Смотри! Смотри! – нетерпеливо шепчет мужчина, заглядывая через поднос в руки Каменаши. На экране застывшее время не движется, лишь мелодия звучит из динамиков. Время тянется и Казуя бросает взгляд на продолжительность видео, чтобы узнать, сколько еще ждать чего-то такого, чего сам Джин ждет с ликующим нетерпением, и неожиданно удивление смешивается в нём с самодовольным ликованием. На дисплее светится белым по черному дата его рождения. Двадцать третий день второго месяца. Он из всех сил старается скрыть довольную улыбку. Не получается. – Это что? – тупо интересуется младший. Аканиши сверкает белоснежной улыбкой, не сводя влюбленных глаз с Каменаши. – Это такой намек… Казуя ничего не отвечает. Поднос с остатками завтрака опускается на пол, телефон ложится на прикроватную тумбочку рядом с пачкой сигарет и потертой главой старой манги. Джин опускается на спину, увлекая за собой Каме. Жаркий, долгий поцелуй становится ответом на все их вопросы. Потому что иногда слова излишни. – Я так рад, что этот день начался с тебя…***
Токио, Япония 23 февраля, 2018 г.
Счастливый смех растворяется в маленьком пространстве автомобиля. По радио диктор живо зачитывает мировые новости, а следом женской голос рассказывает о погоде на грядущий день. Казуя закрывает глаза, откидываясь на кожаную спинку сидения, продолжая улыбаться. В руке зажат телефон, и тонкий детский голосок с той стороны весело напевает для него поздравительную песенку. Тея хохочет, но продолжает петь, в очередной раз, демонстрируя фамильное упорство. На последней ноте ее голос обрывается, и она заливисто смеется, заряжая Каменаши счастливыми эмоциями. – С днем рождения, Каме-чан! – повторяет свое поздравление девочка. Машина поворачивает на светофоре и Казуя видит впереди здание, в котором будет проходить запись радиопередачи. – Спасибо, принцесса… – Каме-чан, а я приготовила тебе подарок, – щебечет детский голосок. – Ты приедешь к нам, Каме-чан? Мужчина прикусывает губу, торопливо обдумывая вопрос. Врать он не хочет, но ответить положительно тоже не получится. – Я постараюсь… – Каме-чан, а папа правда-правда приедет? – Папа уже скоро будет дома. – Мама сказала, что папа придет к нам… – Он обязательно придет к вам, – заверяет Каменаши и утвердительно кивает на немой взгляд менеджера. Машина тормозит у многоэтажного здания. – Я скучаю, Каме-чан! – И я скучаю, принцесса. Обещаю, что мы скоро увидимся, – с надеждой отвечает мужчина и они прощаются. Сегодня поздравления сыпятся на него со всех сторон. Цветы, подарки и миллион пожеланий на светлое, радужное будущее надоедают ему еще в первые часы после пробуждения. Праздничное утро встретило Каме унылым, облачным небом. Их большая квартира кажется непривычно пустой и мрачной, но это вовсе не значит, что он не должен улыбаться. Он – Каменаши Казуя и у него всегда все хорошо. Поэтому он улыбается и благодарит всех за заботу и поздравления. Пока они поднимаются в лифте, на телефон приходит еще десяток сообщений, но лишь одно вселяет истинную радость и трепетный восторг. «Мой самолет приземлился. Сразу еду домой, потом к Тее. Встретимся в студии. Люблю» И день вдруг заиграл разноцветными красками. Вновь хочется жить, улыбаться и просто быть счастливым. Казуя входит в помещение, где его приветствуют стафф и небольшая группа поклонников, которым посчастливилось сегодня присутствовать на записи. В голове словно поработал маленький пылесос, который отодвинул на задний план самое сокровенное, личное, а остались только мысли о работе и долге айдола. Все остальное – это личное. Все прочее осталось на потом, вне доступа камер и чужих глаз. Ближе к вечеру и спустя еще сотню поздравлений в честь дня рождения, Казу удается разобраться с рабочими моментами. Самое сложное позади. Такси тормозит рядом с неприметным зданием. Мужчина из охраны уже знает, что его ждут, поэтому пропускает без лишних вопросов. Путешествие до нужного этажа проходит в волнительном нетерпении, сердце стремительно бьется о грудную клетку и пальцы мелко дрожат. Еще чуть-чуть, совсем немного и они встретятся. Дверь открывается без проблем и замок снова щелкает, погружая Каменаши в глухую тишину. Неожиданное безмолвие звукозаписывающей студии напрягает. Почему так тихо? Казуя крадется точно мышь. Из крошечного коридора вход в студию, но за рабочим столом пусто. Компьютер гудит – работает, однако никого нет… Сначала он ощущает тепло рук, обвивающих его плечи, а после жаркое дыхание опаляет кожу за ухом. Джин прижимается вплотную, сжимая пальцами ткань рубашки. – Happy Birthday to you, – напевает он вполголоса, заставляя Каменаши двигаться вместе с ним в незамысловатом ритме танца. – Happy Birthday to you-u, baby-y… Горячие ладони забираются под ткань рубашки, разгоняя по телу волнительные мурашки, заставляя нетерпеливо вздрагивать. Сладкий шепот рядом с ухом добавляет остроты. В этих ощущениях хочется раствориться, слиться с ними, стать единым. – Я скучал… – Я приехал сразу, как освободился, – отвечает именинник и сразу за этим сильные руки разворачивают его в объятиях, с наслаждением целуя. – Я тоже скучал, Джин… – С днем рождения, сладкий… Из большого окна в комнату проникают сумрачные тени с улицы. Внутри жарко и до невозможности хорошо. Два тела лежат на узком кожаном диване под окном, плотно прижимаясь друг к другу. Свет погашен и комната тонет в полумраке. Светлыми пятнами по темному полу раскидана одежда. Казуя вытягивается на диване, пытаясь размять затекшую спину. Тихое гудение аппаратуры и тепло любимого человека рядом действуют на него точно сильнодействующее снотворное. – Я сейчас усну, – шепчет младший, но Джин никак не реагирует. Длинные, вечно теплые пальцы перебирают темные прядки волос. Он что-то бессвязно мурлычет себе под нос и Каме это нравится. – Когда у тебя самолет? Аканиши долго молчит и лишь спустя пару минут отвечает, разгоняя своим осипшим, глубоким шепотом цепкие лапы Морфея. – В три часа ночи, – губы легко целуют в макушку. – У нас еще есть время, поспи… Казуя хочется возразить, но после решает, что лучше промолчать. В теплых объятиях он ощущает себя спокойно и расслабленно, но таких мгновений в последнее время слишком мало. Концертный тур Джина и работа над возвращением KAT-TUN идут параллельно, поэтому они не могут проводить вместе достаточно времени. Встречи раз в неделю, а иногда еще реже – стало для них настоящим и это печалит Каме. Так уже было однажды, но, то было иное время… – Как Тея? – Казуя нарушает тишину не только потому что скучает по малышке, но и для того, чтобы вновь услышать голос Джина. – Хотела увидеть тебя, – шепчет Аканиши и по его голосу становится ясно, что он улыбается. – Говорит, что очень соскучилась… Каме с нежностью кивает, соглашаясь. – Мейса сказала, что Тея не пропускает ни одной передачи с тобой, – Джин многозначительно хмыкает, а затем смеется. – Похоже ее раздражает тот факт, что наша дочь твоя фанатка… Знаешь, меня это тоже раздражает, – Казуя хохочет, придвигаясь выше на локтях и пытаясь разглядеть в темноте лицо любимого, – я твой самый большой поклонник… – А ты состоишь в моем фан-клубе? – Я его создал, сладкий, – усмехается Аканиши и Каме ловит этот сочный звук губами. Поцелуй углубляется, по телу бегут знакомые волнительные мурашки, сосредотачиваясь в одной точке. – Я не видел Тею почти три недели, – спустя время шепчет Казуя. Он касается кончиками пальцев пухлых губ Джина, наслаждаясь их мягкостью, ощущая кожей, как они горят после поцелуев. – Без нее стало совсем одиноко, наша квартира стала пустой без вас… – Еще немного осталось, сладкий… – Месяц? – Да, ты прав, – Джин целует теплую ладонь. – Я заберу ее на несколько дней, когда вернусь в марте. Думаю, Мейса не будет возражать… – Надеюсь… Над головой раздается противное жужжание и Казуя испуганно дергается. Телефон Джина надоедливо звенит на маленьком шкафчике сбоку от дивана, пока мужчина не отвечает на звонок. – Джош, – поясняет он, прежде чем ответить. – Чего хотел?.. Да… Да, помню. Слушай, не маленький, не опоздаю... Да, рядом… Да. Хорошо. Увидимся. Джин возвращает телефон на прежнее место и с особым рвением притягивает к себе любимого. – Тебе просили передать поздравления… Поздравляю! Губы трогает мягкая улыбка. – Спасибо. – Мне пора собираться… – Я знаю, – Казуя убирает с лица Джина длинные прядки, наслаждаясь моментом. – Джош встретит тебя по прилету? Кивок. – Тогда собирайся, я отвезу тебя в аэропорт. – Нет, ты поедешь домой спать. Каме улыбается, и Джин прекрасно знает эту улыбку, а еще он знает, что любимый все равно поступит так, как считает нужным. Он ворчливо целует распухшие губы, а после они встают... – Кстати, Тея просила передать это, – Аканиши протягивает красный конверт, подписанный детской рукой. – Она сказала, что это твой подарок, и ты должен открыть его, когда будешь один… – Хорошо, – Казуя прячет подарок во внутреннем кармане куртки, и через пятнадцать минут они покидают студию на машине Джина, чтобы еще через час попрощаться близ аэропорта. Когда фигура Аканиши исчезает внутри здания, Каме сонно закрывает глаза, откидываясь на спинку сидения. В голове гудит от усталости и все чего он сейчас хочет – это добраться домой и уснуть. Но прежде чем снова завести мотор автомобиля, мужчина достает маленький красный конвертик, на котором детским почерком выведены иероглифы с его именем. Внутри он находит сложенный вдвое листик с короткой запиской и рисунком. Три человечка улыбаются с альбомного листа, и Казуя безошибочно распознает персонажей. В девочке с хвостиками он узнает Тею, в парне с браслетами и солнцезащитными очками – себя, а мужчина в кепке и с микрофоном – это, безусловно, Джин. «Самое лучшее место на земле, когда мы вместе», – гласит подпись. – Самое лучшее место на земле, когда мы вместе, – зачитывает он вслух. А потом еще раз. И еще. – Все верно, принцесса, – шепчет Каме, пряча конверт с подарком обратно во внутренний карман кожаной куртки. – Когда мы вместе – это самое правильное место на свете…***
Токио, Япония 4 марта, 2018 г.
Квартиру наполнял аромат свежеиспеченного пирога с апельсинами и шоколадом. Казуя еще раз внимательно осмотрел результат своих трудов и с тяжелым вздохом, перевел взгляд на Джина и Тею. – Нет, – он покачал головой, складывая руки на груди. – Уверен, что до того, как я ушел в душ, шоколада на пироге было больше. Я растопил три огромные плитки черного шоколада. – Он впитался, – подал голос Аканиши-старший. Каме перевел взгляд на мужчину и, выждав пару мгновений, иронично хмыкнул. – Куда он мог впитаться, Джин, если его остатки остались у тебя на физиономии? – Как остались? Отец и дочь растерянно переглянулись. – Не правда, ничего не осталось! – Тея пихнула отца в бок. – Ты… ты, что обманул меня? – Нет, я доказал свою правоту, – подытожил Казуя. – Каме-чан, но мы, же не кушали пирог… мы ждали тебя, – малышка состроила милую мордашку, глядя прямо в глаза Каменаши. – Давай лучше попробуем пирог? Девочка умоляющий взглядом уставилась на мужчину, и Джин про себя подумал, что Казуя ни за что не сможет отказать ей. – Каме-чан? – Действительно, Каме, давай уже поедим… – Уговорили! Казуя надел куртку, убирая в карман телефон. Топтавшийся рядом Джин тяжко вздохнул. – А ты никак не можешь не поехать? Скажи, что заболел или, хочешь, я могу позвонить и сказать, что ты заболел?! – Это моя работа и я не могу просто так взять и не пойти… – А ты придумай причину, чтобы не идти! – парировал Аканиши. Каменаши улыбнулся, качая головой. – Ты в своем репертуаре, – усмехнулся он, опуская ладонь на его плечо. – Ничего не случится, если меня пару часов не будет дома… – Много чего может случиться, – упорствует Аканиши. – Например, мне будет очень скучно и одиноко одному. – Кстати, пока меня не будет, веди себя тихо и не разбуди Тею. – Конечно, я не собираюсь будить ее, – обижено надувает губы мужчина. – Тогда я пошел, – Казуя придвигается ближе, сокращая расстояние между их лицами. Поцелуй получается жарким и очень долгим, и Джин недовольно стонет, когда Каме отстраняется. – Я не смогу дождаться тебя! – Через пару часов ты сможешь увидеть меня в прямом эфире, а потом я вернусь и мы продолжим, – Казуя подмигивает на прощание. – Не скучай… Каменаши с экрана кажется таким далеким, практически недосягаемым. Он улыбается, смеется, о чем-то говорит и шутит, но всякий раз, когда Джин закрывает глаза, то представляет совсем другого Каменаши. Тот Казуя смеется только с его шуток, и улыбка озаряет любимое лицо, стоит Джину оказаться рядом. Тот Казуя говорит бесконечно долго и Джин с наслаждением впитывает каждый звук, каждое изменение тембра. Тот Казуя находится настолько близко, что Джин может прикоснуться и поцеловать, не задумываясь о расстоянии. Тот Казуя навечно рядом и им не нужно скрываться... Во время рекламы он плетется на кухню, чтобы взять что-нибудь, чтобы промочить горло и возвращается в гостиную с двумя банками пива. Казуя с экрана улыбается, и Джин салютует ему. – Сколько там у вас еще новостей? – недовольно бормочет он, отпивая из первой банки. – Я скучаю, Казу-у… Когда передача подходит к концу, Джин звонит любимому. Отвечают не сразу. После короткого диалога, выясняется, что домой Каме будет ехать в машине менеджера вместе с коллегой по работе, поэтому их разговор обрывается почти сразу. – Мне скучно, Казу, – стонет в телефон Аканиши. – Займись чем-нибудь, я скоро буду, – звучит ответ. И прежде чем Джин открывает рот, чтобы хоть что-то возразить, звонок заканчивается. – Для того, что я хочу сделать, мне нужен ты, – бурчит Аканиши и вертит в руках телефон. – Противная черепаха… После второй банки пива, у Джина возникает гениальная идея, и он с азартом рвется воплотить ее в жизнь. Но уже спустя пару минут после того, как Джимми нагло кидает его один на один с фанами в прямом эфире, оказывается, что ему не так-то легко болтать с тысячью людей одновременно. И о чем вообще с ними разговаривать? Нужна тема? Ok. Тема: хочу Казу. Но, кажется, об этом нельзя говорить в прямом эфире и не в прямом эфире об этом тоже не стоит говорить. Можно ведь просто почитать, что пишут поклонники? Хотя, на самом деле, он никогда особенно не любил читать… Итак, о чем же пишут поклонники? Они любят Джина, определенно любят. Им нравятся его песни, кому-то не нравятся его усы («Fuck! Shit!»), другие признаются, что это круто и он очень сексуальный, а третьи шлют в сообщениях смайлики в виде черепашек и панд, а еще фиолетовые сердечки. Откуда они знают? Неужели опять Фукутаро что-то опубликовал? – Хм-м… Ску-у-чно, – раз в несколько минут бормочет Аканиши. Нет, и все же, откуда они знают про фиолетовые сердечки? – Жду друга, – отвечает он на одно из сообщений. Джин ненадолго зависает, а после быстро пишет сообщение Каме, рассказывая о том, чем сейчас занят. Но тот лишь желает ему удачи. Противная черепаха… – Ску-у-чно-о… Время тянется, поток сообщений возрастает, некоторые уже просто откровенно смеются с него. А Джин, тем временем, представляет, как вместе с Каменаши пойдет принимать душ. – Хм-м… Что? Ах, да! Сообщения. Время ползет со скоростью улитки, а противный Каменаши не отвечает на его сообщения. – Fuck! «Я скоро буду», – гласит последнее сообщение от Казу и Джин тяжко вздыхает. – Shit!.. Shit!.. Fuck! Shi-i-t! Он пытается начать диалог с поклонницей, но бедняжка совсем растерялась и, похоже, не знает ни английского, ни японского. Полный провал. Ну что ж, хотя бы порадовал девчонку. Кажется, она симпатичная. Но голый Каменаши симпатичнее. – Fuck! «Успокойся, ненормальный, я уже поднимаюсь в лифте», – приходит сообщение от Каме и Джин ликующе подпрыгивает на месте. Славненько. Сейчас здесь будет слишком жарко и свидетели им не нужны…***
Токио, Япония 19 марта, 2018 г.
Казуя с огромным нетерпением ждет начала прямой трансляции, потому что очень хочет порадовать одного человека. Даже двух… Он улыбается в камеру, затем хмурится и корчит рожицы, и очень надеется, что Тея сейчас видит его, иначе он старается напрасно. А ему очень хочется порадовать малышку, ведь им так редко теперь удается повидаться. Когда время подходит к концу и эфир заканчивается, на своем телефоне он обнаруживает больше сотни сообщений от друзей и, конечно, от Джина. А еще несколько пропущенных вызовов и видео-сообщение от Фукутаро. Решив, что друзьям ответит позже, он перечитывает сообщения любимого и с огромной радостью узнает, что и он и малышка Тея видела его показательное выступление. – Что скажешь? – с ходу интересуется он, когда Джин отвечает на звонок. – Как я выглядел? – Свои впечатления я тебе сообщу при личной встрече, а вот Тея рвется поговорить прямо сейчас… И не успевает Аканиши договорить, как в трубке звучит детский довольный голосок, полный восторженных восклицаний. – Каме-е-чан! Каме-чан! Каме-чан! Сделай так еще раз! Ты сделаешь так еще раз? Каме-чан? – Тебе понравилось, принцесса? – Очень-очень, – пищит малышка и в трубке звучит ее по-детски звонкий хохот. – Ты сделаешь так еще раз? Правда, сделаешь? – Обещаю, что сделаю, – и вместо ответа ему звучит победный клич. – Тея-чан, передай телефон папе...Тея? – Это я, – голос Джина полон веселья. – Как ты планируешь обсуждать это событие? – Будет жарко… – И только? – Поверь, недовольным ты не останешься, – Аканиши неопределенно хмыкает и по телу Каме бегут нетерпеливые мурашки. – Тебе будет хорошо, как и мне…И еще кое что… – Что? – Ты был слишком сладким, – шепчет Джин с характерными интонациями в голосе. – И что это значит? – Дома узнаешь. – Самое верное место… – О чем ты? – Ночью узнаешь… – Жду с нетерпением, – произносит Аканиши и от звука его голоса Казуя полностью уверен, что самое верное место для него во всем мире – это дома, рядом с Джином. – Поцелуй за меня Тею, когда будешь укладывать ее спать… – Хорошо, но ночью ты обязан мне все возместить, – смеется мужчина. – Уверен, что мы сможем договориться. Когда разговор прекращается, Казуя убирает телефон и достает из внутреннего кармана куртки сложенный вдвое альбомный листик. Он долго вглядывается в детский рисунок и подпись, сделанную внизу. Дом – это не место, а люди. И самое верное место для Казуи находится рядом с Джином и Теей. – Мы с Мару думаем сходить вечером в караоке, пойдешь с нами? – обращается к нему Татсуя. Каменаши прячет рисунок обратно и виновато улыбается товарищу. – Простите, но вечером я тороплюсь домой…