Дело Джемини (The Gemini Affair)

В первый месяц работы на полную ставку вместе с Ильей Курякиным в А.Н.К.Л, Наполеон украл часы отца Ильи четыре раза: два раза из вредности, один раз из пьяного любопытства, и один раз чисто от скуки. После четвертого раза, Габи вывихнула один из пальцев Наполеону пригрозив, что если он сделает это снова, то будет ещё хуже. — Ты не шпион, — твердо сказала она ему, покачивая часами вне досягаемости Наполеона, который поморщился, свернувшись в позе эмбриона на диване от Ле Корбюзье в своей квартире на севере штата, — ты вор с самоконтролем как у ребенка. А теперь верни мне моё кольцо. — Какое кольцо? — сквозь боль невинно поинтересовался Наполеон. — Насколько сильно тебе нравится твой нос? — вежливо спросила Габи. Наполеон скривился. Илья явно плохо на неё влияет. — В верхнем ящике комода. — Совсем не сложно, не так ли? — Ты же понимаешь, что кольцо — это маячок? — Да, я знаю. И думаю, что это мило, — сказала Габи, и это, в свою очередь, являлось показателем того, что Наполеон никогда не поймет женщин. С кислой миной на лице, он залечил свою травму с помощью хорошего виски и на следующий день заявился на работу в перчатках и со свежим, насколько это могло позволить болеутоляющее, лицом. А.Н.К.Л. пустили корни из МИ-6, а их офис располагался в Нью-Йорке в потайной комнате за магазином-ателье, и, по подсчету Наполеона, имел, по крайней мере, три секретных входа, из которых Наполеон был уполномочен знать только об одном. Благодаря своей любознательности и из-за скуки, которые способствовали повышению артериального давления у всех предыдущих руководителей Наполеона, в течение второй недели на новой работе он выяснил, где находится второй вход, но ещё не знал, где третий. Мысль об этом грызла его, когда он проходил через потайную дверь в примерочную. В конечном итоге, миновав бетонный коридор, он оказался в белой комнате без углов с круглым столом и тремя стульями. Габи, одетая в ярко-красное, как у куколки, платье, которое было, вероятно, от Пьера Кардена, и кремовую шляпку, ослепительно улыбнулась Наполеону, когда тот вошел в комнату. На её фоне сидящий выпрямившийся по струнке Илья с его вездесущей кепкой и коричневой курткой выглядел воинственно неряшливо. Он бросил взгляд на руки Наполеона, облаченные в перчатки, слегка приподняв бровь. Наполеон послал ему хитрую улыбку и занял место рядом с Габи на пластиковом стуле. — Весело проводишь время? — спросил Наполеон у Ильи, заставив его нахмуриться ещё сильнее. — Ты спрашиваешь меня об этом каждое утро. — Поддерживаю дух нашей новоиспеченной дружбы. — Вчера я играл в прятки с хвостом из ЦРУ через Центральный парк, — монотонно пробубнил Илья. — Неплохая физическая нагрузка. — Похоже, это был хороший день. Илья нахмурился и отвернулся от него. — Я трачу здесь время. Каждый день мы должны появляться в этой комнате. Каждый день мы не видим этого Уэйверли, каждый день нам говорят уходить и приходить сюда завтра. У меня дома работа. Мы должны были отправиться в Стамбул. Зачем мы здесь? — Расслабься. Осматривай достопримечательности. Это же Нью-Йорк, — посоветовал Наполеон. — Я шпион из КГБ на вражеской территории. Я не расслабляюсь, — сказал Илья, придавая ситуации драматичности. Наполеон посмотрел на Габи в поисках поддержки, но она, игнорируя их обоих, расслабилась на своем стуле. — Вы могли бы сходить в театр, — попытался подбодрить Наполеон. Что-то происходило между Ильей и Габи, ведь так? Наполеон был не совсем уверен. Он не был особенно хорош в общении с людьми, если их не нужно было похитить или незаконно куда-либо переправить. Илья снова посмотрел на него с негодованием. — Тебе на самом деле это нравится? Ничего не делать? — Я думаю об этом, как о заслуженном выходном, — признался Наполеон, потому что с тех пор, как он начал работать на ЦРУ, в его жизни была непрекращающаяся череда миссий, многие из которых были скучными, а большинство в той или иной степени и вовсе неприятными. Последние несколько недель он наслаждался отсутствием Сандерса, который дышал ему в затылок. Илья сощурил глаза, но прежде, чем он смог это прокомментировать, из коробки динамика в центре стола донесся еле слышный щелчок. — Боюсь, на сегодня для вас ничего нет, — прозвучал оживленный голос Уэйверли. — Завтра в это же время. — Подожди, — сорвался Илья, но после второго щелчка Уэйверли отключился. Габи вздохнула, поднялась на ноги и вежливо кивнула им обоим, прежде чем направиться быстрым шагом к двери. Илья сжал челюсть, его пальцы вцепились в столешницу. Наполеон с любопытством изучал холёные, напряженные линии. Гнев глубоко въелся в его кожу. Уродливое несовершенство, портящее удивительно красивые черты Ильи. — Ты хоть рассказал своему руководителю о том, что случилось с диском? — спросил Наполеон. Илья мельком взглянул на него, пораженный. — Нет. Я вышел на контакт всего один раз, по пути в Нью-Йорк. Я предполагаю, что наши цели совпадают, поскольку мы оба здесь. — Не упоминать о диске, просто для того, чтобы сейчас слушать Уэйверли, но сохранить для себя пути к отступлению? Легко. — Легко для тебя, — угрюмо сказал Илья. — Это твоя страна. Пока что твоё ЦРУ не очень довольно тем, что я здесь. — Я удивлен, что это вообще происходит, — Илья слегка нахмурился, и Наполеон добавил: — Никогда не думал о том, как странно, что мы до сих пор не получили пулю от наших ведомств? Мы технически совершили измену. Илья пожал плечами. — Я бы рассказал своему руководителю, что его информация была неверной. Если бы он спросил. Наполеон видит, что для Ильи это нелегко. Илья пытался говорить спокойно, но в его словах слышалась напряженность. Он выглядел, как загнанный в угол зверек. Наполеон вдруг почувствовал жалость к агенту КГБ, или, по крайней мере, сочувствие. Если бы не всплыло это странное предложение от Уэйверли, он бы вернулся к Сандерсу и получил несколько особенно плохих заданий в качестве наказания. ЦРУ и Сандерс знали: он был лучшим, и убивать его было не резонно. КГБ, с другой стороны, не были такими сентиментальными. — Я тебя чуть не застрелил, — признался Наполеон. — Я думал об этом. — Почему передумал? — Я не хотел. Я думал о том, как глупо всё это было. Как бессмысленно. Работать вместе и для чего? Чтобы кто-то из нас вернулся к своему начальству, для того, чтобы просто развязать очередную мировую войну. Илья фыркнул. — Ты плохой шпион. — Ты не выстрелил в меня. — Руки были заняты, — коротко ответил Илья и начал подниматься на ноги. — Увидимся завтра, ковбой. — Подожди, — импульсивно сказал Наполеон, и когда Илья уставился на него, добавил: — Разве тебе не интересно? — Что именно? — Об этом месте. Об Уэйверли, об А.Н.К.Л., о том, почему КГБ направило тебя сюда. — Любопытство — не самая хорошая черта характера для шпиона, — многозначительно произнес Илья, откидываясь на спинку стула. — А почему ты спрашиваешь? — Мы видели только эту комнату и ателье. Безусловно, это далеко не всё. — Ты ищешь неприятности. Это дурная привычка. — И это мне говорит человек, который по своей прихоти вчера вызвал в ЦРУ миниатюрный кризис. — Так что ты предлагаешь? — спросил Илья, тон его голоса указывал на то, что он решительно не ожидал вообще услышать какие-либо идеи и это, по мнению Наполеона, было довольно обидно. — Я думаю, что это всё тест, — честно сказал Наполеон. — Мы — самые лучшие агенты нашего агентства. Нет смысла держать нас в Нью-Йорке, чтобы мы каждое утро слушали отчет и ничего не делали. —…Предположим, что я с тобой согласен, — задумчиво произнес Илья. — Что ты предлагаешь? — В этом учреждении существует три входа. Магазин-ателье, Клуб масок и ещё один. Есть над чем пораскинуть мозгами. Вход в ателье далеко от нас. — Ты проверял Клуб масок? — Илья наклонился вперед, что было хорошим знаком. — Собственно говоря, да. Он ведет к комнате похожей на эту. — И что заставило вас думать, что там был другой ход? — Илья закатил глаза. — Это вполне закономерно, не так ли? — Нет, ковбой, — очень сухо сказал Илья. — Мне кажется это более вероятным, чем то, что эти два «входа» ведущие к двум надежно защищенным помещениям, в том числе и к этому. Жизнь — это не фильм. Мир не полон тайных укрытий. — После войны у нас было в планах построить сеть из бомбоубежищ, — небрежно парировал Наполеон. — Да. Я слышал. Очевидно, что ваш Конгресс этого не позволил. Такая система неэффективна. Лучше спроектировать метро как убежища. Двойное применение. В противном случае — это пустая трата времени, — Илья покачал головой. — Как это по-американски. — Получается, что несколько мы всё-таки построили, — Наполеон не обратил на него внимания. — Я посетил FCDA и нашел планы. — Нашел, говоришь… — Илья многозначительно потрогал свои часы. — Старую версию планов. Но мы на самом деле ориентировочно находимся около двух входов в одно из запланированных убежищ. Совпадение? — ЦРУ настолько некомпетентны, что позволили полностью независимой шпионской организации построить сеть прямо у них под носом? — Илья помолчал, размышляя над этим. — Возможно. — Спасибо. — Я слышал, что нечто подобное есть в Лондоне. — На самом деле? Существует больше чем одно независимое агентство, которое одалживает шпионов у ЦРУ и КГБ? — Наполеон не то чтобы был этому удивлен. — Наверное. Итак, что ты намереваешься делать? — Ну, ты можешь вернуться к игре в салочки с ЦРУ или можешь помочь мне проникнуть в «Черные дыры», где они хранят обновленные копии всех когда-либо сделанных архитектурных планов всего американского правительства. Любые другие входы должны быть там отмечены. Илья некоторое время просто молча смотрел на него. — Я думал, тебе нравится работать в одиночестве, — сказал он, наконец. — Мне, возможно, понадобился бы тот, кто будет отвлекать. — Я думаю, — очень сухо произнес Илья, — что тебе очень скучно, и ты ищешь неприятностей. — И? — И что? — Ты в деле или нет? — Есть более простой способ сделать это. Габи была завербована Уэйверли. Не сомневаюсь, что она хорошо его знает. Если это тест, то могли бы просто спросить её. — У тебя нет души, — с грустью сказал Наполеон и снова украл часы Ильи, когда тот выходил. *** Это было самое продолжительное пребывание Ильи на американской земле — он находился в Нью-Йорке уже целую неделю и ему не терпелось ринуться в бой. Работая на КГБ, он привык к структурированной системе приказов, и болтаться без дела в Нью-Йорке… было неприятно. КГБ даже не поинтересовались, хочет ли он воспользоваться своей относительной свободой для того, чтобы поработать на стороне, и это нервировало. Вежливые вопросы Олегу, какие именно цели преследует А.Н.К.Л., были встречены невежливой репликой, подразумевающей не лезть не в свое дело. Сегодня ему потребовалось полчаса, чтобы избавиться от хвоста из ЦРУ, после чего Илья очутился, к своему личному неудовольствию, около Клуба масок. Он позволил этому раздражающему американскому вору снова досадить ему. Илье остро не хватало его часов. Нахмурившись и засунув руки в карманы своей куртки, Илья слонялся по крыше здания, обращенного фасадом на Клуб, наблюдая. Существовал более простой способ. Он мог бы просто поговорить с Габи. В конце концов, она всё ещё носила маячок. Её было не трудно найти. Они, возможно, за чаем посмеялись бы над ребячливостью Соло и… Илья снова стал бы как обычно нервным и не в духе. Но, по крайней мере, это означало, что он вернулся в игру. Или, может быть, ребячество Соло было более ядовитым, чем подозревал Илья. Он кисло смотрел на безобидный вход в Клуб масок. Это был ночной клуб, что означало, что в первой половине дня он не работал, а окна были закрыты ставнями. Черный ход был крепко заперт, так же как и высокие окна — не проблема для Ильи, но в середине дня ухитриться не попасться на глаза было трудно. Илья по привычке обосновался на выгодной позиции: так, чтобы и переулок и главный вход были в поле его зрения, — и теперь чувствовал себя довольно глупо. Чертов Соло и его полеты фантазии. Илья медленно вздохнул и уже собирался покинуть крышу, когда дверь клуба открылась и оттуда вышла блондинка в кремовом бушлате, солнцезащитных очках и ярком, небрежно неуместном разноцветном платке. Пораженный Илья поспешно выудил бинокль из куртки и сфокусировал его, как раз когда дама повернулась на каблуках и быстрым шагом растворилась в толпе. Илья убрал бинокль и бросился вниз по пожарной лестнице, сумев заметить, как её бушлат свернул за угол переулка, направляясь к перекрестку, и несколько улиц следовал за ней, опустив голову и не упуская из глаз свой хвост из ЦРУ, пока они не спустились в метро. Женщина быстро скрылась за служебной дверью, закрыв её за собой, и Илья заколебался, инстинкты в нём насторожились. Это было не его дело, да и КГБ часто осуждало личную инициативу, особенно если это могло поставить под угрозу другую миссию. Но теперь он не был в КГБ, не так ли? Осторожно оглядевшись вокруг, Илья ждал затишья в толпе, прежде чем войти через служебную дверь — и вдруг оказался лицом к лицу с дулом пистолета. Светловолосая женщина улыбнулась, едко и натянуто, как хищник, и Илья понял, что по его виду она догадалась, кто перед нею. — КГБ, я полагаю, — у женщины был британский акцент, четкий и безупречный, и она выглядела так, словно появилась из тридцатых годов. Рука её не дрожала. Она убивала и прежде. — Не в настоящий момент… — Илья поклялся, что если он умрет здесь, то его мстительный дух будет преследовать Наполеона Соло. — Почему ты преследуешь меня? У Ильи не имелось однозначного ответа на этот вопрос. Он прикидывал, стоит ли ему попытаться сбежать или выбить пистолет из рук, когда служебная дверь резко распахнулась за его спиной. Соло уставился на них с неподдельным удивлением. — Я вам не мешаю? — Теперь мы оба умрем, — пробормотал Илья, но женщина лишь хмуро посмотрела на них обоих, как будто, наконец, заметив что-то, чего Илья не мог видеть и отрывисто кивнула своим оружием. — Выйдите на улицу и закройте дверь, джентльмены. Если я увижу вас снова, то сначала буду стрелять, а только потом задавать вопросы. Это первое и последнее предупреждение. Понятно? — Да, мэм, — поспешно сказал Соло, отступая, и вскоре они снова оказались снаружи, в суете толпы, тяжело дыша. — Что ты здесь делаешь? — зашипел Илья, как только взял свое сердцебиение под контроль. — По той же причине, что и ты. Я видел, как она покидает Клуб. Это Виктория Уинслоу, — спокойно добавил Соло, когда толпа снова поредела. — В случае, если ты её не узнал. — Первая женщина с двумя нулями? — заморгал Илья. — Она должна быть мертва. Там была какая-то… проблема с агентом КГБ. Это вызвало страшный скандал в то время. — Она не единственная, кто значится мертвым и кто покидал Клуб масок или ателье-магазин. Я видел экс-Моссад, DST… даже ЦРУ в отставке. Значит, это не была тщательно продуманная шутка МИ-6, чтобы впустую потратить их время. Полезно знать. — Я поговорю с Габи, — нехотя произнес Илья. — Что ты собираешься делать? — Проследую в служебный туннель. — Если это действительно Виктория Уинслоу, ты умрешь, — досье КГБ на подвиги лиц с двумя нулями были довольно внушительны. Соло ухмыльнулся. — Возможно. Увидимся завтра утром? —…Отлично. — Илья насупился. Соло повернулся к двери, но остановился, когда Илья поймал его за рукав. — Подожди. — Осторожно, большевик, — Соло поднял брови. Сквозь его рукав Илья чувствовал твердые мышцы, слегка напрягшиеся от его прикосновения. — А то я подумаю, что ты начинаешь беспокоиться. — Верни мне мои часы. Снова. — Сила привычки, — нисколько не извиняясь, сказал Соло, доставая из кармана своего костюма то, что своровал. — Теперь доволен? — Удовлетворен, — поправил Илья, возвращая часы обратно на запястье. Он напрягся, когда Соло открыл дверь. Служебный туннель был пуст, и Соло сделал шаг внутрь и закрыл за собой дверь. Илья ждал, ожидая в любую секунду услышать приглушенные выстрелы, затем выдохнул и, раздраженный, развернувшись на каблуках, покинул метро. Матерясь под нос, он добрался до вершины лестницы и спустился обратно вниз, направляясь в служебный туннель. Он прошел один поворот, потом другой, пока, наконец, не заплутался и потерялся. Однажды он даже открыл дверь в железнодорожный туннель и на секунду почувствовал на лице порыв ветра от встречного поезда, прежде чем быстро закрыл её. Возвращаясь по своим следам, он практически врезался на перекрестке в Соло, который уставился на него с неподдельным удивлением. — Илья? Что ты здесь делаешь? У Ильи был на этот вопрос однозначный ответ. Пристальный взгляд Соло в конце концов превратился в ухмылку. — Ой. Тебе не все равно. — Заткнись, — пробормотал Илья, шагая в сторону выхода. Соло пришлось бежать трусцой, чтобы не отставать. — Уинслоу потеряла меня, но я думаю, что она, должно быть, направилась снова в главные общественные коридоры и села в поезд. — Бесполезная затея. — Ты на удивление быстро связался с Габи, — произнес Соло с притворной невинностью, — что она сказала? Ты же знаешь, она и прежде весьма успешно лгала нам обоим, что привело к тому, что тебя преследовали собаки, а я близко познакомился с электрическим стулом. Так или иначе, я сомневаюсь, что прекрасная мисс Теллер мешкала бы, прежде чем снова вместе с Уэйверли закинуть нам «удочку». —… Хорошо, — Илья вздохнул, — Я хочу услышать твой грандиозный план, как пробраться в «Черные дыры» ЦРУ. Соло ухмыльнулся. — Я знал, что ты, в конце концов, разделишь мою точку зрения. — Ты хочешь, чтобы нас обоих расстреляли, — сказал Илья угрюмо. — но сначала верни мне мой бумажник.