Война убеждений

Драко зашел в гостиную сразу за Блейзом и замер, как вкопанный. Это же надо было так изуродовать место, в котором он раньше проводил большую часть свободного времени! Комната увеличилась почти в два раза и теперь казалась какой-то карикатурой в дешевом журнале. Слева все осталось как он помнил: камин, два больших кожаных дивана изумрудного цвета, несколько кресел, книжные шкафы, столы, за которыми можно спокойно делать уроки, и... Точная копия всего этого напротив. В отвратительно бордово-золотой гамме. Обивка красных диванов — из ткани, столы светлее и проще, книг в шкафах меньше, зато на полках изобилие свечей и всяких безделушек. Вся обстановка буквально кричит о том, что здесь непременно должно быть уютно. Слишком фальшиво, на вкус любого слизеринца. С обеих сторон комнаты — одинаковые лестницы, видимо, в спальни. Ах да, каменный пол с гриффиндорской стороны организаторы этого безобразия заботливо застелили большим мягким ковром. Ну как же! Непривыкшие к прохладе подземелий, золотые львята могут отморозить свои драгоценные пяточки. — Чтоб меня! — выругался Нотт. — Салазар в гробу перевернулся, — тихо пробурчал Драко, снял мантию и, кинув ее на кресло, направился к дивану. Привычно усевшись, он осмотрел толпу гриффиндорцев. Даже любопытно, что будет дальше. Поттер шагнул первым. Не говоря ни слова, подошел к камину, осмотрелся и сел на диван. Рыжий, как собачка — следом. Младшекурсники переглянулись и быстро засеменили к лестнице. «Правильно, нечего глазеть». Подружка Поттера вздохнула, высоко подняла голову и направилась к своему герою. Своим поведением она даже напомнила Драко о Нарциссе, настолько прямой была ее осанка. Лонгботтом немного потоптался у входа, после чего вместе с остальными расположился на диване. Вся шайка поглядывала на своего предводителя. «Интересно, они без его разрешения хоть по нужде-то могут сходить?» Только Грейнджер застыла у дверей, так и не решаясь зайти. Она осматривала гостиную, а именно — зеленую сторону. Что не так? Слишком мрачно для героини? Драко вдруг стало не по себе. Ее взгляд... На миг встретившись с ним глазами, она сжала губы, обхватила свое предплечье, ноздри слегка расширились и она быстро отвернулась, беря себя в руки. В животе повернулось что-то нехорошее. Неужели она вспомнила о Беллатрисе? Конечно, такое не забывается, только вот сейчас-то что возбудило в ней такие воспоминания? Стены подземелья или присутствие в них Драко? Наверное, и то, и другое. Но самым странным было то, что Грейнджер — сама, мать ее, Грейнджер! — растерялась. Как такое вообще возможно? Насколько он помнил, она всегда была собрана, даже когда после пыток пришлось трансгрессировать, не говоря уж про такие мелочи, как сдача экзаменов. Драко поспешно отвернулся. Еще не хватало превращаться в Блейза. Об этом можно подумать и потом. Или вообще не думать. «Да. Не думать — определенно лучшее решение». Поттер, кажется, тоже все понял. Рывком вскочив, он в момент подошел к ней, слегка сжал плечо и мягко направил к гриффиндорским диванам. Грейнджер вздрогнула и, благодарно на него посмотрев, пошла следом, пока он что-то говорил ей на ухо. — Вот это представление, — хихикнула Панси, — а говорят, они все поголовно смельчаки. Вдруг захотелось отмахнуться от нее, как от назойливой мухи, но та уже поспешила устроиться рядом, поджав под себя ноги, и теперь придирчиво расправляла подол форменной юбки. — Ну, что делать будем? — подал голос Грег. — Не будут же они тут всю ночь сидеть, — ответила Дафна и кинула быстрый взгляд на Блейза. Тот наблюдал за Грейнджер, но, слава Мерлину, ненавязчиво. — Может, подтолкнуть их? — лукаво улыбнулся Тео и крикнул: — Эй, Поттер! Как тебе, а? Не слишком роскошно для героя? — Вряд ли хуже, чем в Азкабане, — тот равнодушно пожал плечами. Камень в их огород? «Да что он знает об Азкабане?!» — Драко сжал челюсти, но решил не лезть в это. Он обещал. Обещал матери. — А тебе-то почем знать, как там? — зло прошипел Гойл. — Мне? И действительно, откуда мне знать. — Ах да, ты же святой, — скривился Нотт. — Тебя что-то не устраивает? — вскочил рыжий. «Это скорее спровоцирует магловский мордобой, чем прогонит их». — Да нет, что ты! — Панси распахнула глаза, насмешливо подняв руки, словно сдается. — Просто такая честь жить с героями, мы даже не знаем, как себя вести! Кажется, только твердолобый Уизли не понял сарказма. — Поверь, подземелья — не предел мечтаний. У вас тут даже окон нет, — начал раздражаться Поттер. — Ах, какая жалость! Как же ты будешь принимать ночную почту от поклонников! — воскликнул Тео, изображая ужас. Поттер сжал кулаки. — Чего ты прицепился? — встрял Лонгботтом. — Ой, да вы всего-то занимаете нашу гостиную, подумаешь! — фыркнула Дафна. — Будто мы об этом просили! — Рожа рыжего стала покрываться пятнами, делая его похожим на огра. — Уж лучше бы нас поселили с пуффендуйцами! — Ну да, тебе лишь бы пожрать нахаляву, а там кухня в двух шагах, — фыркнул Гойл. — Думаю, ты по этой же причине предпочел бы Пуффендуй, — парировал Поттер. — Слышь, ты! — Грег встал, сжимая кулаки. «Хватит». — Хватит, — слегка повысил голос Драко. Красно-золотые и бровью не повели, все еще враждебно косясь на зеленые диваны. Слизеринцы же… Гойл послушно сел, Тео откинулся на спинку дивана и тоже замолчал. Панси смотрела на Драко с таким трепетом, аж зубы сводило. Блейз был совершенно невозмутим. Остальные смотрели... настороженно. «Блять, серьезно?» Поверженный, бывший Пожиратель с отвратительной репутацией среди сокурсников вызывает страх? Да чего его бояться? Уж точно не «грозного» вида. Похудевший за полтора месяца в Азкабане в ожидании приговора, с синяками под глазами и сероватым цветом лица. Тем более в подземельях Драко всегда бывал расслабленней, чем в любой другой части замка, а сейчас так вообще выглядел почти по-домашнему. Волосы слегка растрепаны, мантию он уже снял, закатал рукава рубашки... «О, так вот в чем дело». Изображение змеи на предплечье лениво извивалось, огибая череп. Они что, совсем идиоты? После смерти Темного Лорда это просто ничего не значащая картинка. Пустышка. Уж кто-кто, а Гойл и Нотт должны это знать! — Не надо делать вид, что никто не понимает, почему все тянут время, — хмыкнул Драко, — очень сомневаюсь, что наши доблестные соседи решили полночи книги читать. Поттер посмотрел на него с сомнением, а Блейз, похоже, задумал решить проблему мирным путем. — Так, ладно, — он потер переносицу и взглянул на Поттера. — Я понимаю, что ситуация не лучшая. Но хотите или нет, нам всем, — взгляд на слизеринцев, — придется жить вместе. — Не жить, слава Мерлину, а находиться в одной гостиной, — раздраженно поправил его Томас. — Да без разницы. Предлагаю прямо сейчас разобраться с этим. — Что ты имеешь в виду? — Поттер шагнул к середине гостиной. Блейз посмотрел на озадаченную Грейнджер и направился к гриффиндорским диванам, но остановился, так и не наступив на бордовый ковер. Проницательно с его стороны не нарушать границ. — Элементарно. У нас пять бутылок огневиски и ящик сливочного пива. Мы собираемся отдохнуть. — Ты чего творишь?! — вскинулся Нотт. — Они же нас заложат! Блейз даже не повернул голову в его сторону. Поттер кивнул. — Для вас это не проблема? — Забини приподнял бровь. — Нет, — Поттер повернулся к своей шайке. Томас, Финниган и рыжий слегка кивнули, остальные не пошевелились, настороженно наблюдая, — у нас те же планы. «Ого, это что-то новенькое. Пьяный Лонгботтом? — У Драко непроизвольно вырвался смешок. — Такое нельзя пропускать». — Неужели герои умеют развлекаться? — недоверчиво сощурила глаза Дафна, изящно проведя ладонью по белокурым волосам. — И кто из нас мыслит предрассудками? — тихо подала голос Грейнджер, картинно закатывая глаза. Забини едва заметно ей улыбнулся, и Драко с трудом подавил рвотный позыв от этого зрелища. — Чтобы избежать стычек, — продолжил Поттер, — можем наложить маскирующие чары на обе стороны. Что ж, предложение разумное. Но тогда пропадет возможность понаблюдать за незабываемым представлением. Кажется, Блейз подумал о том же. А может, о Грейнджер. «Ну да, пьяную ее развести будет проще». — Думаю, директор права, и мы все, — сказал Забини с нажимом на последнее слово, — в состоянии обойтись без этого. Оставим на крайний случай. Поттер еще раз кивнул. «Дипломат, блин». — Значит, по рукам. — Что-то я ничего у него не вижу, — вмешался Тео. — Или, Поттер, ты прячешь бутылки под мантией? Тот раздраженно на него глянул и повернулся к Блейзу. — Это наше дело. Да, Забини, по рукам, — и первым протянул руку. Сама щедрость сегодня. Блейз, не раздумывая, принял рукопожатие. — Рад, что мы договорились. — К черту все, тащи чемодан, — потянулся Нотт. Паркинсон облизнула губы и, будто случайно, прижалась к Драко бедром. «Главное, сильно не напиваться. Иначе я либо трахну ее, либо пошлю на все четыре стороны».

* * *

— Кикимер! Произошел характерный хлопок трансгрессии. «Ох, могла бы и догадаться», — запоздало поняла Гермиона. — Хозяин звал Кикимера, — эльф низко поклонился Гарри и так преданно посмотрел на него, что этот жест даже заставил Гермиону смутиться, — Кикимер здесь. — Здравствуй, Кикимер, — она тепло улыбнулась домовику. — Молодая подруга хозяина, — эльф слегка кивнул. «Какой же он все-таки милый. Хорошо, что его больше не ругают. Если бы он снова назвал меня магловским отродьем, да еще и при слизеринцах…» — Планы немного поменялись, Кикимер. Отправляйся, как и договаривались, к Джорджу. Забери у него пакет с виски и скажи, что нужно не шесть, а двенадцать бутылок эльфийского вина, — давал указания Гарри. — А если он начнет возмущаться, то скажи, что я останусь у него в долгу, — Кикимер внимательно слушал, почтительно склонив голову. Гермиона на секунду взглянула на зеленые диваны. Там все уже сидели с наполненными бокалами и с интересом наблюдали за происходящим. Ей даже показалось, что слизеринские девушки с неким осуждением переводят взгляд с Забини на Гарри. — И еще, — продолжал он, — отправься, пожалуйста, в кафе, что напротив лавки Джорджа, и купи там бутылку вишневого вина и плитку молочного шоколада. Гарри протянул Кикимеру кожаный кошелек, брякнувший монетами. Домовик еще раз низко поклонился и, не теряя времени, трансгрессировал. Гермиона не смогла сдержать улыбки. Гарри помнит. Она заказала себе это вино лишь однажды. Это было после последнего слушания в Министерстве. Тогда друзья как раз свидетельствовали по делу о Малфое-младшем. А после твердо решили: не отметить окончание всех этих разбирательств — просто кощунство. Она поймала взгляд друга. В стеклах его очков отражалось пламя камина, и это почти умиротворяло. Если не оборачиваться назад, то можно представить, что они вовсе не в подземельях. Обычный вечер в компании друзей. Гермиона села в кресло спиной к слизеринцам, изо всех сил стараясь не портить идиллию. — Гарри, зачем столько вина? — поинтересовалась Джинни, присаживаясь на подлокотник дивана. — Увидишь, — он подмигнул ей, взлохмачивая себе волосы.

* * *

Очередной хлопок трансгрессии вызвал у Драко еще одну волну раздражения. Бесило почти все. Особенно масло в огонь подливала Панси, которая, казалось, уже проела ему все мозги. Теперь вариант «трахнуть» звучал просто как насмешка, и Малфой с большим трудом сдерживался, чтобы не послать ее прямо сейчас, при всех. Но разве это не то, чего он так страстно желал еще несколько лет назад? К его мнению прислушиваются, одна из самых симпатичных чистокровных девушек школы изо всех сил старается привлечь его внимание, факультетские сокурсники смотрят если не с уважением, то с опаской. Да, именно этого Драко и хотел раньше. Именно таким его хотел видеть отец. Что же сейчас не так? «Лицемерие». Как он мог не замечать прежде? Оно буквально витает в воздухе, такое отвратительное, зловонно-сладкое, что хочется открыть окна и вдохнуть полной грудью прохладный ночной воздух. Но, как правильно отметил Поттер, в подземельях нет окон. Еще чертовы гриффиндорцы. Лицо Уизли, смахивающее на слабоумное. Его горделивая рыжая сестра с острым, задранным подбородком. Остальные, что с выпученными глазами передают друг другу бутылки, будто никогда прежде не видели спиртного. Лыбящийся Поттер, благодарящий эльфа. Эльфа! Зачем? Это же просто прислуга! Но даже эта прислуга смотрит на него с таким благоговением, будто он — лучшее увиденное в жизни. Добби никогда так не смотрел. В кипящий котел раздражения попадают и мямлящий Лонгботтом, и мисс я-самая-лучшая-ученица Грейнджер, которая непринужденно колдует над варварски снятым с люстры хрусталем, трансфигурируя его в изящные бокалы. Надо же, она улыбалась Поттеру точно так же, как сейчас улыбается эльф. С трепетом и восторгом. Но что больше всего бесило — искренне. За всю жизнь Драко видел подобное в свой адрес только от матери. Улыбка Грейнджер была такой настоящей, что где-то в груди снова зашевелилась зависть. Мерзкое чувство, которое он со второго курса тщательно прятал под маской безразличия и кучей насмешек над красно-золотыми. Херовы гриффиндорцы. Такие до омерзения правильные, лишенные сомнений в верности выбора стороны в этой гребаной войне, радостно делящиеся друг с другом тем, кто как провел лето. Но до чесотки раздражало еще что-то. Что-то слишком очевидное, но чего Драко пока не мог понять. Пока он пытался избавиться от мыслей и просто насладиться отдыхом, к границе комнаты подошел Поттер, сжимая в руках большой бумажный пакет. Малфой толкнул локтем Блейза и кивнул в его сторону. — Что-то не так? — осведомился Забини, как только подошел к красному ковру. — Как там говорила МакГонагалл? Топор войны, благоразумие и все в этом роде… Пусть это будет что-то вроде жеста доброй воли. И перемирия. Никому из наших не хочется грызться с вами целый год, — произнес Поттер явно через силу, протянув пакет Блейзу. Забини, понятное дело, не ожидавший подобного, удивленно выгнул бровь: — Что это? — Вино. Для девушек. Я подумал, огневиски для них крепковат. — Ты плохо их знаешь, — усмехнулся Блейз, — но все равно спасибо. Поттер кивнул и без лишних слов вернулся к своим приятелям, которые уже вовсю налегали на выпивку. Блейз поставил пакет на стол и сел рядом с Драко. — Ты чего перед ним лебезишь? — тихо поинтересовался Малфой, подавляя раздражение. — Мысли глобальнее, дружище, — Блейз подмигнул и одним глотком осушил бокал, — жизнь не ограничивается школой, нужно думать о будущем. Вспомни мою мать. Драко слышал о ней. Сколотила целое состояние, выходя замуж за разных мужчин, которые вскоре после свадьбы непременно погибали при загадочных обстоятельствах. — Хочешь женить на себе Поттера? — хохотнул он. Блейз засмеялся. — Подумай сам. Поттер и Грейнджер — герои. И будут таковыми еще о-о-очень долго, — протянул Забини, откидываясь на спинку дивана. — В отличие от Уизли, они не вызывают омерзения, так что глупо не сделать из этого козырь. Полезно иметь подобные связи. Я мог бы выбрать кого и попроще, типа Патил или Браун, но они слишком мелкие рыбешки. Разве это интересно? И да, ничего серьезного. Мне достаточно пару раз засветиться с ними перед камерами, пусть напишут в Пророке какую-нибудь ересь про дружбу или отношения. Ну и от Грейнджер в качестве бонуса я не откажусь, — улыбнулся он и снова взглянул на нее. Грейнджер крутила в руке бокал с вином, осматриваясь по сторонам, словно давая себе время, чтобы привыкнуть к новой обстановке. — Хоть она грязнокровка, но это, слава Мерлину, не заразно. Надо подсуетиться, пока никто не сообразил сделать это раньше. Драко задумался. Вот это уже больше похоже на Забини. Холодный расчет, никакой брезгливости в средствах достижения цели. Умно с его стороны сначала подлизаться к Поттеру, Грейнджер ведь от него не отходит. В словах друга действительно был смысл. Возможно, не будь Драко бывшим Пожирателем и имей поменьше гордости, тоже решился бы на подобную авантюру.

* * *

— За последний учебный год! — За окончание войны! — За Орден Феникса! — За Дамблдора! — За Гарри Поттера! — За профессора Снейпа! — За Невилла! Перебивая друг друга, звучали изрядно выпившие возгласы друзей, сливаясь в единую праздничную какофонию. Гермиона, не обращая внимания на то, что от вина к щекам уже прилила кровь, радостно улыбалась, бездумно протягивая бокал к рукам друзей и наслаждаясь звонким чоканьем. Сделав еще один небольшой глоток ароматной, горьковато-сладкой жидкости, она встала, стараясь игнорировать легкое головокружение, и отошла от камина. Неприятно признаваться себе в этом, но сейчас, пьянея от вина и радостного шума друзей, она хоть и отдаленно, но все же понимала, почему ей не хотели говорить о предстоящем веселье. Гермиона совершенно не могла представить, как согласилась бы на подобное раньше. Сейчас же все это казалось настолько правильным, что разум даже не пытался сопротивляться, а мысли о том, что завтра предстоит сесть за парту и внимательно слушать преподавателей, казались такими далекими и несерьезными, что Гермиона улыбнулась и облокотилась о шкаф, впервые в жизни не думая, какие там стоят книги. Она наконец-то ощутила долгожданное облегчение, ведь привычная осмотрительность таяла на глазах, оставляя вместо себя эфемерное чувство невесомости. Блаженно прикрыв глаза, Гермиона просто наслаждалась происходящим, совсем не замечая перемен. То ли от выпитого, то ли под давлением обстоятельств, негласная граница потихоньку начала разрушаться. Глаза распахнулись. «Это что, не сон?» Вот две незнакомые слизеринские девушки уже болтают с Дином, Невилл оживленно о чем-то спорит с Гойлом, Симус показывает Монтегю безделушки из магазина «Всевозможные Волшебные Вредилки», а Паркинсон кидает злобные взгляды на Парвати, которая… О, Мерлин! Сидит на зеленом диване рядом с Малфоем, пока тот слегка поглаживает ее ногу. Картина происходящего оказалась настолько поразительной и комичной одновременно, что после минуты ступора Гермиона вдруг громко рассмеялась, прикрыв губы ладонью. — Да уж, это действительно забавно, — Забини появился буквально из воздуха и, улыбаясь, встал рядом, — ты не против? Гермиона отрицательно покачала головой и опустила руку. — Похоже, сегодня все можно, — она кивнула в сторону Невилла и Гойла. — Забавная парочка. Я не знаком с Лонгботтомом, но уверен, что у них с Грегори куда больше общего, чем они думают. — Что-то я в этом сомневаюсь, — пожала плечами Гермиона, наблюдая за спорящими. — Ты любишь шоколад, — Блейз кивнул на стол, где лежала почти пустая обертка, — потому что тебе не разрешали его есть в детстве? Гермиона удивленно посмотрела на него. — Откуда ты знаешь? — Ты говорила, что твои родители дантисты. Не сложно догадаться. — Когда? И… ты знаешь, кто такие дантисты? — изумленно пролепетала она. — В Клубе Слизней, забыла? Ты сказала, что это врачи, которые лечат зубы, — слегка улыбнувшись, ответил Забини. — Не думала, что ты запоминаешь такие вещи. Тем более о таких, как я, — Гермиона сконфуженно посмотрела в свой бокал. — В каком смысле о таких, как ты? — Казалось, Блейз спрашивал совершенно искренне. Гермиона смутилась. И это она сегодня говорила Дафне о предрассудках? Может, не все слизеринцы такие уж плохие? Профессор Снейп ведь этому прямое доказательство. — Я помню почти все, что ты когда-либо говорила. Бам! Разве можно оглушить всего одной фразой? Гермиона подняла глаза на Забини и еле заметно улыбнулась уголками губ, чувствуя, что ее накрывает почти идиотская радость, а щеки еще сильнее наливаются румянцем. «Но ведь он не сказал ничего сверхъестественного! Просто, наверное, Блейз очень внимательный. Иначе и быть не может, он ведь староста». Но зачем тогда уточнение именно про ее слова? Все эти взгляды за столом, жаба на вокзале, улыбки… — Гермиона! — крикнул Гарри. — Иди к нам, тут нужно твое мнение! — Извини, — смущенно пробормотала она и поставила бокал на стол. — Думаешь, они против, что ты со мной разговариваешь? — Блейз слегка озабоченно сдвинул брови. Внезапно захотелось самоутвердиться. — Мне не десять лет, чтобы за мной приглядывали. И нет, я так не думаю. Мои друзья очень понимающие, — Гермиона взглянула на ребят и перевела взгляд на Забини. — По крайней мере, Гарри. Ну ладно, я пойду. — Надеюсь, еще поговорим. Блейз широко улыбнулся. Легко, будто случайно, дотронулся до ее руки и пошел в сторону разговаривающих Гринграсс и Паркинсон. Остаток вечера прошел за спорами о том, скажет ли завтра профессор Крам о том, родственник он известному ловцу сборной Болгарии или нет (скорее всего, ведь сходство налицо), и за рассказами Симуса пошлых анекдотов. Две слизеринки так и просидели прямо на полу возле камина на гриффиндорской стороне, громче всех хихикая над его шутками. Если бы не их зеленые галстуки, легко можно было представить, что они с Гермионой с одного факультета. Никто не заметил, что пропала Парвати, а Рон вел себя подозрительно тихо до самого конца веселья.