Возьми меня в завтра с собой

      Вечер. Ох уж этот прекрасный вечер. Флюри долго ждал часа, когда свершится его блестящая месть! Когда он основательно потешит свое самолюбие и поиграет на нервах капитана. И уже завтра сбежит к чертовой матери с этого паршивого корабля!       Спустя часа два, когда солнце скрылось за горизонтом, Рафаэль вышел на палубу. Не о такой, конечно, погоде мечтал парень, однако тут не предугадаешь… Поднялся холодный ветер, морские воды были явно неспокойны, и их бунтарство ощущалось на корабле, который начинало неслабо пошатывать. А чуть погодя стал моросить мелкий противный дождь. Но даже такая хмурая обстановка настроение аристократу ничуть не испортила. Он, легонько присвистывая, неспешно брел вдоль палубы, пока не добрался до носа корабля. А как только уютно устроился на избранном месте, вытащил из камзола припрятанный крюк. Полюбовавшись тем в предвкушении с пару секунд, Флюри беззаботно вздохнул и откинулся назад, опираясь руками о леерное ограждение по обе стороны от себя. Причем расположился с таким спокойствием, словно принимал ванну, и за ним вовсе не бушевали волны. — Хэй! Позовите мне капитана. Живо!       Пожалуй, если бы матросы не обратили внимание на находившийся предмет в руке мальчишки, черт знает, чем бы закончилось все это показушничество. А так никто из пиратов и пальцем Рафаэля тронуть не посмел. На палубе началась смурная суматоха. Кто-то помчался к Барту, кто-то — к Джеймсу, а кто-то стремглав полетел к Скотту.       Кенуэй весь день пролежал в кровати: лежал да пил. Правда, последнее делал недолго — до первого прихода врача. Поэтому напиться до состояния забытья у него так и не получилось. Зато к вечеру он чувствовал себя вполне хорошо: боль в бедрах едва ощущалась. Да и, в конце концов, мужчина получал раньше раны куда серьезнее, и ничего — справлялся без отдыха. Хотя, по мнению Скотта — нажравшись вусмерть, он чувствовал бы себя еще лучше. Впрочем, как вышло — так вышло.       День для капитана выдался крайне нудным и скучным, и ничего не предвещало каких-либо изменений к его окончанию. Но с грохотом ввалившийся в каюту матрос сломал эту хрупкую систему. Кенуэй поначалу обрадовался — думал, что наконец-то поднимет свою задницу и примется за выполнение срочных и важных дел. Да только больно не понравился мужчине перепуганный и растерянный вид парниши. И волна поднявшегося воодушевления окончательно сошла на нет, стоило Скотту услышать причину визита. — Кэп, там этот… Товар! Пленный который!.. — объяснял пират, пытаясь отдышаться. — Он на носу. Вас зовет!.. Нет. Требует! И у него… Ваш… Крюк…       Все похолодело внутри. Кенуэй с трудом переваривал информацию, которую категорично не хотел принимать разум. — Кэп! — в каюте появился крайне настороженный квартирмейстер. — Идемте.       И Скотт подскочил с места, наконец опомнившись от ужаса. Он сжал кулаки, чувствуя, как его буквально на части разрывает от нахлынувшей заместо шока ненависти. Мужчина прекрасно понимал намерения Рафаэля и боялся… Чертовски боялся, что этот наглый мальчишка совершит задуманное. Потому, не медля ни секунды, капитан поспешил на палубу.       Около форштевня* тем временем уже столпилась ничего не понимающая команда. — …Какого хера ты здесь устроил?! — в гневе заорал Кенуэй, стремительно приближаясь к юнге уверенным шагом, а за ним верно следовал Джеймс, как обычно — настороже.       Мужчина был готов прикончить этого рыжего сосунка голыми руками и прямо сейчас. — Ох, Скотт, тише-тише! — засмеялся Флюри, довольствуясь презабавной картиной разозленного до предела капитана. Только пены у рта не хватало, ей богу. — Ты же не хочешь, чтобы твоя драгоценность оказалась за бортом?       Хитро сощурившись, юноша показательно поднес крюк к своим губам, трепетно целуя кончик. — Так что советую притормозить, иначе больше никогда ее не увидишь. А также никому не советую приближаться ко мне. Прямо все так, как я и обещал, да?.. А ты не верил… Недооценивал меня… Как досадно, — вздохнув с наигранной огорченностью, аристократ зацокал и закачал головой.       Скотт остановился — так, будто перед ним стояла стена, и вся команда затихла. Капитан напряженно замер, не позволяя себе даже легонько шевельнуться. Он пристально смотрел на крюк: настолько пристально, что, казалось, отпусти его — и капитан тут же поймает взглядом. — Ты не посмеешь, сучонок… — процедил Кенуэй, сжимая зубы до скрипа. Было мерзко наблюдать, как мальчишка издевается над предметом, цены которого мужчина для себя и не знал.       Флюри скептически хмыкнул. Его игривый настрой мгновенно улетучился, уступая недоброй серьезности. — Посмею. На колени, Ско-отти… На колени, я сказал! — агрессивно рявкнул Рафаэль, в знак предупреждения демонстративно вытягивая за борт руку, сжимающую крюк. — Ты не посмеешь! — в бешенстве зарычал Скотт, испуганно уставившись на двинувшуюся руку.       Да чтобы капитану пиратского судна распинаться перед каким-то щенком?! Это просто немыслимо! — Кем ты себя вообразил, засранец?! Только попробуй, я точно тебя угроблю! Твоя жизнь не стоит этого крюка!.. И я не буду плясать под твою дудку. Даже не думай. Ты слишком самонадеян. Или хочешь повторить сегодняшнюю ночь?!.. — в отместку раздраженно кинул Кенуэй, подло ухмыляясь. — Ты думаешь, что я не сделаю этого? — приподнимая бровь, в уточнении переспросил парень. Ему совершенно не понравилось то, как вел себя капитан. — Считаешь, что не выкину его в море? Ты серьезно так считаешь? Тогда, Скотт, тебе по праву стоит присвоить звание самого безмозглого человека в мире. Ты кинул мне вызов, оставив на этом проклятущем корабле, и на этот вызов я отвечаю. А своими повторами можешь меня не пугать. Да хоть всему кораблю разболтай! Мне не важно мнение этих людей. И не отвлекайся. Я даю тебе последний шанс. На колени, Скотт. Несколько минут унижения — и я отдам твое сокровище обратно. Все по-честному: я страдал из-за тебя, теперь и ты будешь страдать. — Вызов тебе никто не кидал, ты, херов аристократишка, — прошипел мужчина, все еще продолжая упираться. — Ты сам его себе придумал. И повелся на свои же фантазии. Так что не надо меня ни в чем винить и… — На колени, черт подери!! — нетерпеливо гаркнул Рафаэль, не желая слушать гнусную ложь. Он ступил назад и тем самым поднялся еще выше. А это значило, что мальчишка становился ближе к воде. Крюк становился ближе к воде.       Кенуэй стойко держался. Старался лишний раз не повышать голос и не делать резких движений. Надламливал свое достоинство ради крюка. Но стоило аристократу подняться на бушприт**, как Скотт понял… Что у него не остается выбора. И чтобы не пострадало самое дорогое, имеющееся у него, придется унизиться перед этим лягушатником. Придется… — Ты еще за это ответишь, — глухо рыкнул Скотт и… Вынужденно рухнул на колени. — Доволен?..       Рафаэль едва заметно улыбнулся кончиками губ, а глаза засверкали от грандиозной победы. Душа его, безусловно, ликовала. Он со злобным восторгом любовался капитаном, падшим к его ногам. О, такой великолепной картиной аристократ был готов наслаждаться вечно. — Еще спрашиваешь. Конечно, Скотти, — тихо засмеялся юноша, не в силах отвести удовлетворенного взгляда. — Ты чувствуешь это, да? Унижение. Такое липкое, вязкое. Оно медленно растекается внутри, а ты бесишься, из кожи вон лезешь и не можешь ничего поделать. М? Чувствуешь? О, нет-нет, молчи, не отвечай! По твоей морде и так все ясно, — отмахнулся Флюри, сморщившись так, словно увидел перед собой не человека, а кучку экскрементов. — Ладно… А теперь извинись передо мной. За все те издевательства, что мне пришлось вытерпеть из-за тебя на этой прогнившей посудине. Давай-давай. Проси прощения. — Не многовато ли просишь?.. Я тебя сейчас с бушприта-то скину. Чтобы не выебывался, — сухо хмыкнул Скотт, исподлобья глядя на Рафаэля.       Нет, мало того, что его заставили встать на колени и опозориться перед всей командой, так еще и… Просить прощения? Хах, за что?! Этот сопляк сам должен просить! Вымаливать, чтобы капитан его не прибил! — Прости, — мужчине потребовалось немало усилий, чтобы выдавить из себя это короткое слово. — Прости, мать твою, и заканчивай уже этот балаган!! — Какой хороший мальчик, — улыбка на губах юноши стала еще шире. Рафаэль внимал каждому звуку, каждому жесту и изменению в мимике капитана, не скрывая восхищения от его покорности. Парню удалось сломить непоколебимую глыбу. — Но это еще не все, мой дорогой, — Флюри пожал плечами, невзначай покручивая в руках крюк. — А расскажи-ка мне… Почему эта штучка тебе так дорога? Последняя прихоть, Скотт. Расскажи.       В этот момент чаша терпения мужчины переполнилась. — Это не твое дело, мелкая ты дрянь… Далеко не твое, — грубо отрезал Кенуэй, помрачнев пуще прежнего. — Не смей совать свой нос туда, куда не следует. Тебе этого знать совершенно не нужно. Ничего говорить я не буду. Просто. Отдай. Мне. Крюк. И мы разойдемся, — Скотта трясло от неистовства, он был на пределе.       Историю, почему кэп так дорожит крюком, на корабле не знал никто. Только изредка всплывали какие-то слухи, да обрывки. Но и знать особо пираты не хотели. Потому что всякий, кто начинал расспрашивать или подшучивать над ненормальной любовью к сокровенному предмету, едва ли не получал пулю в лоб. Поэтому вопрос Рафаэля поставил всю команду в замешательство. И это еще мягко сказано. — Крюк, видимо, не так сильно для тебя ценен, раз я продолжаю слышать оскорбления, — мальчишка обидчиво надул губы, сердито уставившись на капитана в ответ. — Расскажи мне эту историю! Сейчас же! Я хочу знать, ради чего ты готов идти на такие жертвы. И неужели тебя не подбадривает, что это мое последнее желание? Потом хоть на куски меня покромсай, Скотт!       Гордыня Кенуэя была здорово надломлена. Но когда до окончательного разгрома оставалось совсем немного, капитан решил наглым образом вернуть свои лидирующие позиции. И Флюри, конечно же, оказался крайне недоволен этим ослиным упрямством. Разумеется, прежде всего, ради принижения Скотта парень выпытывал об этой связи. Но все-таки ему было интересно знать, в чем заключалась изюминка. — Нет.       Кенуэй непреклонно стоял на своем. Да хоть его же крюк к шее подставь, он все равно не расскажет! Эту тайну мужчина унесет с собой в могилу. Скотт был готов на все, чтобы не дать крюку упокоиться на дне моря. Но и раскрыть секрет он не мог. И как здесь быть?.. Но вдруг капитан ухмыльнулся, а его напряженное лицо разгладилось. И затем он поднялся с колен. — Я не расскажу. А ты не выкинешь крюк.       Скотт поймал Рафаэля на абсолютно непродуманном шантаже. Тому стала интересна история крюка. А значит, пока он ее не услышит, беспокоиться было не за что. — Когда надоест «играть» — сам его отдашь, — пренебрежительно фыркнул Кенуэй, а затем повернулся к команде. — Джеймс, объявляй отбой. Больше здесь не на что смотреть. — Ты так уверен в этом?! Я выкину крюк к чертовой матери! Ведь допросишься, паршивый ты пират! — активно жестикулируя, негодующе кричал юноша, чувствуя, как упрямо от него ускользает победа. — С азартом игры плохи, аристократишка, — довольно улыбнулся Скотт. И это была последняя веселая эмоция на его лице.       Темное небо пронзила огромная яркая вспышка, и затем раздался оглушительный раскат грома. По палубе забарабанил крупный дождь, незамедлительно переходящий в чудовищный ливень. Поднялся жуткий ветер. Взбунтовавшиеся волны ударили по корпусу корабля, и судно резко склонилось в бок. Рафаэль покачнулся вместе с фрегатом и, не удержавшись на бушприте, с глухим криком стремительно ринулся вниз. Его тело мгновенно поглотила следующая волна. А ведь парень не умел плавать… Однако стоило ли человеку, даже будучи обученному этому искусству, сопротивляться коварной морской стихии? — Анна!!.. — отчаянно заорал Кенуэй, не в силах поверить в потерю.       Скотт мог распрощаться со своим крюком. После такого оглушительного падения Рафаэль вряд ли бы удержал его в руках. Но вот самого мальчишку спасти было возможно. Кенуэй понимал это и поэтому сделал то, что шло вразрез с его принципами по отношению к парню. Недовольно рыкнув и стиснув зубы, он сорвался с места и без промедления прыгнул за борт вслед за юношей. Этот поступок ничем не уступал настоящему безумству. Потому что покидать корабль во время шторма было категорически запрещено.       Из-за взбушевавшихся вод Скотт почти ничего не видел. И он, честно признать, уже растерял всякую надежду поймать взглядом рыжую макушку. Морская буря никого и никогда не щадит. Но вдруг погода существенно поменялась. Море смиловалось над своими гостями, утихомирив нрав, и Кенуэй наконец-то уловил очертания знакомой фигуры. Парень тонул, неумолимо шел ко дну. Скотт поспешил за ним, а, оказавшись рядом, схватил аристократа за ворот и со всей мочи потащил наверх. В это же время в воду сиганули пару матросов. Они же помогли капитану затащить парня обратно на борт. — Барт, живо за доком! Джеймс, будь рядом! Этот идиот знатно нахлебался!.. — не успев вылезти, заорал Скотт, откашливаясь от воды.       Он скинул тело парня на палубу и упал рядом на колени. Прежде всего, необходимо было проверить, сохранилось ли дыхание. Но как оказалось, Флюри не дышал. Поэтому Кенуэй срочно принялся за непрямой массаж сердца. — Давай, дыши же!.. — раздраженно фыркнул Скотт, с определенной периодичностью надавливая руками на грудь. Удивительно, но мужчина прикладывал все силы, чтобы спасти юношу. Кажется, и позабыв о своем крюке…       Рафаэль долго не приходил в сознание. И вода не спешила выходить из его легких. Но все же труды капитана не оказались напрасными. Мальчишка дрогнул, громко закашляв, и поспешно обернулся на бок. Он инстинктивно старался избавиться от дискомфорта, и спустя несколько долгих секунд у него это получилось. Вода вышла, дыхание начало приходить в норму, да и к тому времени уже подоспел мистер Манди. — Жив, придурок, — облегченно выдохнул Скотт, когда Флюри наконец пришел в себя.       Капитан спас парня. Пожалуй, Кенуэй до сих пор не мог в это поверить. За этот цирк на палубе и за потонувший крюк вообще не следовало бросаться на помощь. Черт. И ведь не знаешь, как теперь к этому относится. Вот уж, действительно, странная ситуация…       Рафаэль не сразу смог сообразить, что произошло и где он был сейчас. Последнее, что ему запомнилось — кромешная темнота. Но когда в памяти всплыли недавние события и выстроились в последовательную цепочку, мальчишка резко подскочил. Усевшись на месте, Флюри стал судорожно ощупывать свой жилет. И, настигнув цели, вытащил крюк, протягивая его Скотту.       Вид у парня был, конечно, ужасно недовольным. Он здорово оплошал со своей местью, чуть не погиб. И, пожалуй, стоило поставить на этих попытках жирную точку.       Кенуэй опустошенно плюхнулся на палубу. Он весь промок. Из него буквально все соки выжили. И главное — теперь его драгоценность покоилась на дне моря. Капитан уже хотел обреченно свесить голову, как вдруг… Увидел свой крюк. Целый и невредимый. Скотт и не поверил сначала, а потому и не сразу взял. А, взяв, он… Кивнул. Просто кивнул. Именно так он сказал «спасибо». — Мистер Манди, уведите Рафаэля к себе, — поднявшись на ноги, приказал Кенуэй. — Отогрейте и напоите ромом. Еще не хватало, чтобы он рассопливился. Всем остальным –отбой.       Доктор сразу же подошел к юноше, протягивая руки, дабы помочь подняться и довести до каюты. Но парень только сильнее нахмурился и злобно цокнул, покачав головой. — Я сам в состоянии дойти.       Негромко кашляя и пошатываясь немного, Флюри все-таки добрался до каюты доктора. Ему и правда не мешало отогреться. Заболеть после случившегося мальчишке явно не прельщало.       Как только процедуры подошли к концу, Рафаэль пришел в кубрик. Ему было наплевать на косые взгляды пиратов. После такого кошмара юноше вообще ничего не хотелось, абсолютно ничего… Разве что поскорее убраться с этого треклятого корабля! Сбежать от сюда и больше никогда не возвращаться! Благо, уже завтра мальчишке представится такой шанс, и он его точно не упустит. А пока, чтобы скоротать время и набраться сил, стоило поспать.       Заснуть Рафаэлю удалось быстро. И проспал он на свое счастье довольно долго, практически до полудня. Тогда уже корабль был близок к порту.